ро, к меди - свинец, тот подлежит смертной
казни с конфискацией имущества. (4) В этой же речи он предписал не
допрашивать рабов в уголовных делах, возбужденных против их господ, даже в
делах об оскорблении величества. (5) Он добавил, что все должны иметь у
себя изображения Аврелиана22. Он приказал построить храм обожествленным, в
котором должны были стоять статуи хороших государей23, с тем, чтобы в дни
их рождений, в праздники парилий24 , в январские календы и в день добрых
пожеланий25 им ставились приношения. (6) В этом же обращении он просил для
своего брата Флориана консульство, но не добился этого26, так как сенат
объявил уже закрытыми все сроки для сменных консулов. Говорят, что он очень
радовался независимости сената: императору было отказано в его просьбе дать
консульство его брату. Тацит, как говорят, сказал: "Сенат знает, кого он
сделал государем".

X. (1) Свое наследственное имущество, которое состояло у него из доходов,
он отдал государству - в сумме двухсот восьмидесяти миллионов сестерций.
Деньги, собранные им дома, он обратил на уплату жалования воинам. Он носил
те же туники и тоги, какие носил в бытность свою частным человеком. (2) Он
запретил устраивать блудилища внутри города, но это запрещение не могло
продержаться долго. Все термы он приказал запирать до наступления темноты
во избежание ночных беспорядков. (3) Корнелия Тацита, историка эпохи
Августа27, он приказал, называя его своим родственником28, поместить во
всех библиотеках. Для того чтобы его книга не пропала из-за равнодушия
читателей, он распорядился каждый год делать с нее десять списков на
государственный счет и распределять по ...архивам и библиотекам. (4) Всем
мужчинам он запретил носить одежду из чистого шелка29. Свой дом он велел
сломать и на его месте приказал выстроить на его личный счет общественные
термы. (5) На собственные же деньги он подарил остийцам сто нумидийских
колонн в двадцать три фута высотой каждая30. Имения, которые были у него в
Мавритании, он предназначил для починки зданий Капитолия31. (6) Все
столовое серебро, которым он владел в бытность свою частным человеком, он
отдал для обслуживания пиров, которые бывают в храмах. (7) Всех своих
городских рабов обоего пола он отпустил на волю, однако в пределах сотни,
чтобы не получилось нарушения закона Каниния32.

XI. (1) Сам он был в жизни очень бережливым, так что в течение дня никогда
не выпивал секстария вина, а часто выпивал меньше полу секстария. (2) Стол
его состоял из одного петуха с добавлением кабаньей головы и яйца. Из
зелени, которая подавалась в достаточном количестве, он питал особое
пристрастие к салату-латуку, говоря, что таким расточительным расходом он
покупает себе сон. Он отдавал предпочтение горьким кушаньям. (3) Он редко
пользовался банями, а потому и в старости был крепок. Он был большим
любителем разнообразных искусных изделий из стекла. Хлеб он ел всегда
всухомятку, также - с солью и другими приправами. (4) Он был величайшим
знатоком произведений искусства, питал страсть к вещам из мрамора. Вид у
него был щегольской, как у подлинного сенатора. Он любил охоту. (5) Стол у
него был уставлен исключительно сельскими блюдами. Фазаны подавались у него
только в день рождения его и членов семьи или в очень большие праздники.
Мясо закланных им жертвенных животных он всегда приносил домой и приказывал
своим домашним питаться им. (6) Своей жене он не позволял носить на себе
драгоценные камни. Он же запретил носить одежды с золотой полосой. Говорят,
что именно он посоветовал Аврелиану удалить золото с одежд, сводчатых
потолков и кожаных изделий. (7) О нем передано много подробностей, но было
бы долго писать о них. Тот же, кто хочет знать все об этом человеке, пусть
прочтет Светония Оттациана33, который подробно написал о его жизни. (8)
Будучи стариком, он удивительно легко читал даже самый мелкий почерк и за
исключением дня после календ не пропускал ни одной ночи, чтобы чего-либо не
писать или не читать.

XII. (1) Не следует обойти молчанием, но надо часто повторять, что радость
сената по поводу возвращения блистательному сословию права избрания
государя была настолько велика, что назначены были благодарственные моления
богам и обещана гекатомба34. Отдельные сенаторы писали об этом своим, и не
только своим, но и чужестранцам; кроме того, посылались письма об этом и в
провинции: пусть знают все союзники и все народы, что государство вернулось
к древнему укладу, что сенат избирает государей, даже больше, - что сенат
сам стал государем; у сената надо теперь просить законов, к сенату будут
обращаться с мольбой варварские цари, вопросы о мире и войне должны
решаться сенатом. (2) Для полноты сведений я приложил в конце книги много
подобного рода писем; думаю, что они будут прочтены с интересом и без скуки.

XIII. (1) Первой его заботой после того, как он стал императором, было
казнить всех участников убийства Аврелиана как дурных, так и хороших,
несмотря на то, что смерть его уже была отомщена. (2) Так как множество
варваров прорвалось от Меотиды35, он оттеснил их36, благодаря своим
разумным решениям и доблести. (3) Сами меотийцы собирались толпой будто бы
по призыву Аврелиана для войны с персами37, чтобы в случае нужды оказать
нашим помощь. (4) Марк Туллий говорит, что с большим великолепием можно
рассказать о том, как человек провел свое консульство, нежели о том, как он
его получил38, но у этого человека великолепно было получение императорской
власти, сопряженное с такой славой. Однако вследствие кратковременности
своего правления он не мог совершить ничего великого. (5) Он погиб на
шестом месяце своего правления, одни говорят, вследствие вероломства
воинов, другие - от болезни39. Известно, однако, что, подавленный
интригами, он не нашел в себе силы ума и духа, чтобы бороться с ними. (6)
Он приказал называть месяц сентябрь тацитом40, так как в этом месяце он и
родился, и стал императором. Наследником его власти был его брат Флориан, о
котором следует сказать несколько слов.

XIV. (I) (1) Это был родной брат Тацита41. После смерти брата он захватил
императорскую власть не по воле сената42, а по собственному побуждению,
словно императорское достоинство было наследственным, хотя он и знал, что
Тацит дал в сенате клятвенное обещание - при приближении смерти назначить
государем не кого-нибудь из своих детей, а того, кто окажется наилучшим.
(2) Императорскую власть он держал в своих руках всего лишь два месяца и
был убит воинами в Тарсе, когда они услыхали, что императором стал
избранный всем войском Проб. (3) Благодаря своим выдающимся военным
способностям Проб оказался желанным для сената и был избран воинами, и сам
римский народ требовал в своих возгласах именно его. (4) Флориан подражал
правам своего брата, но не во всем. Бережливый брат упрекал его за
расточительность, да и самая эта жажда власти показала различие между
нравами братьев. (5) Таким образом, из одного дома было два государя, из
которых один был императором шесть месяцев, а другой лишь два, словно
какие-нибудь временные цари между Аврелианом и Пробом (они были наречены
государями после междуцарствия).

XV. (II) (1) Две мраморные статуи, в тридцать футов каждая, стояли в
Интерамне43, так как там, на их собственной земле, им были сооружены
кенотафы. Но в эти статуи ударила молния и опрокинула их, так что они лежат
на земле, рассыпавшись на куски. (2) В это время был получен ответ от
гаруспиков, что когда-нибудь будет из их фамилии, по женской или по мужской
линии, римский император, который даст судей парфянам и персам, который
подчинит римским законам франков и аламаннов, который не оставит во всей
Африке ни одного варвара, который поставит наместника над тапробанами,
который пошлет проконсула на остров Юверну, который будет творить суд у
всех сарматов, который захватит все племена и сделает своей собственностью
всю землю, омываемую Океаном, а затем вернет власть сенату, будет жить по
древним законам, сам проживет сто двадцать лет и умрет без наследников. (3)
И совершится все это, говорили они, по прошествии тысячи лет с того дня,
когда ударила молния и разбила статуи. (4) Не очень любезно было со стороны
гаруспиков сказать, что такой император появится через тысячу лет: ведь
если бы они предсказали, что он явится через сто лет, то было бы, пожалуй,
возможно уличить их во лжи..., обещая, тогда как такой рассказ едва ли
может сохраниться. (5) Я же решил включить все это в свой том для того,
чтобы читатель не подумал, что я этого не читал.

XVI. (III) (1) В течение шести месяцев своего правления Тацит только один
раз произвел раздачу римскому народу. (2) Его изображение было поставлено в
доме Квинтилиев. На одной картине он изображен в пяти видах: один раз в
тоге, один раз в плаще, один раз вооруженным, один раз в греческой одежде,
один раз в одежде охотника. (3) По поводу этой картины один эмиграмматист,
между прочим, с насмешкой сказал: "Старца не узнаю ни в оружии, ни в
хламиде, но узнаю его в тоге". (4) И у Флориана, и у Тацита было много
детей, и есть их потомки, ожидающие, думается мне, тысячного года. На них
было написано много эпиграмм, в которых высмеиваются гаруспики, обещавшие
им императорскую власть. (5) Вот, насколько я помню, все достойные
упоминания сведения, собранные мною о жизни Тацита и Флориана. (6) Теперь
нам следует приступить к рассказу о Пробе, человеке, выдающемся в своей
домашней и общественной жизни и достойном того, чтобы его поставили выше
Аврелиана, Траяна, Адриана, Антонина, Александра и Клавдия; от них он
отличался тем, что выдающиеся качества, которые были у каждого из них в
отдельности, в нем были соединены вместе. После смерти Тацита он, согласно
решению всех хороших людей, стал императором и правил всем кругом
усмиренных земель, в полной мере уничтожив варварские племена, уничтожив
также множество тиранов, которые появились в его время. О нем было сказано,
что он достоин называться Пробом, если бы он даже не носил этого имени.
Многие говорят, что о нем было предсказание в Сивиллиных книгах, и, если бы
он прожил дольше, на земном круге не было бы варваров. (7) Я счел нужным
предварительно сказать все это о Пробе в жизнеописании других императоров,
боясь, что в какой-нибудь день, час и мгновение меня настигнет неотвратимый
рок и я погибну, ничего не сказав о Пробе. (8) Теперь, удовлетворив свое
стремление, я закончу этот том, считая, что я вполне осуществил свое
стремление и желание.

XVII. (IV) (1) Знамения ожидавшей Тацита императорской власти были
следующие. Один исступленный в храме Сильвана, протянув руки, воскликнул:
"Молчаливая порфира, молчаливая порфира!" - и так семь раз. Это
впоследствии было истолковано как знамение. (2) Вино, которым Тацит хотел
сделать возлияние в храме Геркулеса в Фундах44, внезапно стало пурпурным.
(3) Виноградная лоза, приносившая белые аминийские грозди, в том году,
когда он удостоился императорской власти, стала пурпурной... по большей
части стали пурпурными. (4) Знамения его смерти были следующие. В гробнице
его отца сломались двери, и она открылась. При свете дня и Тациту, и
Флориану явилась тень матери, как живая (говорили, что они родились от
разных отцов). В помещении для ларов все боги от землетрясения или по
какой-нибудь другой причине попадали45. (5) Изображение Аполлона, которое
они особенно почитали, стоявшее на верхушке кровли, было найдено лежащим на
кровати, и это было сделано не рукой человека. Но до каких же пор мы будем
распространяться? Есть кому рассказывать о таких вещах. Мы же побережем
себя для Проба и замечательных деяний Проба.

XVIII. (V) (1) Так как я обещал привести несколько писем, которые
показывают, какую радость обнаружил сенат при избрании Тацита государем, то
я добавлю их и этим кончу. (2) Официальные письма: "Блистательный сенат
шлет карфагенской курии привет. Да будет это на благо, счастье,
благоденствие и спасение государству и всему римскому миру, - к нам
возвратилось право давать законы государству, провозглашать государя,
нарекать Августом. (3) Поэтому обо всех важных делах докладывайте нам.
Всякое обжалование, которое будет возникать по поводу решений проконсулов и
обычных судей, будет направляться к префекту Рима46. (4) Мы считаем, что
благодаря этому и ваше достоинство восстановлено в его прежнем виде, если
наше сословие действительно является первым и, получив обратно свою былую
славу, сохранит за остальными их собственные права". (5) Другое письмо:
"Блистательный сенат курии тревиров. Мы думаем, что вы, как люди свободные
и всегда бывшие свободными, радуетесь. Право избрания государя вернулось к
сенату, а вместе с тем и все апелляции постановлено направлять к префекту
Рима". (6) Письма такого же содержания были отправлены антиохийцам,
аквилейцам, медиоланцам, александрийцам, фессалоникийцам, коринфянам и
афинянам47.

XIX. (VI) (1) Частные письма были такие: "Автронию48 Юсту, своему отцу,
Автроний Тибериан шлет привет. Теперь тебе, безупречнейший отец, подобает
участвовать в заседаниях блистательного сената, теперь подобает высказывать
свое мнение, потому что авторитет блистательного сословия возрос настолько,
что мы даем государей государству, которое вернулось к древнему укладу, мы
избираем императоров, мы, наконец, нарекаем Августами. (2) Выздоравливай,
чтобы присутствовать в древней курии. Мы вернули себе проконсульские права,
и апелляции на решения всех властей и всех сановников снова направляются к
префекту Рима". (3) Также другое: "Клавдий Сапилиан49 Церею Мециану, своему
дяде, привет. Мы получили, безупречный отец, то, чего всегда желали: сенат
вернулся в свое прежнее положение. Мы избираем государей; власти - из
нашего сословия. (4) Благодарность римскому войску, подлинно римскому: оно
вернуло нам власть, которой мы всегда владели. (5) Оставь свое байское и
путеольское уединение, верни себя городу, верни себя курии. Процветает Рим,
процветает все государство. Мы даем императоров, мы избираем государей. Мы
можем и противиться, раз мы начали избирать их. Для того, кто мудр,
сказанного достаточно". (6) Было бы долго приводить все письма, которые я
нашел, которые я прочел. Скажу только одно: все сенаторы были охвачены
такой радостью, что у себя дома приносили в жертву белых животных, часто
открывали изображения предков, сидели в белых одеждах, устраивали пиршества
пышнее обычного, думая, что к ним вернулись древние времена.

                            Юлий Капитолин. Вер.

V

ЮЛИЙ КАПИТОЛИН

ВЕР

I II III IV V VI VII VIII IX X XI

I. (1) Знаю, что большинство писателей в своих исторических сочинениях
описали жизнь Марка и Вера таким образом, что сначала познакомили читателей
с жизнью Вера, имея в виду не ту последовательность, в какой они правили
государством, а ту, в какой они жили. (2) Я же - ввиду того, что сначала
принял власть Марк, а потом уже и Вер, который, правда, умер раньше Марка,
- счел нужным описать сначала жизнь Марка, а затем - Вера. (3) Итак, Луций
Цейоний Элий Коммод Вер Антонин1, который, по желанию Адриана, был назван
Элием, а вследствие усыновления Антонином получил имена Вера и Антонина, не
причисляется ни к хорошим государям, ни к дурным. (4) Про него известно,
что он не выделялся особыми пороками, не отличался и достоинствами. Прожил
он, не пользуясь вполне свободно своими правами государя, но находился при
Марке, разделяя с последним - на одинаковых и равных правах - императорскую
власть. Но распущенность нравов и чрезмерная склонность к разгульной жизни
противоречила учению, которому следовал Марк. (5) Ведь он был простодушен и
ничего не мог скрывать. (6) Родным отцом Вера был Луций Элий Вер, который,
будучи усыновлен Адрианом, первый стал называться Цезарем и, достигнув
такого положения, скончался. (7) Деды, прадеды и множество предков Вера
были консулярами. (8) Родился Луций в Риме в преторство своего отца, за
семнадцать дней до январских календ2 - это дата рождения Нерона3, который
достиг высшей власти. (9) Предки его со стороны отца были родом большей
частью из Этрурии, а со стороны матери - из Фавенции.

II. (1) Происходя из этого рода, он, после усыновления его отца Адрианом,
перешел в род Элиев и по смерти своего отца, Цезаря, оставался в семействе
Адриана. (2) Последний велел Аврелию усыновить его, когда, заботясь о
будущем своего потомства, он пожелал сделать своим сыном Пия, а внуком -
Марка (3) с условием, чтобы Вер женился впоследствии на дочери Пия. Она
была выдана за Марка ввиду неподходящего возраста Вера, как мы об этом
рассказали в жизнеописании Марка. (4) Вер женился на дочери Марка -
Луцилле. Воспитывался Вер в Тибериевом доме4. (5) Он слушал латинского
грамматика Скавра, сына того Скавра5, который был грамматиком у Адриана,
греческих грамматиков - Телефа, Гефестиона, Гарпократиона; риторов
Аполлония, Целера Каниния и Герода Аттика; латинского ритора - Корнелия
Фронтона; философов - Аполлония и Секста. (6) Всех их он очень любил и сам,
в свою очередь, был любим ими, несмотря на то что он не отличался
способностями к наукам. (7) Он любил в детстве писать стихи, а впоследствии
- речи. Говорят, что он был лучшим оратором, нежели поэтом, а говоря по
правде, - он был еще более плохим поэтом, нежели ритором. (8) Кое-кто
утверждает, что он пользовался помощью даровитых друзей, а то, что написано
им, как бы это ни оценивать, составлено для него другими; говорят, что в
его окружении всегда было много красноречивых и образованных людей. (9)
Воспитателем его был Никомед. Вер любил удовольствия, отличался чрезмерной
веселостью; он был очень склонен ко всякого рода пристойным забавам, играм
и шуткам. (10) Достигнув семилетнего возраста, он был переведен в семью
Аврелиев и воспитывался там, имея перед глазами нравы и авторитетный пример
Марка. Любил он охоту, борьбу в палестре и всякого рода упражнения,
принятые у молодежи. (11) Во дворце императора он прожил в качестве
частного лица двадцать три года.

III. (1) В тот день, когда Вер получил мужскую тогу, Антонин Пий освятил
храм своего отца и проявил щедрость по отношению к народу. (2) Когда Вер в
качестве квестора6 давал народу зрелища, он сидел посередине между Пием и
Марком. (3) После своего квесторства Вер сразу же был сделан консулом7
вместе с Секстием Латераном. Спустя несколько лет он вторично был сделан
консулом8 вместе с братом Марком. (4) Но он долго был не у дел и не
пользовался теми почестями, какими был наделен Марк. (5) Так, до своего
квесторства он не заседал в сенате; во время путешествия он ехал не с
отцом, а с префектом претория; ему не было дано никакого другого почетного
звания, как только "сын Августа". (6) Он увлекался цирковыми играми, а
также гладиаторскими боями. Несмотря на то, что его обуревала такая страсть
к наслаждениям и излишествам, Пий держал его при себе, вероятно, потому,
что Адриан, желая называть его своим внуком, приказал Пию усыновить его.
Вообще Пий, как кажется, проявлял по отношению к нему чувство долга, а не
любовь. (7) Однако Антонин Пий любил его простодушие и порядочное поведение
и убеждал его следовать также примеру брата. (8) После смерти Пия Марк дал
ему все - даже допустил к участию в императорской власти и сделал его своим
соправителем, хотя сенат вручил власть ему одному.

IV. (1) Дав ему императорскую власть и предоставив трибунские полномочия, а
затем наделив его консульским достоинством, Марк приказал называть его
Вером, перенеся на него свое имя, тогда как до этого времени тот назывался
Коммодом. (2) Луций, в свою очередь, в делах управления повиновался Марку
как легат проконсулу или как наместник императору. (3) На первых порах Марк
обращался к воинам с речью от имени обоих, и Вер, помня о совместном
управлении, держал себя с достоинством и считался с примером Марка. (4) Но
когда он отправился в Сирию, то там опозорил себя не только невоздержанным
образом жизни, но и распутством и юношескими любовными похождениями. (5)
Говорят также, что впоследствии, по