я  на
карту. - На месте командующего войсками НАТО, я бы снова  контратаковал  вот
здесь.
   - Может быть, они просто не в состоянии сделать этого. Мы сумели отразить
их первую контратаку.
   - Да, ценой уничтоженной танковой дивизии и шестидесяти сбитых самолетов.
Такие победы хуже иных поражений. Да и картина на  южном  фланге  ничуть  не
лучше. Войска НАТО отступают, выигрывая время, и делают это очень удачно. Их
наземные войска и самолеты действуют на той же территории,  на  которой  они
проводили маневры в течение тридцати лет. Наши  потери  почти  вдвое  больше
расчетных, и мы не в состоянии выдержать это. - Алексеев откинулся на спинку
кресла и выругал себя за то, что говорил как  пораженец.  Впрочем,  причиной
этого было  просто  желание  самому  принять  участие  в  сражениях,  что-то
предпринять. Он не сомневался, как не сомневается  любой  генерал,  что  сам
сумел бы лучше управлять войсками.
   - А как относительно потерь НАТО?
   - Мы считаем, что они тоже  несут  тяжелые  потери.  На  удивление  щедро
расходуют боеприпасы и снаряжение. Немцы слишком много поставили  на  карту,
защищая Гамбург, и это дорого им обошлось. Если бы я на  их  месте  не  смог
контратаковать, то принял бы решение об отступлении. Город  не  стоит  того,
чтобы уничтожать свою армию. Мы познали этот урок в боях за Киев...
   - Извините меня, товарищ генерал, а Сталинград?
   - Там ситуация была несколько иной, капитан. И тем не менее поразительно,
как повторяется история, - пробормотал Алексеев, глядя  на  карту  на  стене
кабинета. Он покачал головой. В Западной  Германии  слишком  хорошо  развита
сеть шоссейных дорог, чтобы можно  было  осуществить  такой  замысел.  -  По
сообщениям КГБ, у НАТО боеприпасов на  две,  максимум  на  три  недели.  Это
станет решающим фактором.
   - А как с нашими боеприпасами и горючим? - спросил молодой капитан.
   На лице генерала Алексеева появилось мрачное выражение.

Исландия

   По крайней мере здесь была вода. Из ледников, что громоздились  в  центре
острова, стекали потоки - это была вода, которая выпала  тут  в  виде  снега
больше  тысячи  лет  назад,  задолго  до  начала  загрязнения  атмосферы,  и
превратилась в лед. Когда лед начинал таять и питать стекающие с гор потоки,
он снова превращался в  воду  кристальной  чистоты  и  удивительно  хорошего
вкуса, хотя в  ее  составе  полностью  отсутствовали  примеси.  Кроме  того,
местная вода была ледяной, а найти брод помельче оказалось непросто.
   - У нас пайков осталось всего на один день, лейтенант,  -  заметил  Смит,
когда они заканчивали есть.
   - Да, об этом нужно подумать. - Эдварде скомкал оставшийся мусор.  Гарсиа
забирал затем его у всех и закапывал. Если бы имелся способ заровнять следы,
которые они оставляли на земле, сержант Смит заставил  бы  их  заниматься  и
этим.
   Закапывать мусор в  скалистом  грунте  было  нелегко.  Настраивая  радио,
Эдварде слышал приглушенные испанские проклятья и  звон  складной  лопаты  о
камни, заменявшие здесь, на вершине высоты 482, почву.
   - "Конура", вас вызывает  "Ищейка".  У  нас  кончаются  пищевые  припасы,
прием.
   - Искренне сочувствую, "Ищейка". Подумаем, как  доставить  вам  несколько
порций пиццы.
   - Еще издевается, ублюдок, - произнес  Эдварде,  не  переключая  радио  в
режим передачи. - Что теперь вам требуется от нас?
   - Вас никто не заметил?
   - Раз все еще живы - никто.
   - Сообщите, что видите.
   - Что видим? Ниже склона холма на север проходит грунтовая дорога,  милях
в двух от нас. Похоже, поблизости  ферма  -  засеянные  поля,  что-то  вроде
этого, только мы не видим отсюда, что там растет. Животноводческая  ферма  -
овцы, наверно, - к западу от нас, мы прошли мимо нее по пути  сюда.  Большие
стада овец. Десять минут назад на дороге увидели грузовик, направляющийся на
запад. Самолетов пока сегодня не заметили, но, думаю, это пока.  Гражданские
лица находятся у своих домов, даже фермеры не пасут овец, а ферма  к  северу
от нас кажется вовсе безлюдной.  Никаких  -  повторяю  еще  раз,  никаких  -
частных автомобилей. Иван круто  поступил  с  этим  островом,  жестко  зажал
население. Вот и все, что можно сказать. Передайте летчикам  этих  "варков",
что они сурово обошлись с подстанцией. От нее  ничего  не  осталось,  только
огромная воронка. С тех пор мы нигде не видели электрического освещения.
   - Понятно, "Ищейка". О'кей, вам приказано направиться на север в  сторону
Хвамсфьердура. Уклоняйтесь подальше к востоку, чтобы избежать заливов.  Ждем
вас там через десять суток.  Повторяю,  десять,  самое  большее  двенадцать.
Можете не торопиться. Двигайтесь подальше от населенных пунктов и  избегайте
всяческих  контактов.  В  течение  этого  времени  придерживайтесь  обычного
расписания радиосеансов и докладывайте обо всем  интересном.  Сообщите,  как
поняли.
   - Понял вас, "Конура", нам  приказано  прибыть  к  Хвамсфьердур  к  концу
следующей недели, режим радиосвязи обычный. Что-нибудь еще?
   - Проявляйте максимальную осторожность. Конец связи.
   - Хвамсфьердур? - спросил Смит. - Но это сотня миль по прямой!
   - Они советуют  нам  уклониться  к  востоку,  чтобы  не  натолкнуться  на
кого-нибудь.
   - Двести миль - пешком по этому дерьму? - Взгляд Смита был таким мрачным,
что  мог  рассечь  скалы.  -  К  концу  будущей  недели?  Через  десять  или
одиннадцать суток?
   Эдварде молча кивнул. Он и не предполагал, что место,  куда  их  послали,
находится так далеко.
   - Для такого перехода придется поднапрячься, мистер  Эдварде.  -  Сержант
достал из  своего  планшета  крупномасштабную  карту.  -  У  меня  даже  нет
подробных карт этого побережья. Черт побери, лейтенант, вы только посмотрите
сюда. Хребты и реки на этом острове расходятся от его центра,  как  спицы  в
колесе, понимаете? Это означает, что нам придется постоянно  карабкаться  на
скалы, а ведь это не холмики. По всем долинам продолжены дороги, но  это  же
не для нас, верно, лейтенант? - Он тряхнул головой.
   Эдварде заставил себя улыбнуться:
   - Что, не по зубам? А мне говорили, что морским пехотинцам все ни по чем.
   Смит пробегал каждое утро по пять миль. Он не мог припомнить, чтобы  этот
хилый слабак из ВВС делал что-то похожее.
   - О'кей, мистер Эдварде. Говорят,  еще  никто  не  захлебнулся  от  пота.
Встать, морские пехотинцы, мы отправляемся на небольшую прогулку. -  Роджерс
и Гарсиа переглянулись. "Мистер" вообще-то не  было  принятым  обращением  к
офицеру, однако Смит считал, что вежливость требуется только в  том  случае,
если офицер не знает, что его оскорбляют.

Кефлавик, Исландия

   На сборку вертолетов потребовалось  время.  Огромный  Ан-22  доставил  на
авиабазу два  боевых  вертолета  Ми-24  -  изрядный  груз  даже  для  такого
чудовищно большого транспортного самолета с  четырьмя  двигателями.  Еще  на
одном Ил-76 прибыли техники и экипажи вертолетов, в задачу  которых  входило
собрать, обслуживать и  летать  на  них.  В  первоначальном  плане,  подумал
генерал, была допущена крупная ошибка  -  единственный  вертолет,  уцелевший
после воздушного нападения в первый день, вышел теперь  из  строя.  Вряд  ли
следует говорить  о  том,  что  поврежденную  деталь  не  включили  в  число
присланных  запасных  частей.  Ему  требовалось  дополнительные   вертолеты.
Генерал Андреев пожал  плечами.  Идеальных  планов  не  бывает.  В  Кефлавик
доставят новые вертолеты,  а  также  передвижные  радиолокаторы  и  пусковые
установки  ракет  "земля-воздух".  Судя  по  всему,  американцы  постараются
сделать его пребывание в Исландии как можно более невыносимым, и потому  ему
требовалось дополнительное снаряжение, чтобы отбить их атаки...
   А еще эти ублюдки из КГБ. Мы должны установить мир  на  острове,  заявили
они. Как будто Исландия и без того не была достаточно мирной страной. До сих
пор здесь не было ни одного  случая  активного  сопротивления,  ни  единого,
подумал генерал, вспомнив год своей службы в Афганистане. По сравнению с тем
горным адом этот остров  выглядел  настоящим  раем.  А  вот  для  КГБ  этого
недостаточно! Отвратительные ублюдки, варвары. Приняли решение взять  тысячу
жителей в заложники и лишь после этого обнаружили, что на острове нет тюрем.
И теперь мои десантники должны охранять этих бедняг, пришлось  выделить  для
этой цели роту солдат. Ничего не поделаешь, он получил  приказ  сотрудничать
со здешними кагэбэшниками, работавшими до этого в посольстве. А  что  значит
сотрудничать с ними? Сотрудничать с КГБ - значит  подчиняться.  В  подвижных
патрулях находятся офицеры КГБ - в качестве советников, сообщили ему.
   Генерал Андреев  начинал  беспокоиться.  Отборные  десантники  далеко  не
лучшие тюремные надзиратели. Другое  дело,  если  бы  ему  приказали  хорошо
обращаться с местным населением. Вместо этого он получил обратный приказ,  и
в результате - враждебное отношение исландцев.  Когда  закончился  последний
налет и американские истребители-бомбардировщики  исчезали  вдали,  в  толпе
местных жителей  слышались  восторженные  возгласы.  Какой  абсурд,  подумал
генерал. Теперь  в  городе  нет  электричества,  а  они  приветствуют  успех
американцев! И все из-за жестокостей КГБ. Какая глупость! Столько утраченных
возможностей... Андреев подумал, а не стоит ли сообщить  в  Москву  о  своих
возражениях,  не  попросить  ли  командование  разрешить   ему   действовать
самостоятельно. Но какой смысл? Офицер, не подчиняющийся КГБ, не подчиняется
самой партии.
   Его  размышления  прервал  рев  турбин.  Первый   из   вертолетов   Ми-24
проворачивал свой несущий винт,  проверяя  двигатели.  К  Андрееву  подбежал
офицер:
   -  Товарищ  генерал,  мы  готовы  к  испытательному  полету.   Он   будет
проводиться налегке,  без  вооружения.  Боезапас  погрузим,  когда  вернемся
обратно.
   - Очень хорошо. Вот что, капитан,  во  время  полета  проверьте  вершины,
окружающие Рейкьявик и Кефлавик. Сколько времени потребуется, чтобы привести
в готовность второй вертолет? - спросил Андреев.
   - Два часа.
   - Отлично. Вы прекрасно справились  с  работой,  товарищ  капитан.  Через
минуту тяжелый вертолет поднялся в воздух.

***

   - Лечь и замереть! - крикнул  Гарсиа.  Вертолет  был  далеко,  но  одного
взгляда на него ему было достаточно.
   - Что это за вертолет? - спросил лейтенант.
   -  "Хайнд".  Ударная  "птичка",  вроде  нашей  "кобры".  Страшная  штука,
лейтенант. Способен нести восемь десантников, а также массу разных  ракет  и
пулеметов. Даже не думайте пробовать сбить его - у него броня, как у танка.
   Ми-24 облетел вершину, на которой они недавно  находились,  затем  исчез,
снова появился и направился на юг, где совершил облет еще одной вершины.
   - Думаю, он нас не заметил, - заключил Эдварде.
   - Хорошо бы так и на будущее. Пока не пользуйтесь своим радио, лейтенант.
Мы свяжемся с нашими, когда отойдем отсюда подальше, ладно?
   Эдварде кивнул. Он вспомнил лекции о  советских  вертолетах,  которые  им
читали в академии ВВС. "Мы не боимся русских, -  процитировал  преподаватель
слова одного афганца, - но их вертолеты нас пугают."

Битбург, Федеративная Республика Германия

   Этим вечером полковник  Эллингтон  проснулся  в  шесть  часов.  Когда  он
побрился и вышел из дома, солнце все еще стояло высоко над горизонтом. Мысли
кружились вокруг предстоящей сегодня ночью операции. Он не был  пессимистом,
но трудно смириться с потерей почти четверти экипажей за неделю, со  смертью
людей, с которыми служил целых два года.  После  войны  во  Вьетнаме  прошло
слишком много времени. Он успел забыть о том, что на войне могут быть  такие
ужасные потери и как  тяжело  их  переносить.  Его  летчики  даже  не  имели
возможности хотя  бы  день  побыть  наедине  с  собой,  чтобы  погрустить  о
погибших, уменьшив тем самым боль  утрат,  как  им  этого  ни  хотелось.  Им
создавали самые благоприятные условия для отдыха. Согласно приказу каждый из
них должен был спать восемь часов в сутки - подобно  ночным  охотникам,  они
спали только днем.
   Его самолеты, однако,  несомненно  действовали  успешно.  В  этом  он  не
сомневался.  Каждую  ночь  черно-зеленые   "фризби",   "летающие   тарелки",
вылетали, чтобы уничтожить ту или иную важную цель, и  русские  все  еще  не
разработали  тактику  борьбы  с  ними.  Аэрофотокамеры,   установленные   на
бомбардировщиках, которые вели съемку в момент  удара  по  цели,  доставляли
обратно такие снимки, что офицеры разведки с трудом верили своим глазам.  Но
какой ценой...
   Ничего не поделаешь. Полковник напомнил себе, что один вылет  в  сутки  -
это не такая тяжелая нагрузка, какая выпадает на долю других экипажей, и что
самолеты фронтовой авиации  несли  такие  же  огромные  потери,  как  и  его
эскадрилья. Сегодня ночью предстояла новая операция. Эллингтон приказал себе
думать только о ней.
   На инструктаж потребовался час. На задание вылетает десять самолетов:  по
два бомбардировщика на каждую из пяти целей.  Будучи  командиром,  полковник
выбрал  себе  самую  трудную:  по  данным  разведки  у  Ивана  к  западу  от
Виттенбурга имелся ранее неизвестный склад  горючего,  которым  заправлялись
танки, рвущиеся к Гамбургу. Немцы  обратились  с  просьбой,  чтобы  огромный
склад, расположенный недалеко от линии фронта, был ликвидирован. Его ведомый
первым атакует цель французскими "дюрандалями", а Эллингтон  следом  за  ним
нанесет удар кассетными бомбами "рокай". Их  не  будут  поддерживать  другие
самолеты, и с ними не  полетит  самолет  радиолокационной  борьбы.  Две  его
"птички" погибли, когда их сопровожу дал такой самолет, и  постановка  помех
всего лишь насторожила русскую противовоздушную оборону.
   Полковник внимательно посмотрел на топографическую карту. Местность,  над
которой им предстоит лететь, была плоской. Почти никаких гор или холмов,  за
которыми  можно  спрятаться,  зато  он  сможет  лететь  на  уровне  верхушек
деревьев, а это ничуть не хуже. Он приблизится  к  цели  с  востока,  сзади.
Ветер  -  западный,  двадцать  узлов,  и  если  он  приблизится  к  цели   с
подветренной стороны, противовоздушная оборона не услышит его  до  тех  пор,
пока не будут сброшены бомбы.., если вообще услышит. Покинут они район  цели
в направлении юго-запада. На проведение всей операции потребуется  семьдесят
пять минут. Эллингтон рассчитал необходимый ему запас  горючего,  не  забыв,
как всегда, принять во внимание воздушное сопротивление подвешенных бомб.  К
расчетному запасу топлива он добавил пять минут полета в режиме  форсажа  на
случай воздушного боя и десять  минут  -  над  Битбургом  при  подготовке  к
посадке. После этого, довольный, полковник отправился завтракать. Прожевывая
куски тоста, он продолжал думать о предстоящей операции. Она  развертывалась
перед  его  мысленным  взором,  подобно   кино:   каждый   поворот,   каждое
препятствие, каждая зенитная ракетная батарея, которую понадобится облететь.
Затем Эллингтон ввел в сценарий непредвиденные факторы: появление над  целью
истребителей противника, летящих на бреющем полете. Как это может  сказаться
на исходе операции? Как будет выглядеть цель во время сближения с ней?  Если
понадобится совершить второй заход на цель для бомбометания, с какой стороны
это  делать?  Майор  Эйсли  молча  поглощал  свой  завтрак,  сидя  рядом   с
командиром; по выражению его лица он знал, что ему  понадобится  предпринять
при выполнении задания.

***

   Они пролетели на восток в глубь Восточной Германии пятьдесят миль, прежде
чем повернули на север у Ратенау. Два советских самолета раннего  оповещения
Ил-76  летали  на  большом  расстоянии  от   границы   в   окружении   юрких
перехватчиков.  Оставаясь  далеко  за  пределами   дальности   действия   их
радиолокаторов, два бомбардировщика продолжали  полет  над  самой  землей  и
близко друг к другу. Когда они проносились над  автострадами,  то  всегда  в
направлении, противоположном тому, что вело к цели. Они избегали  городов  и
других населенных пунктов, а также известных им вражеских складов, где могли
располагаться охраняющие их пусковые установки с ракетами "земля-воздух".
   Инерционная система навигации следила за их полетом, прокладывая курс  на
электронной карте-дисплее, вмонтированной в панель  управления.  После  того
как  самолет  начал  уклоняться  к  западу,  расстояние   до   цели   быстро
уменьшалось.
   Они промчались над Виттенбургом на скорости пятьсот  узлов.  Инфракрасные
камеры  показывали  скопление  машин-заправщиков  автомобилей  на   дорогах,
ведущих прямо к цели.., вот! По меньшей мере двадцать танков виднелось среди
деревьев. Они заправлялись из подземных топливных емкостей.
   - Вижу цель. Действуйте в соответствии с планом.
   - Понял. Я тоже  вижу  цель.  Приступаю,  -  послышался  голос  командира
бомбардировщика "Шейд-2".
   Дюк ушел налево, освобождая путь для ведомого, совершающего налет на цель
первым. "Шейд-2" остался единственным бомбардировщиком в эскадрилье, имеющим
соответствующие крепления под крыльями, чтобы нести тяжелые бомбы.
   - Господи! - На дисплее Дюка показалась пусковая установка зенитных ракет
"земля-воздух", расположенная прямо у него по курсу. Ракеты были  направлены
на северо-восток. Один из его бомбардировщиков ценой своей гибели узнал, что
ракеты САМ-11 обладают системой инфракрасного наведения, о чем раньше  никто
не подозревал. Полковник резко бросил свой самолет вправо, уходя от пусковой
установки, пытаясь догадаться, где находятся  остальные  установки  зенитной
ракетной батареи.
   Вот и цель. "Шейд-2" сбросил четыре бомбы  и  помчался  на  запад.  Сзади
послышались выстрелы зенитных орудий. Слишком поздно...
   Изготовленные во Франции бомбы "дюрандаль" оторвались от удерживавших  их
пилонов. Оказавшись в свободном полете, они повернулись вниз боеголовками, и
включившиеся ракетные ускорители придали  им  еще  большую  скорость.  Бомбы
этого типа были предназначены  для  разрушения  бетонных  взлетно-посадочных
полос и  представляли  собой  идеальное  оружие  для  уничтожения  подземных
емкостей с горючим.  Эти  бомбы  не  взрывались  при  попадании  в  цель,  а
благодаря корпусам из высокопрочной стали вонзались в грунт, проникая вглубь
на несколько футов, прежде чем срабатывал  детонатор.  Три  бомбы  попали  в
огромные  цистерны  с  горючим  -  пробили  укрывающий  их  слой  бетона   и
взорвались, причем сила взрыва  была  направлена  вверх,  что  открыло  путь
горящему топливу выплеснуться в воздух.
   Колоссальная мощность взрыва мало уступала по силе  атомному.  Три  белых
столба пламени взвились вверх подобно фонтанам, разбрасывая пылающее горючее
на сотни ярдов вокруг. Все  машины,  находившиеся  поблизости  от  емкостей,
мгновенно оказались охвачены пламенем, и спастись удалось  только  тем,  кто
стояли у периметра склада. Резиновые топливные емкости,  доставленные  туда,
взорвались через  несколько  секунд.  Река  горящего  дизельного  топлива  и
бензина потекла среди деревьев. Прошло несколько мгновений, и двадцать акров
леса превратились в гигантский огненный шар,  устремившийся  к  небу.  Затем
последовали  другие  взрывы.  Ударная  волна  была  настолько  сильной,  что
бомбардировщик Эллингтона резко бросило в сторону.
   - Черт побери! - прошептал он. В соответствии с планом  полковник  должен
был сбросить на цель кассетные бомбы, чтобы воспламенить топливо в емкостях,
вскрытых взрывами "дюрандалей".
   - Не думаю, что наши "рокаи" понадобятся, Дюк, - заметил Эйсли.
   Эллингтон, ослепленный  взрывом,  моргал  глазами,  пытаясь  восстановить
зрение, чтобы удерживать самолет на минимально возможной высоте. Он  увидел,
что летит прямо вдоль шоссе.

***

   Советский главнокомандующий Западного театра военных действий уже был вне
себя от ярости, и то, что он увидел  на  востоке,  ничуть  не  улучшило  его
настроение. Он только что беседовал с командующим Третьей  ударной  армии  в
Зарренти