из морской  воды,  тут
же в Москву передали предупреждение о ракетно-ядерном нападении.  Визуальное
наблюдение и предупреждение с "Аметиста" о  запуске  ракет  прибыло  в  штаб
Северного флота в Североморске почти одновременно с этим, и  мгновенно  было
послано оповещение с шифром "гром", что автоматически  означало  немедленный
доступ  в  министерство  обороны  страны.  Тут  же  был  отдан  приказ  всем
командирам батарей противоракетной обороны,  размещенным  вокруг  Москвы,  о
запуске  ракет,  и  хотя  прошло  несколько  минут,   прежде   чем   офицеры
радиолокационных станций сумели убедить Москву в том, что ракеты  исчезли  с
экранов их локаторов, а значит, не следовали по баллистическим  траекториям,
средства ПРО оставались в состоянии полной  боевой  готовности,  и  во  всей
северной части России в воздух поднялись истребители-перехватчики.
   Крылатые ракеты не  проявляли  ни  малейшего  внимания  к  вызванной  ими
панике. В том месте, над которым они сейчас находились, побережье  Кольского
полуострова, представляющее собой скалистые обрывы  и  утесы,  переходило  в
тундру, плоскую болотистую местность северных широт.  Такая  местность  была
идеальной для крылатых ракет, совершающих полет всего в нескольких футах над
поверхностью заросших травой болот со скоростью пятьсот узлов. Каждая ракета
пролетела над Бабозером, первой корректировочной точкой  полета,  и  тут  их
направления разошлись.
   Советские истребители, взлетающие с аэродромов, не имели представления  о
том, что происходит. Информация с радиолокационных станций задавала им  курс
и скорость целей, но если это были крылатые ракеты, они  могли  долететь  до
Черного моря. Ракеты могли даже быть направлены на  Москву  и  следовать  по
извилистому маршруту, совсем не походившему на прямой курс к  столице  СССР.
Получив приказ от своих авиадиспетчеров, перехватчики заняли позиции  к  югу
от Белого моря и включили бортовые радиолокаторы, чтобы  попытаться  увидеть
низколетящие ракеты.
   Однако крылатые  ракеты  не  были  нацелены  на  Москву.  Огибая  изредка
попадавшиеся холмы, ракеты летели по пеленгу два-один-три, пока не  достигли
хилого соснового леса. Одна за  другой  они  круто  поворачивали  направо  и
меняли курс, переходя на два-девять-ноль. Одна  ракета  сбилась  с  курса  и
врезалась в  землю,  другая  потеряла  управление,  не  сделала  поворота  и
продолжала лететь на юг. Остальные мчались к своим целям.

"Морской орел-26"

   Замыкающий Ту-22М сделал круг, облетая аэродром Умбозеро-Южное в ожидании
своей очереди для посадки. Пилот проверил запас горючего  -  хватит  еще  на
тридцать минут,  можно  не  торопиться.  По  соображениям  безопасности  три
авиаполка  базировались  на  четырех  аэродромах,  расположенных  к  югу  от
Кировска. На вершинах высоких  гор,  окружающих  город,  размещались  мощные
радиолокационные станции и батареи подвижных реактивных установок с ракетами
"земля-воздух", предназначенные для отражения возможной атаки авиации  НАТО.
Пилот обратил внимание, что почти все плавильные печи на  заводе  продолжали
работать и дым поднимался из высоких труб.
   - "Морской орел-26", вам разрешена посадка, -  послышался  наконец  голос
авиадиспетчера.
   - Кого ты собираешься осчастливить сегодня, Володя?
   - Тормозные щитки двадцать градусов,  воздушная  скорость  двести,  шасси
вышло и закрепилось. Скорее всего, Ирину Петровну. Такую тоненькую, высокую,
с телефонной станции.
   - Что это? - внезапно спросил пилот. Прямо на  посадочной  дорожке  перед
самолетом неожиданно появился маленький белый предмет.
   Первый   из   двенадцати   "томагавков",   нацеленных   на   аэродром   в
Умбозеро-Южное,  пролетел  над   взлетно-посадочной   полосой,   его   тупой
обтекатель отделился от корпуса ракеты, и несколько сотен маленьких бомбочек
посыпались  на  аэродром.  Семнадцать  Ту-22М   уже   приземлились.   Десять
бомбардировщиков стояли на открытом воздухе, и их топливные баки наполнялись
горючим из машин-заправщиков, а семь уже были заправлены,  к  ним  подвесили
ракеты, и они стояли в бетонных укрытиях, готовые к вылету. Каждая  бомбочка
по разрывной силе равнялась минометному снаряду. "Томагавк" сбросил всю свою
бомбовую нагрузку, резко взлетел вверх и затем спикировал на землю, прибавив
силу взрыва своих топливных баков к разрушительному  действию  бомб.  Первым
взорвался бомбардировщик, уже заправленный и готовый к вылету. Две  бомбочки
упали ему на крыло, и огромный огненный шар взметнулся в небо.

***

   Пилот "Морского орла-26" передвинул вперед сектор газа, и  бомбардировщик
резко набрал высоту. Экипаж с ужасом  смотрел  на  происходящее  внизу.  Еще
десять Ту-22М взорвались у  него  на  глазах,  а  огненные  вспышки  и  дым,
поднимающийся от других самолетов, свидетельствовали о том, что повреждены и
остальные бомбардировщики. Через  две  минуты  все  было  кончено.  Пожарные
машины носились далеко внизу, как игрушечные, направляя на пылающие самолеты
и заправщики струи воды. Пилот повернул самолет на  север,  чтобы  совершить
посадку на запасном аэродроме, и увидел,  что  с  летного  поля  поднимаются
облака дыма.
   - У нас топлива на пятнадцать минут, - предупредил Володя.  -  Постарайся
найти место, где приземлиться. - Пилот направился к аэродрому  Кировск-Южный
и понял, что там произошло то же  самое.  Ракетная  атака  была  произведена
таким образом, что все четыре аэродрома одновременно вышли из строя.
   - Африканда, я - "Морской орел-26". У нас кончается горючее, и мы  должны
немедленно совершить посадку. Вы можете принять нас?
   - Да, "Двадцать шестой". Посадочная полоса  свободна.  Направление  ветра
два-шесть-пять, скорость двадцать шесть узлов.
   - Отлично, заходим на посадку. Конец связи. - Пилот повернулся к  Володе.
- Что там произошло, черт побери? - недоуменно спросил он.

Подводный ракетоносец ВМС США "Чикаго"

   - Радиосвязь отсутствует, система  пожаротушения  вышла  из  строя,  рули
глубины не действуют. Течь ликвидирована. Машины в порядке, можем продолжать
движение, - сообщил шкипер субмарины "Провидено" по "гертруде".
   - Хорошо. Оставайтесь на связи. - "Бостон" тоже подошел поближе. -  Тодд,
это Дэнни. Как твое мнение?
   - Он не сможет уйти  отсюда  в  одиночку.  Предлагаю  отослать  остальные
подлодки обратно. Мы с тобой будем сопровождать его.
   - Согласен, Уходи с остальными лодками, Мы  постараемся  скрыться  отсюда
как можно быстрее.
   - Желаю удачи, Дэнни. - "Бостон" поднял над водой хлыст своей  антенны  и
послал короткое донесение. Через минуту в  гидролокационном  посту  "Чикаго"
услышали шум остальных субмарин, быстро удаляющихся на север.
   - "Провидено", переходите на курс ноль-один-пять и идите  с  максимальной
скоростью. Мы будем прикрывать вас. "Бостон" присоединится к нам позднее,  и
мы вдвоем доведем вас до паковых льдов.
   - Вы не должны подвергать себя такому риску, мы сможем...
   - Немедленно исполняйте  приказ!  -  крикнул  Макафферти  в  микрофон.  -
Погружайте свою раздолбанную лодку! - Он был ровно на три месяца  старше  по
воинскому званию, чем его  коллега  на  "Провиденсе".  Наконец  поврежденная
субмарина погрузилась и направилась на северо-восток со скоростью пятнадцать
узлов. С искореженным парусом она  гремела  при  движении,  как  грузовик  с
металлоломом, но тут уж ничего не поделаешь.  Если  подводная  лодка  хотела
спастись, ей было необходимо как можно дальше уйти от места запуска ракет.

Москва, РСФСР

   Михаил Сергетов посмотрел на группу людей,  все  еще  бледных  от  страха
перед тем, что могло произойти.
   - Товарищ министр обороны, - произнес генеральный секретарь, - вы  можете
сообщить нам, что произошло?
   - По-видимому,  подводные  лодки  противника  произвели  запуск  крылатых
ракет, нацеленных на наши северные авиабазы. Судя по всему,  они  собирались
уничтожить наши бомбардировщики. Насколько успешной оказалась  их  операция,
мне еще неизвестно.
   - Откуда был произведен запуск ракет? - спросил Петр Бромковский.
   - Из района восточнее Мурманска, меньше  чем  в  тридцати  километрах  от
нашего побережья. Патрульный фрегат заметил пуск ракет и сообщил об этом, но
затем связь с ним нарушилась. Высланы поисковые самолеты.
   -  Но  каким  образом,  черт  побери,  там  оказалась   подводная   лодка
противника? - потребовал ответа Бромковский. - Произведи  она  запуск  своих
ракет на Москву, сколько времени было бы в нашем распоряжении?
   - От шести до семи минут.
   - Поразительно! Мы не в состоянии принять ответные  меры  за  это  время.
Почему вы допустили, чтобы они так приблизились к нам?
   - Мы не дадим им уйти, товарищ  Бромковский,  это  я  вам  гарантирую,  -
раздраженно ответил министр обороны. Генеральный секретарь подался вперед.
   - Позаботьтесь о том, чтобы ничего подобного не повторилось!
   - Пока мы все находимся здесь, товарищ генеральный секретарь, -  произнес
Сергетов, - давайте попросим товарища министра обороны проинформировать  нас
о ситуации на германском фронте,  -  Силы  НАТО  напряжены  до  предела.  По
сведениям КГБ, они испытывают острый недостаток в горючем и боеприпасах, а с
учетом того, что предприняли наши дипломаты в течение  нескольких  последних
дней, можно с уверенностью предположить, что агрессивный блок НАТО находится
на грани политического распада. От нас требуется только  одно  -  продолжать
натиск, и тогда они не выдержат!
   - Но и у нас подходят к концу запасы топлива, - возразил  Бромковский.  -
Условия   дипломатического   урегулирования,   предложенные   нам   немцами,
представляются приемлемыми.
   - Нет, - решительно покачал головой министр иностранных дел, - мы  ничего
не выиграем, если их примем.
   - Мы выиграем мир, товарищ министр, - спокойно заметил Бромковский.  -  А
если боевые действия будут продолжаться -  вспомните,  товарищи,  о  чем  мы
думали несколько часов назад, когда получили  оповещение  о  ракетно-ядерном
нападении.
   Сергетов впервые понял, что старый коммунист  защищает  точку  зрения,  с
которой все согласны. После недель и месяцев обещаний планов и  заверений  о
том, что события можно  удержать  под  контролем,  эта  единственная  ложная
тревога заставила членов Политбюро заглянуть в ужасную пропасть  катастрофы.
В течение десяти минут они пришли  к  выводу,  что  контроль  над  ситуацией
утерян, и громкие слова министра обороны не могли  заставить  их  забыть  об
испытанном страхе.
   После недолгого раздумья генеральный секретарь взял слово.
   -  Через  несколько  часов  наши  представители  встречаются  с  немецкой
делегацией. Министр иностранных дел завтра проинформирует нас  о  содержании
нового предложения Германии.
   На этом заседание закончилось. Сергетов положил в кожаный  портфель  свои
записки,  вышел  из  зала  и  спустился  вниз  к  своему  правительственному
лимузину. Помощник раскрыл  перед  ним  дверцу,  и  в  это  мгновение  сзади
послышался голос.
   - Михаил Эдуардович, вы не будете возражать, если я  поеду  с  вами?  Моя
машина вышла из строя. - Это был голос Бориса Косова, председателя  Комитета
государственной безопасности, КГБ.

Глава 36

Перестрелка на 31ё западной долготы

Москва

   - Давайте поедем вместе, Михаил Эдуардович. Может быть, мы сможем  кое  о
чем поговорить? - Сергетов похолодел, хотя его лицо  оставалось  по-прежнему
бесстрастным. Разве глава КГБ может не внушать страх? - подумал  он.  Косов,
как и Сергетов, был выходцем из Ленинграда. Этот  невысокий  полный  мужчина
стал председателем КГБ после того, как в течение нескольких  лет  возглавлял
таинственный Общий отдел ЦК КПСС. Он умел весело смеяться, когда  ему  этого
хотелось, и тогда походил на деда Мороза. Однако сейчас  этого  сходства  не
было.
   - Конечно, Борис Георгиевич, - ответил Сергетов и сделал жест  в  сторону
своего шофера. - Можете говорить совершенно  свободно.  Виталий  -  надежный
человек.
   - Да, конечно, - кивнул Косов. - Уже десять лет он работает на нас.
   Сергетов посмотрел на  покрасневшую  шею  водителя  и  понял,  что  Косов
говорит правду.
   - Ну и о чем мы собираемся говорить?
   Председатель КГБ сунул руку  в  свой  портфель  и  достал  оттуда  прибор
размером с небольшую книгу. Он  щелкнул  выключателем,  и  прибор  неприятно
зажужжал.
   - Новейший прибор, изготовленный  в  Нидерландах,  -  объяснил  Косов.  -
Гарантирует  от  подслушивания.   Сотрудники   в   моем   научно-техническом
управлении говорят,  что  это  каким-то  образом  связано  с  гармоническими
частотами. - И тут его манера поведения внезапно изменилась.
   - Михаил Эдуардович, вы отдаете себе отчет в значении американской  атаки
на наши аэродромы?
   - Да, конечно, это неприятно, но...
   - Боюсь, вы ошибаетесь. Сейчас в море находятся несколько  конвоев  НАТО.
Самый крупный вышел из гавани Нью-Йорка несколько  суток  назад.  Он  должен
доставить в Европу два миллиона тонн военного снаряжения, а также  полностью
укомплектованную американскую бронетанковую дивизию. Уничтожив  часть  наших
бомбардировщиков, НАТО  значительно  уменьшило  наши  возможности  борьбы  с
конвоями. Кроме того, этим они проложили путь  для  нападения  на  советскую
территорию.
   - Да, но Исландия...
   - Она нейтрализована. - И Косов  объяснил,  что  случилось  с  советскими
истребителями в Кефлавике.
   - Значит, вы утверждаете, что война развивается для нас  неудачно?  Тогда
почему Германия пытается достичь мирного урегулирования конфликта?
   - Да, это весьма разумный вопрос.
   - Но если вы  что-то  подозреваете,  товарищ  председатель,  вам  следует
обращаться не ко мне!
   - Позвольте рассказать вам одну историю, товарищ министр. Когда в  январе
мне делали операцию на сердце, повседневное руководство КГБ перешло  в  руки
моего первого заместителя, Иосифа Ларионова. Вам не приходилось  встречаться
с малышом Иосифом?
   - Нет, он никогда не появлялся вместо вас на заседаниях Политбюро - а  на
заседаниях Совета Обороны? - Сергетов внезапно повернулся к Косову. - Они не
проконсультировались с вами? Тогда вы выздоравливали после операции.
   - Это преувеличение. Я действительно был болен в течение двух недель,  но
об этом, естественно, умалчивали.  Прошел  еще  месяц,  прежде  чем  я  смог
вернуться к исполнению своих обязанностей. Члены Совета  обороны  не  хотели
мешать моему выздоровлению, поэтому такому  молодому,  такому  честолюбивому
Иосифу пришлось представить Совету обороны  официальную  оценку  создавшейся
ситуации Комитетом госбезопасности. Как вы сами понимаете, у нас в  разведке
есть много вариантов  такой  оценки.  Все  это  резко  отличается  от  ваших
драгоценных инженерных расчетов, где все можно  описать  точными  цифрами  и
диаграммами. Нам приходится заглядывать в головы людей, которые  часто  сами
не понимают, каковы их мысли  по  данному  вопросу.  Иногда  я  задумываюсь,
почему бы нам не прибегнуть к услугам гадалок.., впрочем,  я  отвлекаюсь  от
главной темы.
   У КГБ есть то, что мы называем  стратегической  разведывательной  оценкой
ситуации. Это  документ,  обновляемый  ежедневно  и  дающий  текущую  оценку
политической и военной силы наших противников.  Из-за  самой  природы  нашей
работы и из-за допущенных в прошлом серьезных  ошибок  этим  занимаются  три
группы аналитиков, оценивающих возможности противника с худшей для нас точки
зрения, с лучшей и средней. Названия говорят  сами  за  себя,  верно?  Когда
Политбюро обращается к нам с предложением представить нашу оценку, мы обычно
прибегаем к среднему варианту и по  очевидным  причинам  делаем  примечания,
ссылаясь на два остальных варианта.
   - Таким образом, когда его пригласили  на  Политбюро,  чтобы  представить
оценку ситуации...
   - Совершенно верно. Молодой Иосиф, этот честолюбивый  маленький  ублюдок,
мечтающий о том, как бы занять мое место, подобно тому,  как  голодный  волк
мечтает разорвать глотку овцы, решил схитрить  и  принес  с  собой  все  три
варианта. Когда Иосиф увидел, каково мнение членов Политбюро, он  представил
тот вариант, который им хотелось.
   - Но когда вы вернулись после болезни, почему не исправили ошибку?
   Косов посмотрел на собеседника с иронической улыбкой.
   - Михаил Эдуардович, иногда вы  проявляете  поразительную  наивность.  Да
этого подлеца убить  мало,  но  это  невозможно.  Правда,  у  Иосифа  слабое
здоровье, хотя он и не знает об этом.  Время  еще  не  настало,  -  произнес
Косов, словно рассуждал о том, где бы ему  провести  отпуск.  -  Сейчас  КГБ
расколот  на  несколько  фракций.  Во  главе  одной  стоит   Иосиф.   Другая
поддерживает мне. Моя  фракция  более  влиятельна,  но  не  имеет  решающего
превосходства.  К  мнению  Иосифа  прислушиваются  Генеральный  секретарь  и
министр обороны. А я всего лишь больной старик - так мне говорят. Если бы не
война, меня уже сместили бы с поста председателя.
   - Но Ларионов обманул Политбюро! - громко возразил Сергетов.
   - Вовсе нет. Неужели вы считаете его  таким  идиотом?  Он  вручил  членам
Политбюро  официальную  оценку   сил   противника,   разработанную   главами
управлений КГБ под моим руководством.
   Зачем он все  это  говорит  мне?  -  недоумевал  Сергетов.  Косов  боится
оказаться смещенным со своего поста и  хочет  заручиться  поддержкой  других
членов Политбюро. Неужели дело только в этом?
   - Итак, по вашему мнению, мы совершили серьезную ошибку?
   - Вот именно, -  кивнул  Косов.  -  Невезение  и  просчеты  руководителей
нефтедобывающей промышленности - разумеется, вы здесь ни при  чем.  К  этому
нужно прибавить страх, таящийся в  сердцах  партийной  иерархии,  честолюбие
одного из моих  подчиненных,  самовлюбленность  министра  обороны  и  глупое
поведение Запада. Результатом и стала сложившаяся сейчас ситуация.
   - Что, по вашему мнению, нам следует предпринять? - спросил Сергетов,  не
зная, можно ли положиться на председателя КГБ.
   - Ничего. Я, однако, прошу вас иметь в виду, что  будущая  неделя  решит,
по-видимому, исход войны. Ага!  -  вдруг  воскликнул  он.  -  Смотрите,  мой
автомобиль снова  на  ходу.  Высадите  меня  здесь,  Виталий.  Спасибо,  что
согласились подвезти меня, Михаил Эдуардович. До свиданья. - Косов  выключил
глушащее устройство, положил его в портфель и вышел из лимузина.
   Михаил Эдуардович Сергетов смотрел  вслед  автомобилю  председателя  КГБ,
исчезнувшему за углом. Всю  свою  жизнь  этот  человек  боролся  за  власть,
поднимаясь все  выше  и  выше  по  ступеням,  ведущим  к  вершине  партийной
иерархии. Он не раз сметал с пути тех, кто  мешали  ему.  Сколько  погублено
талантов, разрушено многообещающих карьер для  того,  чтобы  он  мог  теперь
сидеть в этом ЗИЛе и мечтать о том, как занять место самого  могущественного
человека в стране. Но еще никогда игра не была столь опасной. Сейчас  он  не
знал ее правил, не был уверен в  намерениях  Косова.  Да  и  говорит  ли  он
правду? А вдруг председатель КГБ хочет перестраховаться  и  обвиняет  Иосифа
Ларионова в собственных ошибках? Сергетов не мог припомнить, приходилось  ли
ему встречаться с первым заместителем председателя КГБ.
   - Поехали  в  министерство,  Виталий,  -  приказал  он,  слишком  занятый
противоречивыми мыслями,  чтобы  подумать  о  побочной  деятельности  своего
шофера.

Нортвуд, Англия

   Тоуленд тщательно рассматривал лежащие перед ним спутниковые  фотографии.
Разведывательный спутник КН-11 пролетел  над  Кировском  через  четыре  часа
после ракетного налета на аэродромы.  Было  сделано  по  три  снимка  каждой
авиабазы, где стояли "бэкфайеры".  Разведчик  взял  блокнот  и  принялся  за
подсчеты,  стараясь  не  увлекаться.  Он  считал  уничтоженными  только   те
бомбардировщики, которые или сгорели или были разбиты.
   - Мы  считали,  что  всего  "бэкфайеров"  около  восьмидесяти  пяти.  Мне
кажется, что двадцать один  самолет  полностью  уничтожен,  а  еще  тридцать
получили серьезные  поврежд