сумеешь.
     Она тебе не нужна, и ты ей совершенно не нужен.
     Она тебя давно похоронила, ты же сам решил, что для нее будет лучше, если ты умрешь... Вот ты и умер для нее. Так что появляться перед этой женщиной попросту негуманно! Она еще, чего доброго, в обморок грохнется, возись потом с ней... И засыплет его упреками, станет говорить, что он ей жизнь разбил, что... Боль постепенно отступила, он смог глубоко вдохнуть и уже решил уйти, но тут дверь открылась и вышла Ника с кавалером. Он отступил за дерево и впился в нее глазами. Вид у нее был нормальный, спокойный, не похоже, что она чему-то там предавалась... Даже не целовались, наверное. Да и времени прошло всего ничего, минут десять от силы, не кошки же они... Ему стало легче.
     Он заметил только, что Ника сменила туфли. Они говорят по-русски и на "вы", что тоже приятно. Вот теперь они действительно бродили... Все понятно, она надела на свиданку туфли на каблуках, в них не больно-то побродишь. А теперь броди - не хочу!
     Дура, думала небось, что он ее сразу поведет в какое-нибудь шикарное заведение, а он, видите ли, решил бродить! Бродить, конечно, дешевле! Они брели по улицам, а он тащился за ними, отчетливо понимая, как это глупо и унизительно. Но вот наконец они зашли в уличное кафе под цветущими розовыми каштанами. Он тоже вошел и пристроился неподалеку. Что я тут делаю? Я ведь ей совершенно не нужен, она не чувствует, что я рядом, вон на улице ни разу даже не оглянулась, и сейчас в мою сторону не глядит... И в ту же секунду Ника вдруг начала беспокойно озираться. Он уткнулся в меню. К парочке подошла молоденькая кельнерша, а через две минуты она же подошла к нему. Он заказал чашку кофе. Никин кавалер между тем взял ее руки в свои и, глядя на нее с нежностью, стал что-то взволнованно говорить. Она зарделась, улыбнулась и что-то сказала в ответ. А мужик вдруг прижал ее ладони к своим щекам и начал их целовать. Так, очень интересно. Он о чем-то ее спросил, а она, зардевшись, видимо, согласилась. На что, хотел бы я знать. Переспать с ним? Но, судя по всему, это уже пройденный этап. А может, он сделал ей предложение? Руки и сердца, как говорится? Но с чего я взял, что она не замужем? Впрочем, замужней бабе тоже можно предложить руку и сердце... Она ему кивнула, значит, согласилась. Если она замужем, то это довольно подло... А если не замужем... Опять заболело под ложечкой. Замужем - не замужем, какая разница, но ведь со всеми ними она спит... И с мужем, невесть каким по счету, и с этим... Нет, это уж слишком, он смотрит на нее с такой любовью...
     А она тоже с нежностью на него смотрит... Он в бешенстве швырнул на столик деньги. И выбежал из кафе. Но уйти не было сил. И он увидел, как мужик вдруг вскочил и тоже выбежал из кафе. Ника осталась одна, на губах ее все еще играла нежная улыбка, от которой можно было сойти с ума. Какая она худенькая, вдруг подумал он. Боже, до чего она прелестна, это самая прелестная женщина из всех, кого я видел... Вот сейчас подойду к ней - и будь что будет. Но тут он увидел, что кавалер ее вернулся с пятью шикарными чайными розами. Ника просияла, понюхала розы, а мужик нежно ее поцеловал. Убью, к чертовой матери! И вдруг ему в голову пришла мысль, показавшаяся очень удачной. Вот сейчас, старый хрыч, я тебе обедню испорчу! Он бегом пересек площадь и буквально ворвался в цветочный магазин. Немолодая продавщица улыбнулась ему:
     - Добрый день. Что вы хотите?
     - Мне нужен большой красивый букет, но немедленно!
     - О, это не проблема, только скажите...
     - Вот этот!
     - Этот, к сожалению, уже продан!
     - Умоляю, продайте его мне!
     - Извините, это невозможно, а вот этот вам не подойдет?
     И тут его опять осенило:
     - У вас есть чайные розы?
     - Ну конечно!
     - Тогда, пожалуйста, пятьдесят роз!
     - Пятьдесят? Сию минуту.. Я не уверена, что столько смогу набрать...
     - Ничего, пусть немного меньше. Только скорее.
     - Хорошо, хорошо, у меня двадцать семь...
     - Пусть... И пожалуйста, вы можете кого-нибудь послать вон в то кафе?
     - Разумеется, букет для дамы, которая сидит в кафе?
     - Конечно.
     - Вы не могли бы показать мне эту даму?
     - Зачем это?
     - А вы сами понесете розы? - улыбнулась продавщица. - Или вы хотите их послать?
     - Послать, конечно, послать, я же сказал.
     - Но мне придется сделать это самой, моей помощницы сейчас нет.
     Она вместе с ним вышла из магазина, и он показал ей Нику На столике перед ней уже стояли чайные розы.
     - О, я понимаю, - опять улыбнулась женщина, - уверяю вас, двадцать семь роз более чем достаточно.
     Если бы вы посылали цветы даме домой, это другое дело, но в кафе...
     - Да, наверное, вы правы, но поторопитесь, умоляю!
     - Не волнуйтесь, ваша дама только приступила к мороженому!
     - Господи, как вы разглядели?
     - У меня дальнозоркость, - улыбнулась опять продавщица, заворачивая розы в красивую бумагу. - Вот видите, прекрасный букет получился. Хотите что-нибудь написать?
     - Да-да, обязательно!
     - Вы можете выбрать карточку.
     - Какая разница, давайте любую! - Он весь дрожал от нетерпения, схватил первую попавшуюся и написал, не задумываясь: "Котофеич, жду завтра в десять утра у памятника Бетховену. Целую.
     Влад".
     В этот момент в магазин, запыхавшись, вбежала девчонка лет пятнадцати. Продавщица сказала:
     - Трудхен, надо этот букет отнести в кафе. Там за столиком, где стоят наши чайные розы, сидит дама в бежевом костюме.
     Девочка глянула на букет, на покупателя и прыснула. Потом кивнула и вприпрыжку понеслась исполнять поручение. Он поспешил за ней.
     - Стой, не беги так! - крикнул он.
     Она остановилась, подождала его.
     - Хотите видеть знаменательный момент?
     Ну и нахалка!
     - Не волнуйтесь, у вас больше роз и больше шансов!
     - Иди уже! - разозлился он.
     Девчонка вбежала в кафе и подала Нике букет.
     Ника и ее хахаль стали озираться, но он уже стоял за каштаном. Так что даже бойкая Трудхен его не заметила. Кавалер сунул ей какую-то монетку, и она унеслась.
     Он сумел подобраться довольно близко и увидел, что у Ники лицо растерянное и встревоженное.
     Она недоуменно пожимала плечами и что-то, словно оправдываясь, говорила кавалеру. Тот взял букет и обнаружил в нем конверт с карточкой. Протянул его Нике. Та вытащила карточку и смертельно побледнела. Казалось, она близка к обмороку. Эффект удался! Наверное, это нехорошо, даже жестоко, запоздало подумал он. Наверное, я что-то поломал... Но зачем он ей нужен, если есть я? И словно в подтверждение этой мысли, Ника встала, взяла его букет и словно сомнамбула побрела к выходу из кафе. Кавалер вскочил, бросил на столик деньги и поспешил за ней, а пять его роз остались стоять на столике.
     Ночь он почти не спал, мучился, идти на это свидание или не идти. А потом решил, что вот проснется утром и решит. Утро вечера мудренее. Почему я назначил свидание на утро, на десять часов, в такую рань? Идиот, надо было назначить на вчерашний вечер, зачем ей мучиться целую ночь? И вообще, один раз я ей жизнь уже поломал, зачем второй-то? Может, у нее с этим мужиком могло что-то сладиться, а я влез... Ах, как некрасиво, как подло и гнусно... Нет, я не пойду, пусть думает, что кто-то ее жестоко разыграл... Да и вообще, что я ей скажу? Извини, подруга, я так, на минуточку, жив-здоров и рад тебя видеть тоже в добром здравии?
     Глупо, глупо... Я чувствую себя полным идиотом.
     Он вдруг живо представил себе Нику, стоящую в одиночестве у памятника Бетховену, сначала в надежде озирающуюся вокруг, а потом горько разочарованную, в унынии бредущую прочь... Нет, это слишком, так нельзя, это не по-мужски, сказав "а", надо говорить "б"... Он вскочил, заметался по комнате, подбежал к окну, чтобы открыть его, и увидел, как из подъезда выходит Габи под руку с молодым человеком. Эта времени даром не теряет. Ну и черт с ней. У меня сегодня свидание с Никой! Надо выглядеть мужчиной, а не размазней. Да-да, я пойду на эту встречу, чем бы она ни кончилась, я просто вырву этот больной зуб и тогда смогу спокойно, с чистой совестью, жить дальше, а когда этот зуб будет вырван, чем черт не шутит, я еще трахну Габи, чтоб не считала меня трусом и импотентом. Конечно, Ника накинется на меня с упреками или будет долго плакать, но надо, надо это перетерпеть, чтобы нормально жить дальше. Я не такой уж фаталист, но, видно, судьбе было угодно, чтобы на этом этапе своей жизни я рассчитался уже со всеми долгами. И он решил заняться гимнастикой.

***

     Ровно в десять он стоял у памятника Бетховену.
     Рядом молоденькая девушка разворачивала торговлю цветами. Но он решил не покупать цветов, к чему они сейчас?.. Не до них... На часах было уже три минуты одиннадцатого. И тут вдруг он подумал: а что, если Ника не придет? Просто не пожелает его видеть? Он ведь умер для нее! Так зачем его оживлять?
     Он будет только помехой в ее жизни... Но тут он увидел ее. Она шла не спеша, вовсе не летела ему навстречу, как некогда. Он ощутил укол разочарования.
     - Ника!
     - Привет! - сказала она как-то даже весело. - Ты, значит, жив? Что ж, хорошо, я рада, умер-шмумер, лишь бы был здоровенький!
     Он ожидал чего угодно, только не этого.
     - Ника, Ника, дай я тебя поцелую! Ты такая стала...
     Она сама поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.
     - Спасибо за платье, Влад, это было очень кстати.
     - Честно говоря, я боялся, что ты сейчас швырнешь мне его в морду.
     - Ну зачем же? Оно красивое, мне идет.
     - Ника, что ж мы, так и будем тут стоять?
     - А что ты предлагаешь?
     - Я не знаю, давай куда-нибудь поедем... Нам же надо поговорить...
     - Влад, о чем нам говорить? Вспоминать прошлое я не люблю, а больше ничего общего у нас нет, можно, конечно, поговорить, почему бы и не поговорить, собственно, но для этого достаточно зайти в кафе. Кстати, я сегодня проспала и не успела позавтракать.
     Ее тон совершенно его обескуражил. Он готовился к обороне, а она и не собиралась нападать. Да еще и проспала...
     - Ну конечно, я тоже только успел выпить молока. Но давай поедем куда-нибудь, я знаю одну кафешку на том берегу Рейна, там можно на свежем воздухе посидеть, утром наверняка народу не будет...
     - А на чем туда едут?
     - У меня тут неподалеку машина...
     - Ты живешь в Бонне?
     - Нет, я приехал к другу..
     - А... Я тоже приехала к подруге. Ну надо же...
     - Так поедем?
     - Поедем. - Она пожала плечами.
     Он взял ее под руку.
     - Ты очень изменилась, Ника.
     - Естественно, Влад.
     - Нет, неестественно. Ты с годами стала лучше.
     - Просто я стала взрослой, Влад.
     - Нет-нет, что ты... Тебе очень идут длинные волосы... Ника, я так рад тебя видеть!
     - Верю.
     - А ты... Ты не рада?
     - Ну почему же, всегда приятно узнать, что человек, которого считала умершим, жив, кто бы он ни был.
     - Ника, я хочу объяснить...
     - Ничего объяснять не надо. Ты сделал тогда свой выбор, ну что ж...
     - Ника, я...
     - Влад, не мучайся, ничего не объясняй, зачем ворошить прошлое? Это ни к чему хорошему не приводит, появляется слишком много мыслей, так сказать, в сослагательном наклонении. А это вполне бесплодное занятие, согласись?
     Он был в полном недоумении. Куда делась та, прежняя Ника, с которой всегда было как на качелях - вверх-вниз, вверх-вниз. Или она так умело притворяется?
     - Ника, постой тут, я сейчас подгоню машину, хорошо? Ты не уйдешь?
     - Нет, зачем же? Я подожду.
     Он почти бегом кинулся к стоянке, лихорадочно соображая, как вести себя с этой новой Никой. Она ставила его в тупик.
     Она действительно ждала его. Черт подери, до чего же хороша... Вот только трепетность исчезла... Наверное, она просто меня не любит уже... А на что ты надеялся, кретин? Полагал, что она двадцать два года хранит в душе твой незабвенный образ? Глупости. Но как интересно... Вот вчера, когда она сидела в кафе с тем седовласым, в ней была прежняя трепетность, нежность... Неужели она любит его? Все эти мысли проносились в его голове, покуда он помогал Нике сесть, пристегивал ремень безопасности.
     - Это далеко? - спросила она.
     - Да нет, через десять минут приедем.
     - А чья машина?
     - Рент-а-кар.
     - А... Влад, а что ты здесь делаешь?
     - Я же говорил - приехал к другу.
     - Ах да, прости.
     - Ника, ты здесь надолго?
     - У меня билет на семнадцатое...
     - Боже, Ника, у тебя голос все такой же, переливчатый...
     - Ты мало изменился, Влад.
     - А что ты подумала, ну про платье, а?
     - Очень удивилась. А потом решила, что это Алла заплатила, чтобы я не возникала...
     - Не возникала? Раньше, по-моему, так не говорили, я, во всяком случае, не помню.
     - Ну, Влад, у нас все изменилось, и язык тоже, иной раз люди так говорят, что и я не пойму... Особенно бизнесмены и деловые... Сплошные маркетинга, мониторинга...
     - Ну это-то как раз понятно, - засмеялся он. - А вот мы и приехали.
     - Но тут, кажется, закрыто.
     Кафе на берегу Рейна действительно было еще закрыто. Стулья ножками вверх стояли на столах, девушка в джинсах подметала дорожку.
     - Фрейлейн, вы не покормите голодных путников? - крикнул он ей.
     - Через пятьсот метров уже открылось кафе! - улыбнулась девушка.
     - Что она говорит? - спросила Ника.
     - Что надо еще немножко проехать.
     - А... Влад, ты хорошо говоришь по-немецки. Откуда?
     - Я три года работал в Ганновере.
     - А... А где ты живешь вообще?
     - Вообще? Вообще я живу в Бостоне.
     - Ты американец?
     - Теперь да...
     - А...
     Они подъехали к очаровательному прибрежному кафе, где столики стояли под деревьями, накрытые клетчатыми скатерками. И толстый, уютный хозяин с улыбкой вышел навстречу первым гостям.
     - Тебе тут нравится, Ника?
     - Да, очень. Знаешь, я в детстве мечтала посидеть в таком кафе.., мы ведь только в кино их видели.., а теперь все по-другому.. Но все равно, тут очень мило.
     - Ника, мы что-нибудь выпьем за встречу?
     - С утра пораньше? Нет. Не стоит.
     - Может, пива?
     - Терпеть не могу пива.
     - Да-да, как же я забыл... Ты всегда терпеть не могла пива. И еще говорила, что нет ничего противнее, чем целоваться с мужчиной, напившимся пива.
     - Если ты хочешь пива, ради бога. Я не собираюсь с тобой целоваться.
     - Почему? - засмеялся он.
     - С упырями не целуюсь!
     - Почему это я упырь?
     - А кто же ты? Фантом тебе больше нравится? Так вот, с фантомами я тоже не целуюсь! И с живыми трупами...
     - Ника, я...
     - Не надо, Влад, ничего не надо объяснять, я все твои объяснения знаю - ты хотел освободить меня...
     Хотел, чтобы я считала тебя мертвым, жила своей жизнью, я все это знаю...
     - Так ты что... Ты тогда сразу все поняла? Не поверила?
     - Нет, не поверила.
     - И ты все эти годы знала, что я жив?
     - Ну, в общем.., да...
     - Это что же.., интуиция?
     - Наверное, это так называется.
     - И ты.., ты на меня не обиделась?
     - Ну тогда, наверное, обиделась, я уж и не помню... Столько лет прошло, столько всего было...
     Он был совершенно растерян. Похоже, этой женщине на него наплевать. Однако это неприятно, очень неприятно, тем более что она так прелестна...
     - Влад, давай вообще не говорить о прошлом, оно ведь прошло, правда? Мы встретились тут, встретились случайно, - значит, судьбе было угодно. Я рада тебя видеть, ты отлично выглядишь, у тебя, наверное, все хорошо в жизни, вот и чудно.
     - Как странно, что ты не поверила...
     - Влад!
     - У тебя никаких неприятностей из-за меня не было?
     - Каких неприятностей?
     - Ну с КГБ...
     - Да нет, что ты... Кому я была нужна? Влад, я хочу еще чашку кофе...
     - Да-да, конечно, может, пирожное?
     - Нет, я уже одно съела, хватит. И вообще, тут все так вкусно.
     - Ника, у тебя красивые волосы... Помнишь, я всегда твердил тебе - надо отрастить волосы, ты ведь так коротко стриглась... А ты говорила, что у меня атавизм...
     - Нет, не помню.
     - Почему ты не надела то платье?
     - Утром? Оно для утра не годится... Влад, а почему вдруг ты решил купить мне его?
     - Сам не знаю... Захотелось...
     - А ты меня где увидел? В магазине?
     - Нет, чуть раньше... На площади... Но не поверил своим глазам и потащился следом. Как осел за морковкой.
     - А почему ж ты не подошел, не окликнул меня?
     Побоялся?
     - Если б ты была одна, я бы подошел.
     - И ты все время за мной следил, что ли?
     - Нет. Я был в шоке... Я не знал, как себя вести, я ведь думал, ты считаешь меня мертвым...
     - Понятно. Но когда увидел, что я с другим мужчиной, взыграло ретивое, да?
     - Взыграло ретивое... Надо же... Как хорошо, как приятно... Я так давно не слышал этого выражения...
     Неужели еще так говорят?
     - Ты мне не ответил.
     - Ну да, наверное... Кстати, кто этот тип? Ты с ним здесь познакомилась?
     - Да нет, я давно его знаю, очень милый человек...
     - Ты замужем, Ника?
     Она немножко помолчала.
     - Сейчас нет.
     - Но была?
     - О! Сколько раз!
     - И сколько?
     - Три! - чуть помедлив, сказала она. - А впрочем, какая разница, все прошло... Говорят, у человека клетки обновляются каждые семь лет, значит, за эти годы они обновлялись целых три раза, ничего прежнего не осталось...
     - Не правда, очень многое осталось... Я вот на тебя смотрю - и мне кажется, не было этих лет, не было, понимаешь?
     Она посмотрела ему в глаза, усмехнулась и жестко сказала:
     - Нет, не понимаю, Влад. Для меня изменилось все. А главное - я сама изменилась.
     - Я вижу. Ты стала лучше.., гораздо лучше...
     - Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была!
     - Тьфу ты, черт, действительно есть что-то онегинское в этой ситуации... Чуть свет - уж на ногах! и я у ваших ног...
     - Это "Горе от ума", - сухо поправила Ника.
     - Да, надо же... Я так отошел от литературы...
     А что, в России по-прежнему много читают?
     - Читают довольно много, вопрос в том, что читают... - улыбнулась Ника. - А ты больше не читаешь?
     - Читаю, только не по-русски... Я запретил себе...
     Я запретил себе тогда вообще все.., запретил себе свое прошлое... Кто же знал, что все так изменится у вас...
     - У вас... Впрочем, это так. У нас! Да, действительно все изменилось. Видел бы ты сейчас Москву..
     - А что? - с замиранием сердца спросил он.
     - Она такая красивая стала! И твой дом... Я недавно проезжала по Спиридоновке, кстати, она опять называется Спиридоновкой... Твой дом отремонтировали, он такой свеженький...
     - А ты? Ты там же живешь?
     - Нет, мой дом снесли, я теперь живу на проспекте Мира.
     - А у тебя... У тебя есть дети?
     - Нет, детей у меня нет. А у тебя?
     - У меня есть сын, Тео. Знаешь, он совсем не говорит по-русски...
     - Ты тоже стал говорить с акцентом.
     - Шутишь?
     - Нисколько.
     - Хотя чему удивляться. Мне редко приходится говорить по-русски.
     - Не общаешься с эмигрантами?
     - Практически нет. Впрочем, это неважно. Расскажи лучше о себе. Как ты живешь, где работаешь, и вообще...
     - Мне, Влад, особенно нечего рассказывать. Живу я нормально, в общем даже неплохо по нынешним меркам.., работаю. Я делаю кукол.
     - Кукол? Каких кукол?
     - Для кукольных театров и просто так, на продажу.. И знаешь, они имеют успех. В Италии на выставке получила первую премию, у меня много премий... Это дает кусок хлеба... У нас теперь много богатых людей, и они часто заказывают мне кукол - для детей, для подарков или просто для украшения интерьера... У меня хорошая профессия, Влад.
     - И у тебя есть ворох платьев?
     - Ворох платьев? - Она нахмурила брови, словно что-то припоминая. - Подумать только, ты помнишь эту детскую глупость! - Лицо ее вдруг прояснилось, помолодело. - Ну надо же... Я тронута. Нет, вороха, наверное, нет, но просто потому, что м