правилам делу должны были бы дать ход,  предъявить
женщине обвинение, затем передать все в суд, где ей был бы вынесен приговор.
Только не все  в  полицейском  участке  этого  пригорода  Детройта  делалось
согласно правилам.
   Так, не в правилах шефа местной полиции было  вникать  в  детали  мелкого
уголовного преступления, и тем не менее некоторые дела такого рода - тут  он
целиком полагался на своих подчиненных - попадали на его письменный стол.
   Трентон. С этим именем было что-то связано. Шеф  не  мог  точно  сказать,
когда и при каких обстоятельствах он  его  слышал,  но  не  сомневался,  что
выжмет из своей памяти ответ, если  только  не  будет  спешить.  А  пока  он
продолжал читать материалы дела.
   Еще одним отступлением от правил было то, что  дежурный  сержант,  хорошо
знавший  своеобразие  характера  и  повадок  своего  шефа,  не  зафиксировал
задержание в регистрационной книге. Таким  образом,  газетные  репортеры  не
могли  получить  информации  о  задержанной  и  о  выдвигаемом  против   нее
обвинении.
   Некоторые обстоятельства, связанные с этим  делом,  заинтересовали  шефа.
Во-первых, финансовые мотивы, которыми можно было бы объяснить такую  кражу,
начисто отпадали. В бумажнике, выпавшем из сумочки подозреваемой женщины  на
автомобильной стоянке, было более ста долларов наличными, кредитные карточки
"Америкэн экспресс" и "Дайнерс клаб", а также кредитные карточки из  местных
магазинов. Чековая книжка также свидетельствовала о том,  что  на  счету  ее
владелицы достаточно денег.
   Шефу Аренсону были хорошо известны  случаи,  когда  обеспеченные  женщины
совершали кражи в магазинах, а также двигавшие ими побуждения,  поэтому  то,
что  перед  ним  женщина  обеспеченная,  нисколько  его  не  удивило.   Куда
интереснее было то, что она отказалась дать сведения о  муже  или  позвонить
ему, когда ей было предложено.
   Это,  конечно,  не  меняло  сути  дела.   Проверили,   на   чью   фамилию
зарегистрирована  машина,  на  которой  ехала  задержанная.  Оказалось,  что
автомобиль  записан  за  одной  из  компаний  Большой   тройки,   а   служба
безопасности компании сообщила, что это одна из двух  машин  в  распоряжении
мистера Адама Трентона.
   Сотрудник службы безопасности проговорился насчет двух автомобилей,  хотя
его об этом вовсе не спрашивали. Звонивший в компанию полицейский отметил  и
этот факт в своем рапорте.  И  теперь  шеф  Аренсон,  крепко  сбитый  и  уже
начинавший седеть мужчина лет шестидесяти, сидел за своим письменным  столом
и размышлял об этой последней информации.
   Шефу  полиции  было  хорошо  известно,  что  многие  сотрудники  компании
пользуются служебными машинами.  Но  только  людям,  занимающим  руководящее
положение, предоставляется по две машины - для самого начальника и  для  его
жены.
   Поэтому шеф без особого труда сообразил, что задержанная, Эрика  Маргерит
Трентон, которая сидела сейчас не  в  камере,  а  в  небольшой  комнате  для
допросов - интуиция опять-таки подсказала  дежурному  сержанту,  как  должно
поступить, - была замужем за достаточно важным человеком.
   Теперь оставалось  только  узнать,  насколько  важным  и  каким  влиянием
обладал супруг миссис Трентон.
   То, что шефа вообще занимали эти проблемы, имело свои основания.  Дело  в
том, что расположенные  вокруг  Детройта  общины  настаивали  на  сохранении
собственных полицейских сил. Время  от  времени  возникали  проекты  слияния
отдельных управлений полиции в единую городскую полицию  Большого  Детройта.
Утверждалось, что подобная  реорганизация  обеспечит  большую  действенность
полиции, исключит дублирование в работе и снизит расходы на  ее  содержание.
Сторонники  слияния  доказывали,   что   централизованная   система   хорошо
зарекомендовала себя и в других местах.
   Однако пригороды Детройта -  Бирмингем,  Блумфилд-Хиллз,  Трои,  Дирборн,
Гросс-Пойнты и другие - решительно выступали против такой  реорганизации.  И
поскольку обитатели этих мест - люди  достаточно  влиятельные,  этот  проект
неизменно проваливался.
   Система  существования   небольших   самостоятельных   отрядов   полиции,
возможно, не отвечала принципу равной  справедливости  для  всех,  зато  это
позволяло местным обитателям с громкими именами уйти от закона, когда в роли
правонарушителей оказывались они сами, члены их семей или их друзья.
   Стоп, стоп! Шеф наконец-то  вспомнил,  где  он  слышал  фамилию  Трентон.
Месяцев шесть или семь назад он  покупал  машину  для  своей  жены  у  Смоки
Стефенсена. В демонстрационном зале - это было, кажется, в субботу  -  Смоки
познакомил его с Адамом Трентоном из управления компании. После,  в  частной
беседе, когда шеф договаривался со Смоки о  цене  за  машину,  тот  еще  раз
упомянул  имя  Трентона,  заметив,  что  он  наверняка   далеко   пойдет   и
когда-нибудь даже станет президентом компании.
   Размышляя  теперь  о  происшедшем  инциденте  и  о  том,  как  все  можно
повернуть, шеф Аренсон искренне порадовался,  что  не  проявил  поспешности.
Теперь он был не только уверен, что задержанная женщина - важная  птица,  но
еще и знал, к кому следует обратиться за дополнительными сведениями, которые
могут ему пригодиться.
   Шеф снял трубку городского телефона и позвонил Смоки Стефенсену.

Глава 24

   Баронет сэр Персивал Макдауэлл Стайвезент  и  Адам  Трентон  дружили  уже
более двадцати лет. Они редко виделись. Иногда по два-три года не  давали  о
себе знать, но, оказавшись в одном городе, они непременно встречались и  при
этом держали себя с той непринужденностью, какая свойственна старым друзьям,
- так, словно и не было долгого перерыва.
   Их дружба объяснялась скорее всего несхожестью характеров.  Хотя  Адам  и
отличался богатой фантазией, тем не менее он  был  прежде  всего  прекрасным
организатором, прагматиком, умевшим осуществлять задуманное. А сэр Персивал,
тоже отличавшийся недюжинной фантазией и к  тому  же  обладавший  репутацией
блистательного ученого, был главным образом  мечтателем,  который  с  трудом
справлялся с повседневными проблемами. В общем, он  был  из  категории  тех,
кто, изобретя "молнию", потом забывает застегнуть ее на собственных брюках.
   Они и по происхождению своему были очень  разные.  Сэр  Персивал  являлся
последним отпрыском крупных английских землевладельцев;  отец  его  умер,  и
титул по наследству перешел к нему. У Адама же отец  был  сталелитейщиком  в
Буффало, штат Нью-Йорк.
   Сблизились друзья в университете  Пардю.  Они  были  ровесниками,  они  и
диплом  получили  одновременно.  Адам  закончил  инженерный   факультет,   а
Персивал, которого друзья звали Перси, - физический. В последующие несколько
лет Персивал набрал уйму всяких ученых званий с такой же легкостью, с  какой
ребенок собирает  в  поле  маргаритки;  одно  время  он  работал  в  той  же
автомобильной компании, что  и  Адам.  Занимаясь  научными  изысканиями,  он
сотрудничал в "мозговом тресте", где оставил  свой  след,  разработав  новые
области применения электронного микроскопа.
   В тот период - еще до женитьбы Адама  на  Эрике,  когда  Перси  тоже  был
холостяком, - они с удовольствием проводили много времени вместе.
   Какое-то  время  Адам  проявлял  интерес  к  хобби  Перси,   мастерившего
псевдостаринные скрипки, на которые он - в  качестве  своеобразной  шутки  -
наклеивал марку Страдивари, однако он решительно отказался изучать вместе  с
Перси русский язык. Тогда Перси  занялся  этим  в  одиночку,  причем  только
потому, что кто-то  подарил  ему  подписку  на  советский  журнал,  и,  надо
сказать, без малого через год уже легко читал по-русски.
   Сэр Персивал Стайвезент был тощий, длинноногий, и вид у него,  по  мнению
Адама, всегда был скорбный, что никак не соответствовало действительности, и
вечно рассеянный, что  действительности  соответствовало.  Его  добродушную,
веселую   натуру   ничто   не   могло   вывести   из   равновесия;   однако,
сосредоточившись на своей науке, он забывал  обо  всем,  в  том  числе  и  о
семерых детишках, маленьких и шумных. Этот выводок увеличивался в среднем на
ребенка в год, с тех пор как Перси женился, а произошло это вскоре после его
ухода из автомобильной промышленности. Он взял  себе  в  жены  приятную,  но
легкомысленную аппетитную девицу, ставшую леди  Стайвезент,  и  в  последние
годы разросшееся  семейство  жило  под  Сан-Франциско  в  этаком  развеселом
сумасшедшем доме.
   И вот сейчас, в  августе,  Перси  прилетел  в  Детройт  из  Сан-Франциско
специально, чтобы повидаться с Адамом. Они встретились под вечер в  кабинете
Адама.
   Когда Перси позвонил накануне  и  сообщил  о  своем  приезде,  Адам  стал
уговаривать его остановиться не  в  гостинице,  а  у  него  дома,  на  озере
Куортон. Эрика любила Перси. Адам надеялся, что приезд старого друга поможет
разрядить напряженную атмосферу и неопределенность  отношений  между  ним  и
Эрикой. Но Перси отказался:
   - Лучше не надо, дружище. Эрика станет расспрашивать, зачем я приехал,  а
ты, наверное, захочешь рассказать ей об этом сам и по-своему.
   - Что же все-таки тебя сюда привело? - поинтересовался Адам.
   - Может быть, я ищу работу.
   Но сэр Персивал не искал работы. Как выяснилось, в  Детройт  он  приехал,
чтобы предложить ее Адаму.
   Одной компании на  Западном  побережье,  занимавшейся  созданием  сложной
электронной и радарной аппаратуры, требовался директор-распорядитель.  Перси
был в числе основателей этой компании, недавно его избрали  вице-президентом
по научной части, и сейчас он обращался к  Адаму  с  предложением  от  имени
своих коллег и от себя лично.
   - Президентом - вот кем мы тебя сделаем,  старина,  -  заметил  Перси.  -
Начнешь у нас карьеру с самого верха.
   - Именно эту фразу  произнес  когда-то  Генри  Форд,  обращаясь  к  Банки
Нудсену  <Уильяме  Нудсен  (1879  -  1948)  -   американский   промышленник,
работавший у Форда и ставший  впоследствии  президентом  концерна  "Дженерал
моторс".>, - сухо сказал Адам.
   - У нас это могло бы получиться солиднее. По той простой причине, что  мы
сделаем тебя крупным держателем акций. - Перси, поглядывая на Адама,  слегка
наморщил лоб. - Я попрошу тебя только об одном - сделай милость, отнесись  к
моим словам серьезно.
   - Я всегда отношусь к тебе серьезно. - На  этом,  собственно,  и  не  без
оснований, зиждились их отношения, подумал Адам, - на взаимном  уважении.  У
Адама были свои, причем весьма  существенные,  заслуги  перед  автомобильной
промышленностью, а Перси, несмотря на проявлявшуюся порой нерешительность  и
рассеянность в сугубо житейских делах, неизменно добивался успеха  во  всем,
что касалось науки. Вот и сейчас, еще до их встречи,  Адам  был  наслышан  о
том, что эта компания Перси на Западном побережье за короткий срок  снискала
себе солидную репутацию в области разработки сложной электронной техники.
   - Мы - некрупная компания, - пояснил Перси но быстро растущая, и  в  этом
вся проблема.
   И он стал рассказывать о том, что группа ученых вроде него решила создать
компанию, чтобы новейшие современные открытия, которых так  много  в  науке,
обратить на благо  практических  потребностей  и  техники.  Особое  внимание
уделялось новым источникам энергии и передаче ее на  расстояние.  Намеченные
проекты призваны облегчить  положение  городов  и  промышленности,  а  также
вследствие  широкого  применения  ирригации  улучшить  снабжение   населения
продуктами питания. Их  группа  сумела  добиться  целого  ряда  впечатляющих
успехов, так что компания, по выражению Перси, уже  "заработала  на  хлеб  с
маслом и немного варенья к чаю". Еще большие надежды связаны с будущим.
   - Значительная часть наших усилий посвящена сверхпроводникам,  -  заметил
Перси. - Ты в курсе дела?
   - Признаться, не очень.
   - Если удастся пробить нашу идею - а кое-кто из нас считает,  что  так  и
будет, - это явится  самым  значительным  сдвигом  в  области  энергетики  и
металлургии на памяти нашего поколения. Я расскажу тебе обо всем позже.  Это
может оказаться самой большой нашей удачей.
   В данный момент, заявил Перси, компании необходим человек  -  деловой,  с
полетом, который взял бы на себя руководство ею.
   - Мы - ученые, старина. Мы у себя собрали, если можно так выразиться, под
одним зонтиком столько гениальных ученых, сколько нигде больше не встретишь.
Но нам приходится заниматься такими делами, которые  нам  не  по  душе  и  к
которым мы в общем-то не подготовлены, - организацией управления, бюджетными
вопросами,  финансами  и  прочим.  А  нам  хотелось  бы  сидеть  у  себя   в
лаборатории, экспериментировать и мыслить.
   Однако,  заметил  Перси,  группа  вовсе  не  расположена  брать   первого
попавшегося дельца.
   -  Квалифицированных  бухгалтеров  -  пруд  пруди,  от  консультантов  по
вопросам управления просто нет отбоя.
   А нам требуется выдающийся человек, обладающий фантазией, понимающий и  с
уважением  относящийся  к  научным   исследованиям,   -   человек,   имеющий
представление о том, как использовать  технику,  как  внедрять  изобретения,
умеющий определить приоритеты в работе,  а  также  представлять  компанию  в
контактах с другими фирмами, в то  время  как  мы  будем  обеспечивать  тыл.
Вместе с тем это, несомненно,  должен  быть  во  всех  отношениях  достойный
человек. Словом, старина, нам нужен ты.
   Ко всему этому трудно было остаться равнодушным. Надо сказать, что Адама,
как и многих ведущих автомобилестроителей, не раз приглашали к себе работать
другие компании. Но это предложение было совсем иного  рода,  учитывая,  кем
был Перси и что он собой представлял.
   - А что думают об этом твои коллеги? - спросил Адам.
   - Они привыкли доверять моим оценкам.  Признаться,  мы  составили  список
кандидатов. Очень короткий. Твоя фамилия была в нем единственная.
   - Я тронут, - искренне произнес Адам. Сэр  Персивал  Стайвезент  позволил
себе едва заметно улыбнуться, что случалось с ним достаточно редко.
   - Но ты, очевидно, будешь тронут еще больше. Если  тебе  угодно,  мы  уже
сейчас  готовы  обсудить  размеры  твоего  жалованья,   премии,   количество
выделяемых тебе акций, опционы.
   Адам покачал головой.
   - Пока это преждевременно. Дело в том, что я никогда всерьез не думал  об
уходе из автомобильной промышленности. Машины - это моя жизнь. Всегда были и
остались по сей день.
   Для Адама весь этот разговор носил сугубо теоретический характер. Сколько
бы он ни  уважал  Перси,  какие  бы  тесные  узы  дружбы  их  ни  связывали,
добровольно уйти из автомобильной компании представлялось  Адаму  совершенно
немыслимым.
   Они сидели лицом  друг  к  другу.  Перси  переменил  позу.  У  него  была
привычка, сидя в кресле, вертеться и крутиться как на  шарнирах.  Но  всякое
судорожное движение означало, что мысли его потекли в другом  направлении  и
тема разговора сейчас изменится.
   - Ты когда-нибудь  думал,  -  спросил  Перси,  -  что  напишут  на  твоем
памятнике?
   - Я вовсе не уверен, что он вообще у меня будет. Перси махнул рукой.
   - Это фигурально говоря, дружище. После каждого из нас остается  памятник
- в мраморе или в воздухе. И на нем выбито, как мы распорядились  отпущенным
нам временем и что мы оставили после себя. Ты когда-нибудь об этом думал?
   - Пожалуй, да, - ответил Адам. - Все мы, наверно, немного об этом думаем.
   Перси соединил кончики пальцев и стал их рассматривать.
   - О тебе, я полагаю, можно было бы  сказать  по-разному.  Например:  "Был
вице-президентом автомобильной  компании"  или  даже  "президентом"  -  это,
конечно, при условии, если тебе не изменит удача и ты обойдешь  всех  других
серьезных конкурентов. Разумеется, ты окажешься в хорошей компании,  хоть  и
многочисленной. Ведь так много, старина, в автомобильном бизнесе президентов
и вице-президентов. Совсем как людей в Индии.
   - Если хочешь что-то сказать, - заметил Адам, - зачем  ходить  вокруг  да
около?
   - Прекрасная идея, старина.
   "Иной раз, - подумалось Адаму, - Перси явно перебарщивает  с  этой  своей
благоприобретенной манерой вести себя на английский  лад".  А  она  у  него,
конечно же, благоприобретенная, хотя он и английский баронет, так как  Перси
уже четверть века живет в США и за исключением акцента и речи  всеми  своими
привычками и вкусами не отличается от коренного американца. Но  может  быть,
это его пристрастие ко всему английскому лишь доказывает, что у каждого есть
свои слабости.
   - А знаешь, что могло бы быть  написано  на  твоем  памятнике?  -  сказал
Перси, пригнувшись к Адаму и пронзительно глядя на него. - "Он создал что-то
новое, ни на что не похожее. Он руководил теми, кто прокладывал новые  пути,
распахивал  целину.  И  то,  что  он  оставил  после  себя,  имеет   важное,
непреходящее значение".
   Перси откинулся на спинку кресла, словно обессилев от необычных для  него
пространных высказываний и эмоциональной нагрузки.
   В наступившей тишине Адам почувствовал,  что  это  взволновало  его  куда
больше, чем вся остальная  беседа.  Признавая  правоту  Перси,  Адам  и  сам
задумался над тем, сколько времени люди  будут  помнить  об  "Орионе"  после
того, как модель полностью изживет себя. Да и о "Фарстаре" тоже. Сейчас  обе
модели казались ему такими важными, поэтому все прочее в жизни многих людей,
в том числе и в его собственной, отступало на задний план. Но не утратят  ли
они своего значения в будущем?
   В кабинете стало тихо. День клонился к вечеру - здесь,  как  и  в  других
помещениях  административного  здания,  постепенно  спадала   напряженность,
секретарши и прочий персонал расходились по домам. Из окна  своего  кабинета
Адам видел, как на шоссе нарастает плотность транспортного  потока  по  мере
окончания работы на заводах и в учреждениях.
   Адам выбрал для встречи именно это время дня, так как  Перси  просил  его
выкроить хотя бы час, чтобы спокойно, без помех поговорить наедине.
   - Расскажи подробнее об этих  твоих  сверхпроводниках,  которые,  как  ты
говорил, вызовут качественный скачок в технологии, - попросил Адам.
   - Они станут основой возникновения доселе невиданной энергии, - не  спеша
начал Перси. - Они обеспечат очищение окружающей среды  и  позволят  создать
такое изобилие, какого еще не знала земля.
   В противоположном конце  кабинета  на  письменном  столе  Адама  зазвонил
телефон.
   Адам с досадой посмотрел на аппарат. Еще до прихода Перси он дал указание
своей секретарше Урсуле ни с кем  его  не  соединять.  Перси  тоже  явно  не
нравилось, что их прерывают.
   Но если Урсула нарушила приказ, значит - Адам знал, - на то  были  веские
причины. Извинившись, он пересек кабинет, опустился в кресло у стола и  снял
трубку.
   - Я бы не стала вас беспокоить,  -  тихо  проговорила  секретарша,  -  но
звонит мистер Стефенсен, он хочет поговорить с вами по очень срочному делу.
   - Смоки Стефенсен?
   - Да, сэр.
   - Спросите, по какому номеру можно ему перезвонить позже,  -  раздраженно
бросил Адам. - Я позвоню, если смогу. Сейчас я занят!
   - Именно так я ему и сказала, мистер Трентон. - Адам уловил неуверенность
в тоне Урсулы. - Но он очень настаивает. Говорит, когда вы  узнаете,  о  чем
речь, вы простите его упорство.
   - А, черт! - Адам взглядом попросил извинения у Перси и спросил Урсулу:
   - Он на линии?
   - Да.
   - Хорошо, переключите его на меня. - И, зажав рукой микрофон трубки, Адам
сказал своему гостю:
   - Это займет всего минуту, не более. - А сам подумал:
   "От такого Смоки Стефенсена в  жизни  не  отделаешься,  он  всегда  будет
считать, что его дела - важнее всего остального".
   В трубке щелкнуло, и раздался голос коммерсанта:
   - Адам, это вы?
   - Да, я. - Адам даже не пытался скрыть неудовольствие. - Моя  секретарша,
кажется, сообщила вам, что я занят. Не знаю, что там у вас,  но  придется  с
этим подождать.
   - Вы хотите, чтобы я так и передал вашей жене?
   - Это как понимать? - растерянно сп