не будь дурой! Все прекрасно. И я обещаю весь вечер держать тебя за руку.
     Больше всего на свете мне хотелось спросить, кто такая Л. Но я прекрасно понимала, что этого делать нельзя. И все-таки я это узнаю. А на предстоящую тусовку чихать я хотела.

***

     Народу было море, и везде, куда ни плюнь, какая-нибудь знаменитость. Но и знакомых оказалось немало, так что я вскоре вполне освоилась, тем более что многие горячо меня поздравляли с успехом Глеба. Вероятно, далеко не все поздравления были искренними, но иначе в актерской среде и не бывает.
     Однако Глеба вскоре кто-то все-таки увел от меня.
     Я в этот момент говорила со своей однокурсницей Райкой Марковой, которая недавно выпустила скандальную книгу "Театральные тайны". Райка была очень неглупая, острая и совершенно бессовестная бабенка. Но общаться с ней было занятно.
     - Сашка, какого хрена ты себя похоронила? У тебя было легкое перо. Что ты теперь, домашняя хозяйка? - блестя яркими черными глазами, говорила Райка. - Слушай, хочешь я тебя пристрою в один новый журнал?
     - Боже мой, кем?
     - Ну для начала репортером, а там как себя зарекомендуешь...
     - Спасибо, Раечка, но это не по мне. Я не могу быть репортером.
     - Ну да, в тебе же нет нахальства, я и забыла. А помнишь, Сашка, как мы на первом курсе дружили, пока ты не втюрилась в Ордынцева?
     - - Можно подумать, одна я тогда втюрилась в Ордынцева.
     - Ну да, мне он тоже нравился, но я сразу поняла, что мне ничего не светит. У меня, знаешь ли, никогда романтика в жопе не свистела, а у вас были такие романтические отношения! Только, честно признаюсь, я не думала, что вы проживете столько лет. И похоже, неплохо прожили. Сколько ж мы не виделись? А дети у вас есть?
     - Детей, к сожалению, нет.
     - Ну нет и нет, я вот тоже бездетная и безмужняя.
     - А где же Миша?
     - Миша слинял к Маше! Но я рада, я роняла: семейное счастье не моя стихия. Я бобылка! И мне в этой роли прекрасно. Заводить детей не собираюсь, так зачем мне мужик в квартире? Пришел, обслужил - и вали к своей женушке, пусть она твое исподнее стирает!
     В голосе Райки слышалась горькая обида на жизнь.
     - Санька, я вот хочу спросить... Вы где теперь живете? Я как-то раз позвонила на Ломоносовский, а мне сказали, что вы переехали.
     - Да. А зачем ты звонила?
     - Просто так. Почему-то захотелось повидаться, молодость вспомнить. Слушай, дай твой новый телефон. Может, и вправду повидаемся.
     Но тут кто-то кинулся к ней в объятия, и я поспешила ретироваться. Райку лучше держать подальше.
     Вокруг Глеба толпился народ. В основном женщины. Одна знаменитая и, кажется, не слишком трезвая певица держала его под руку, привалясь к нему своим немалым бюстом. А Глеб, похоже, млел.
     Не от бюста, а от всеобщего восторженного внимания. Ну что ж, пусть. Чем бы дитя ни тешилось...
     Мне захотелось выпить. Я пошла и выпила необычайно вкусный коктейль, не знаю из чего, но это и неважно. А потом у меня вдруг заболели ноги. Отвыкла ходить на высоких каблуках. И вообще, лучше я уйду. Надо как-то пробраться к Глебу и предупредить, что ухожу. Мимо, покачиваясь, шла эксцентричная телеведущая в оранжевом платье, на голове у нее было нечто невообразимое, оранжево-синее.
     Приглядевшись, я поняла, что это просто волосы.
     - Вас не тошнит? - раздался вдруг за моей спиной мужской голос.
     Я обернулась:
     - Простите, это вы мне?
     - Вам. Вас не тошнит от этого сборища?
     Мужчина был не слишком молод, с проседью в темных волосах и каким-то неуловимо восточным типом лица.
     - Да нет, просто туфли жмут.
     - Вы ведь не актриса?
     - Нет.
     - А давайте поболтаем? "
     - Говорю же, туфли жмут...
     - Пойдемте вон туда, сядем, выпьем за знакомство по рюмке коньяку. Вы мне понравились.
     И, не дожидаясь ответа, он взял меня под руку.
     Он что, клеится ко мне? С ума сойти! Ко мне уже давным-давно никто не клеился. А это, оказывается, довольно приятно... Тем более что у него очень необычное лицо. Я не стала сопротивляться и, едва мы сели, сбросила туфли.
     - Жить стало легче, жить стало веселее? - усмехнулся он.
     Я молча улыбнулась в ответ. Мне вдруг стало интересно.
     - Давайте познакомимся. Меня зовут Александр, Александр Андреевич Шалимов. А вас, если не секрет?
     - А меня зовут Александра Андреевна.
     - Вы шутите?
     - Да нет, почему?
     - Слушайте, по-моему, это символично, вам не кажется?
     - Нет. Достаточно распространенные имена и отчества. Вот если бы вас звали Иван Иванович, а меня Иванна Ивановна...
     Господи, что я плету?
     - А можно мне звать вас просто Сашей?
     - Пожалуйста, Александр Андреевич. Я вас Сашей звать не буду.
     - Саша, чего вы хотите? Коньяку, шампанского?
     - Нет, я тут пила какой-то белый коктейль, это было очень вкусно.
     - Пинаколаду?
     - Не знаю.
     - Минутку!
     Он принес мне коктейль, а сам пил коньяк.
     - Саша, вы первый раз на таком мероприятии, да?
     - Да.
     - А с кем вы пришли?
     - С мужем.
     - А где ваш муж?
     - Там где-то.., тусуется... Ой, а я, кажется, опьянела...
     - Ничего, посидите спокойно, скоро пройдет.
     Или, может, хотите кофе?
     - Нет, спасибо, я посижу.
     - Вам тут не нравится?
     - Да как вам сказать... Только я не люблю фуршет... Ноги болят, и вообще...
     - Вот и я тоже.
     - А вы кто?
     - Вас что интересует? Конкретно?
     - Ну, скажем, профессия.
     - Корабел. Знаете, что это такое?
     - Вы строите корабли? - несказанно удивилась я. И как сюда занесло корабела?
     - Строил когда-то. А теперь занимаюсь бизнесом.
     - А, понятно. Шоу-бизнесом?
     - Нет, отнюдь.
     - А зачем вы сюда пришли?
     - А вы зачем? - засмеялся он.
     - Так я с мужем!
     - И кто у нас муж?
     - Глеб Ордынцев.
     - Вы это с такой гордостью сказали. Только, простите, я не в курсе.
     - Вон видите, такой высокий, на нем бабы гроздьями висят...
     - Он актер?
     - Да! И притом очень хороший. Вы что, "Частного сыщика" не смотрели?
     - А что это такое? Фильм?
     - Самый забойный сериал.
     - Сериалов, знаете ли, не смотрю. Но он счастливый малый, ваш Глеб Ордынцев. Такая внешность и такая жена...
     - А ваша жена где? Она здесь?
     - Я не женат.
     - Понятно. Меня что-то развезло... Этот коктейль такой пьяный... Спать хочется... Я бы уехала, но к Глебу не подобраться...
     - А вы давно замужем?
     - С незапамятных времен.
     - Вам не надоело?
     - Что?
     - Быть замужем?
     - Да вроде нет...
     - А можно нескромный вопрос?
     - Валяйте.
     - Вы не хотите сейчас уйти отсюда? Со мной?
     - С вами? - ахнула я.
     - Ну да, мы же взрослые люди, я вижу, что вам тут плохо, одиноко... У вас странные глаза... Удивительно красивые, но несчастные.
     - Я не собираюсь никуда с вами идти!
     - Как угодно. А хотите, я вам расскажу о вас?
     Я понимала, что должна встать и уйти, но меня развезло, и мысль о том, что надо надеть туфли, казалась невыносимой. В конце концов, что он мне тут сделает, на глазах у добрых двух сотен людей? Пусть говорит.
     - Молчание - знак согласия? Тогда слушайте.
     Вы любите вашего мужа, что, впрочем, неудивительно. И полагаете даже, что и он вас любит. У вас глаза замужней женщины, в них нет поиска...
     И этот туда же! Дался им этот блядский поиск!
     - Это бывает, - продолжал он вкрадчиво, - когда женщина счастлива в браке, но, кажется, недавно, совсем недавно, возможно даже сегодня, вы узнали о чем-то, что причиняет вам сильную боль, очень сильную боль. Вы еще с этой болью не освоились, еще не разобрались в своих чувствах...
     - Господи, вы что, экстрасенс?
     - Нет-нет, боже упаси! Но я угадал?
     - Я не знаю...
     - Вы знаете, Александра Андреевна, Что я прав.
     Не надо меня опасаться, я никому ничего не скажу.
     - Но я... Как вы узнали? - с трудом проговорила я. У меня почему-то вдруг пересохло в горле.
     - По вашим глазам, и только. В них можно читать. Вы слишком доверчивый и бесхитростный человек, Саша.
     - А вы?
     - Я? Я просто знаю женщин. И люблю их, не (стану скрывать. Вы мне очень нравитесь, я никак не ожидал встретить на этом сборище такую женщину...
     - Вы хотите сказать, такую дуру?
     - Нет, дур здесь больше чем достаточно, а я сказал то, что хотел сказать, и только. Знаете, Саша, я вам дам свою визитку, может быть, вам захочется поговорить. Когда-нибудь потом, когда вы разберетесь в своих чувствах... Может быть, вам понадобится помощь. Буду рад служить.
     В моей несчастной пьяной голове зародилась странная мысль.
     - Знаете, вы, наверное, злодей!
     - Злодей? - расхохотался он. - Почему?
     - А в кино и в романах так действуют злодеи...
     Заманивают жертву всяческими красивыми словами, а потом...
     - А потом оказываются маньяками или грабителями, да?
     - Ну что-то в этом роде. У вас такие злодейские подходцы... Психология, болтология... Говорят же, женщины любят ушами. Но я не из таких...
     - Судя по вашему мужу, вы любите глазами, он и впрямь очень хорош. Да ладно, Саша, любите мужа и будьте счастливы. Но вы, кажется, хотели уйти отсюда?
     - Уже не хочу.
     - Понял. Ну что ж, а я уйду, мне тут неинтересно.
     - А зачем пришли?
     - Из вежливости. Меня пригласили. Ну до свиданья, Саша, и простите, если невольно задел ваши чувства. Руку на прощание поцеловать дадите?
     Не дожидаясь ответа, он взял мою руку и поднес к губам:
     - До свиданья, Саша. Не огорчайтесь, все как-нибудь утрясется. Но с идеализмом надо кончать, поверьте, так всем будет легче.
     - Вы, наверное, думаете, в вас есть что-то демоническое, да? - заплетающимся языком спросила я. - А вы самый обычный бабник.
     - Демоническое? Боже избави! Я произвел на вас такое впечатление? Ужасно! Я и в самом деле бабник.
     И очень неплохо разбираюсь в женщинах. Я сразу увидел, что вы прелесть. До свиданья, Саша!
     - Вы обиделись?
     - Нисколько. Хотя вы хотели меня обидеть, но излишняя обидчивость - признак глупости.
     - С ума сойти, я тоже всегда так считала. Если все время обижаешься, значит, просто не в состоянии понять другого человека, что им движет в тот или иной момент...
     - Вот видите, Саша, у нас не так уж мало общего.
     Послушайте, а может быть, нам стоит встретиться, а? В другое время, в другой обстановке?
     - Нет, не стоит, - покачала я головой.
     - Ну как угодно. А визитку мою все-таки не выбрасывайте, мало ли что.
     - Непременно выброшу, как только смогу дойти до урны. И не говорите мне, будто это значит, что вы меня заинтересовали, но я просто этого боюсь...
     - Сашенька, я от вас в полном восторге. Но я все же не такой пошляк, поверьте. А вот и ваш муж вас хватился. Я удаляюсь.
     В самом деле, ко мне направлялся Глеб. И, судя по выражению лица, он был рассержен.
     - Сашка, что ты тут делаешь? Ты что, напилась?
     - А что? Нельзя? Очень вкусный коктейль...
     Глебка, ты доволен жизнью?
     Он сел в кресло рядом со мной, где недавно еще сидел Александр Андреевич.
     - Что это за тип тут тебя обхаживал?
     - Никакой не тип, очень милый, внимательный мужчина. Он понял, что мне тут плохо, одиноко...
     - Ах, бедняжка, брошенная, одинокая, этот старый селадон запудрил тебе мозги...
     - Фу, Глеб! Какая безвкусица!
     - Что безвкусица? - опешил он.
     - Неужели ты сам не слышишь? "Старый селадон" - это из драм и водевилей девятнадцатого века, а "запудрил мозги"...
     Он рассмеялся.
     - Сашка, я тебя обожаю. Но мне не нравится, когда вокруг тебя вертятся чужие мужики.
     - Зато я в полном восторге, когда на тебе бабы гроздьями висят!
     - Гроздья - это не опасно!
     - А что опасно? Таинственные незнакомки, да?
     - Какие незнакомки? Что ты плетешь?
     - Да так, ничего...
     Хмель понемногу выветривался из башки, и я поняла, что нельзя раньше времени выдавать свою тайну. Я должна сначала выяснить, кто эта Л, и присутствует ли она до сих пор в нашей жизни или осталась в далеком прошлом.
     - Глеб, мы долго еще будем тусоваться? У меня ноги болят.
     - Мне просто необходимо еще тут покрутиться, сама же понимаешь...
     - А можно я уйду?
     - Санечка, ну побудем еще часок и вместе поедем.
     - Черт с тобой, только знаешь что... Проводи меня до сортира, я боюсь не дойти...
     - Чем это ты так наклюкалась, Санька?
     - Какой-то жутко вкусной гадостью, беленькой такой, сладкой...
     Он помог мне встать и проводил до вполне роскошного сортира.
     - Тебя подождать?
     - Не надо, я найду дорогу. Спасибо, Глебка.
     Я уже собралась выйти из кабинки, как вдруг услыхала разговор, настолько меня заинтересовавший, что я замерла и снова опустилась на унитаз.
     - Слушай, ну до чего же Ордынцев хорош, просто сил нет!
     - Да уж, Голливуд может отдыхать. И говорят, совершенно потрясный трахальщик!
     - Серьезно? Никогда бы не подумала, слишком красив. Это интересно. А кто говорит-то?
     - Да многие. Ритка, например.
     - Она с ним трахалась?
     - Уверяет, что да. Мне еще кто-то говорил.
     - Ну, может, и врут. Он теперь на виду, многие будут врать про него. Хотя это возможно, в нем есть что-то такое... Жутко сексуальный с виду мужик.
     Значит, хорошо трахается, говоришь? Надо попробовать. А он тут один или с женой?
     - С женой.
     - А что за жена-то?
     - Да ничего интересного, бабенка как бабенка.
     Думаю, он ее скоро бросит.
     - Она кто? Тоже актриса?
     - Нет, так просто, придаток.
     - Ты мне ее покажи, ладно?
     - Без проблем. Ну напудрилась, пошли?
     - Пошли!
     Боже мой, что же это такое? И как теперь жить?
     Вся моя жизнь полетела к чертям собачьим, вот так, в одночасье... Я почувствовала, что к горлу подступает тошнота, и вскочила. Меня начало рвать. Хорошо, хоть в уборной рвет, не на людях. Когда я наконец вывалилась из кабинки и взглянула на себя в зеркало, мне стало еще хуже. Надо срочно уходить отсюда, пока меня никто не видит. Слава богу, сегодня тепло и можно плюнуть на проклятый желтый плащ, номерок от которого лежит в кармане у Глеба.
     Но куда я пойду? Домой? Не могу. От этого дома остались одни руины. Неважно куда, лишь бы уйти отсюда. Мне необходимо на воздух! Может, мозги немного прочистятся и я что-нибудь придумаю. На воздухе я поняла, что есть только один человек в Москве, к которому я могу сейчас поехать. Это Ульяша. И подняла руку, чтобы поймать машину.
     - Сашка! Ты куда это собралась? - Ко мне подбежал Глеб. - Что с тобой? Ты заболела?
     - Нет, Глеб, я умерла. Пожалуйста, уйди, я...
     - Санька, что за дела? Хочешь домой, поедем домой! В чем проблема? Ну напилась, бывает с девушками. Идем, идем, до машины дошкандыбаешь?
     - Нет.
     Он крепко держал меня, я хотела вырваться, но сил не было совершенно. Мне казалось, я теряю сознание.
     - Ну, Санька, ты даешь! Разве можно так напиваться? Спасибо, дебош не устроила. Вот, садись.
     Подождешь минутку, я сбегаю за твоим плащом?
     Он усадил меня в машину и бегом вернулся в отель. Я попыталась выйти, но Глеб, видимо, заблокировал дверцу. Через минуту он вернулся с желтым плащом.
     - Ну как ты? Жива?
     Я хотела что-то ему ответить, но не смогла. Мне вдруг все стало безразлично и ужасно разболелась голова. Вдобавок я вдруг продрогла, да так, что зубы застучали.
     - Э, мать, ты, часом, не заболела? Точно, у тебя жар! Ну дела!
     Он укутал меня ненавистным желтым плащом.
     Как мы добрались домой, я не помню.

***

     Когда я открыла глаза, то увидела перед собой свекровь. Она сидела в кресле рядом с кроватью и читала какой-то журнал. Я ничего не поняла.
     - Светлана Георгиевна? - еле слышно пробормотала я. Почему-то совершенно не было сил. И к тому же я была мокрая как мышь.
     - Проснулась? Да ты вся мокрая! Слава богу, температура упала... Сейчас помогу тебе переодеться.
     - Я что, заболела?
     - Да! У тебя ночью было сорок! Глеб так перепугался! Но ему надо было мчаться куда-то, и он вызвал меня.
     - Я сейчас пойду приму душ!
     - Даже не думай!
     Она принесла махровое полотенце, протерла меня Ракой-то пахнущей уксусом пакостью и помогла надеть чистую рубашку.
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Не знаю, вроде нормально, только слабость...
     - Скоро придет врач!
     - Зачем? Не надо!
     - Что значит - не надо? Ты хочешь есть?
     - Нет. Только пить.
     - Вот тут клюквенный морс...
     - Откуда морс?
     - Я сварила.
     - Спасибо, Светлана Георгиевна.
     - Тебе надо было тяжело заболеть, чтобы понять, что я тебе не враг, да?
     - Боже мой, Светлана Георгиевна...
     - Ладно уж, лежи. И постарайся уснуть.
     Я закрыла глаза. Я знала, что со мной случилось что-то очень скверное, но что именно, вспоминать не хотелось. Видимо, организм от слабости отторгал тяжелые, непосильные сейчас мысли. Я просто лежала в полудреме. И даже свекровь ничуть мне не мешала.
     Вскоре пришла наша районная врачиха, очень симпатичная толстая тетка, совершенно замотанная жизнью. Но вполне доброжелательная, а главное - опытная.
     - Ну с чего это вы вздумали болеть? Лето на дворе! Муж гремит на всю страну, а вы разболелись.
     Ну-ка послушаем. Ничего, сердечко хорошее, в легких чисто. Давление немного низковато, но не катастрофа. Будьте добры, принесите мне ложечку, я ей горлышко посмотрю. Только ложечку вымойте сначала, хорошо?
     - Разумеется, вымою! - оскорбилась Светлана Георгиевна.
     Когда она выплыла из комнаты, врачиха шепотом спросила:
     - Стресс был?
     - Стресс? - И тут вдруг в памяти отчетливо прозвучало: "Говорят, он трахальщик потрясный!" - и сразу заболело "хорошее сердечко". - Да, был.
     - Ну ничего, пройдет. Я тут вам выпишу успокоительное. А это свекровь ваша, что ли?
     - Да.
     - Ох, мне моя свекровь всю жизнь отравила, а теперь я сама скоро свекровью стану. И тоже, наверное, буду девчонку мучить, вот не нравится она мне.
     А вашей свекрови мы про стресс говорить не станем, хорошо? - Она мне подмигнула.
     - Мне все равно.
     - Свекрови не любят, когда у снох стрессы бывают, по собственному опыту знаю.
     - - Вот возьмите! - величественно проговорила Светлана Георгиевна, протягивая врачихе блюдечко, на котором лежала ложка. Та сунула ложку мне в рот.
     - Ну, как я и думала, горлышко не очень, миндалины увеличены, но жить будете! Попьете лекарство, полежите, уход за вами хороший, пейте побольше, только не холодное и не горячее, витаминчики попринимайте, травки успокаивающие, я вот тут выпишу. Вам больничный ведь не нужен? Ну и славненько. Выздоравливайте. И привет мужу!
     - Вы уверены, что у нее не воспаление легких? - поинтересовалась Светлана Георгиевна.
     - На все сто!
     - И не ангина? А на нервной почве такая температура может быть?
     - На нервной почве может быть все что угодно, вплоть до ложной беременности! Всего наилучшего.
     Врачиха ушла.
     - Саша, как я поняла, у тебя все-таки не ложная беременность, но и не простуда. Вчера что-то случилось, да?
     - Нет, ничего не случилось.
     - Ну не хочешь говорить, не надо, а только я сразу заподозрила, что тут какой-то нервный срыв...
     В этот момент зазвонил телефон. Слава богу, она от меня отстанет.
     - Алло, да, это я, Ульяна Михайловна. Она не может подойти. Заболела. Ночью была температура сорок. Сейчас, слава богу, упала уже, но у нее страшная слабость. Естественно, вызвали, и она уже была.
     Судя по всему, это нервное. Нет-нет, она не может говорить. Всего хорошего. Саша, это твоя Ульяна звонила. Передает привет.
     - Спасибо. Я посплю, ладно?
     - Разумеется, спи. Я пока приготовлю тебе что-нибудь поесть. У тебя в холодильнике пусто, но что-нибудь я придумаю.
     Я закрыла глаза. Спать мне не хотелось, но говорить с нею не было сил. Их вообще не было. Никогда бы не подумала, что она будет ухаживать з