чко взбудоражена, - объяснила Джесси. -  Ничего
страшного, киска. Мы поедем домой, как только мистер Мендоса...
     - Оно еще тут, - повторила девочка, на этот раз решительно.  -  Разве
ты не слышишь?
     - Нет,  -  ответила  Джесси.  -  И  ты  не  слышишь.  Ну-ка  прекрати
притворяться, сию же минуту.
     Стиви не ответила - она просто не сводила глаз с грузовичка,  пытаясь
сообразить, откуда именно доносится музыка.
     - Стиви? - сказала  Бесс.  -  Поди-ка  сюда,  давай  дадим  Душистому
Горошку сахару, идет? - Она полезла в карман, вытащила несколько  кусочков
сахара, и паломино шагнул  к  ней  в  ожидании  лакомства.  -  Сладкому  -
сладкое, - сказала Бесс, скармливая коню парочку  кубиков.  -  Ну,  Стиви!
Дай-ка ему кусочек, ладно?
     В  обычной  обстановке  Стиви  мигом  ухватилась  бы  за  возможность
покормить Душистого Горошка сахаром - но она покачала  головой,  не  желая
отрываться от мелодичного перезвона ветряных курантов.  Джесси  не  успела
остановить дочку, и та сделала еще один шаг к грузовику.
     - Глянь-кась,  -  сказал  Тайлер.  Он  нагнулся  к  спущенной  правой
передней шине. В крыле над колесом вздулся металлический  волдырь.  Тайлер
опять включил фонарик и посветил снизу  вверх  за  колесо.  -  Там  что-то
застряло. Похоже, оно приварилось к железу.
     - Что это? - спросила Джесси. Потом:  -  Стиви!  Не  подходи  слишком
близко!
     - Не очень большое. Есть молоток? - Когда  Джесси  покачала  головой,
Тайлер стукнул по волдырю кулаком, но штуковина не  отвалилась.  Он  полез
под крыло, и Бесс сказала: "Осторожнее, Тай!"
     - Эта штука вся скользкая от масла. И крепко же она засела,  скажу  я
вам. - Тайлер ухватился за непонятный предмет и дернул, но руки сорвались.
Он вытер ладонь о штаны и попробовал еще раз.
     - Этот кусок масла никогда не вылезет! - раздраженно сказала Бесс, но
подошла поближе, посмотреть.
     Мышцы на плечах Тайлера напряглись от усилий. Он продолжал тянуть.
     - Вроде пошло, - сказал он. - Держитесь,  сейчас  я  поднапру.  -  Он
покрепче ухватил непонятный предмет и снова рванул изо всех сил.
     Предмет сопротивлялся еще несколько секунд  -  а  потом  выскочил  из
своего гнезда в крыле  и  решительно  лег  Тайлеру  в  ладонь,  оказавшись
идеально круглым. Словно Тайлер извлек  на  свет  божий  жемчужину,  уютно
устроившуюся в раковине устрицы.
     - Вот. - Лукас поднялся. Рука была  по  плечо  черной  от  смазки.  -
По-моему, оно и набедокурило, док.
     Это в самом деле было пушечное ядро, только размером с кулачок  Стиви
и с виду гладкое, без маркировки.
     -  И  покрышку,  небось,  тоже  оно  пробило,  -  сказал  Тайлер.  Он
нахмурился. - Провалиться мне на  этом  месте,  большей  чертовщины  я  не
видел! - На этот раз он не потрудился добавить "пардон  за  выражение".  -
Подходящие габариты, чтоб проделать такую дыру, только...
     - Только что? - спросила Джесси.
     Он подкинул шар на ладони.
     - Оно почти ничего не  весит.  Как  мыльный  пузырь,  ей-богу.  -  Он
принялся обтирать масло и  грязь  с  поверхности  шара  о  штаны,  но  под
чернотой опять оказалась чернота. - Хочешь посмотреть? - Он  протянул  шар
Джесси.
     Она замялась. Это был всего лишь  маленький  черный  шар,  но  Джесси
вдруг почувствовала,  что  он  ей  абсолютно  ни  к  чему.  Ей  захотелось
уговорить Тайлера засунуть шар обратно  или  просто  забросить  как  можно
дальше и забыть о нем.
     - Возьми его, мама, - сказала Стиви. Она улыбалась. - Это он поет.
     Джесси почувствовала, что у нее начинает медленно  кружиться  голова,
как перед  обмороком.  Немилосердно  пекущее  солнце  медленно,  но  верно
добиралось до нее. Но Джесси протянула руку, и Тайлер положил  черный  шар
ей на ладонь.
     Сфера оказалась такой  холодной,  словно  ее  только  что  вынули  из
холодильника. Пальцы Джесси пронизал потрясающий холод.  Но  по-настоящему
изумлял вес шара. Около трех  унций,  решила  она.  Стекло?  Пластик?  Она
сказала:
     - Быть не может!  Этот  шар  не  мог  пробить  грузовик!  Он  слишком
хрупкий!
     -  Вот  и  я  говорю,  -  согласился  Тайлер.  -  Только  можешь   не
сомневаться: он достаточно крепкий, чтобы набить  на  железе  шишку  и  не
разлететься на кусочки.
     Джесси попыталась сдавить предмет, но он не поддавался. "Тверже,  чем
кажется, -  подумала  она.  -  Черт  знает,  насколько  тверже.  Похож  на
идеальную сферу, выточенную автоматом, который не оставил никаких  следов.
А почему он такой холодный? Влетел в разогретый  мотор,  теперь  попал  на
прямое солнце, и все равно холодный."
     - Эта штука похожа на большое яйцо канюка, - заметила Бесс. - Я бы за
него не дала и пары центов.
     Джесси взглянула на Стиви. Девочка не сводила глаз со сферы, и Джесси
пришлось задать вопрос:
     - Ты еще слышишь, как она поет?
     Та кивнула, сделала шаг вперед и протянула вверх обе руки.
     - Мам, можно, я подержу?
     Тайлер и Бесс смотрели на них. Джесси помедлила, вертя шар  в  руках.
На нем нигде не было никаких отметин - ни трещинки,  ни  даже  неровности.
Она поднесла его  к  свету,  пытаясь  заглянуть  внутрь,  но  предмет  был
совершенно непрозрачным. "Должно быть, когда эта штука в нас  попала,  она
летела чертовски быстро, - подумала Джесси... - но из чего она? И что  она
такое?"
     - Мам, ну пожалуйста! - Стиви нетерпеливо подпрыгивала на месте.
     Предмет казался не особенно  угрожающим.  Да,  он  оставался  странно
холодным, но руке не было неприятно.
     - Не урони, - предостерегла Джесси.  -  Будь  очень-очень  осторожна.
Ладно?
     - Да, мэм.
     Джесси неохотно отдала дочке сферу. Стиви приняла ее в ладони. Теперь
она не только слышала музыку  ветряных  курантов,  но  и  чувствовала  ее;
мелодия вздыхала в самой девочке, словно  косточки  Стиви  превратились  в
некий музыкальный инструмент - звук прекрасный, но  и  немного  печальный.
Как песенка об утраченном. Эта музыка заставила Стиви понять, каково папе,
словно сердце девочки превратилось в слезу, и все, что она знала и любила,
скоро должно было исчезнуть, остаться далеко-далеко  позади;  так  далеко,
что не разглядишь, даже если заберешься на вершину самой  высокой  горы  в
мире. Печаль проникла глубоко, но красота мелодии зачаровала  Стиви.  Лицо
малышки стало таким, будто она совсем уже собралась расплакаться  и  вдруг
чему-то удивилась.
     Джесси заметила это.
     - Что такое?
     Стиви  тряхнула  головой.  Говорить  не  хотелось,  хотелось   только
слушать. Звуки музыки взмывали по ее косточкам и  разноцветными  искорками
рассыпались в голове. Таких красок Стиви еще никогда не видела.
     И вдруг музыка смолкла. Раз - и все.
     - Вон Мендоса  едет,  -  Тайлер  махнул  в  сторону  подъезжавшей  по
Кобре-роуд ярко-синей машины техпомощи.
     Стиви встряхнула сферу. Музыка не возвращалась.
     - Дай-ка сюда, киска. Я позабочусь о ней. - Джесси протянула руку, но
Стиви попятилась. - Стиви! Дай сюда, ну!  -  Девчушка  повернулась  и,  не
выпуская черную сферу из рук, отбежала примерно на тридцать футов. Подавив
злость, Джесси решила разобраться с дочкой дома. Сейчас хлопот  хватало  и
без этого.
     Ксавье Мендоса, дюжий седой мужчина с пышными белыми усами, съехал  с
Кобре-роуд и поставил машину техпомощи так, чтобы подцепить пикап  Джесси.
Он вылез из кабины, чтобы посмотреть на повреждения, и его первой реакцией
было: "Ай! Каррамба!"
     Стиви отошла еще немного, продолжая встряхивать черный шар в попытках
разбудить музыку. Ей пришло в голову, что шар,  может  быть,  сломался  и,
если  тряхнуть  его  достаточно  сильно,  ветряные  куранты  внутри  снова
заработают. Она еще раз встряхнула сферу и  подумала,  что  слышит  слабый
плеск, как если бы шар был заполнен водой.  А  еще  он  казался  не  таким
холодным, как минуту назад. Может быть, начал нагреваться, а  может,  дело
было в солнце.
     Стиви покатала шар в ладошках. "Проснись, проснись!" - твердила она.
     Вдруг девочку как ударило - она поняла, что  шар  изменился.  На  нем
явственно отпечатались электрически-синие контуры ее  пальцев  и  ладошек.
Она прижала к черному шару указательный палец. Отпечаток  некоторое  время
держался, потом начал  медленно  исчезать,  словно  его  утягивало  вглубь
сферы. Стиви ногтем нарисовала на  шаре  улыбающуюся  рожицу;  ошеломляюще
синяя - в сто раз синее неба - рожица тоже осталась на поверхности.  Стиви
нарисовала сердечко, потом домик с четырьмя человечками  из  палочек.  Все
картинки, продержавшись пять или шесть секунд, таяли.  Она  оторвалась  от
рисования и начала звать маму, чтобы та посмотрела.
     Но не успела Стиви и рта раскрыть, как  за  спиной  что-то  взревело,
перепугав ее до полусмерти, и девочку поглотил крутящийся пылевой смерч.
     Над  машиной  техпомощи  и  грузовиком  Джесси  кружил   серо-зеленый
вертолет. Примчавшись ниоткуда (разве что  из-за  того  самого  гребня  на
юго-западе, поняла Джесси), он теперь описывал над ними медленные,  ровные
круги. Душистый Горошек заржал, встал на дыбы, и  Бесс  схватила  поводья,
чтобы угомонить его. Вокруг крутилась пыль. Мендоса ругался по-испански на
чем свет стоит.
     Сделав еще несколько кругов, вертолет снова  повернул  на  юго-запад,
набрал скорость и с жужжанием унесся.
     - Идиот проклятый! - прокричал Тайлер Лукас. - Вот я тебе!
     Джесси увидела, что дочка стоит на дороге.  Стиви  подошла  к  ней  и
показала сферу. Личико девчушки толстым слоем покрывала пыль.
     - Он опять весь почернел, -  сказала  Стиви.  -  Знаешь  что?  -  Она
говорила  тихо,  словно  делилась  секретом.  -  По-моему,  он   собирался
проснуться... но, по-моему, напугался.
     "Чем был бы мир без детского воображения?"  -  подумала  Джесси.  Она
собралась было потребовать сферу обратно, но не придумала, чем Стиви может
повредить то, что она держит шар. Все равно,  как  только  они  попадут  в
город, то сразу же передадут его шерифу Вэнсу. "Не урони!" - повторила она
и отвернулась, чтобы посмотреть, как работает Мендоса.
     - Да, мэм. - Стиви отошла на несколько шагов,  продолжая  потряхивать
черный шар, но ни мелодичный перезвон  ветряных  курантов,  ни  сверкающий
синий свет не возвращались. - Не умирай! - велела она шару, но  ответа  не
получила. Шар  оставался  сплошь  черным.  Девочка  видела  в  глянцевитой
поверхности свое отражение.
     Где-то в глубине, в центре черноты, что-то словно бы  шевельнулось  -
осторожно, медленно; древнее существо, созерцающее солнечный свет, который
проник к нему  сквозь  мрак.  Потом  оно  опять  замерло,  погрузившись  в
размышления и набирая силы.
     Мендоса прицепил грузовичок к техпомощи. Джесси поблагодарила Тайлера
и Бесс за помощь, они со Стиви вместе с Мендосой забрались  в  техничку  и
поехали в Инферно. Черная  сфера  была  по-прежнему  крепко  зажата  между
ладошек Стиви.
     Юго-западнее, почти не видный, следом за ними летел один-единственный
вертолет.



                           7. ОТРАВА В ДЕЙСТВИИ

     Знаменуя смену  уроков,  заверещал  звонок,  и  через  секунду  тихие
коридоры Средней школы Престона захлестнула суматоха. Главный  кондиционер
все еще был сломан, туалеты воняли сигаретным дымом и марихуаной, но  шум,
крики и хохот подчеркивали радостную беззаботность.
     Однако многие смеялись неискренне. Все ученики знали, что для Средней
школы Престона это последний год. Как  бы  жарко  и  противно  ни  было  в
Инферно, все равно он оставался их домом, а покидать дом всегда тяжело.
     Они были ходячей историей борьбы своих предков,  их  черты  зеркально
повторяли черты рас и племен, пришедших с юга, из Мексики, и с севера,  из
самого сердца страны, чтобы в поте лица выстроить  себе  дом  в  Техасской
пустыне: вот гладкие черные волосы и острые скулы навахо;  тут  -  высокий
лоб и черный  непроницаемый  взгляд  апача;  орлиный  нос  и  скульптурный
профиль конкистадора, а рядом  -  светлые,  каштановые  или  рыжие  волосы
приграничных жителей и пионеров, жилистое сложение объездчиков мустангов и
широкий уверенный шаг переселенцев с востока, явившихся в Техас в  поисках
счастья задолго до того, как в миссии под названием Аламо прозвучал первый
выстрел.
     Все это было здесь - в лицах и костях, в походке,  словечках,  манере
говорить переходящих из класса в класс учеников.  По  коридорам  двигались
столетия выяснения отношений, угона скота и  кабацких  драк.  Но  если  бы
предкам этих ребят, даже одетым в оленьи  шкуры  истребителям  индейцев  и
снимавшим с них  скальпы  храбрецам  в  военной  раскраске,  представилась
возможность посмотреть, что за мода воцарилась нынче в Краю Благословенной
Охоты, они перевернулись бы в  гробах.  У  некоторых  парней  волосы  были
сбриты по-армейски, под ноль, у некоторых - закручены  в  длинные  иглы  и
выкрашены в  возмутительные  цвета;  кое-кто  носил  короткую  стрижку  со
свисающими на спину длинными хвостами волос.  Многие  девчонки  выщипывали
волосы так же безжалостно, как мальчишки, и красили их даже более броско и
крикливо. Одни носили гладкие стрижки "принцесса Ди",  а  другие  щеголяли
откинутыми назад, уложенными на  гель  и  украшенными  перьями  гривами  -
неосознанная дань индейскому происхождению.
     В  одежде  царила  сборная  солянка:  спортивные  костюмы,  армейские
пятнистые комбинезоны, матрасно-полосатые рубахи, отделанные  бахромой  из
оленьей кожи, футболки, превозносящие рок-группы вроде  "Хутеров",  "Бисти
Бойз" и  "Мертвого  Кеннеди",  майки  для  серфинга  в  узорчатую  полоску
ядовитых цветов, от которых рябило в  глазах,  пятнистые,  собственноручно
вываренные в краске штаны защитного цвета, линялые и  заплатанные  джинсы,
усаженные булавками штаны  с  полосками  флюоресцентной  краски,  походные
башмаки, раскрашенные от руки кроссовки,  дешевые  тапочки,  гладиаторские
сандалии и незамысловатые  шлепанцы,  выкроенные  из  старых  покрышек.  В
начале года форма еще соблюдалась, но как только стало ясно, что  отсрочки
Средней школе Престона не видать, директор  -  низенький  латиноамериканец
Хулиус Ривера, прозванный школьниками "Маленьким  Цезарем",  -  постепенно
пустил дело на самотек.  Школьников  округа  Презайдио  станут  возить  на
автобусах за тридцать миль отсюда, в  Марфу,  а  сам  Маленький  Цезарь  в
сентябре будет преподавать геометрию в  Хаустоне,  второкурсникам  Средней
школы Нортбрук.
     Часы отсчитывали секунды, и юные потомки первопоселенцев,  ранчеро  и
индейских вождей потянулись к кабинетам, в которых должен был проходить их
следующий урок.
     В секции "Б" Рэй Хэммонд рылся в своем  шкафчике,  отыскивая  учебник
английского. Размышляя о том,  что  нужно  идти  в  конец  секции  "С"  на
следующий урок, парнишка не видел, что надвигалось на него из-за спины.
     Когда  он  вытащил  книгу  из  шкафчика,  нога  десятого  размера   в
стоптанном армейском ботинке неожиданно выбила  учебник  у  него  из  рук.
Книга раскрылась (в воздух  полетели  тетрадки,  закладки  и  непристойные
рисуночки) и шмякнулась о стену, чуть не задев двух девчонок у  фонтанчика
с питьевой водой.
     Рэй  поднял  глаза,  казавшиеся  за   стеклами   очков   большими   и
испуганными, и увидел, что судьба, наконец, его  настигла.  Его  взяли  за
грудки и приподняли так, что он встал на носки кроссовок.
     -  Эй,  раздолбай,  -  невнятно  проворчал  чей-то  голос  с  сильным
акцентом, - чего стал  на  дороге?  -  Парень,  который  сказал  это,  был
примерно на шестьдесят фунтов тяжелее своего пленника и на четыре с лишним
дюйма выше. Звали этого юнца Пако Ле-Гранде, у него  были  плохие  зубы  и
угреватая,  ухмыляющаяся,  хитрая  физиономия.  По  толстой  руке   ползла
вытатуированная гремучая змея. Налитые кровью глаза Пако  плавали,  и  Рэй
понял, что парень утром курил в туалете травку и хватил лишку. Обычно свои
визиты к шкафчику Рэй подгонял по времени так, чтобы разминуться  с  Пако,
чей шкафчик находился справа от  шкафчика  Рэя,  но  чему  быть,  того  не
миновать. Пако нагрузился, словил кайф и был готов проучить кого угодно.
     - Эй, Рентген! - За Пако стоял еще один мальчишка-латиноамериканец по
имени Рубен Эрмоса. Он был ниже Пако и далеко не таким  тяжелым,  но  и  у
него горели глаза. - Эй, не наложи в штаны, амиго!
     Рэй услышал, как рвется его узорчатая  полосатая  рубаха.  Он  висел,
едва  касаясь  пола  кончиками  пальцев,  сердце  в  тощей  груди   бешено
колотилось,  но  лицо  выражало  космический  холод.  Остальные  двинулись
обратно, убираясь подальше от опасности, и в поле зрения не было ни одного
Отщепенца. Пако сжал пальцы в чудовищный, испещренный шрамами кулак.
     - Ты же не хочешь нарушить правила, Пако,  -  сказал  Рэй  как  можно
спокойнее. - Никаких неприятностей в школе, мужик.
     - Имел я твои правила! И школу! И тебя, четырехглазый кусок...
     Бац! - сбоку в голову Пако врезался  учебник  домоводства  в  голубой
обложке, с которой улыбалась семья из мультфильма. От удара он покачнулся,
хватка ослабла, Рэй  вывернулся  на  свободу  и  на  карачках  отбежал  по
зеленому линолеуму к фонтанчику.
     - Ты, хрен моченый, молчал бы, кто кого имел. У тебя и яиц-то нет,  -
сказал прокуренный девчоночий голос. - А то начнешь  думать  о  том,  чего
тебе никак не сделать.
     Рэй узнал этот голос. Между ним и двумя Гремучками встала Отрава. Эта
старшеклассница немного не дотягивала до шести футов; светлые  волосы  она
откидывала назад в прическе "мохаук", а виски брила наголо.  Ходила  Нэнси
Слэттери в тесно облегающих,  обтягивавших  зад  и  длинные  сильные  ноги
штанах  цвета  хаки,  а  размах  атлетических  плеч  девушки  подчеркивала
ярко-розовая хлопковая рубаха. Она была гибкой и быстрой, в  прошлом  году
бегала за Среднюю школу Престона кросс и вместо браслетов носила на каждом
запястье по  наручнику.  Вокруг  лодыжек  над  бутсами  седьмого  размера,
которые она сперла из магазина в Форт Стоктоне, поблескивало не то по три,
не то по четыре дешевых золотых цепочки. Рэй  слыхал,  что  свое  прозвище
Отрава получила при вступлении в "Отщепенцы" -  на  посвящении  она  одним
махом проглотила содержимое чашки, в  которую  пацаны  сплевывали  жеваный
табак. И улыбнулась сквозь коричневые зубы.
     - Вставай, Рентген, - велела Отрава. - Эти педики  не  будут  к  тебе
приставать.
     - Думай, что несешь, сука! - взревел Пако. - Ща как дам, обоссышься!
     Рэй поднялся и начал собирать тетрадки. Внезапно он с ужасом  увидел,
что листок, на котором он  небрежно  изобразил  огромный  член,  атакующий
такое  же  громадное   влагалище,   проскользнул   под   правую   сандалию
светловолосой телки-младшеклассницы по имени Мелани Полин.
     - Для тебя, козел, я нассу  целый  стакан,  -  отозвалась  Отрава,  и
несколько зрителей рассмеялись. Чтобы считаться красивой, Нэнси не хватало
совсем немного: подбородок был чуть острее, чем надо,  два  передних  зуба
щербатые, а нос она сломала, упав на  соревнованиях  по  легкой  атлетике.
Из-под  обесцвеченных  перекисью  бровей  сердито  смотрели  темно-зеленые
глаза. Но Рэй считал Отраву, которая сидела в классе неподалеку  от  него,
отвальной телкой.
     - Ладно, мужик! - поторопил Рубен. - Надо валить в класс! Брось!
     - Ага, козлик Пако, лучше беги, пока  тебя  не  отшлепали.  -  Отрава
увидела, как глаза Пако полыхнули красным, и  поняла,  что  зашла  слишком
далеко, но ей было насрать; она расцветала от запаха опасности так же, как
другие девчонки обмирали от "Джорджо". - Давай, - поманила она Пако. Ногти
были покрыты черным лаком. - Давай, получи свое, козлик Пако.
     Лицо Пако потемнело, как грозовая туча. Сжав кулаки,  он  двинулся  к
Отраве. Рубен завопил:
     - Мужик, не надо! - но было слишком поздно.
     "Драка! Драка!" - крикнул кто-то,  Мелани  Полин  попятилась,  и  Рэй
схватил свой преступный рисунок, освобождая Отраве место - он  уже  видел,
что она сделала с мекси