е великого
понтифика. (10) Он был любителем хорошего, и притом чистого, полотна; он
говорил: "Если льняное полотно существует для того, чтобы в нем не было
никакой шероховатости, то для чего окрашивать полотно пурпуром?". (11)
Вводить туда золото он считал даже безумием, так как к шероховатости в этом
случае добавляется еще жесткость. Ноги его были всегда в ножных повязках.
Брюки139 он носил белые, а не алые, как это было в обычае раньше.

XLI. (1) Все имевшиеся драгоценные камни он продал и деньги внес в
государственную казну, говоря, что драгоценные камни не нужны мужчинам, а
матроны царствующего дома должны довольствоваться одной головной сеткой,
серьгами, жемчужным ожерельем, венцом, - когда они совершают
жертвоприношения, единственным греческим плащом, усыпанным золотом, и
цикладой, на которой не больше шести унций золота. (2) Вообще его
собственные нравы делали его цензором его времени. Ему подражали вельможи,
а его жене - благороднейшие матроны. (3) Придворную прислугу он сократил с
таким расчетом, чтобы в отдельных ведомствах было столько человек, сколько
требует необходимость, так что сукновальщики, закройщики, пекари,
виночерпии, все дворцовые слуги получали не звание, как в свое время
установила его та язва140, а продовольственный паек, притом в одинарном
размере, редко в двойном. (4) Ввиду того, что серебряной посуды у него было
не более двухсот фунтов и не слишком много слуг, то, устраивая угощение, он
брал столовое серебро, слуг и скатерти у друзей. Так делается и в настоящее
время, если в отсутствие императора угощение устраивают префекты. (5) Он
никогда не устраивал в качестве развлечения во время пира театральных
зрелищ; самой большой забавой были для него игры щенят с поросятами или бой
куропаток, или порхание вверх и вниз маленьких галок. (6) У него был в
Палатинском дворце один вид развлечения, доставлявший ему величайшее
удовольствие и отдых от государственных забот, (7) а именно: он устроил
птичники для павлинов, фазанов, кур, уток, а также для куропаток; птицы
очень забавляли его, в особенности голуби, которых у него было, говорят, до
двадцати тысяч. А чтобы их пропитание не ложилось тяжелым бременем на
продовольственные запасы государства, у него были рабы на оброке, которые
кормили их на средства, получавшиеся от продажи яиц, цыплят и голубят.

XLII. (1) Термами, как своими, так и построенными прежними императорами, он
часто пользовался вместе с народом, главным образом - летом, и возвращался
оттуда во дворец в банной одежде; единственным знаком его императорского
достоинства было то, что он брал с собой алого цвета плащ. (2)
Скороходами141 были у него только его рабы, причем он говорил, что
свободнорожденный должен бегать только на священных состязаниях142; повара,
пекари, сукновальщики, банщики - только из рабов, если их нехватало, то он
покупал новых. (3) При нем получал содержание только один придворный врач;
все прочие, которых было до шести, получали продовольственный паек в
двойном и тройном размере, притом - по одному хлебу чистому, а остальные
иного вида. (4) Выдвигая людей на должность судей, он, по примеру древних,
как учит и Цицерон143, снабжал их серебром и всем необходимым, так что
наместники провинций получали по двадцати фунтов серебра, по шести мулиц,
по два мула, по две лошади, по две выходных одежды, по две домашних, одну
купальную, сто золотых, одного повара, одного погонщика мулов; если они не
были женаты, то - по одной наложнице, так как без последних они не могли
обходиться. По сложении с себя должности они должны были возвратить мулиц и
мулов, лошадей, погонщиков мулов и поваров, а все прочее сохраняли при
себе, если хорошо исполняли свои обязанности; если же - плохо, то
возвращали в четверном размере - с добавлением осуждения за казнокрадство
или вымогательство.

XLIII. (1) Он установил бесчисленное количество законов. Всем сенаторам он
позволил иметь в Риме выложенные серебром парадные колесницы и дорожные
повозки144, считая важным для римского достоинства, чтобы в них ездили
сенаторы столь великого города. (2) Всех назначаемых им консулов, как
ординарных, так и сменяющих, он ставил, руководствуясь мнением сената,
сокращая их издержки; сроки он установил согласно старинному порядку (либо
дни, либо время). (3) Он приказал, чтобы квесторы-кандидаты устраивали
народу зрелища на свой счет, но при этом они после квесторства получали
преторство, а затем управляли провинциями. (4) Он учредил должность
казначеев, которые должны были устраивать зрелища, притом скромные, на
средства императорского казначейства. Он намеревался распределить зрелища
на весь год так, чтобы зрелище народу давалось в продолжение тридцати дней,
но почему он этого не сделал - остается неизвестным. (5) Когда он находился
в Риме, то через каждые семь дней он поднимался на Капитолий, часто посещал
храмы. (6) Он хотел построить храм Христу и принять его в число богов. Об
этом, говорят, думал и Адриан145 , который приказал построить во всех
городах храмы без изображений богов; они и поныне называются храмами
Адриана, так как не имеют божества; он, говорят, с этой целью и построил
храмы. (7) Но этому воспротивились те, которые, справившись в священных
изречениях, нашли, что, если он это сделает, все станут христианами и
прочие храмы будут заброшены.

XLIV. (1) Александр был очень мил в своих шутках, любезен в беседах и так
приветлив на пирах, что каждый мог требовать себе чего хотел. (2) Золото он
старательно собирал, тщательно хранил, ревностно искал, но при этом никого
не разорял. (3) Он не хотел, чтобы его называли сирийцем, но хотел
считаться потомком римлян и изобразил свою родословную таким образом, что
она показывала происхождение его рода от Метеллов146. (4) Он установил
содержание риторам, грамматикам, врачам, гаруспикам, астрологам, механикам,
архитекторам и назначил им аудитории. Он приказал дать им учеников из
сыновей бедняков с назначением этим ученикам продовольственного пайка, лишь
бы они были свободнорожденными. (5) И в провинциях он выказывал большое
уважение к судебным ораторам, многим, о которых было известно, что они вели
дела бесплатно, он назначил даже продовольственный паек. (6) Он подтвердил
старые и новые законы и сам тщательнейшим образом соблюдал их. Он часто
посещал театральные зрелища. (7) Театр Марцелла он хотел восстановить. (8)
Многим городам, которые после землетрясения лежали в развалинах, он дал
денег из податных сумм на восстановление общественных и частных сооружений.
(9) В храмы он никогда не делал вкладов, превышавших четыре или пять фунтов
серебра, золота же не давал ни крупицы, ни листика, повторяя про себя стих
Персия Флакка:

К чему ваше золото храмам?147.

XLV. (1) Он совершал военные походы, о которых я расскажу в своем месте.
Однако сначала я скажу, о чем он имел обыкновение умалчивать и о чем
объявлять. (2) Держались в секрете военные тайны, о днях же его выступлений
в поход заранее открыто объявлялось, так что уже за два месяца вывешивался
эдикт, в котором было написано: "В такой-то день, в такой-то час я выступлю
из Рима и, если будет угодно богам, остановлюсь у первой остановки". Затем
перечислялись по порядку остановки, затем - лагерные стоянки, затем места,
где следует получить продовольствие, и так далее, вплоть до границ с
варварами. (3) С этого же места начиналось молчание, и все шли в неведении,
чтобы варвары не знали планов римлян. (4) И действительно, он никогда не
обманывал относительно своих намерений, говоря, что не желает, чтобы его
придворные торговали его распоряжениями. Так было при Гелиогабале, когда
евнухи торговали всем. (5) Эта порода людей желает знать все придворные
тайны, чтобы казаться единственными, сколько-нибудь осведомленными, и иметь
средства для приобретения влияния или денег. (6) И так как речь зашла об
обнародовании распоряжений, то я добавлю следующее: когда он хотел дать
провинциям правителей или поставить начальников и прокураторов, то есть
счетных чиновников148, он объявлял их имена и предлагал всякому, кто
обвиняет их в чем-либо, доказать свое обвинение ясными уликами, - если же
они не докажут своего обвинения, то сами подлежат смертной казни. (7) Он
говорил, что раз христиане и иудеи поступают таким образом, заранее оглашая
имена тех, кто должен быть поставлен в священники, то тем более необходимо
делать это в отношении правителей провинции, которым доверяется состояние и
жизнь людей149.

XLVI. (1) Он назначил содержание помощникам должностных лиц150. Впрочем, он
часто говорил, что выдвигать нужно тех, кто может вести государственные
дела самостоятельно, а не через помощников. При этом он добавлял, что у
военных - свой круг деятельности, у образованных людей - свой, и поэтому
каждый должен делать то, что знает. (2) Найденные клады он дарил тем, кто
их нашел151. Если ж клады были значительны, то он предлагал нашедшим
поделиться с его домашними слугами. (3) Он обдумывал и делал себе записи -
кому он что дал. Если он знал, что кто-нибудь ничего не просил у него или
просил немного, чтобы улучшить свое положение, то призывал такого человека
и говорил ему: "Почему ты ни о чем меня не просишь? Не хочешь ли ты сделать
меня своим должником? Проси, чтобы не жаловаться потом, что ты от меня
ничего не получил". (4) В порядке благодеяния он давал то, что не вредило
его доброй славе, - имущество наказанных, но при этом никогда не дарил
золота, серебра или драгоценных камней, так как все это он вносил в
государственную казну152, давал он должности начальников в гражданском
управлении (но не у воинов), давал и административные посты, относящиеся к
прокуратурам. (5) Счетных чиновников он быстро менял, так что никто из них
не выслуживал больше года. Даже если они были хороши, он ненавидел их,
называя неизбежным злом. Должности наместников, проконсулов и легатов он
никогда не давал в качестве благодеяния, но всегда - руководствуясь либо
собственным суждением, либо суждением сената.

XLVII. (1) Питание воинов во время похода он распределял так, что они
получали продовольствие на остановках и не носили с собой, как это обычно
делается, съестных припасов на семнадцать дней153. Исключение делалось
только в варварской стране, но и там он помогал им мулами и верблюдами; при
этом он говорил, что воинов он оберегает больше, чем самого себя, так как
благополучие государства зависит от них. (2) Больных воинов, даже самых
младших, он сам навещал в палатках, возил в крытых повозках и помогал им
всем необходимым. (3) Если они заболевали очень тяжело, он распределял их
по городам и поместьям у наиболее уважаемых отцов семейств и у безупречных
матрон. Понесенные последними расходы он возмещал независимо от того,
выздоравливали ли воины или умирали.

XLVIII. (1) Когда некий Овиний Камилл154, сенатор из древней фамилии,
человек очень изнеженный, задумал, стремясь к тирании, поднять против него
восстание, и об этом было донесено Александру, причем вина сразу же была
доказана, - Александр пригласил его в Палатинский дворец, поблагодарил его
за то, что тот добровольно принимал на себя заботу о государстве, от
которой отказываются хорошие люди, когда ее на них возлагают, (2) затем
отправился с ним в сенат и назвал его там участником верховной власти,
между тем как тот был в ужасе и чуть ли не умирал от сознания своей великой
дерзости. Затем Александр принял его в Палатинском дворце, пригласил на пир
и наделил знаками императорского достоинства, да еще лучшими по сравнению с
теми, какие носил он сам. (3) Когда же был объявлен поход против варваров,
он убеждал его либо идти самому, если желает, либо отправиться вместе с
ним. (4) Так как сам он совершал путь пешком, то и Овинию предложил
потрудиться. Тот, пройдя пять миль, стал отставать; тогда Александр
приказал ему сесть на коня. Когда же после двух переходов тот устал и от
верховой езды, Александр посадил его в крытую повозку. (5) Тот отказался и
от этого - из страха или вполне искренне, причем даже отрекался от власти и
готовился к смерти, а Александр отпустил его; препоручив его воинам,
которые питали особенную любовь к Александру, он приказал ему спокойно
отправиться в свои имения, где тот еще долго прожил. (6) Впоследствии,
однако, он был убит - по приказу императора Максимина - на том основании,
что и он - военный человек, и Александр был убит воинами. Я знаю, что
народная молва связывает приведенный мной случай с Траяном, однако в
жизнеописании последнего ни Марий Максим, ни Фабий Марцеллин, ни Аврелий
Вер, ни Стаций Валент, описавшие всю его жизнь, не рассказали этого случая.
(7) Наоборот, и Септимин, и Ахолий, и Энколпий155, описавшие жизнь
Александра, и прочие писатели сообщили это об Александре. Я добавил это для
того, чтобы никто не полагался на народную молву больше, чем на историю;
последняя оказывается, во всяком случае, вернее народной молвы.

XLIX. (1) Он никогда не допускал продажи почестей, добываемых мечом. Он
говорил: "Кто покупает, тот неизбежно и продает. Я не терплю торговцев
полномочиями и тех, кого я не мог бы осудить, если бы они занялись торгом.
Ведь мне стыдно наказывать человека, который купил и продал". (2) Он
установил почетные звания понтификов, квиндецемвиров и авгуров, притом
таким образом, что о назначениях доводилось до сведения сената. (3)
Дексипп156 сказал, что Александр женился на дочери некоего Макриана и нарек
последнего Цезарем; (4) когда же Макриан задумал коварным образом убить
Александра и интрига была обнаружена, Макриан был казнен, а жена Александра
отвергнута. (5) Он же говорит, что Гелиогабал приходился Александру дядей
по отцу и не был сыном сестры его матери. (6) Когда христиане заняли
какое-то место, раньше бывшее общественным, а трактирщики возражали против
этого, выставляя свои притязания, Александр в своем рескрипте написал:
"Лучше пусть так или иначе совершается поклонение богу, чем отдавать это
место трактирщикам".

L. (1) Таким выдающимся и превосходным императором он был в своей домашней
и общественной жизни, когда он начал парфянский поход157. Он провел его при
такой дисциплине, таком уважении к императору, что можно было бы сказать, -
поход совершают не воины, а сенаторы. (2) Всюду, где проходили легионы,
трибуны были всегда молчаливы, центурионы скромны, воины вежливы. На самого
Александра за все эти столь многочисленные и великие благодеяния
провинциалы смотрели как на бога. (3) Да и сами воины любили молодого
императора как брата, как сына, как отца. Они были прекрасно одеты, обуты
даже красиво, великолепно вооружены, обеспечены конями с отличными
уздечками и седлами. Вообще, всякий, кто видел войско Александра, понимал,
что такое Римское государство. (4) И сам он старался казаться достойным
своего великого имени и - мало того - превзойти великого македонянина. Он
говорил, что должна быть большая разница между римским Александром и
македонским. (5) Он создал себе отряд среброщитников и златощитников,
создал и фалангу из тридцати тысяч воинов, которых приказал называть
фалангариями, и с ними очень успешно действовал в Персидской земле158.
Фаланга состояла из шести легионов, одинаково вооруженных; после Персидской
войны они получали повышенное жалование.

LI. (1) Дары от царей он помещал в храмах. Преподнесенные ему драгоценные
камни он продал, полагая, что владеть драгоценными камнями - женское дело:
их нельзя раздать воинам, и мужчине нельзя их иметь. (2) Когда какой-то
посол преподнес его жене через него же самого две жемчужины огромного веса
и небывалой величины, он приказал продать их. (3) Ввиду невозможности
установить их цену он предназначил их на серьги Венере159 - чтобы царица,
если она будет пользоваться тем, чего нельзя купить, не подавала дурного
примера другим. (4) Опекуном его был Ульпиан, причем мать сначала была
против этого, а потом была благодарна Ульпиану. Александр часто защищал его
от гнева воинов, прикрывая его своей порфирой. Если он стал великим
императором, то именно потому, что правил государством, руководясь советами
Ульпиана160. (5) Готовясь к бою и во время походов, он завтракал и обедал в
раскрытых палатках, причем ел солдатскую пищу на виду у всех и ко всеобщему
удовольствию. Он обходил почти все палатки и никому не позволял отлучаться
из части. (6) Если кто-нибудь сворачивал с дороги в чье-нибудь владение, то
- в зависимости от достоинства этого владения - подвергался в его
присутствии наказанию палками или розгами или же - штрафу; если же такие
наказания были несовместимы с высоким положением виновного, Александр
обращался к нему с самыми тяжкими упреками. Он говорил: "А ты хочешь, чтобы
на твоей земле было сделано то, что ты делаешь у другого?". (7) Он часто
повторял слова, которые он запомнил, услыхав их от каких-то иудеев или
христиан, и, наказывая кого-либо, приказывал глашатаю говорить: (8) "Не
делай другому того, чего не хочешь самому себе". Он так любил это
изречение, что приказал написать его в Палатинском дворце и в общественных
сооружениях.

LII. (1) Услыхав о том, что воин обидел какую-то старушку, он лишил его
воинского звания и отдал ей в рабы, чтобы тот кормил ее, так как он был
тележным мастером. Эта мера огорчила воинов, но Александр убедил всех
спокойно отнестись к ней и припугнул их. (2) Хотя он был жестким и
непреклонным, но правление его названо было [na}makton, бескровным, так как
он не предал смерти ни одного сенатора, как рассказывает греческий историк
Геродиан в истории своего времени161. (3) Он был так строг по отношению к
воинам, что часто кассировал целые легионы, называя воинов не воинами, а
квиритами. Он никогда не боялся войска, потому что"в жизни его нельзя было
упрекнуть. в том, что трибуны или военные начальники утаивали что-нибудь из
жалования воинов. Он говорил: "Воин не внушает опасения, если он одет,
вооружен, обут, сыт и имеет кое-что в поясе"162 - ведь нищенство воина
доводило вооруженного человека до самых отчаянных поступков. (4) Он
позволял трибунам и военным начальникам иметь обслуживающий персонал только
из воинов и приказал, чтобы перед трибуном шло четверо воинов, перед
военным начальником - шестеро, перед легатом - десятеро и чтобы они брали
этих воинов в свои дома.

LIII. (1) Чтобы можно было ясно представить себе его строгость, я счел
необходимым привести здесь одну его речь163 на солдатской сходке; она
показывает, как он смотрел на военное дело. (2) Когда он прибыл в Антиохию
и ему сообщили, что воины проводят время в банях, с женщинами, в
наслаждениях164, он приказал всех их схватить и заключить в оковы. (3)
Когда весть об этом распространилась, поднялся мятеж среди воинов того
легиона, сотоварищи которых были заключены в оковы. (4) Тогда он поднялся
на трибуну, к трибуне были приведены все заключенные в оковы и он,
окруженный воинами, притом вооруженными, начал так: (5) "Соратники, впрочем
соратники только в том случае, если вы не одобряете поступков ваших
товарищей, - дисциплина предков охраняет существование государства. Если
она поколеблется, мы потеряем и имя римлян и империю. (6) Под нашей властью
не должно происходить то, что делалось недавно при той грязной скотине165.
(7) Римские воины, ваши товарищи, мои товарищи и соратники, занимаются
любовью, пьянствуют, купаются по греческому обычаю и предаются роскошной
жизни. Неужели я буду дальше терпеть это? Неужели я не предам их казни?".
(8) После этих слов поднялся шум. Тогда он продолжал: "Что же вы не можете
удержать вашего крика? На войне он нужен против врага, а не против вашего
императора. (9) Ваши инструкторы166 научили вас, конечно, издавать его
против сарматов, германцев, персов, а не против того, кто дал вам
полученное от провинциалов продовольствие, дал одежду, дал жалованье. (10)
Итак, удержите ваш дикий крик, нужный на поле битвы и на войне, чтобы я
сейчас же не распустил вас всех одним движением уст и одним словом:
квириты. Да и неизвестно, квириты ли вы еще. (11) Ибо вы недостойны
принадлежать даже к римскому