ть,  самое
большее, пятнадцать минут назад - силы быстро покидали Коди, но сделать он
ничего не мог и просто висел, вцепившись скрюченными, сведенными судорогой
пальцами в трубу, а по лицу катился пот.
     - Помогите! - крикнул парнишка и немедленно пожалел  об  этом.  Труба
опять качнулась, в дыру водопадом полетела земля.  "Она  меня  бросила,  -
подумал Коди. - Не вернется. Черт, она небось даже  не  врубилась,  что  я
влип! Нет, нет, - поправил он себя, когда паника  снова  вгрызлась  ему  в
кишки. - Она пошла за помощью. Конечно. Она вернется."  Оставалось  только
держаться. Из-за нервного потрясения и обескровленных мышц по плечам  полз
озноб.
     А потом Коди услышал нечто такое, отчего по спине побежали мурашки.
     Звук был тихим, и сперва он подумал, что это, должно быть, посыпалась
на дно земля, но, чем дольше слушал, тем больше  убеждался:  дело  обстоит
иначе. Звук был таким, словно кто-то крадучись,  торопливо  пробирался  по
воде.
     Коди затаил дыхание. Шум шел снизу, из темноты. Там что-то двигалось.
     - Локетт! Ты там?
     От крика Коди чуть не разжал пальцы. Он поднял  голову  и  разглядел,
что над дырой кто-то склонился.
     - Да! Здесь!
     Вспыхнул карманный фонарик. По провалу зашарил луч света.
     - Что, мужик, на этот раз ты угодил в глубокую дыру, да?
     В  голосе  звучал  мексиканский  акцент.  Коди   знал   этот   голос,
преследовавший его во сне издевками. Однако спросил: "Кто здесь?"
     - Рик Хурадо, су бьен амиго, - прозвучал саркастический ответ. - Твой
добрый друг. У нас веревка. Держи.
     - Кто еще с тобой?
     - Еще одна твоя хорошая подружка, - сказал Рик, и Коди понял,  о  ком
идет речь.  Свой  0.38  Рик  положил  на  крыльцо.  Дифин  из  любопытства
потянулась к нему, но Рик сказал: "Лучше не трогай.  А  то  будет  в  тебе
дырка", и она кивнула и убрала руку.  Рик  поискал,  за  что  бы  зацепить
веревку, и волей-неволей остановился на белых кованых перилах крыльца.
     - Привязь недостаточно длинна,  -  сказала  Дифин,  измерив  взглядом
расстояние от того места, где Рик привязывал веревку, до дыры. -  Нехватка
составит три фута.
     - Что ж  поделаешь.  Придется  обойтись  тем,  что  есть.  -  Паренек
размотал веревку, вернулся к дверному проему и остановился  на  пороге.  -
Веревка пошла! - крикнул он, сбрасывая ее вниз. Направив  луч  фонарика  в
провал, он увидел, что Дифин права: конец веревки болтался  в  трех  футах
над вцепившимися в трубу пальцами Коди.
     Коди посмотрел на веревку. Три фута никогда  еще  не  казались  таким
большим расстоянием. Он попытался  подтянуться,  но  отбитые  ребра  опять
прострелила боль, а труба со скрипом зашаталась. Крикнув: "Не достаю!", он
опять повис, чувствуя, что руки у него сейчас оторвутся. В  луче  фонарика
стали видны ручейки серой слизи, которые сползали по стенам дыры и  капали
вниз, в темноту.
     Рик понял, что  надо  делать.  Он  спокойно  сказал:  "Будь  оно  все
проклято" и подал фонарик Дифин. "Держи.  Свети  на  него.  Понятно?"  Она
кивнула. Рик ухватился за веревку, спустил ноги в дыру и пополз вниз.
     Он повис в нескольких дюймах над трубой, не желая наваливаться на нее
своей тяжестью. Труба так вибрировала, что Рик догадался: несколько лишних
фунтов - и штуковина отломается от стены.
     - Локетт! - сказал он. - Ближе  мне  не  подобраться!  Тебе  придется
дотянуться до моих ног!
     - Не выйдет, мужик. Устал. Не смогу. - Коди  мог  только  висеть  без
движения. Он боялся, что если еще хоть раз качнет трубу, то она  сломается
- или подведут скользкие ладони. - О Господи, мои руки...
     - Не пудри мозги! Хватайся за ноги, и точка!
     Подошвы башмаков Рика находились  примерно  в  пяти  дюймах  над  тем
местом, где Коди держался за трубу. Коди понимал, что единственный выход -
сделать так, как сказал президент Гремучек,  но  силы  быстро  убывали,  а
напряжение казалось чудовищным.  Спинные  мышцы  превратились  в  холодные
пласты сплошного страдания, по грудной клетке  растекалась  колющая  боль.
"Тянись, - велел себе паренек. - Тянись, и все. Сперва одной рукой,  потом
другой." Он потянулся было - и его решимость рухнула,  как  сырой  картон.
Паренек крепче стиснул  пальцы,  но  даже  такое  незначительное  движение
заставило трубу задрожать  и  застонать.  Внутри  у  Коди  все  сжалось  и
перевернулось. Он подумал "боюсь до усеру" и сказал:
     - Не могу.
     Бицепсы Рика вздулись - он был готов  к  тому,  что  тяжесть  Локетта
вот-вот рванет его вниз.
     - Давай-давай, крутой гринго! - поддразнил он. - Что, сейчас  мамочку
начнешь звать? - Локетт не ответил. Рик почувствовал, что парень сдался. -
Эй, я с тобой разговариваю, кретин! Отвечай!
     Несколько секунд молчания. Потом:
     - Сдаюсь.
     - Я тебе сдамся по жопе, деревенщина! Может, я  должен  бросить  тебя
тут, внизу, и забыть, а, говнотряс?
     - Может, и должен. - Коди опять услышал внизу быстрый топоток.  Он  с
бешено  колотящимся  сердцем  попытался  раскочегарить  мышцы  для   новой
попытки, но рассудок подсказал  ему,  что  стоит  шелохнуться  -  и  труба
рухнет.
     - Мужик, да моя сеструха храбрей тебя! И бабка!  -  Рассуждения  Рика
были таковы: издевками можно взбесить Коди настолько, что он дотянется.  -
Если б я знал, что ты такая баба, давным-давно накрутил бы тебе хвоста!
     - Заткнись, - прохрипел Коди.
     Почти созрел, подумал Рик и сказал первое, что пришло в голову:
     - Говорил же я сеструхе, что ты не стоишь и дерьма ящерицы.
     - А? Что там насчет сестры?
     Рик немедленно воспрянул духом.
     - Ага, Миранда расспрашивала про тебя. Кто ты  и  все  такое.  Она-то
думала, ты правильный парень. Просто правильный.
     - Она так сказала?
     - Ага. - Рик счел эту ложь необходимой. - Ты, мужик,  себе  голову-то
не забивай. Ей нужны очки.
     - Она смазливенькая, - сказал Коди. - Клевая телка.
     В любое другое время за такое замечание Коди  схлопотал  бы  в  зубы.
Однако сейчас Рик видел в этом возможность снять  Коди  с  трубы.  -  Что,
неровно дышишь к моей сестренке а?
     - Ага. Похоже, так.
     - Хочешь еще ее увидеть  -  вылезай.  Только,  если  не  подтянешься,
ничего не выйдет.
     - Не могу, мужик. Я в ауте.
     - Вот что я сейчас сделаю, - сказал Рик.  -  Спущусь  еще  немного  и
поставлю ногу на трубу. По моим прикидкам эта железка разломится  пополам.
И ты, стало быть, либо хватаешься за меня, либо летишь вниз. Ясно?
     - Нет. Погоди, мужик. Я не готов.
     - Готов, готов, - сказал ему Рик, спустился по веревке  еще  на  одну
ладонь и для начала поставил на трубу правую ногу.
     Труба бурно отреагировала на новую нагрузку. Она сильно затряслась  и
начала прогибаться внутрь. Рик крикнул: "Цепляйся!"
     Лицо Коди в луче  фонарика  блестело  от  пота.  Он  стиснул  зубы  и
почувствовал, что труба колышется, готовая рухнуть.  Сейчас  или  никогда.
Пальцы не хотели разжиматься. В глаз  Коди  скатилась  бисеринка  пота,  и
паренек зажмурился.
     Рик поставил на трубу вторую ступню и перенес тяжесть своего тела  на
ноги. "Ну!" - подстегнул он, когда труба начала отрываться от стены и вниз
дождем посыпались земля и камни.
     - Ах ты сука! - крикнул Коди, и  пальцы  правой  руки  разжались.  Он
повис на одной руке, а правой потянулся к  щиколотке  Рика  Хурадо.  Мышцы
заныли от сильнейшей боли. Коди ухватился, крепко сжал пальцы  -  и  вдруг
труба прогнулась, вырвалась из стены и в земляном ливне полетела вниз.
     Рик, обжигая ладони, скользнул по веревке вниз до предела и  намертво
вцепился в нее. Теперь вся тяжесть  приходилась  на  предплечья  и  плечи,
поскольку Коди держался за одну лодыжку Рика  и  пытался  поймать  вторую.
Ребята качались между покрытых слизью стен. Раздался приглушенный треск  -
это еще пятнадцатью футами ниже ударилась о землю труба.
     Коди поймал левую ногу Рика и подтянулся к его  талии.  Рик  услышал,
как затрещала под двойной  тяжестью  веревка  -  если  бы  перила  наверху
обломились, обоим пришлось бы долго падать, - и вместе с  висящим  на  нем
Коди подтянулся на пару футов. На руках вздулись  мышцы  и  вены,  в  ушах
зашумело. Потом Коди ухватился за конец  веревки,  и  Рику  стало  немного
легче.
     - Вылезайте! - крикнула Дифин. - Вылезайте!
     Рик полез вверх,  перехватывая  веревку  руками.  Башмаки  срывались,
оскальзываясь  на  медленно  стекавшей  по  стене  слизи.  Коди  попытался
последовать его примеру,  преодолел  примерно  четыре  фута,  и  тут  руки
отказались ему служить. Он повис, а Рик вскарабкался наверх, подтянулся  и
перевалился через порог дома.
     - Вытащи его! - сказала  Дифин  и  сделала  попытку  свободной  рукой
вытянуть веревку. Другой рукой она держала Коди в луче фонарика. - Скорее!
- Настойчивость в ее голосе заставила лежавшего на животе Рика подняться и
заглянуть за край дыры.
     Шестью футами ниже Коди по стене что-то поднималось.  Седой  человек,
который отворачивался от света. Погрузив руки в  слизь  и  землю,  он  без
труда, словно альпинист, преодолевал подъем.
     Коди его не видел. Он щурился на пыльный луч.
     - Давай, мужик! Помоги!
     Уперевшись ногой в порог, Рик обеими руками ухватился  за  веревку  и
начал тянуть. Он сам был едва жив, а Локетт висел, как мешок.
     Коди поднялся еще на четырнадцать дюймов и попытался оттолкнуться  от
стены, но слизь оказалась слишком густой.
     Вокруг его левой щиколотки сомкнулась чья-то рука. Парнишка посмотрел
вниз и увидел ухмыляющееся лицо Кошачьей Барыни.
     Только теперь рот вдовы был полон серебряных  иголок,  а  кожа  стала
рябой, серовато-желтой, как у сгнившей на солнце дохлой змеи. Она пыталась
загородиться  парнишкой  от  света,  прижимаясь  животом  к  стене.  Глаза
Кошачьей Барыни пылали холодным огнем. Она заговорила, и ее голос напомнил
Коди свист бьющего из прорванной трубы пара:
     - Не спешшши, ниччччтожжжессство...
     Секунды на три Коди оцепенел  и  за  этот  промежуток  времени  понял
значение слова "ужас".  Она  тянула  его  к  себе,  все  крепче  сдавливая
холодными  пальцами,  впиваясь  свободной  рукой  в  слизь  и  землю.  Рик
лихорадочно  дернул  веревку,  и  оцепенение  слетело  с  Коди.  Повинуясь
инстинкту, он лягнул Кошачью Барыню ногой в  лицо.  Ощущение  было  таким,
будто он саданул по кирпичу, однако  изо  рта  чудовища  полетела  россыпь
выбитых иголок, а нос лопнул, как ракушка улитки.
     Коди рывком освободил щиколотку, и ногу  обожгла  боль  -  это  ногти
Кошачьей Барыни прорвали башмак и прошлись по живому. В следующую  секунду
он уже карабкался наверх,  перебирая  руками  так  шустро,  будто  родился
обезьяной, а Рик тянул веревку на себя. В результате Коди выбрался из дыры
настолько быстро, что налетел на Дифин и сбил ее с ног. Фонарик  покатился
по крыльцу. Не вставая на ноги,  Коди  поскорее  отполз  от  дыры,  а  Рик
отпустил веревку и отскочил от дверного проема. Он слышал сырое чавканье -
седоволосое существо лезло наверх.
     - Свет! - крикнул он. - Давайте свет!
     Дифин, у которой звенело в ушах, увидела  лежащий  у  самых  ступенек
фонарик и поползла за ним.
     Из дыры по локоть высунулась рука. Металлические  ногти  вгрызлись  в
деревянную раму двери, и монстр принялся выбираться  наружу.  Вторая  рука
зашарила в воздухе, отыскивая ноги Рика, и парнишка лихорадочно лягнул ее.
     Дифин подняла фонарик и направила на дверь. Луч ударил в  сморщенное,
поблескивающее лицо твари. С булькающим криком, который, возможно, выражал
смесь ярости и боли, она вскинула руку,  загораживая  глаза.  Несмотря  на
это, тварь была очень близка к тому, чтобы выбраться из дыры целиком.  Она
напружинила мышцы, качнулась вперед, всем  телом  плюхнулась  на  крыльцо,
извернулась и кинулась на Рика.
     И неминуемо схватила бы его, но Коди шагнул вперед  и  ткнул  в  лицо
Кошачьей Барыне рукой, на  которой  вырос  лишний,  металлический,  палец:
ствол пистолета, подобранного им на крыльце. Он выстрелил в упор, и  часть
челюсти миссис Стелленберг провалилась внутрь. Вторая пуля вошла  в  глаз,
третий заряд снес лоскут мяса с прядью седых волос, обнажив  вместо  кости
узловатую серовато-синюю металлическую  поверхность,  которая  шевелилась,
как мешок, полный змей.
     Чудовище раззявило рот, вытянуло шею  и  вскинуло  голову,  собираясь
отхватить Коди руку с  пистолетом.  Он  выстрелил  прямо  в  пасть,  выбив
водопад серебряных игл и пробив в затылке дыру, откуда выплеснулась  серая
жидкость, и  отступил,  увернувшись  от  руки,  которая  метнулась  к  его
коленям.  Рик,  откатившись  к  краю  крыльца,  убрал  ноги   за   пределы
досягаемости монстра. Дифин осталась на своем месте рядом  с  Коди,  ровно
держа фонарик обеими руками.
     Тело Кошачьей  Барыни  задрожало.  Под  ломкое  похрустывание  начали
удлиняться руки и ноги. Сквозь желтоватую кожу проступил темный чешуйчатый
покров. Хребет твари прогнулся, и плоть выросшего на спине  горба  лопнула
вдоль позвоночника. Выпустив хвост, чудовище нанесло удар  по  навесу  над
крыльцом, и тут Дифин схватила Коди  за  руку  и  потащила  прочь.  Теперь
конечности  Кошачьей  Барыни  стали   мускулистыми,   похожими   на   лапы
насекомого, и покрылись лентами кожистой  чешуи.  Нелепое  тело,  лежавшее
брюхом на земле, поднялось и скользнуло вперед, оставив слизистый след.
     Вытянув руку с пистолетом, Коди выстрелил дважды. Одна  пуля  угодила
твари в лицо и вмяла его внутрь,  откинув  голову  назад.  Вторая  вышибла
очередную порцию иголок и выбила нижнюю челюсть из суставов. А потом  Коди
нажал на курок, и боек ударил по пустому патроннику.
     Тварь молотила по лучу фонарика,  пытаясь  ухватить,  словно  он  был
твердым. Потом хлестнула хвостом:  костяные  шипы  в  злобном  неистовстве
стегали луч. Единственный глаз на изуродованном  мокром  лице  дергался  в
глазнице. Рик уже успел перескочить через перила крыльца, а Дифин  с  Коди
пятились по ступенькам от хвоста.
     Тварь  издала  высокий  шипящий  звук,  в  котором  странным  образом
соединились визг человека  и  зудение  насекомого,  отступила  к  дверному
проему  и  бегом  скрылась  во  мраке  дыры.  Далеко   внизу   послышалось
основательное "бух" упавшего тела, а потом звук легкого скольжения, словно
краб закапывался в свою нору.
     - Ушел, - сказала Дифин. У нее перехватило горло. - Кусака ушел.
     - Господи, - хрипло выговорил Коди. По лицу тек  маслянистый  пот,  и
парнишка чувствовал, что близок к обмороку. - Так это был Кусака?
     - Это творение Кусаки. Все творения - это Кусака.
     Рик отошел и нагнулся над канавой. В желудке бурлило,  но  наружу  не
шло. Коди сказал:
     - Ты в норме?
     Рик сплюнул. Слюна на вкус  напоминала  аккумуляторную  кислоту.  Ему
удалось выговорить:
     - Ага. Я таких уродов каждый  день  вижу,  мужик.  А  ты  нет?  -  Он
выпрямился, вдохнул провонявший горелой резиной  воздух  и  протянул  Коди
руку. - Пушка. Давай сюда.
     Коди отдал  револьвер.  Рик  вскрыл  коробку  с  запасными  пулями  и
перезарядил барабан. Дифин направила фонарик себе  в  лицо  и  глядела  на
свет, пока не ослепла, потом помахала в луче рукой.
     - Это фонарик, - объяснил Коди. - Работает от батарейки, как  фара  в
моем моторе.
     - Я понимаю принцип. Портативный источник питания, да?
     - Точно.
     Она кивнула и снова переключила свое внимание на свет. Теперь она уже
привыкла к резкому освещению, но когда впервые увидела  его  -  в  доме  у
Джесси, Тома и Рэя  -  в  нем  присутствовал  пугающе  уродливый  оттенок,
расцветивший лица человеков красками кошмара.  Этот  жесткий  накал  очень
сильно отличался от мягкого света в культовом доме. Дифин поднесла  пальцы
к лампочке и почувствовала, как в них проникает колкое тепло  -  ощущение,
на которое человеки, вероятно, обращали мало внимания. -  Кусаку  прогнало
вот это, - сказала она. - Не оружие куркового типа.
     - Что? - спросил Коди.
     - Кусаку прогнал источник питания, - повторила она. - Фонарик.
     - Это же просто свет, вот и все. - Рик протолкнул в барабан последнюю
пулю и защелкнул цилиндр. - Никого им не уделаешь.
     - Человеков, может быть, нет.  Я  знаю,  что  этот  источник  питания
создан для того,  чтобы  помогать  зрительному  восприятию  человеков,  но
Кусаку он ослепил. Может быть, причинил при этом физическую боль. Я видела
реакцию.
     - Да на пули, на пули он среагировал, - втолковывал ей Коди. - Мало я
ему зарядов вогнал в поганую башку, что ли!  Еще  б  он  не  зачесался!  -
Парнишка не сводил глаз с дверного проема - там на досках крыльца  мерцала
лужа слизи.
     Дифин не отвечала. Какое-то свойство света причиняло Кусаке боль и не
влияло на человеков. Может быть, тепло, а может быть,  спектр...  какое-то
свойство физического микровозмущения материи вдоль светящегося луча. Свет,
без ведома  человеков,  был  куда  более  мощным  оружием,  чем  непрочная
курковая бабахалка.
     - А что значит "творения Кусаки"?  -  спросил  Рик  у  девчушки.  Его
уличные интонации исчезли. - Кусака это был или нет?
     - И да... и нет, - ответила она. - Оно было сотворено  и  управлялось
Кусакой, но сам Кусака остается под землей.
     - Ты хочешь сказать, что  Кусака  построил  эту  штуку  и  сделал  ее
похожей на миссис Стелленберг? - спросил Коди.
     - Да. То, что вы видели - живой механизм. Кусака  будет  строить  то,
что потребуется.
     -  Потребуется?  На  кой?  -  Рик  щелкнул  предохранителем  и  сунул
револьвер за ремень.
     -  Потребуется,  чтобы  найти  меня,  -   ответила   Дифин.   -   Для
строительства  Кусака  будет  использовать  то   сырье,   какое   окажется
доступным. Кусака прокапывается под улицами, вылезает в жилищах и собирает
сырье.
     - Человеческие тела, - сказал Рик.
     - Правильно. Когда Кусака завладевает необходимым сырьем, то передает
сенсорные сигналы  по  волокнам,  которые  связывают  его  с  машинами  на
межзвездном средстве передвижения. - Она  махнула  в  сторону  видневшейся
сквозь дымку пирамиды. -  Машины  выстроены  хозяевами  Кусаки,  они-то  и
переводят сигналы в физическую реальность.  -  По  бессмысленным  взглядам
ребят Дифин сообразила, что они ничего не понимают,  и  еще  раз  мысленно
пробежалась по страницам "Британской энциклопедии". - Как бейсбольный матч
по тээ-вээ, - сказала она. - Изображение в своем источнике разнимается  на
составляющие, которые снова соединяются в конечном пункте.  Только  Кусака
может выбирать, как  сочетать  сигналы,  чтобы  создать  более  сильное  и
быстрое, чем оригинал, существо.
     - Ага, - сказал Коди, начиная понимать. - И более злобное.
     - Эти создания питаются жизненной силой Кусаки, - продолжала Дифин. -
В сущности, они и есть Кусака, потому что  мозг  у  них  один.  Как  сотня
телевизоров в сотне разных комнат,  все  настроенные  на  один  и  тот  же
бейсбольный матч. Физически Кусака остается под землей,  но  эти  создания
позволяют его глазам и мозгу находиться одновременно в разных местах.
     - Ты так и не рассказала, зачем ты ему понадобилась, - подогнал Коди.
     - Я бежала с планеты-тюрьмы, - ответила она. - Вошла в тело охранника
и украла шаланду мусорщика. Больше там ничего не  строят.  Хозяева  Кусаки
хотели  вернуть  меня  на...  -  Дифин  опять  столкнулась  с  трудностями
перевода. - На Седьмую Цитадель. Седьмая Цитадель - условное название. Оно
не переводится. За стенами тюрьмы там не выживают. -  Рот  Дифин  медленно
скривился в язвительной усмешка, и  глаза  на  детском  личике  показались
очень  старыми.  -  Это  горная  котловина,  где  держат  убийц,  больных,
грабителей, пиратов - и даже преступников вроде меня.
     Коди, вовсе не уверенному, хочет ли он это знать, пришлось спросить:
     - Какое же ты совершила преступление?
     - Я пела. Хозяева  Кусаки  издали  указ,  что  на  моей  планете  это
противозаконно.
     - Пела? И все? А что в этом такого