тем, что был  не  более
уступчив, чем адвокат кредиторов в делах о банкротствах, а вдобавок - упрям,
как то полезное  домашнее  животное,  которое  охотно  питается  репейником;
поэтому в подробных наставлениях он не  нуждался.  Ему  было  предписано  по
возможности ни с чем не соглашаться и - превыше всего - при  каждом  удобном
случае оттеснять Тоунтонов.
     Заседание открыл мистер Перси Ноукс. Начал он с того, что призвал  всех
присутствующих подкрепиться грогом, потом кратко объяснил цель, ради которой
они собрались,  и  кончил  тем,  что  предложил  в  первую  очередь  избрать
председателя и предоставить ему - он надеется,  что  это  не  будет  сочтено
нарушением конституции, - некоторые дополнительные  полномочия,  необходимые
для личного  руководства  всеми  мероприятиями  (кои,  разумеется,  подлежат
одобрению комитета). Бледный молодой человек в зеленом галстуке и  таких  же
очках, член досточтимой корпорации  Иннер-Темпл,  тотчас  встал  с  места  и
предложил на этот пост мистера Перси Ноукса. Он  знает  его  давно  и  может
только сказать, что второго такого честного, отличного  и  душевного  малого
нет и не бывало. ("Правильно!") Воспользовавшись случаем -  молодой  человек
состоял членом общества ораторского  искусства,  -  он  сделал  исторический
обзор английского права от  дней  Вильгельма  Завоевателя  и  до  настоящего
времени, бегло коснулся кодекса, введенного древними друидами, бросил взгляд
на основные  принципы,  коими  руководствовались  афинские  законодатели,  и
кончил  пламенным  панегириком  загородным   прогулкам   и   гарантированным
конституцией свободам.
     Мистер Александер Бригс высказался против  внесенного  предложения.  Он
высоко ценит личные качества мистера Перси Ноукса, но  сомневается,  разумно
ли облекать его столь неограниченной властью ("ого!"). Он не уверен, что  на
посту  председателя  мистер  Перси  Ноукс  проявит   должное   благородство,
беспристрастие и честность; однако он убедительно просит  не  усматривать  в
его словах хотя бы малейшего намека на  неуважение  к  особе  мистера  Перси
Ноукса. Мистер Харди выступил в защиту своего благородного друга, но -  толи
от волнения, то ли от грога - речь его прозвучала довольно невнятно.  Вопрос
был поставлен на голосование, и так как против был подан только один  голос,
мистер Перси Ноукс оказался избранным и по праву занял место председателя.
     После этого дело пошло быстрее. Председатель доложил о смете  расходов,
потребных для прогулки, и каждый член комитета подписался на соответствующую
сумму. Когда встал вопрос о пароходе,  кто-то  предложил  нанять  "Усердие";
мистер Александер  Бригс  внес  поправку,  настаивая  на  том,  чтобы  слово
"Усердие" было заменено словом "Муха",  но  после  непродолжительных  прений
согласился снять свое предложение. Наконец, приступили к самому главному - к
баллотировке. На столик в темном углу комнаты доставили чайницу и каждого из
присутствующих снабдили двумя шашками - белой и черной.
     Затем председатель торжественно огласил список  намеченных  им  гостей:
миссис Тоунтон с двумя дочерьми, мистер Уизл, мистер Симеон. Голосовали всех
кандидатов  по  очереди  -   и   миссис   Тоунтон   с   дочерьми   оказались
забаллотированными! Мистер Перси Ноукс и мистер Харди переглянулись.
     - Ваш список готов, мистер Бригс? - спросил председатель.
     - Готов, -  отвечал  Александер  и  прочел:  -  Миссис  Бригс  с  тремя
дочерьми, мистер Сэмюел Бригс.
     Опять состоялось голосование - и миссис Бригс  с  Тремя  дочерьми  были
забаллотированы! Лицо мистера Адександера  выражало  крайнюю  растерянность,
остальные казались даже испуганными таинственным ходом событий.
     Баллотировка продолжалась;  но  одно  мелкое  обстоятельство,  которого
мистер Перси Ноукс не мог предвидеть, существенно тормозило дело, и система,
изобретенная им, не вполне оправдала себя. Забаллотированы были все.  Мистер
Александер в отместку за обиду, нанесенную его семейству, широко пользовался
данной ему властью и проваливал одну кандидатуру за другой; ввиду  этого  по
прошествии трех часов непрерывного труда  единогласно  избранными  оказались
лишь трое мужчин. Где же выход? Оставалось только либо  бросить  всю  затею,
либо найти путь к компромиссу. Предпочтительней, разумеется, было второе,  и
потому мистер Перси Ноукс предложил отменить процедуру баллотировки -  пусть
каждый член комитета просто назовет тех лиц,  коих  он  намерен  привести  с
собой. Предложение было принято; Тоунтонов и Бригсов восстановили в  правах,
и список гостей утвердили.
     Знаменательное  событие  было  назначено  на  будущую  среду,  и  члены
комитета единодушно приняли  решение  явиться  с  нарукавными  повязками  из
голубой  тафты.  Мистер  Перси  Ноукс  сообщил,  что  вышеозначенное   судно
принадлежит компании  "Главное  речное  пароходство"  и  в  настоящее  время
пришвартовано у таможни. Всю снедь и вина должен был поставить первоклассный
лондонский ресторатор, и мистер Перси Ноукс обязался быть на  месте  к  семи
часам утра, дабы обо всем распорядиться и за всем присмотреть; остальные  же
члены комитета вкупе с приглашенными взойдут на борт в девять  часов.  Затем
комитет снова занялся грогом;  каждый  из  присутствующих  юристов  произнес
речь; председателю выразили благодарность, и заседание было закрыто.
     В последние дни погода стояла чудесная и оставалась таковой  вплоть  до
конца  недели.  Миновало  воскресенье,  и  мистера  Перси  Ноукса   охватила
лихорадка; день-деньской он  сновал  между  пристанью  и  домом,  чем  очень
удивлял конторщиков пароходства и существенно увеличил заработки холборнских
извозчиков. Наступил вторник, и волнение мистера Перси  Ноукса  перешло  все
границы. Он ежеминутно кидался к окну и с тревогой осматривал небо; а мистер
Харди, готовя к среде новый номер  на  квартире  председателя,  оглашал  всю
площадь звуками модных куплетов.
     Беспокоен был сон мистера Перси Ноукса в ту ночь: он ворочался  с  боку
на бок, метался на постели, и снились ему отчаливающие пароходы,  гигантские
часы,  показывающие  четверть  десятого,  и   мерзкая   физиономия   мистера
Александера Бригса, скалившая зубы  из-за  борта,  словно  глумясь  над  его
потугами сдвинуться с места. Он сделал отчаянное усилие прыгнуть на борт - и
проснулся. Спальню заливало яркое веселое солнце, и  мистер  Перси  Ноукс  в
ужасе схватился за свои часики,  почти  уверенный,  что  кошмар  его  сбылся
наяву.
     Стрелки показывали ровно пять. Он мысленно подсчитал -  около  получаса
уйдет на одеванье; и так как утро выдалось ясное и  было  время  отлива,  он
решил пройтись пешком до Стрэнд-лейн, а там взять лодку.
     Он оделся, наскоро  проглотил  кофе  и  тронулся  в  путь.  Улицы  были
пустынны и  безлюдны,  словно  накануне  вечером  в  последний  раз  по  ним
двигались толпы людей. Кое-где заспанные подростки  снимали  ставни  с  окон
лавок; изредка  медленным  шагом  проходил  полицейский  или  молочница;  но
служанки еще не подметали крылечек и не разводили огонь на кухне,  и  Лондон
казался вымершим. Недалеко от Темпл-Бара*, у поворота в один  из  переулков,
под открытым небом расположилась закусочная. На жаровне кипел кофе;  большие
ломти хлеба с маслом были сложены штабелями, как  тес  в  лесном  дворе.  На
скамейке, ради удобства и безопасности припертой к  стене  ближайшего  дома.
сидела веселая компания. Двое молодых людей, которые, судя по измятой одежде
и шумному поведению, отлично провели вечер накануне, угощали  трех  "дам"  и
рабочего-ирландца. Тут же стоял маленький трубочист и с  тоской  смотрел  на
соблазнительные яства, а с противоположного  тротуара  за  пирующими  следил
полисмен. Испитые лица и слишком легкий  наряд  трех  женщин  были  особенно
заметны на ярком утреннем солнце, и их вымученный смех звучал тем фальшивее,
чем беспечнее хохотали молодые люди, время  от  времени,  развлечения  ради,
принимаясь тормошить хозяина этой странствующей кофейни.
     Мистер Перси  Ноукс  быстро  прошагал  мимо,  и  когда  он  свернул  на
Стрэнд-лейн и увидел впереди поблескивающие  воды  Темзы,  он  подумал,  что
никогда еще не чувствовал себя таким бодрым и незаменимым.
     - Лодку, сэр? - крикнул один из  троих  мужчин,  которые,  посвистывая,
протирали свои лодки. - Подать, что ли?
     - Нет! - отрезал мистер Перси Ноукс, ибо тон, которым был задан вопрос,
отнюдь не свидетельствовал о почтении к его особе.
     - Не прикажете ли подать яхту, сэр? - осведомился другой к  величайшему
удовольствию всех прочих.
     Мистер Перси Ноукс ответил на это только презрительным взглядом.
     - Вам на пароход, сэр? - доверительно спросил старый лодочник, одетый в
красную полинялую куртку точь-в-точь такого  цвета,  как  обложка  на  очень
захватанном адрес-календаре придворной знати.
     - Да, да, и поживее! На борт "Усердия", у таможни.
     - "Усердие"? - переспросил лодочник,  предложивший  яхту.  -  Да  он  с
полчаса как ушел. Своими глазами видел.
     - И я видел, - подхватил второй, - давно ушел, а теперь небось  уже  ко
дну пошел, потому франтов и дамочек в него набилось - просто страсть!
     Мистер Перси Ноукс притворился, что не  слышит  насмешек,  и  ступил  в
лодку, которую старик,  согнувшись  в  три  погибели,  с  превеликим  трудом
подтолкнул к мосткам. "Отчаливай!" - крикнул мистер Перси Ноукс, усевшись на
только что вытертую банку, и лодка заскользила вниз  по  реке.  Но  один  из
лодочников, стоявших у лестницы, еще успел предложить мистеру  Перси  Ноуксу
дари, что тот "ни в жисть не доберется до таможни".
     - Ну вот и он! - радостно воскликнул мистер Перси  Ноукс,  когда  лодка
подошла к "Усердию".
     - Стой! - крикнул с палубы стюард, и  мистер  Перси  Ноукс  прыгнул  на
борт.
     - Надеюсь, вы  останетесь  довольны,  сэр.  Смотрите,  какой  он  нынче
красавец.
     - И верно красавец!  -  воскликнул  мистер  Перси  Ноукс  вне  себя  от
восхищения.
     Палуба была вымыта, и скамейки были вымыты, и была отдельная скамья для
оркестра,  и  площадка  для  танцев,  и  целая  груда  складных  стульев,  и
парусиновый навес; потом мистер Перси Ноукс спустился вниз и  там  суетились
повара и кондитеры, а жена стюарда готовила к обеду два стола, расставленных
во всю длину каюты; потом  мистер  Перси  Ноукс,  скинув  сюртук,  энергично
взялся за работу в полной уверенности, что всем помогает, а  на  самом  деле
без всякой пользы путаясь под ногами; наконец, он совсем  упарился,  и  жена
стюарда хохотала над ним до слез.  Потом  зазвонил  колокол  на  пристани  у
Лондонского  моста;  отходил  пароход  на  Маргет,  и  отходил  пароход   на
Грейвзенд, и люди что-то кричали, носильщики  сбегали  вниз  по  лестнице  с
ношей, которую могут выдержать только носильщики; между пароходом,  стоявшим
у причала, и вторым пароходом, стоявшим  за  первым,  перекинули  мостки,  и
пассажиры бегали по ним, словно взъерошенные куры, выпущенные из  курятника;
а потом, среди невообразимой суеты и путаницы, колокол умолк, мостки  убрали
и пароходы отвалили.
     Между тем время шло. В половине девятого кондитеры и повара съехали  на
берег; приготовления к обеду были закончены; мистер Перси Ноукс запер  дверь
каюты, а ключ положил в карман, дабы накрытые столы могли внезапно предстать
перед очами изумленных гостей во всем  своем  великолепии.  Вскоре  на  борт
явился оркестр, а также и вино.
     Без десяти девять прибыл комитет в полном составе. Мистер Харди щеголял
в подобающем случаю наряде - голубой кургузый жакетик, голубой жилет,  белые
штаны, шелковые чулки и легкие туфли; на  голове  -  соломенная  шляпа,  под
мышкой - огромная подзорная труба; молодой человек  в  зеленых  очках  надел
нанковые невыразимые и нанковый жилет с  блестящими  пуговицами,  точь-вточь
как рисуют Павла - только  не  апостола,  а  возлюбленного  юной  Виргинии*.
Остальные члены комитета, облаченные  в  белые  цилиндры,  светлые  сюртуки,
жилетки и панталоны, смахивали не то на официантов, не  то  на  вест-индских
плантаторов.
     Пробило девять часов, и гости повалили косяками. Мистер Сэмюел Бригс  и
миссис Бригс с дочерьми прибыли отдельно в кокетливом ялике.  Три  гитары  в
темно-зеленых футлярах и две увесистые папки с нотами, рассчитанные, видимо,
на целую неделю непрерывных занятий музыкой,. были бережно  убраны  в  трюм.
Семейство Тоунтон явилось в ту же минуту, вооруженное своими инструментами и
прихватив  с  собой  молодого  джентльмена,  обладающего  густым  голосом  и
реденькими рыжими усами. Тоунтоны избрали для себя розовую масть,  Бригсы  -
небесно-голубую.  Тоунтоны  разукрасили  свои  шляпки  цветами:  тут  Бригсы
несомненно добились преимущества на их шляпках развевались перья.
     - Как поживаете, дорогая? - приветствовали девицы Бригс девиц  Тоунтон.
(Обращение "дорогая" между девицами нередко равнозначно слову "дрянь".)
     - Спасибо, дорогая, превосходно,  -  отвечали  девицы  Тоунтон  девицам
Бригс; засим последовали рукопожатия, излияния чувств и поцелуи, словно  оба
семейства связывала нежнейшая  дружба  и  вовсе  одно  не  сгорало  желанием
выкинуть за борт другое - хотя дело обстояло именно так.
     Гостей принимал мистер Перси Ноукс; он церемонно поклонился незнакомому
гостю, всем своим видом показывая, что желал бы знать, с  кем  имеет  честь.
Миссис Тоунтон только этого и ждала: вот удобный случай посрамить Бригсов.
     - Ах, простите! - самым  небрежным  тоном  заговорила  предводительница
отряда Тоунтонов. - Капитан Хелвс -  мистер  Перси  Ноукс,  миссис  Бригс  -
капитан Хелвс.
     Мистер Перси Ноукс поклонился очень низко; капитан  ответил  тем  же  с
подобающей воинственностью. Бригсы явно приуныли.
     - Так как наш друг, мистер Уизл, к сожалению, не мог сопровождать  нас,
- продолжала миссис Тоунтон,  -  я  пригласила  вместо  него  капитана,  чей
музыкальный талант, несомненно, доставит нам всем величайшее удовольствие.
     - От имени комитета, - сказал Перси, - я выражаю вам  благодарность,  а
вас. сэр, приветствую (тут оба опять поклонились и шаркнули ножкой). Но  что
же мы стоим? Прошу  вас,  пройдемте  на  корму.  Капитан,  вы,  конечно,  не
откажетесь повести мисс Тоунтон. Мисс Бригс, разрешите?
     - Где они выкопали  этого  солдафона?  -  шепнула  миссис  Бригс  своей
дочери, следуя за остальными на корму.
     - Понятия не имею, - со злобой ответила мисс Кэт: свирепый  взор,  коим
храбрый воин окинул гостей, яснее слов  говорил  о  том,  какая  это  важная
особа.
     Лодка за лодкой подходила к пароходу, гость  за  гостем  поднимался  на
борт. Список приглашенных был тщательно сбалансирован:  мистер  Перси  Ноукс
считал, что равное число дам и кавалеров столь же обязательно, как и  равное
число ножей и вилок на обеденных столах.
     - Больше некого ждать? - спросил мистер Перси Ноукс. Члены комитета  (у
которых руки повыше локтя были туго перевязаны голубой лентой, словно  перед
кровопусканием),  порыскав  кругом,  доложили,  что  все  в  сборе  и  можно
отправляться.
     - Поднять якорь! - крикнул шкипер с кожуха гребного колеса.
     - Поднять якорь! - повторил юнга, поставленный над люком  для  передачи
распоряжений механику; и "Усердие" двинулся в путь, издавая все свойственные
пароходам приятнейшие звуки, как-то: скрип, плеск, звон и храп.
     - Эй-эй-эй-э-э-эй! - раздался вопль за кормой: кричали с лодки,  шедшей
в четверти мили от парохода.
     - Сбавить ход! - крикнул шкипер. - Это ваши гости, сэр?
     - Вот тебе на! - воскликнул Харди, который не отрываясь  разглядывал  в
подзорную трубу все дальние и ближние предметы.  -  Ноукс,  это  Флитвуды  и
Уэкфилды... и, о господи!.. с ними двое детей!
     - Как не стыдно людям! Привозить с собой  детей!  послышалось  со  всех
сторон. - Просто нахальство!
     - Знаете что? Давайте притворимся, что не слышим их? Вот будет  потеха!
- предложил Харди под  шумное  одобрение  всех  присутствующих.  Срочно  был
созван военный совет и вынесено решение: новых гостей принять на борт, ввиду
того что мистер Харди торжественно поклялся дразнить детей до  самого  конца
прогулки.
     - Стоп! - крикнул шкипер.
     - Стоп! - повторил юнга; пар вырвался с оглушительным  свистом,  и  все
девицы, словно по команде, хором завизжали. Успокоились они лишь после того,
как отважный капитан Хелвс заверил их, что выхлоп пара, коим  сопровождается
остановка судна, редко приводят к значительным потерям человеческих жизней.
     Двое матросов  подбежали  к  перилам;  они  долго  кричали,  бранились,
цепляли багром за борт лодки и, наконец, мистера Флитвуда с супругой и сыном
и мистера Уэкфилда с супругой и дочерью благополучно  водворили  на  палубу.
Девочке было лет шесть, мальчику - года четыре; ее нарядили в белое платье с
розовым поясом и плохо выглаженную  кофточку;  соломенную  шляпку  покрывала
зеленая вуаль - шесть дюймов на три с  половиной;  мальчик  был  в  нанковом
платьице, и между подолом и краем клетчатых носков виднелись голые, не очень
чистые  икры;  на  голове  торчал  голубой  картузик  с  золотым  галуном  и
кисточкой, а в руке он держал обсосанный имбирный пряник, оставивший  лепные
украшения на его щеках.
     Пароход снова  двинулся,  оркестр  заиграл  "В  путь,  друзья",  гости,
разбившись на группы, весело болтали между собой. Почтенные  старики  парами
шагали по палубе с таким сосредоточенным  упорством,  словно  состязаясь  на
приз в стойкости и выносливости. Пароход быстро шел вниз  по  реке.  Мужчины
показывали  дамам  доки,  портовый  полицейский  участок  и  другие  изящные
общественные здания, а девицы, как полагается, вскрикивали от ужаса при виде
лебедок и кранов, поднимавших уголь и прочие грузы. Мистер Харди рассказывал
замужним дамам анекдоты, а те  хохотали  до  упаду,  закрываясь  платочками,
хлопали его веером по руке, называли "шалуном, бесстыдником" и так далее;  а
капитан Хелвс походя описывал битвы и  дуэли  с  такой  кровожадностью,  что
снискал восхищение всех женщин и возбудил черную  зависть  мужчин.  Начались
танцы; капитан Хелвс пригласил сперва мисс Эмили Тоуятон,  затем  мисс  Софи
Тоунтон. Миссис Тоунтон была на седьмом небе. Победа казалась окончательной,
но увы! - о мужское непостоянство! Отдав дань  вежливости,  капитан  занялся
одной мисс Джулией Бригс и, протанцевав  с  ней  три  раза  подряд,  уже  не
отходил от нее весь день.
     После того как мистер Харди с блеском исполнил две-.  три  фантазии  на
губной гармонике и насколько  раз  повторил  остроумную  шутку  -  незаметно
подкравшись к кому-нибудь из членов комитета, мелом начертить на  его  спине
огромный крест, - мистер Перси Ноукс  выразил  надежду,  что  присутствующие
среди гостей любители музыки порадуют общество своими талантами.
     - Может быть, - сказал он вкрадчиво, - капитан Хелвс не откажет  нам  в
удовольствии?.. - Миссис Тоунтон просияла,  ибо  капитан  умел  петь  только
дуэты и, следовательно, поневоле должен был петь с одной из ее дочерей.
     - Поверьте, - начал храбрый воин, - я почел бы за счастье, но...
     - Ах, пожалуйста! - запищали девицы.
     - Мисс Эмили, не угодно ли вам исполнить дуэт с капитаном?
     - О, с удовольствием, - ответила сия девица, хотя тон, которым это было
сказано, свидетельствовал о прямо. противоположных чувствах.
     - Хотите, я буду  аккомпанировать  вам,  дорогая?  предложила  одна  из
барышень Бригс с явным намерением испортить все дело.
     - Премного благодарны, мисс Бригс, - резко оборвала ее миссис  Тоунтон,
разгадавшая маневр неприятеля. - Мои дочери всегда поют без аккомпанемента.
     - И без голоса, - негромко хихикнула миссис Бригс.
     - Пожалуй, - сказала миссис Тоунтон, побагровев  от  злости,  ибо  она,
хоть и не расслышала язвительного замечания, но верно поняла  его  смысл,  -
пожалуй, было бы лучше, если бы кой у кого голос звучал не  так  внятно  для
других.
     -  Пожалуй,  -  пари