ость с частных лиц на императорскую казну. (3)
Затем он принудил сенат дать Цезарю Бассиану имя Антонина с назначением ему
императорских знаков отличия. (4) Тут возник слух о войне с парфянами.
Отцу, матери, деду и первой жене он по собственному почину поставил статуи.
(5) Узнав ближе образ жизни Плавциана, который был его лучшим другом, он до
такой степени возненавидел его, что объявил его общественным врагом. Удалив
на протяжении всего земного круга его статуи, он нанес Плавциану тяжелую
обиду, разгневавшись на него главным образом за то, что среди изображений
близких и родственных Северу лиц он поместил и свою статую. (6) Жителей
Палестины он освободил от наказания, которое они заслужили в связи с делом
Нигра. (7) Потом он опять помирился с Плавцианом, вместе с ним вступил в
Рим и, словно получивший овацию, поднялся на Капитолий; впрочем,
впоследствии он его убил. (8) Своему младшему сыну Гете он дал мужскую
тогу, а старшего сочетал браком с дочерью Плавциана. (9) Те, кто называл
Плавциана общественным врагом, были сосланы. Так всегда, как бы по
естественному закону, происходит изменение во всем. (11) Затем он наметил в
консулы своих сыновей. Своего брата Гету он возвысил. (11) После этого он
отправился на войну с парфянами, предварительно устроив гладиаторский бой и
произведя раздачу народу. (12) Тем временем он убил многих по
действительным или мнимым винам. (13) Многие были осуждены за то, что
подшучивали, другие за то, что молчали, иные за то, что не раз выражались
иносказательно, например: "Вот император, действительно оправдывающий свое
имя - действительно Пертинакс, действительно Север".

XV. (1) Народная молва утверждала, что Септимий Север стремится к борьбе с
парфянами1б, побуждаемый страстью к славе, а не какой-нибудь
необходимостью. (2) Переправив войско из Брундизия, он, нигде не
останавливаясь, пришел в Сирию и отогнал парфян. (3) Но затем он опять
вернулся в Сирию, чтобы подготовиться и начать войну с парфянами. (4) Тем
временем он, по совету Плавциана, преследовал остатки партии Песценния, так
что казнил даже некоторых своих друзей под тем предлогом, что они
злоумышляют против него с целью лишить его жизни. (5) Кроме того, он
погубил многих за то, что они будто бы обращались к халдеям и прорицателям
с вопросами относительно его жизни и здоровья; особенно подозрительно
относился он ко всякому, кто был способен стать императором, ввиду того,
что его собственные дети были еще малолетними; к тому же он либо верил,
либо слышал, что об этом действительно говорят те, кто гадает о своей
власти. (6) Однако после убийства некоторых лиц Север пытался
оправдываться: после их смерти он утверждал, что не давал приказа сделать
то, что было сделано, - Марий Максим рассказывает это главным образом по
поводу смерти Лета. (7) Когда к Северу приехала его сестра, уроженка
Лептиса, с трудом говорившая по-латыни, и императору пришлось много
краснеть за нее, он, даровав ее сыну тогу с широкой пурпурной полосой, а ее
самое щедро наделив подарками, приказал женщине вернуться на родину, притом
вместе с сыном, который вскоре умер.

XVI. (1) Таким образом, уже на исходе лета Север вторгся в Парфию и,
заставив царя отступить, дошел до Ктезифонта и взял его, почти уже зимой: в
этих местностях лучше вести войну зимой, так как воины питаются корнями
растений и причиняют себе этим разные болезни и недомогания. (2) Поэтому,
хотя он и не мог идти дальше, так как парфяне оказывали сопротивление, а
воины вследствие непривычной пищи страдали поносом, он все же проявил
настойчивость, взял город, обратил в бегство царя, перебил множество врагов
и удостоился прозвания "Парфянского". (3) За это и сына его Бассиана
Антонина, уже раньше объявленного Цезарем, которому шел тринадцатый год,
воины провозгласили соучастником в управлении империей. (4) Младшего его
сына Гету они провозгласили Цезарем, а также Антонином, как об этом
передают многие. (5) По случаю этих провозглашений Север сделал воинам
очень щедрый денежный подарок, предоставив им, согласно их просьбе, всю
добычу от парфянского города. (6) Оттуда он вернулся в Сирию победителем и
со званием "Парфянского". От предложенного ему сенаторами триумфа он
отказался, так как не мог стоять в колеснице вследствие болезни суставов.
(7) Сыну он разрешил отпраздновать триумф: сенат назначил ему триумф за
победу над Иудеей, так как и в Сирии Север действовал с успехом. (8) Затем,
перейдя в Антиохию, он наметил в консулы вместе с собою своего старшего
сына, которому он дал мужскую тогу и немедленно же, в Сирии, они вступили в
должность консулов17. (9) После этого, раздав воинам повышенное жалование,
он направился в Александрию.

XVII. (1) Во время этого похода он утвердил много прав за жителями
Палестины. Под страхом тяжелого наказания он запретил обращение в
иудейство; то же он установил и относительно христиан. (2) Затем он дал
александрийцам право иметь свой совет: до тех пор они жили без
общественного совета, как и раньше при царях, довольствуясь одним судьей,
которого дал им Цезарь. (3) Кроме того, он внес много изменений в их права.
(4) Впоследствии сам Север всегда говорил, что это путешествие было для
него приятным и благодаря поклонению богу Серапису, и благодаря
ознакомлению с древностями, и благодаря необычности животного мира и
природы этих мест; действительно, он тщательно осмотрел и Мемфис, и статую
Мемнона, и пирамиды, и лабиринт. (5) Так как было бы долго перечислять все
мелочи, я упомяну о самом великолепном его поступке: после поражения и
убийства Юлиана он раскассировал преторианские когорты, против воли воинов
причислил Пертинакса к богам, приказал отменить постановления Сальвия
Юлиана, но последнего он не добился. (6) Наконец, прозвище "Пертинакс" он
получил, по-видимому, не столько по своему желанию, сколько из-за
бережливого образа жизни. (7) Из-за бесконечного ряда убийств его считали
крайне жестоким; когда кто-то из его врагов умолял его о пощаде и сказал:
"Что бы ты сделал, будь ты на моем месте?", - Север не смягчился от этих
разумных слов и велел умертвить его. (8) Кроме того, он очень рьяно
уничтожал враждебные ему группировки и почти из всякого столкновения
выходил победителем.

XVIII. (1) Он покорил персидского царя Абгара, принял под свою власть
арабов, заставил адиабенцев платить дань. (2) Величайшей славой его
правления является то, что он укрепил Британию, перегородив ее поперек
всего острова стеной, доходившей с обеих сторон до Океана. За это он
получил прозвание "Британского". (3) Триполитании, откуда он сам был родом,
он доставил полную безопасность, разбив весьма воинственные соседние
племена, и тем самым обеспечил римскому народу на вечные времена ежедневную
обильнейшую даровую раздачу масла. (4) Север отличался не только
неумолимостью по отношению к преступлениям, но и особенным умением
выдвигать способных людей. (5) Достаточно много времени он отдавал занятиям
философией и ораторским искусством и отличался необыкновенным рвением к
наукам. (6) Повсюду он был врагом разбойников. Он сам составил
добросовестное описание своей частной жизни и общественной деятельности,
приводя оправдание только для одного своего порока - жестокости. (7) Сенат
судил о нем так: ему не следовало бы либо родиться, либо умирать, так как,
с одной стороны, он казался чрезвычайно жестоким, а с другой - чрезвычайно
полезным для государства. (8) Однако у себя дома он был менее
осмотрительным и удержал при себе свою жену Юлию, прославившуюся своими
любовными похождениями и виновную в участии в заговоре. (9) Когда из-за
того, что он, страдая болезнью ног, вяло вел войну, воины почувствовали
беспокойство и провозгласили Августом его сына Бассиана, который находился
при нем, Север велел поднять себя на трибуну, а затем явиться туда всем
трибунам, центурионам, военным начальникам и когортам, по почину которых
это произошло, и, наконец, стать рядом с собой сыну, принявшему звание
Августа. (10) Всех виновных в случившемся, кроме своего сына, он приказал
казнить, и когда все, пав на землю перед трибуной, просили его о прощении,
он, касаясь рукой головы, сказал: (11) "Наконец-то вы понимаете, что
управляет голова, а не ноги". Ему же принадлежит изречение по поводу того,
что его, человека незнатного рода, судьба благодаря его образованию и
военным заслугам привела по многим ступеням к императорской власти: "Я был
всем, и все это ни к чему".

XIX. (1) Он умер в Эбораке18 в Британии, покорив племена, которые казались
враждебными Британии, на восемнадцатом году своего правления, от тяжелой
болезни, уже стариком. (2) Он оставил своих сыновей, Антонина Бассиана и
Гету, которому он в честь Марка присвоил также имя Антонина. (3) Север был
похоронен в гробнице Марка Аврелия, которого он так почитал, выделяя его из
прочих императоров, что и Коммода признал божественным и считал необходимым
добавлять всем императорам имя Антонина, подобно тому, как добавляется имя
Августа. (4) Самого его сенат, побуждаемый к тому его детьми, которые
устроили ему великолепнейшие похороны, причислил к богам. (5) Из
общественных его сооружений главнейшими являются Септизоний и Северовы
термы, а также его двери19 в Затибрском районе у ворот, носящих его имя,
устарелую форму которых общественный вкус сразу же не одобрил. (6) После
его смерти все высоко оценивали его - главным образом потому, что
государство в течение долгого времени не видело ничего хорошего ни от его
сыновей, ни после, когда многие устремились к власти и Римское государство
стало добычей для грабителей. (7) Он носил очень скромную одежду; даже
туника его была слегка окрашена пурпуром, а плечи он покрывал грубошерстной
хламидой. (8) Он был очень умерен в еде, жаден до овощей своей родины,
иногда проявлял страсть к вину, часто воздерживался от мяса. (9) Он был
красив, огромного роста, носил длинную бороду, на голове имел седые
курчавые волосы, лицо его внушало уважение, голос он имел звучный, но до
самой старости говорил с каким-то африканским акцентом. (10) После его
смерти его очень любили, потому что исчезли ненависть к нему и страх перед
его жестокостью.

XX. (1) У Элия Мавра, вольноотпущенника Флегонта Адриана, я, помнится,
читал о том, что Септимий Север, умирая, неумеренно радовался тому, что он
оставляет государству двух Антонинов с равной властью - по примеру Пия,
который оставил государству двух усыновленных им сыновей, Вера и Марка
Антонина, (2) но с тем преимуществом, что Пий дал в правители государству
усыновленных, а он, Север, родных сыновей, а именно: Антонина Бассиана,
родившегося от первого брака20, и Гету, которого он имел от Юлии. (3)
Однако он сильно ошибался в своих надеждах: одного отняло у государства
братоубийство21, а другого - его собственные нравы, и это святое имя22 ни в
одном из них не сохранилось на долгое время. (4) Когда я подумаю о прошлом,
Диоклетиан Август, мне становится совершенно ясным, что почти никто из
великих мужей не оставил после себя ни одного прекрасного и полезного для
государства сына. (5) В сущности, эти мужи либо умирали бездетными, либо в
большинстве случаев имели таких детей, что для человечества было бы лучше,
если бы они умерли без потомства.

XXI. (1) Начнем с Ромула - он совсем не оставил детей, не оставил и Нума
Помпилий, а это могло бы быть полезным для государства. Что сказать о
Камилле? Разве он имел детей, подобных ему? Что сказать о Сципионе, о
Катонах, которые были столь великими? (2) А что мне говорить о Гомере,
Демосфене, Вергилии, Криспе и Терентии, о Плавте и прочих? Что - о Цезаре?
Что - о Туллии, единственном, для которого было бы лучше не иметь детей?
(3) Что - об Августе, который не имел даже хорошего усыновленного сына,
хотя у него была возможность выбрать из числа всех граждан? Даже сам Траян
ошибся в своем соотечественнике и племяннике, выбрав его своим преемником.
(4) Но оставим в стороне усыновленных, чтобы нас не опровергали Антонины,
Пий и Марк - эти божества государства; перейдем к родным сыновьям. (5) Что
могло быть счастливее Марка, если бы он не оставил наследником Коммода? (6)
Что - счастливее Септимия Севера, если бы он не имел сына Бассиана, который
тотчас же ложно обвинил брата в кознях против него и на основании этой
братоубийственной выдумки лишил его жизни; который свою мачеху (7), да что
я говорю, мачеху, конечно, мать, на груди которой он убил ее сына Гету, -
взял себе в жены; (8) который убил Папиниана, убежище права и сокровищницу
правовой науки за то, что тот не хотел оправдать братоубийство. Притом
Папиниан был даже префектом, так что у человека, великого своими личными
качествами и знаниями, было вдобавок и высокое положение. (9) Наконец,
оставляя в стороне все прочее, я считаю нравы Бассиана причиной того, что
Север - человек, во всех случаях проявлявший суровость, даже более того, -
жестокость, стал считаться праведным и достойным алтарей, как боги. (10)
Говорят, что Север, тяжело больной, послал своему старшему сыну
замечательную речь из Саллюстия, в которой Миципса убеждает своих сыновей
жить в мире. Но тщетно. И... человека только здоровьем. (11) В сущности,
Антонин долго был ненавистен народу, и это чтимое имя стало менее любимым,
хотя и он роздал народу одежды, из-за которых он был прозван Каракаллом, и
построил великолепные термы. (12) В Риме существует портик Севера, где
изображены деяния последнего, выстроенный, как передает большинство, его
сыном.

XXII. (1) Предзнаменования его смерти были следующие. Сам он видел во сне,
что его похитили на небо четыре орла, запряженные в колесницу, украшенную
драгоценными камнями, причем впереди летела какая-то огромная человеческая
фигура. Во время похищения он успел посчитать до восьмидесяти девяти23 -
сверх этого числа он не прожил ни одного года, ведь и к власти он пришел
стариком. (2) Когда же его поставили на огромный воздушный круг, он долго
стоял там один, покинутый; он начал бояться, что упадет вниз, но увидел,
что его зовет Юпитер, который и поместил его между Антонинами. (3) В день
цирковых игр, когда по обычаю были поставлены три гипсовые статуи Победы с
пальмовыми ветвями, - средняя, державшая шар, на котором было написано его
имя, была снесена с возвышения порывом ветра и упала стоймя на землю; та,
на которой было написано имя Геты, рухнула и совсем разбилась; та же,
которая имела на себе надпись с именем Бассиана, едва устояла, потеряв в
вихре ветра свою пальмовую ветвь. (4) В Британии, возвращаясь после осмотра
стены у вала, он после победы и заключения вечного мира подъезжал к
ближайшей остановке и задумался о том, какое знамение он встретит; какой-то
эфиоп, принадлежавший к одному воинскому подразделению, пользовавшийся
громкой славой среди шутников и чьи шутки всегда имели успех, вышел
навстречу ему, надев венок из кипариса. (5) Когда Север, пораженный
знамением, которое заключалось как в цвете его тела, так и в венке, в гневе
приказал убрать его с глаз долой, этот воин, говорят, сказал ему в виде
шутки: "Ты все поверг, ты все победил; будь же теперь богом, победитель".
(6) Когда, возвращаясь в город, Север пожелал совершить жертвоприношение,
то, по ошибке деревенского гарусника, его прежде привели к храму Беллоны, а
затем сюда были приведены черные жертвенные животные. (7) Когда он,
отвергнув их, стал удаляться по направлению к дворцу, то по недосмотру
служителей черные жертвенные животные последовали за императором до самого
порога дворцового здания.

XXIII. (1) В очень многих городах находятся замечательные его сооружения,
но великим проявлением его порядочности было то, что он восстановил в Риме
все общественные здания, которые стали разрушаться от времени, почти нигде
не выставляя своего имени, сохраняя повсюду надписи их создателей. (2)
Умирая, он оставил запас хлеба на семь лет, так что ежедневно можно было
расходовать по семидесяти пяти тысяч модиев; масла же он оставил столько,
что в течение пятилетия его хватило на нужды не только Рима, но и всей
Италии, в которой масла недостаточно. (3) Говорят, последние слова его были
следующие: "Я принял государство, со всех сторон раздираемое восстаниями, а
оставляю умиротворенным даже в Британии. Старый, с больными ногами, я
оставляю моим Антонинам крепкую власть, если они сами окажутся хорошими, но
бессильную, если они будут дурными". (4) Затем он велел дать трибуну
пароль: "Будем трудиться", тогда как Пертинакс, призванный к власти, дал
пароль: "Будем воинами". (5) Затем он решил сделать второй экземпляр статуи
царственной Фортуны, которая обычно сопровождала государей и ставилась у
них в спальнях, чтобы оставить это священнейшее изображение каждому из
своих сыновей; (6) однако, увидя, что час его смерти очень быстро
приближается, он, говорят, приказал ставить статую Фортуны поочередно,
через день в спальни его сыновей - императоров. (7) Это приказание Бассиан
отменил еще раньше, чем совершил братоубийство.

XXIV. (1) Тело Севера было перевезено из Британии в Рим, и провинциалы
оказывали ему на пути великие почести; (2) впрочем, некоторые говорят, что
в Рим была привезена только небольшая урна, содержавшая останки Севера, и
что она была помещена в гробнице Антонинов, так как Септимий был сожжен
там, где он скончался. (3) Когда он строил Септизоний, он думал только о
том, чтобы его сооружение бросалось в глаза тем, кто прибывает из Африки.
(4) Если бы в его отсутствие префект Рима не поместил в середине его
изображение, он, как говорят, хотел сделать с этой стороны вход в здание
Палатинского дворца, то есть в царский атриум. (5) Когда впоследствии
Александр пожелал сделать это, то встретил сопротивление со стороны
гаруспиков, так как, вопросив об этом, он не получил благоприятного ответа.

                Авторы Жизнеописаний Августов. Послесловие.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Эта книга охватывает полтора века истории Римской империи - со 117 по 284
г. н.э. На это время приходятся две очень непохожие друг на друга эпохи в
истории великого государства, простиравшегося от Рейна и Дуная до Сахары и
от Атлантического океана до Евфрата. Первая из них - это так называемый
"золотой век" империи, время правления династии Антонинов (117-180 гг. -
Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий), период мирного сотрудничества
императоров и сенатской знати, спокойствия в провинциях, затишья на
границах. Вторая падает на так называемый "кризис III века" (от Максимина
до Нумериана, 235-284 гг.). Она - полный контраст: императоры ставленники
солдатчины, каждая армия выдвигает своего узурпатора, между ними ведутся
непрерывные гражданские войны, провинции разорены, с севера вторгаются
германцы, с востока - персы. Между этими эпохами лежит как бы переходный
период - правление династии Северов: Септимий, Каракалл, Гелиогабал,
Александр (193-235 гг.), - гражданских войн еще нет, но империя уже
стиснута военным кулаком. Останавливается повествование на пороге новой
эпохи временного укрепления империи - когда императорам Диоклетиану
(284-305 гг.) и Константу (306-337 гг.) удалось восстановить относительное
единство державы еще на столетие.

Из нескольких посвятительных обращений следует, будто бы именно эти
императоры поручили написать биографии своих предшественников шести
историкам: Элию Спартиану, Юлию Капитолину, Вулкацию Галликану, Элию
Лампридию, Требеллию Поллиону и Флавию Вописку. Мы ничего не знаем о них,
больше они ничего не написали, и имена их больше нигде не упоминаются.
Манера изложения и стиль у них одинаковы - все они пишут, как один человек.
Поэтому в современной науке этих авторов принято называть scriptores
historiae Augustae, "сочинители истории Августов" (имя "Август" стало к
этому времени титулом правящего императора) . Заглавие "Властелины Рима",
под которым напечатана сейчас эта книга, - условное.

Почему именно императорские биографии стали формой описания римской
истории? Совсем не потому, что этот жанр лучше помогал ее понять. Для этого
лучше подошел бы традиционный тип летописи, год