ле принесения жертв
согласно их авторитетному указанию". (3) Тогда поднялся Ульпий Силан,
имевший право первым высказывать свое мнение51, и говорил так: "Слишком
поздно, отцы сенаторы, мы начали думать о спасении государства, слишком
поздно справляемся о велениях судеб, подобно тем болящим, которые посылают
за лучшими врачами только тогда, когда находятся в совершенно безнадежном
состоянии, как будто опытные люди должны лечить только тяжелые случаи, хотя
было бы лучше, если бы они оказывали помощь при всяких заболеваниях. (4)
Ведь вы помните, отцы сенаторы, что я часто говорил среди этого сословия
еще тогда, когда было получено известие о прорыве маркоманнов, о
необходимости вопросить о предначертаниях Сивиллы, воспользоваться
благодеяниями Аполлона, и покориться предписаниям бессмертных богов. Однако
некоторые возражали, притом возражали, совершенно искажая действительность,
так как льстиво утверждали, что доблесть государя Аврелиана делает
совершенно излишним обращение за советом к богам, как будто и сам этот
великий муж не чтит богов, не возлагает своих надежд на бессмертных богов.
(5) Но к чему распространяться? Мы сами прослушали чтение письма, где он
испрашивает божью помощь, - ведь это никогда никому не приносило позора.
Пусть храбрейшему мужу будет оказано содействие. (6) Действуйте же,
понтифики52, и чистые, опрятные, безупречные, с соответствующими священным
обрядам одеяниями и душами, взойдите в храм, расставьте ваши скамьи, увитые
лаврами, прикрытыми руками перелистайте книги и узнайте незыблемые судьбы
нашего государства. Велите мальчикам, у которых живы отец и мать, исполнить
песню. Мы здесь назначим суммы на расходы по выполнению священных обрядов,
мы назначим все принадлежности жертвоприношений, мы назначим обход полей".

XX. (1) После этого многие сенаторы были опрошены и высказали свое мнение;
приводить эти мнения было бы слишком долго. (2) Затем одни протягиванием
руки, другие переходом, а многие словесно выразили свое согласие, и было
составлено постановление сената. (3) Затем пошли в храм, обратились к
книгам, извлекли стихи, произвели очищение города, пропели песни, совершили
обход города, обещали обход полей, и, таким образом, было выполнено
предписание насчет торжественного обряда. (4) Письмо Аврелиана по поводу
Сивиллиных книг (я привожу его для подтверждения рассказанного): (5) "Я
удивляюсь, безупречные отцы сенаторы, тому, что вы так долго колебались,
прежде чем раскрыть Сивиллины книги, как будто вы рассуждали в христианской
церкви, а не в храме всех богов53. (6) Действуйте же и нравственной
чистотой понтификов и торжественными священнодействиями помогите государю,
пекущемуся о государственных нуждах. (7) Пусть обратятся к книгам; если
следует что-либо сделать, пусть это будет совершено. Я не отказываю в
средствах на любой расход, в присылке пленников из любого племени, в выдаче
любых царских животных, - все это я охотно предлагаю: ведь нет ничего
позорного в том, чтобы победить с помощью богов. У наших предков так было
закончено много войн, так и начато. (8) На случай расходов я отправил
префекту государственного казначейства письмо с приказом назначить
средства. Кроме того, вам подведомственна государственная касса, которая,
как нахожу, наполнена больше, чем мне это желательно".

XXI. (1) Когда Аврелиан, сосредоточив в одном месте свое войско, пожелал
вступить в столкновение со всеми врагами, он потерпел под Плаценцией такое
поражение54, что Римская империя едва не распалась55. (2) Причиной такой
опасности было коварное и хитрое движение варваров. (3) Не будучи в
состоянии вступить в открытый бой, они скрылись в очень густых лесах и
таким образом с наступлением вечера привели в замешательство наших. (4) В
сущности, если бы благодаря божьей помощи вследствие обращения к Сивиллиным
книгам и заботе о выполнении жертвоприношений варвары не были окружены
ужасными видениями и божественными призраками, то не было бы у римлян
победы. (5) Окончив борьбу с маркоманнами56, Аврелиан, человек по природе
жесткий, устремился в Рим преисполненный гнева и охваченный жаждой мщения,
которого требовала серьезность мятежей. Во всех других отношениях человек
превосходный, он здесь грубо проявил свою власть: казнив зачинщиков мятежа,
он произвел кровавое усмирение там, где можно было воздействовать более
мягкими мерами. (6) Были убиты даже некоторые из родовитых сенаторов на
основании легковесных обвинений, которые более мягкий государь мог бы
оставить без внимания, исходивших от одного единственного свидетеля, притом
ненадежного или ничтожного. (7) Но к чему много слов? Свое правление,
бывшее до того столь славным и обещавшее, и не напрасно, быть таким же и
впредь, он запятнал таким прискорбным и бесславным поступком. (8) Этот
превосходный государь стал внушать страх, а не любовь; одни говорили, что
такого государя надо глубоко ненавидеть, а не считать желанным; другие -
что он хороший врач, но лечит дурным способом. (9) После этих событий,
увидев, что может повториться нечто, подобное тому, что было при Галлиене,
он, посоветовавшись с сенатом, расширил стены Рима57. Однако добавление к
померию он сделал не в это время, а позднее58. (10) Делать добавление к
померию дозволено только тому государю, который обогатил Римское
государство какой-нибудь частью варварской земли. (11) Добавление сделал
Август, сделал Траян59, сделал Нерон60, в правление которого были подчинены
мощи Рима Полемонов Понт и Коттийские Альпы61.

XXII. (1) Закончив все дела, связанные с укреплениями, устроением города и
восстановлением гражданского порядка, он направился против пальмирцев, то
есть против Зенобии, которая от имени своих сыновей держала в своих руках
власть на Востоке. (2) По пути он вел много разного рода больших войн. Так,
он победил варваров62, встретившихся с ним во Фракиях и в Иллирике, а за
Дунаем уничтожил вождя готов Каннаба, или Каннабауда, с пятью тысячами
человек63. (3) Оттуда через Византий он прошел к Вифинии и занял ее без
боя64. (4) Много славных дел и слов он там совершил и сказал, но включить
все это в свою книгу мы не можем и не хотим, боясь наскучить читателям.
Однако для понимания нравов и доблестей Аврелиана кое-что узнать следует.
(5) Дойдя до Тианы и найдя ее запертой, он, говорят, в гневе воскликнул:
"Собаки живой не оставлю в этом городе!". (6) Благодаря решению воинов,
воодушевленных надеждой на добычу, и измене некоего Геракламмона,
предавшего свою родину из страха быть убитым среди прочих, город был взят.

XXIII. (1) Тут Аврелиан, действительно по-императорски, принял два решения,
из которых одно показывает его строгость, а другое - мягкость. (2) Мудрый
победитель убил Геракламмона, предателя своей родины; когда же воины,
согласно его слову о том, что он не оставит в Тиане живой собаки, требовали
разрушения города, он ответил: "Да, я объявил, что в этом городе не оставлю
ни одной собаки: всех собак убивайте!". (3) Благородно слово государя, но
еще благороднее поведение воинов, так как шутку государя, из-за которой все
войско лишилось добычи, но сохранился целый город, войско приняло так,
словно его наделили богатством. (4) Письмо по поводу Геракламмона:
"Аврелиан Август Маллию Хилону65. Я позволил убить того, от кого я, как бы
в виде благодеяния, получил Тиану. Я не мог чувствовать расположение к
предателю и охотно примирился с тем, что воины убили его. Ведь тот, кто не
пощадил своей родины, не мог бы сохранить верность и по отношению ко мне.
(5) В сущности, из всех тех, кто был осажден, пал он один. Не могу отрицать
того, что он был богатым человеком, но его состояние я отдал его детям,
чтобы никто не мог обвинить меня в том, что я допустил убийство богатого
человека ради его денег".

XXIV. (1) Взят был город удивительным образом. Когда Геракламмон показал
приподнятое в виде естественной насыпи место, куда мог подняться в
императорском одеянии Аврелиан, последний взошел туда и, подняв свою
пурпурную хламиду, показал себя гражданам, находившимся в городе, и воинам,
бывшим вне его, и таким образом был взят этот город, словно все войско
Аврелиана было уже на стенах. (2) Нельзя умолчать об обстоятельстве,
которое имеет отношение к славе высокочтимого мужа. (3) Передают, что
Аврелиан действительно сказал и действительно думал о разрушении города
Тианы. Однако в то время, когда он удалялся в свою палатку, перед ним
внезапно предстал в том виде, в каком его обычно можно видеть, Аполлоний
Тианский66, прославленный молвою и пользующийся великим авторитетом мудрец,
древний философ и истинный друг богов, который и сам должен быть предметом
поклонения, подобно божеству. Он сказал по-латыни, чтобы его мог понять
уроженец Паннонии, следующие слова: (4) "Аврелиан, если ты хочешь победить,
то тебе не следует помышлять об убийстве моих сограждан. Аврелиан, если ты
хочешь быть императором, воздержись от пролития крови безвинных. Аврелиан,
будь милостив, если ты хочешь жить". (5) Аврелиан был знаком с обликом
высокочтимого философа и видел его изображение во многих храмах. (6)
Словом, пораженный Аврелиан сразу обещал ему изображение, статуи и храм и
изменил к лучшему свой образ мыслей. (7) Обо всем этом я узнал от почтенных
людей и прочитал в книгах Ульпиевой библиотеки; принимая во внимание
величие Аполлония, я еще больше поверил этому. (8) Действительно, был ли
среди людей человек более безупречный, более чтимый, более значительный и
более божественный? Умершим он возвращал жизнь67; он сделал и сказал многое
такое, чего не в силах сделать и сказать люди. Кто хочет узнать об этом,
пусть прочтет греческие книги, в которых описана его жизнь. (9) Я сам, если
хватит моей жизни и поможет милость этого мужа, опишу хотя бы вкратце
деяния столь великого мужа не потому, чтобы дела этого мужа нужно было
поддерживать моим словом, но для того, чтобы всеми голосами прославлялось
то, что достойно удивления.

XXV. (1) Отвоевав обратно Тиану68, Аврелиан, пообещав всем
неприкосновенность, овладел Антиохией после небольшого сражения под
Дафной69. С этих пор он, как указывают, повинуясь наставлениям
высокочтимого мужа Аполлония, стал более человечным и милостивым. (2) Затем
под Эмесой70 произошел крупный бои с Зенобией и ее союзником Забой71, где
должен был решиться вопрос о верховной власти. (3) Когда утомленные
всадники Аврелиана уже готовы были отступить и обратиться вспять, внезапно,
как выяснилось впоследствии, под воздействием божества, так как некий
божественный образ ободрял воинов, пехотинцы восстановили порядок среди
всадников. Зенобия вместе с Забой была обращена в бегство, и одержана
полная победа. (4) Спасши положение на Востоке, Аврелиан победителем
вступил в Эмесу и немедленно направился в храм Гелиогабала72 под предлогом
выполнения обетов от имени всех. (5) Там он и нашел тот образ божества,
который, как он видел, покровительствовал ему на войне. (6) Поэтому он и
здесь заложил храмы, сделав необыкновенные приношения, и в Риме соорудил
храм Солнцу, освященный с великим торжеством, как мы расскажем в своем
месте.

XXVI. (1) После этого он направил путь в Пальмиру73, чтобы завоеванием
этого города положить конец трудам. В пути он много перенес от сирийских
разбойников, которые не раз устраивали дурной прием его войску; и во время
осады он подвергался большой опасности, даже был ранен стрелой. (2) Имеется
его собственноручное письмо, посланное им Myкапору74, где он, отложив в
сторону свою императорскую гордость, признает трудность этой войны: (3)
"Римляне говорят теперь, что я веду войну против женщины, как будто со мной
сражается одна Зенобия и только своими собственными силами, однако врагов
здесь столько, как если бы мне приходилось осаждать мужчину; но они - под
начальством женщины, которая гораздо слабее из-за страха и нечистой
совести. (4) И выразить нельзя, сколько тут стрел, какое военное
снаряжение, сколько копий, сколько камней. Нет ни одного места на стене,
где не стояло бы по две и по три баллисты. Метательные орудия выбрасывают
даже огонь. (5) Но к чему распространяться? Она боится как женщина и
сражается как мужчина, который боится наказания. Но я верю, что боги
помогут Римскому государству: они никогда не отказывали в содействии нашим
начинаниям". (6) Наконец, утомленный, уставший от бедствий, Аврелиан послал
Зенобии письмо, предлагая ей сдаться и обещая сохранить ей жизнь. Даю копию
этого письма75. (7) "Аврелиан, император Римского государства, отвоевавший
Восток, Зенобии и всем тем, кто воюет сообща с ней. (8) Вы должны были бы
сами сделать то, чего я требую от вас теперь в моем письме. Я предписываю
вам сдаться и обещаю сохранить неприкосновенной вашу жизнь, причем ты,
Зенобия, будешь жить вместе со своими в том месте, куда я помещу тебя
согласно решению блистательного сената. (9) Драгоценные камни, золото,
серебро, шелк, коней, верблюдов вы должны передать в римское
государственное казначейство. Пальмирцам будут оставлены их права".

XXVII. (1) Получив это письмо, Зенобия ответила более высокомерно и
заносчиво, чем позволяло ее положение, думаю, для того, чтобы устрашить
врагов. Копию ее письма я также привожу здесь: (2) "Зенобия, царица
Востока, Аврелиану Августу. Никто, кроме меня, до сих пор не просил в
письме того, чего требуешь ты. На войне все решает доблесть. (3) Ты
предлагаешь мне сдаться, как будто не знаешь, что царица Клеопатра
предпочла умереть, а не жить в каком угодно почете. (4) Персы не
отказываются прислать мне на помощь войска, и мы уже ждем их; за нас стоят
сарацины, за нас - армяне. (5) Твое войско, Аврелиан, победили сирийские
разбойники. Что же? Если соберутся все вооруженные силы, которые ожидаются
со всех сторон, тебе придется отказаться от той надменности, с какой ты
повелеваешь мне теперь сдаться, как будто ты в полной мере победитель". (6)
Это письмо, продиктованное самой Зенобией, Никомах76, по его словам,
перевел с сирийского языка на греческий. Ведь и приведенное выше письмо
Аврелиана было написано по-гречески.

XXVIII. (1) Получив это письмо, Аврелиан не смутился, напротив - он даже
разгневался. Собрав немедленно свое войско и своих начальников, он со всех
сторон осадил Пальмиру; решительный вождь ничего не упустил из виду: все
довел до конца, обо всем позаботился. (2) Он перехватил отряды, которые
были посланы на помощь персами, подкупил конные отряды сарацинов и армян,
и, действуя то жестко, то мягко, привлек их на свою сторону. Наконец,
пустив в ход большие силы, он победил эту могущественнейшую женщину. (3)
Когда побежденная Зенобия пыталась бежать на верблюдах, которых назьшают
беговыми, и направилась к персам, она была захвачена посланной вдогонку
конницей и передана в руки Аврелиана. (4) Победитель и уже владыка всего
Востока, державший в оковах Зенобию, стал проявлять при переговорах с
персами, армянами, сарацинами по поводу дел, возникавших в связи с
тогдашним положением, слишком большое высокомерие и заносчивость. (5) Тогда
были привезены те осыпанные драгоценными камнями одеяния, которые мы видим
в храме Солнца, тогда же - и персидские драконы, и тиары77, и тот род
порфиры, какого впоследствии не присылало ни одно племя и какого не видал
еще римский мир. О ней хочется сказать хоть немного.

XXIX. (1) Вы помните, что в храме Юпитера Капитолийского, всеблагого и
величайшего, находился небольшой пурпурный шерстяной греческий плащ; когда
матроны и даже сам Аврелиан приближали к нему свои пурпурные одежды,
последние при сравнении с его божественным блеском теряли свою окраску и
приобретали пепельный цвет. (2) Говорят, что персидский царь, получив этот
подарок от индийцев, живущих во внутренних частях страны, прислал его
Аврелиану и при этом написал ему: "Прими пурпурную одежду, какая бывает у
нас". Но это была неправда. (3) Ведь впоследствии и Аврелиан, и Проб, и еще
недавно Диоклетиан разыскивали подобного рода пурпур, послав для этого
самых старательных мастеров, но найти его не могли. Говорят, что такой
пурпур дает индийская киноварь, если уметь с ней обращаться.

XXX. (1) Но, чтобы вернуться к начатому рассказу, среди воинов поднялся
необыкновенный шум: все они требовали наказания Зенобии. (2) Аврелиан,
однако, считал недостойным убить женщину; казнив большинство тех, по чьему
подстрекательству она начала, подготовила и вела войну, он сохранил эту
женщину для триумфа, чтобы показать ее очам римского народа. (3) Из числа
тех, кто был убит, тяжкой, как передают, была утрата философа Лонгина, под
руководством которого Зенобия, как говорят, изучала греческую литературу78.
Аврелиан, говорят, казнил его потому, что гордое письмо Зенобии было, как
говорили, написано по его совету, хотя оно и было составлено на сирийском
языке. (4) Итак, установив мир на всем Востоке, Аврелиан вернулся
победителем в Европу79. Там он разбил войска карпов80 и, когда сенат дал
ему в его отсутствие прозвание Карпского, он, говорят, прислал шутливый
ответ: "Недостает только того, отцы сенаторы, чтобы вы назвали меня еще
Карписклом". (5) Всем известно, что карпискл - это особый род обуви. Такое
прозвание казалось безобразным, тогда как он уже назывался, Готским,
Сарматским, Армянским, Парфянским и Адиабенским81.

XXXI. (1) Редко бывает, чтобы сирийцы сохранили верность: им это даже
трудно. Когда Аврелиан был занят европейскими делами, пальмирцы, уже
побежденные и разбитые, подняли крупное восстание82. (2) Сандариона83,
которого Аврелиан оставил там с гарнизоном, они убили вместе с шестьюстами
стрелков и вручили власть некоему Ахиллу, родственнику Зенобии84. (3)
Однако Аврелиан в полной готовности вернулся с Родопы и разрушил город, так
как он того и заслуживал. (4) Словом, жесткость Аврелиана или, как
выражаются некоторые, его строгость заходила слишком далеко, так что в
одном известном письме сам он открыто сознается в том, что проявил самую
лютую ярость. Вот его копия: (5) "Аврелиан Август Церронию Бассу. Не
следует долее давать волю мечам воинов. Довольно уже зарублено и зарезано
пальмирцев. Мы не пощадили женщин, мы перебили детей, перерезали стариков,
истребили жителей деревень. (6) Кому же мы оставим потом землю, кому
оставим город? Надо пощадить тех, кто остался в живых. Я уверен, что эти,
столь немногие, исправились после наказания многих. (7) Я хочу привести в
прежний вид храм Солнца, который разграбили в Пальмире орлоносцы третьего
легиона вместе с знаменосцами, дракононосцем, горнистами и трубачами. (8) У
тебя есть триста фунтов золота из ларцов Зенобии, у тебя есть тысяча
восемьсот фунтов серебра из пальмирского добра, у тебя есть царские
драгоценные камни. (9) Имея все это, постарайся почтить храм. Этим ты очень
угодишь и мне, и бессмертным богам. Я напишу сенату и попрошу прислать
понтифика, который произвел бы освящение храма". (10) Это письмо, как мы
видим, указывает на то, что суровый император насытил свою лютую жестокость.

XXXII. (1) Наконец, он вторично, но уже чувствуя себя в большей
безопасности, вернулся в Европу85 и, проявляя свою прославленную доблесть,
разбил бродивших здесь врагов. (2) Между тем, пока Аврелиан совершал во
Фракиях и по всей Европе свои необыкновенные подвиги, появился некий Фирм,
который, не имея никаких законных знаков власти, завладел Египтом, словно
последний был независимым государством. (3) Аврелиан немедленно обратился
против него, и его обычное счастье не изменило ему: он тотчас же отвоевал
обратно Египет. Как человек жестокий, Аврелиан отомстил за замыслы86. Пылая
сильным гневом из-за того, что Тетрик до сих пор еще держит в своей власти
Галлии, он устремился на запад. Тетрик сам передал ему свое войско, так как
не мог больше выносить злодеяний последнего. Аврелиан принял власть над
переданными ему легионами. (4) Став, таким образом, государем всего мира,
усмирив Восток, галлов и все земли со всех сторон, Аврелиан направил свой
путь в Рим, чтобы представить очам римлян триумф над Зенобией и над
Тетриком, то есть над Востоком и над Западом.

XXXIII. (1) Н