посадку.
   Самолет компании  "Юнайтед",  совершавший  беспосадочный  рейс  ј  81  по
маршруту Детройт - Лос-Анджелес, вылетел точно по расписанию.
   Подобно многим людям, ведущим лихорадочный образ жизни  на  земле,  Бретт
наслаждался полетом на трансконтинентальном  лайнере  в  качестве  пассажира
первого класса. Любое такое путешествие означало для него четыре-пять  часов
отдыха, приятно нарушаемого лишь  появлением  предупредительной  стюардессы,
приносившей напитки и вкусную еду; к этому  добавлялось  блаженное  сознание
того, что здесь до тебя не добраться ни по телефону, ни иным способом, какие
бы неотложные дела ни кипели внизу.
   На этот раз во время полета Бретт в основном размышлял о своей  жизни  и,
перебирая в памяти события  минувшего  и  настоящего,  старался  представить
себе, что его ждет.  За  этим  занятием  время  пролетело  быстро,  и  он  с
удивлением воспринял сообщение, что их полет продолжается уже около  четырех
часов.
   - Уважаемые пассажиры, мы пролетаем над рекой  Колорадо,  -  раздался  из
динамиков голос пилота. - Здесь  проходит  граница  между  тремя  штатами  -
Калифорния, Невада и Аризона; во всех этих штатах  ясная  погода,  видимость
около ста миль. Сидящие справа могут видеть Лас-Вегас  и  район  озера  Мид.
Сидящим слева открывается вид на озеро Хавасу, где  воссоздается  Лондонский
мост.
   Бретт, занимавший целую секцию с левой стороны, посмотрел вниз на  землю.
На небе не было ни облачка, и, хотя самолет летел на высоте тридцати  девяти
тысяч футов, он без труда увидел четкие контуры моста.
   - С этим мостом связана одна забавная история, - непринужденно  продолжал
пилот. - Те, кто купил его у англичан, перепутали мосты.  Они  считали,  что
приобретают мост, изображенный на всех туристических плакатах,  приглашающих
посетить Лондон, и только когда было уже слишком поздно, выяснилось, что это
мост  Тауэра,  а  Лондонский  мост  -  всего-навсего  маленькое,  допотопное
сооружение, находящееся выше по течению реки. Ха-ха!
   Продолжая разглядывать землю, Бретт по характеру ландшафта понял, что они
летят уже над Калифорнией.
   -  Да  будет  благословен  родной  мой  штат  -  с  его  ярким   солнцем,
апельсинами, сумасбродными политиками, религиозными маньяками и  психами,  -
громко произнес он.
   - Вы что-то сказали, сэр? - спросила  проходившая  мимо  стюардесса.  Она
была совсем юная, со стройной и гибкой фигурой, и  такая  загорелая,  словно
все свободное время проводила на пляже.
   - Да. Я спросил: "А где такая калифорнийская  девушка,  как  вы,  ужинает
сегодня вечером?" Она улыбнулась ему озорной улыбкой.
   - Это зависит главным образом от моего мужа. Иногда он любит поесть дома,
а иногда мы ходим...
   - О'кей, - сказал  Бретт.  -  И  к  черту  эмансипацию  женщин!  Когда-то
авиакомпании увольняли девушек, выходивших замуж, поэтому сразу  можно  было
понять, у кого еще не подрезаны крылышки.
   - Пусть это будет для вас утешением, - сказала стюардесса, - если бы  мне
не надо было домой к мужу, ваше предложение могло бы меня заинтересовать.
   Бретт только успел подумать, не содержится ли эта фраза  в  инструкции  о
поведении стюардесс, когда снова ожили динамики.
   - Уважаемые пассажиры, говорит опять ваш пилот. Мне,  наверно,  следовало
посоветовать вам в полной мере насладиться стомильной видимостью. Мы  только
что получили последнюю сводку о погоде в Лос-Анджелесе.  Над  городом  висит
плотный смог, видимость в районе Лос-Анджелеса около  одной  мили,  а  то  и
меньше. Самолет произведет посадку, - добавил пилот, - через пять  -  десять
минут.
   Первые следы смога появились  над  горами  Сан-Бернардино.  Когда  лайнер
находился еще  в  шестидесяти  милях  от  Тихоокеанского  побережья,  Бретт,
выглянув  в  иллюминатор,  подумал:  "Это  в  шестидесяти  милях  такое!"  В
последнюю свою поездку, примерно год назад, он увидел смог лишь  в  Онтарио,
что на двадцать пять миль западнее Сан-Бернардино. В каждый новый его приезд
этот  фотохимический  смог,  как  зловонный  грибок,  казалось,  все  глубже
проникал  во  внутренние  районы  красавца  Золотого  штата.  Приближаясь  к
международному аэропорту Лос-Анджелеса, их "Боинг-720"  стал  снижаться,  но
ландшафт под  крылом  самолета  не  становился  более  четким,  а  наоборот,
расплывался во все более густой серо-бурой дымке,  поглощавшей  и  цвета,  и
солнечный  свет,  стиравшей  линию  берега.  Панорама  залива  Санта-Моника,
которой прежде  восхищались  пассажиры,  подлетая  к  Лос-Анджелесу,  теперь
отошла в область преданий.  По  мере  того  как  снижался  самолет,  а  смог
становился все плотнее, у Бретта  Дилозанто  становилось  все  тоскливее  на
душе.
   Миль за десять к востоку  от  аэропорта  видимость,  как  и  предсказывал
пилот, упала до мили, так что к моменту  посадки,  в  11  час.  30  мин,  по
среднетихоокеанскому времени, землю едва было видно.
   В здании аэровокзала Бретта встречал проворный молодой человек  по  имени
Барклей из местного отделения компании.
   - Вас ждет машина, мистер Дилозанто. Можно ехать сразу в отель или,  если
хотите, в колледж.
   - Сначала в отель. - Целью поездки Бретта в Лос-Анджелес  было  посещение
колледжа по подготовке дизайнеров при Лос-Анджелесском центре  искусств,  но
он решил явиться туда позже.
   Хотя Бретта огорчало то, что не удалось полюбоваться любимой  Калифорнией
с высоты птичьего полета из-за нависшей  над  нею  грязной,  жирной  пелены,
сейчас он заметно оживился, погрузившись в деловую и  суматошную  обстановку
аэропорта.  Машины  -  ив  одиночку,  и  при  массовом  скоплении  -  всегда
завладевали его воображением, особенно здесь, в Калифорнии, где значительная
часть  жизни  людей  проходит  на  колесах  и  где  сконцентрировано   более
одиннадцати процентов всех автомобилей страны. Но это же неизбежно привело и
к загрязнению воздуха: Бретт уже почувствовал, как у  него  защипало  глаза,
засвербило в носу, и, уж конечно, насыщенный миазмами  смог  глубоко  проник
ему в легкие.
   - И давно у вас так? - спросил Бретт Барклея.
   - Да с неделю. Теперь у нас полдня голубого неба - это редкость,  а  чтоб
целый день простоял ясный - такое бывает только раз в год. - Молодой человек
сморщил нос. - Мы стараемся объяснить населению, что не все  это  от  машин,
что тут немало и отработанных промышленных газов.
   - Но сами-то мы этому верим?
   - Трудно сказать, чему  надо  верить,  мистер  Дилозанто.  Наши  же  люди
убеждают нас, что проблема выхлопных газов решена. Вы этому верите?
   - В Детройте я этому верю. Но когда приезжаю сюда - что-то не очень.
   Бретт знал, что дело упирается в невозможность сочетать  экономичность  с
массовостью. Уже сегодня можно сконструировать автомобильный  двигатель  без
всяких выхлопных газов, но он будет так дорого  стоить,  что  машина  станет
столь же недоступна для рядового потребителя, как некогда графская карета  -
для крестьянина. Чтобы удержать стоимость автомобиля на  приемлемом  уровне,
приходится идти на технические компромиссы,  и  все  же  выход  отработанных
газов теперь куда меньше, чем об этом можно было еще недавно мечтать. Однако
с  каждым  днем,  неделей,  месяцем,  годом   количество   автомобилей   все
возрастает, и это сводит на нет успехи конструкторов, о чем свидетельствует,
в частности, удушливый калифорнийский смог.
   Они подошли к машине, предоставленной Бретту на время  его  пребывания  в
Лос-Анджелесе.
   - Я сам сяду за руль, - сказал Бретт. И взял ключи у Барклея.
   Немного позже, получив номер в отеле "Беверли-Хилтон"  и  избавившись  от
опеки Барклея, Бретт отправился в колледж  по  подготовке  дизайнеров  -  на
Третью улицу Западной стороны. Неподалеку  возвышался  телегородок  компании
Си-би-эс, позади  него  -  Фермерский  рынок.  В  колледже  Бретта  ждали  и
восторженно встретили - и как представителя  компании,  нанимавшей  ежегодно
многих выпускников, и как бывшего талантливого воспитанника.
   В  довольно  тесных  помещениях  колледжа,  как  всегда,  было  шумно   и
по-деловому оживленно; здесь использовался каждый  квадратный  метр  площади
предельно целесообразно, без украшательств. Не  очень  просторный  вестибюль
служил как бы продолжением лекционных залов - тут вечно происходили какие-то
собрания, встречи, здесь же занимались студенты.
   Руководитель промышленного  дизайна,  приветствовавший  Бретта,  заметил,
пытаясь перекрыть гул голосов:
   -  Возможно,  когда-нибудь  мы  выкроим   время   и   спланируем   уголок
поспокойнее.
   - Если бы я не был убежден, что вам это не удастся, - сказал Бретт,  -  я
бы вам отсоветовал. Здесь и должна быть такая атмосфера, как в автоклаве.
   А эту атмосферу он хорошо знал - в центре внимания прежде всего работа  и
профессиональная дисциплина. "Здесь нет места для дилетантов, - говорилось в
одном  из  выпущенных  колледжем   проспектов,   -   здесь   надо   работать
по-настоящему". В отличие  от  других  заведений  процесс  обучения  в  этом
колледже  требовал  максимального  напряжения  сил,  студенты  должны   были
работать, работать , дни и ночи напролет, во время уик-эндов  и  праздников,
так что для других занятий оставалось очень  мало  времени,  а  то  и  вовсе
ничего. Случалось, студенты возмущались непосильной  загрузкой  и  некоторые
отсеивались, но большинство приспосабливалось, и все, в общем, выходило так,
как было сказано в проспекте: "Зачем изображать дело  так,  будто  жизнь,  к
которой они себя готовят, будет легкой? Нет, она нелегка и никогда легкой не
будет".
   Этот упор на неутомимый  труд  и  высокие  требования  снискали  колледжу
авторитет у автомобилестроителей, которые поддерживали контакт и  с  учебным
заведением в целом, и со студентами.  Автомобильные  компании  нередко  даже
конкурировали друг с другом, стараясь заполучить  лучших  студентов  еще  до
выпускных экзаменов. Дизайнеров готовили и в других местах, но только здесь,
в Лос-Анджелесе, в учебной программе был специальный курс по  автомобильному
дизайну. Вот почему не менее половины  дизайнеров,  ежегодно  прибывавших  в
Детройт, были выпускниками из Лос-Анджелеса.
   Бретт беседовал с группой студентов в тенистом внутреннем дворе колледжа,
где они пили кофе или лимонад и жевали орешки, и вдруг умолк.
   - Все осталось по-старому, - сказал он, окидывая взглядом двор. - У  меня
такое ощущение, будто я вернулся домой.
   - Только народу здесь столько, что яблоку негде упасть, -  произнес  один
из студентов.
   Бретт рассмеялся.  Как  и  все  здесь,  дворик  был  маленький:  студенты
толпились, чуть ли не наступая друг другу на  ноги.  Однако  тут  были  лишь
действительно  талантливые  ребята,  и  только  лучшие  из  них  выдерживали
напряженный трехлетний курс обучения.
   Обмен мнениями, ради которого Бретт и приехал сюда, продолжался.
   Проблема загрязнения воздуха, естественно,  была  у  всех  на  уме:  смог
чувствовался даже тут, в этом дворике.  Солнце  тускло  поблескивало  сквозь
густую серую дымку, поднимавшуюся от самой земли. В глазах и в носу  щипало.
Бретту вспомнилось недавнее сообщение американских органов здравоохранения о
том,  что  дышать  загрязненным  нью-йоркским  воздухом  -  все  равно   что
выкуривать ежедневно пачку сигарет. В результате  некурящие,  сами  того  не
подозревая,  оказывались  в  одной  компании  с  безудержными  курильщиками,
которым грозит смерть от рака. По всей вероятности, так же,  если  не  хуже,
обстоит дело и в Лос-Анджелесе.
   - А ну, скажите, что вы на этот счет думаете? - проговорил Бретт, имея  в
виду загрязнение воздуха. Ведь уже через десять лет такие вот студенты будут
определять политику в области промышленности.
   - Когда живешь здесь, - донесся голос из  задних  рядов,  -  то  невольно
приходит в голову мысль о том, что где-то придется отступить. Ведь если  все
и дальше так пойдет, наступит день, когда население  этого  города  попросту
задохнется.
   - Лос-Анджелес - это особый случай, - заметил Бретт. - Смог  здесь  гуще,
чем где бы то ни было, из-за  географического  положения  города,  перепадов
температуры и обилия солнечного света.
   - Не такой уж особый, - вставил кто-то. - Вы  бывали  последнее  время  в
Сан-Франциско?
   - Или в Нью-Йорке?
   - Или в Чикаго?
   - Или в Торонто?
   - Или даже в маленьких городах в рыночный день?
   - Стойте! - возвысил голос Бретт.  -  С  таким  настроением  вам,  может,
вообще не надо было браться за автомобильный дизайн?
   - Да мы же помешаны на автомобилях. Мы их обожаем! Но думать-то  надо.  И
знать,  что  происходит.  Нас  не  может  это  не  тревожить.  -  Эти  слова
принадлежали  долговязому  парню  с  лохматыми  русыми  волосами,  стоявшему
впереди. Он провел рукой по волосам, и Бретту  бросились  в  глаза  длинные,
изящные пальцы художника-дизайнера.
   - Послушать, что говорят на Западе и в других  местах,  -  подзадорил  их
Бретт, решив сыграть роль "адвоката дьявола", - создается  впечатление,  что
будущее мира связано исключительно с массовыми средствами передвижения.
   - Избитая тема!
   -  Да,  но  ведь  никто  фактически  не  желает  ездить  в   общественном
транспорте! - воскликнула одна из немногих оказавшихся тут девушек. -  Если,
конечно, машины  надежны  и  по  карману  людям.  Кроме  того,  общественный
транспорт - это только пыль в глаза. Суммируйте дотации, налоги и  стоимость
проезда, и вы увидите, что затраты  на  общественный  транспорт  большие,  а
народу за эти деньги он перевозит куда меньше. Значит, это  сплошной  обман.
Поинтересуйтесь у жителей Нью-Йорка! А скоро в таком же положении окажутся и
жители Сан-Франциско.
   Бретт улыбнулся:
   - Вы бы понравились в Детройте. Девушка нетерпеливо мотнула головой:
   - Я не потому так говорю.
   - О'кей! - сказал Бретт. - Допустим,  что  автомобиль  останется  главным
средством передвижения еще на полвека, а то и дольше. Но что  это  будет  за
автомобиль?
   - Более совершенный, - раздался чей-то спокойный голос. -  Гораздо  более
совершенный, чем сейчас. К тому времени и машин станет меньше.
   - Насчет того, что автомобиль должен быть совершеннее,  тут  двух  мнений
нет, но невольно возникает вопрос: в каком  отношении?  Интересно  услышать,
как это вы себе представляете, что автомобилей станет меньше?
   - Мы должны думать в этом направлении, мистер Дилозанто.  Если,  конечно,
заглядывать вперед, а это - к нашему же благу.
   Бретт с любопытством посмотрел  на  говорившего,  выдвинувшегося  немного
вперед, - те, что стояли в передних рядах, расступились, пропуская его.  Это
был совсем еще  молодой  парень,  коренастый,  смуглый  и  уже  с  маленьким
животиком; он производил впечатление кого угодно, только  не  интеллектуала.
Но в тихом голосе его было что-то такое,  отчего  стоявшие  вокруг  студенты
мгновенно умолкли, словно уполномочили его говорить.
   - Мы здесь часто спорим, пока голова  не  загудит,  -  продолжал  смуглый
студент. - Те из нас, кто  избрал  транспортный  дизайн,  хотят  работать  в
автомобильной  промышленности.  Нас  это  очень  увлекает.  Автомобили  наша
страсть. Но это вовсе не значит, что мы поедем в Детройт с шорами на глазах.
   -  Раз  уж  начали  -  договаривайте,  -  сказал  Бретт.  -  Продолжайте,
пожалуйста! - Снова побывать в стенах колледжа, снова услышать, как студенты
без  обиняков  высказывают  свои  взгляды,  на  которых  еще  не  отразились
разочарования, неудачи, осознание практических возможностей  или  финансовых
ограничений, - это всегда было для  него  волнующим  событием,  своеобразной
подзарядкой батарей души.
   - Сегодня автомобильная промышленность, - продолжал  смуглый  студент,  -
работает ответственно. Хоть это не всегда признают  критики,  но  это  факт.
Люди ко многому стали относиться по-другому. Загрязнение воздуха  выхлопными
газами, безопасность, качество - все это уже не  пустые  разговоры.  Кое-что
делается, и притом всерьез.
   Остальные продолжали молчать. Между тем к собравшимся присоединилось  еще
несколько студентов - видимо, с других отделений. Хотя в  колледже  готовили
дизайнеров разных  профилей,  все,  что  связано  с  автомобилем,  неизменно
вызывало здесь интерес.
   - Вместе с тем, - продолжал все тот же  студент,  -  перед  автомобильной
промышленностью стоят и другие проблемы.  Например,  количество  выпускаемых
машин.
   Любопытно, подумал Бретт, что по прибытии в аэропорт он размышлял  о  том
же самом.
   - А как раз количество-то и губит нас, - своим  тихим  голосом  продолжал
смуглый студент. -  Оно  сводит  на  нет  все  усилия  автомобилестроителей.
Возьмите хотя бы  проблему  безопасности.  Создают  и  выпускают  все  более
надежные  машины,  а  что  получается?  С  конвейера   сходит   все   больше
автомобилей, и число дорожных происшествий возрастает. То же происходит и  с
загрязнением  воздуха.  На  выпускаемых  сейчас  автомобилях   стоят   такие
двигатели, каких еще не бывало, они гораздо меньше загрязняют воздух.  А  со
временем появятся моторы, которые будут работать еще чище. Не так ли?
   - Так, - кивнул Бретт.
   -  Но  количество  машин  продолжает  расти.  Сейчас  мы  хвастаем,   что
производим десять миллионов автомобилей в год,  значит,  сколько  бы  мы  ни
старались улучшить контроль за выхлопными газами, общее загрязнение  воздуха
все равно будет возрастать. Страшное дело!
   -  Допустим,  что  все  это  так.  Тогда  где  выход?  Ограничить  выпуск
автомобилей?
   - А почему бы и нет? - раздался чей-то голос.
   - Мне хотелось вас спросить, мистер Дилозанто, - сказал смуглый  студент,
- вы когда-нибудь бывали на Бермудских островах?
   Бретт покачал головой.
   - Их площадь составляет двадцать одну квадратную милю. И  вот,  чтобы  по
островам можно было передвигаться, местное правительство  ввело  ограничения
на автомобили. Сначала они ограничили мощность  двигателя,  длину  и  ширину
кузова. Затем вышел закон,  разрешающий  иметь  только  один  автомобиль  на
семью.
   - Глупости это, да и только! - раздался голос одного из тех, кто  подошел
позже.
   - Я не говорю, что и мы  должны  вводить  такие  строгости,  -  продолжал
смуглый парень. - Я  просто  хочу  сказать,  что  когда-то  и  нам  придется
подвести черту.  Это  вовсе  не  значит,  что  автомобильная  промышленность
захиреет, если будет выпускать такое количество машин, как сейчас,  или  что
на этом пострадают люди. Не страдают же они от этого на Бермудах.
   - Если вы попытаетесь проделать нечто подобное здесь, - заметил Бретт,  -
это может вызвать  новую  американскую  революцию.  Кроме  того,  запрет  на
продажу  такого  количества  автомобилей,   какое   люди   хотят   покупать,
противоречит принципам свободного предпринимательства.  -  И,  усмехнувшись,
пояснил свою мысль:
   - Это же ересь.
   Бретт знал, что в Детройте многим эта мысль показалась  бы  действительно
еретической. И тем не менее подумал: а так ли оно на самом деле? Сколько еще
времени автомобильная промышленность -  в  стране  и  за  границей  -  может
наращивать количество выпускаемых машин, на каком бы  виде  энергии  они  ни
работали? Не придется ли кому-то когда-то где-то объявить, как на  Бермудах:
"Хватит!" Не близится ли  день,  когда  контроль  за  количеством  продукции
станет необходимым для общего блага? Число такси, как, впрочем,  и  грузовых
машин, везде  лимитировано.  Тогда  почему  же  легковые  машины  в  частном
пользовании составляют исключение? Если все останется по-прежнему,  Северная
Америка когда-нибудь превратится в одну  сплошную  пробку,  да,  собственно,
иной раз дело до этого почти доходит. Следовательно,  хозяева  автомобильной
промышленности,  наверно,  поступили  бы   куда   мудрее,   дальновиднее   и
ответственнее,    проявив    инициативу    и    продемонстрировав    образец
самоограничения! Однако Бретт сомневался, что это может произойти.
   - Кстати, далеко не все разделяют мнение Харви, - донесся до  него  новый