ак раз в больнице лежала, когда "Частного сыщика" крутили!
     Да, подруга, я понимаю, что ты от него ноги сделала... Сплошная головная боль!
     - Нет, я бы сказала - сплошной геморрой!
     - Сочувствую. - Она посмотрела на часы. - Хорошенького понемножку. Сейчас я тебя отвезу, и дальше мы держим связь. Ты пока можешь не работать, закругляй свои дела в Москве. Кстати, тебе бабки нужны? Могу проавансировать.
     - Нет, спасибо, пока не нужно.
     Я никому ничего не говорила о внезапном богатстве. Меня оно пугало. Зато разговор с Эммой подействовал на меня умиротворяюще. Я успокоилась и по зрелом размышлении пришла к выводу, что все оскорбления, брошенные мне в лицо Глебом, были от бессилия и растерянности. Он просто еще не умел жить без меня. Ничего, скоро научится. Дело нехитрое.

***

     Вечером мне позвонила Уля:
     - Где ты, блудная дочь? Тебе не стыдно? Совсем забыла меня!
     - Мне стыдно, Улечка, правда, но тут столько всего случилось.
     - И у тебя нет потребности со мной поделиться?
     Нашла другую конфидентку?
     - Никого я не нашла, просто... Понимаешь, бабушка умерла.
     - Ох, Санька, прости, я ж не знала. А ты даже на похороны поехать не смогла, вот свинство! Но это очень печальное событие, а радостные есть?
     - Есть! Давай я завтра к тебе приеду и все расскажу! А как твои дела? Как Сигизмундыч?
     - Да все то же: вздохи, комплименты, изредка поцелуйчик... Да черт с ним, лишь бы деньги платил.
     Он, сучара, что-то задерживает гонорар, а у меня тачка сдохла окончательно. Я без нее как без рук, вернее, без ног. Сама понимаешь. Когда ты завтра сможешь приехать? Мне бы лучше во второй половине дня.
     - Договорились! Я приеду часам к трем-четырем.
     - Только не надуй меня в очередной раз.
     - Клянусь!
     - Ну то-то же!
     Меня вдруг осенило. Я подарю Уле машину! Да, да, конечно, это гениальная идея. Я могу сейчас подарить ей хоть "мерседес", но "мерседес" она просто не примет, а вот новенькие "Жигули" - это в самый раз. Такая сумма не будет ее морально обременять.
     Я уже представила себе, как завтра поставлю новую тачку у нее под окнами, выведу старшую подругу на балкон и скажу: "Смотри, Улечка, какая машина! И вот тебе от нее ключи!" Или нет, лучше так: я под каким-нибудь предлогом выведу ее во двор, подойду к машине, открою ее и скажу: "Мы едем в ресторан, обмыть твою обновку!" "Мою?" - остолбенеет Уля.
     И я радостно рассмеялась при одной только мысли о том, как она удивится! Уж кто-кто, а она заслуживает такого подарка! Это Глеб, как оказалось, не заслуживал всей той любви, которую я ему отдала. Нет, о нем я больше ничего не хочу знать. Суметь бы еще выкинуть его из памяти, стереть... Хорошо бы попасть в небольшую аварию, стукнуться башкой и заработать легкую амнезию, как в сериалах, но такую, чтобы все другое помнить, а Глеба забыть... Вот дура, сказала я себе. У тебя есть воля? Есть. Но с другой стороны, сейчас даже телевизор включить нельзя, чтобы не наткнуться на его рожу, и во всех журналах - он... Ничего, на Майорке, наверное, нет ни наших журналов, ни нашего телевидения - с глаз долой, из сердца вон. И вообще, пошел он! Лучше помечтаю, как удивится Уля... И как обрадуется! А чего зря мечтать, с самого утра завтра поеду в автомагазин и куплю... Я куплю ей "девятку", там же, где Глеб покупал, нам все мгновенно тогда оформили.
     Эта мысль показалась мне такой удачной, что я развлекала себя ею весь вечер, старательно отгоняя воспоминания о последней встрече с Глебом. Я едва дождалась утра, оделась во все новое и поехала покупать машину.
     Я вошла в автосалон богатой дамой, а вышла еще более нищей, чем была раньше. На моей карточке не было ни цента! Я чувствовала себя оплеванной, продавец с такой явной жалостью смотрел на меня... Но черт с ним, с продавцом... Что же это все-таки значит? И вдруг у меня в голове словно зажегся свет.
     Миша Цейтлин! Миша, милый молодой человек, который занимался бабушкиными делами. Это он устроил так, чтобы я не смогла приехать к ней и оформить все как надо. Он безусловно запудрил бабушке мозги, ведь в конце концов она могла завещать свое имущество и деньги кому угодно, но он внушил ей, что так выгоднее, не надо платить какие-нибудь налоги, он вынудил ее продать квартиру, перевел ее деньги на мою карточку, которую наверняка он же и открывал, а как только бабушка умерла, он эти денежки прибрал к рукам. Ничего не скажешь, ловко!
     И ведь я теперь ничего не смогу никому доказать.
     Внезапно на меня напал такой хохот, что я с трудом держалась на ногах. Люди вокруг с недоумением на меня поглядывали. Стоит баба посреди улицы и ржет как ненормальная. И вроде бы не над чем, а она, дура, заливается. Это вовсе не было истерикой. Чем дольше я смеялась, тем легче становилось у меня на душе. Все правильно! Эти деньги были не мои, я их не заработала, это была дармовщинка, а дармовщинки в моей жизни не было с тех пор, как погибли родители. И это урок, хороший урок! Полагаться можно только на себя. Мне даже не было жаль этих денег, только обидно, что не успела подарить Уле машину. Слава богу, что я ничего ей не пообещала.
     И вообще никому ничего об этих деньгах не говорила. Словно чувствовала, что они не мои. Хорошо еще, что я тогда догадалась снять с карточки хоть какие-то деньги и теперь у меня в сумке было три тысячи двести тридцать долларов. Да это же целое богатство! Бедненький Миша Цейтлин, не досчитался пяти с лишним тысчонок! Мне опять стало смешно. Вероятно, меня никто бы не понял, но я с каждой минутой ощущала все большее облегчение. Вот, правда, квартиры мне не видать как своих ушей.
     Даже если Эмма меня не надует и заплатит, как обещала, по тысяче в месяц, то через год я смогу купить только какую-нибудь халабуду на окраине. Ну и что?
     Поживу в халабуде, большое дело! Главное - своя крыша над головой. А потом заработаю себе на приличную квартиру! Вероятно, если бы я кому-нибудь сказала о своих ощущениях, мне вряд ли поверили бы... Может быть, потом, на Майорке, я и расскажу об этом Эмме, на балконе с видом на море. Только бы этот балкон не оказался таким же миражом, как те бешеные бабки. Но нет, какое-то шестое чувство мне подсказывало, что это - мое. И я уже мечтала поскорее оказаться там, на этой почти мифической Майорке, окунуться в море, и не в какое-нибудь, а в Средиземное... И вдруг в сумке зазвонил мобильник. Я выхватила его:
     - Алло!
     - Саша, я в Москве! Я так соскучился! - на одном дыхании произнес Александр Андреевич. - Звоню к маме, а вас где-то носит. Где вы?
     - Меня и вправду где-то носит, - засмеялась я.
     - Но где именно? Я хочу немедленно вас видеть, Саша!
     Мне тоже хотелось увидеть его, но полчаса назад в моей жизни все кардинально изменилось. И я вспомнила, что обещала увидеться с Улей.
     - Нет, я сейчас не смогу, у меня кое-какие дела...
     Вот если вечером, попозже, часов в восемь...
     - Ужасно! Но ничего не поделаешь, придется дожить до восьми. Я заеду за вами?
     - Хорошо, только я буду не дома, а в районе метро "Аэропорт". Давайте у метро и встретимся.
     Он засмеялся:
     - Я уже забыл, когда назначал свидания у метро.
     Ладно, договорились.
     - Подождите, там же два выхода.
     - Ох, верно. Тогда у первого, если ехать из центра. Саша, а вы там случайно не помирились с мужем?
     У вас голос что-то очень веселый.
     Я опять засмеялась:
     - Нет, я с ним еще больше поссорилась! Окончательно!
     - И по этому поводу веселитесь? Не ожидал! Вы очень неожиданная особа, Саша. Я хочу говорить с вами, смотреть на вас, слушать ваш голос... Ну все, до вечера!
     Тут уж я окончательно развеселилась! Кто бы мог подумать, ведь за последнее время рухнуло абсолютно все: вера, надежда, любовь, а я веселюсь! Как те обитатели осажденной крепости, когда у них уже ничего не осталось... Нет, почему же, надежда-то у меня еще осталась! И вера, кстати, тоже! Вера в себя! Ну любовь рухнула, подумаешь, любовь - дело наживное! А сегодня вечером у меня свидание с влюбленным в меня мужчиной, и мужчиной интересным, спору нет! Жизнь продолжается!

***

     Уля чрезвычайно удивилась при виде меня.
     - Опаньки, что за дела? Ты что, не горюешь?
     - Не-а!
     - Хорохоришься?
     - Нет, Ульяша, мне правда весело.
     - Отчего? Оттого, что бабушка умерла?
     - Нет, конечно, что ты! Дело совсем в другом. Я начала новую жизнь, и она мне пока нравится.
     - Влюбилась, все понятно!
     - Ничего я не влюбилась, но поклонник у меня есть! И вечером у нас свидание, а еще я нашла работу и уезжаю на Майорку, вот!
     - На Майорку? Работать? Я не ослышалась?
     - Нет, все верно.
     - И кем же ты там собираешься работать? - недоверчиво спросила Ульяша.
     Я в двух словах ввела ее в курс дела. Она только головой покачала.
     - Ну звучит это и вправду неплохо... А что за поклонник?
     - Да так, бизнесмен.
     - Читать умеет?
     - Что читать? - не поняла я.
     - Ну, на некоторых бизнесменов смотришь и думаешь: интересно, милый, а грамоте ты обучен? Твой не такой? Обученный?
     - Более чем. А еще посмотри, что у меня есть.
     Я вытащила из сумочки фотографию.
     - Сашка, какой портрет! Потрясающе! Ты тут такая... Просто смертельный номер! Слушай, случайно не Асламазян это снимал?
     Тут уж у меня челюсть отвисла.
     - Откуда ты знаешь?
     - Руку мастера всегда видно. Я его давно знаю, мы когда-то даже работали вместе в одном дизайнерском издании.
     - Господи, до чего тесен мир, - поразилась я.
     - Да уж... Тарас умеет вытащить из модели все до капельки. Классная работа.
     - Улечка, а как Сигизмундыч поживает?
     - Ты вчера уже спрашивала.
     - Ах да, прости. И все-таки как?
     - Да ну его... Видно, был когда-то ходок и просто по инерции за мной приударил, а потом струхнул.
     Он мне месяц назад заявил, что часто обо мне думает, что я женщина из его "видеоряда", как он выразился, я сгоряча позвала его в гости, а он не мычит, не телится.
     - Уля, ты злишься, что в него втюрилась?
     - Да нет, не то чтобы, просто, знаешь ли, обидно... Я спала, а он меня разбудил. И на фиг это было надо? Хотя я все равно ощущаю себя по-другому.
     Лучше, это уж точно.
     - Погоди, ты только не засыпай опять - и обязательно еще встретишь кого-нибудь.
     - Кого-нибудь мне не надо, он же человек интересный, понимаешь, с ним говорить - одно удовольствие. Но он, по-моему, начал меня избегать.
     Боится, старый дурак... А чего бояться? Я ж никогда от него ничего не хотела, только поговорить. Не понимает, ослина. Да ну его к чертям собачьим, расскажи лучше про своего. Для тебя этот вопрос гораздо актуальнее.

***

     Мы так заболтались, что я чуть не опоздала на свидание. У Ули я быстренько освежила макияж под ее чутким руководством и побежала к метро. Почему-то я волновалась. Но волнение было приятным.
     Я встала за палаткой, как на первом свидании с Глебом, чтобы минутку понаблюдать за поклонником со стороны. Ага, вон его "ауди". Он затормозил и сразу вышел из машины. И вдруг страшно мне понравился.
     Он был без пиджака, без галстука, в рубашке с коротким рукавом. Он сильно загорел, и от этого Восток еще явственнее проступал в его чертах. В нем чувствуется порода, вдруг подумала я. Но это явно не в мать. Сердце у меня екнуло. А он огляделся вокруг и подошел к цветочной палатке, купил несколько темно-красных роз с белым кружевом гипсофилы. И нервно взглянул на часы. Я собралась с духом и вышла ему навстречу.
     - Саша! Наконец-то, идемте скорее, тут нельзя долго стоять.
     Он сунул мне букет и открыл дверцу. Когда мы тронулись, он взял мою руку и поднес к губам.
     - Чудесные духи. Саша, я дурак. Я заготовил совсем другие слова, а сказал только, что тут нельзя. долго стоять. Это от растерянности и от восторга. Вы изумительно выглядите.
     - Куда вы меня везете? - полюбопытствовала я.
     - Больше всего на свете я хотел бы отвезти вас к себе домой, но я не смею. - Он вопросительно взглянул на меня.
     - И правильно делаете.
     - Тогда я везу вас ужинать, признаться, я голоден.
     А вы?
     - Нет, не голодна.
     - Но...
     - Не волнуйтесь, в ресторан так в ресторан. В конце концов, аппетит приходит во время еды.
     - Умница. Саша, да бросьте вы эти цветы назад.
     - Жалко. Красивые очень. Только зря вы их покупали, если мы едем в ресторан.
     - Ничего, их там поставят в вазу. Господи, о чем мы говорим?
     - А вы предлагаете говорить в машине о жизни и смерти?
     Он опять внимательно на меня посмотрел.
     - Ой, лучше смотрите на дорогу!
     - Не беспокойтесь, я хорошо вожу машину.
     Когда мы заказали ужин, он взял обе мои руки и заглянул мне в глаза.
     - Как вы тут жили, Саша?
     - Бурно, - засмеялась я.
     - И в чем это выражалось? - слегка нахмурился он.
     - Ну, во-первых, окончательно расплевалась с мужем, во-вторых, нашла работу, а в-третьих...
     - Работу? Какую?
     - Ту, что мне сейчас по силам.
     - А конкретнее?
     - Литературную. Знаете, существует такой вид деятельности - литературная обработка. Допустим, знаменитость какая-то написала мемуары, но без литобработки их никто читать не сможет.
     - И чьи же мемуары вы будете обрабатывать?
     - Это коммерческая тайна, - засмеялась я.
     - Автор - мужчина?
     - О нет, дама.
     - Уже легче. И вам хочется этим заниматься?
     - Да, представьте себе.
     - Ну что ж, вольному воля, как говорится. А где вы собираетесь жить? Ведь скоро вернется мама.
     - Знаю. Но жилье я тоже уже нашла.
     Мне не хотелось выкладывать ему все карты, хоть я и понимала, что это глупо. А потому поспешила перевести разговор:
     - А как Япония?
     - Япония? Да я там уже бывал неоднократно. Но в этот раз меня безумно все раздражало, я рвался в Москву. Да, кстати, я так обрадовался, увидев вас, что совершенно забыл... Я же привез вам сувенир, но оставил его в машине. Подождите минутку...
     Вскоре он вернулся, неся в руке какую-то коробочку, завернутую в красивую бумажку с иероглифами:
     - Вот, Саша, держите на счастье.
     - Что это?
     - Ох, женщины, нет чтобы сразу открыть... Открывайте, открывайте, я не смел привезти вам дорогой подарок, поэтому привез вот такую ерунду...
     Я открыла коробочку и достала оттуда.., кошку.
     Черную фарфоровую кошку с красным бантом на шее и поднятой правой лапкой с красными коготками. Так, теперь черная кошка, мелькнуло у меня в голове. Эпоха белой кошки кончилась плачевно, зато эпоха черной началась интересно... Не могу сказать, что эта кошка была такой же симпатичной, как белая меховая, но. там будет видно.
     - Я купил ее в храме, в Японии кошки считаются символом удачи в доме, видите, это ведь маленькая копилка... Саша, почему вы так задумчиво на нее смотрите? У вас что-то нехорошее связано с черными кошками?
     - Да нет, это я так... - в который уж раз я поразилась его проницательности. - Во всяком случае, спасибо. Надеюсь, она принесет мне удачу. Я назову ее Саша-сан. В вашу честь.
     - Я обратил внимание, что сегодня вы еще ни разу не назвали меня ни по имени, ни по имени-отчеству. Я понимаю, по имени вы еще не решаетесь, а по имени-отчеству уже слишком официально, да?
     - Нет, почему... А впрочем, вы, наверно, правы.
     А как вас лучше называть? Шурой?
     - Нет, только не Шурой.
     - А может, Алексом? Вам идет.
     - Годится. Саша, в вас что-то новое появилось, глаза другие, как будто груз какой-то свалился с души, я прав?
     - Послушайте, Алекс, если ваш бизнес прогорит - не дай бог, конечно, - вы можете работать гадалкой. Или психоаналитиком.
     - Да ну, типун вам на язык! - засмеялся он. - Я вижу лишь то, что на поверхности, а в вас все равно для меня еще много тайн.
     - И я не кажусь вам пресной? - вспомнила я слова Глеба.
     - Вы? Пресной? Что за чепуха?
     - Да так, просто спросила...
     - Саша, я, кажется, понимаю, почему вы спросили.
     - Ох, вы слишком многое понимаете, - поморщилась я и пожалела, что задала этот дурацкий вопрос. Надо навсегда забыть все, что касается Глеба.
     Скорее бы уж уехать на Майорку.
     И словно в насмешку какой-то пьяный за дальним столиком вдруг затянул: "Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка". Черт возьми, ну надо же...
     - Саша, я должен вам многое сказать, очень многое, а тут сегодня шумно...
     - Ничего, я расслышу.
     - Саша, я... Я даже не знаю... Вы меня измучили...
     Я все время думаю о вас...
     - Я не виновата.
     - Виноваты. Потому что вы.., вы настоящая. Я это сразу понял, как только увидел... В вас все естественно... И глаза у вас настоящие, а не линзы, и волосы свои, и грудь не силиконовая.., и ресницы не накладные...
     - Вы не совсем правы, у меня ногти искусственные.
     - Саша, вы самая очаровательная женщина, какую только можно себе представить, и при этом вы чудный человек, это сразу чувствуется...
     - Не преувеличивайте, Алекс! Грудь у меня и вправду не силиконовая, но я очень далека от совершенства.
     - Да кому оно нужно, это совершенство, которое можно купить?
     - Ну почему, сейчас столько вокруг красивых женщин...
     - Они мне неинтересны. Со мной случилось то, о чем меня предупреждали когда-то. Я влюбился как дурак. Мне и раньше доводилось влюбляться, но при этом я не утрачивал интереса к другим женщинам. А с вами утратил полностью. Мне интересны только вы. Саша, выходите за меня замуж!
     - Ба, какие люди! Сашенька, это ты?
     У нашего столика стоял Гарик Бестужев. Он был слегка пьян, но выглядел прекрасно, ничего похожего на того несчастного зэка.
     - Сашенька, как я рад, что встретил тебя!
     Ну и момент он выбрал, чтобы появиться! Алекс сидел, сжав зубы и недобро сощурив свои татарские глаза.
     - Гарик, ты прекрасно выглядишь. Я очень рада...
     - Я искал тебя, звонил Глебу, он меня послал...
     Я хочу вернуть тебе долг, Саша! Простите, сэр, я могу похитить вашу даму на две минуты?
     - Гарик, давай в другой раз.
     - Ничего подобного, сию минуту! Я всегда помню добро. Сашка, какая ты красивая стала... А я, кажется, опять опоздал со своей любовью! Сэр, можно я присяду?
     Алекс молчал, но Гарик все-таки опустился на стул.
     - Знаешь, я всегда ношу с собой конверт с деньгами, вдруг случайно тебя встречу, как тогда. И вот встретил. На возьми. - Он действительно вытащил из кармана конверт и сунул мне в руки. - Бери, бери, они принесли мне невероятную удачу. Я быстро выкарабкался благодаря тебе! Ты мой добрый гений, Сашенька. Скажи, ты похерила своего красавчика? Не злитесь, сэр, я любил эту женщину с детства... Но, увы, безответно. Теперь еще больше люблю, но ни на что не надеюсь. А вам повезло, она приносит удачу, она как талисман... Вы ее берегите, она... Сейчас таких уже не бывает... Она просто высшей пробы, хоть и дурочка... Ну все, по вашим лицам вижу, что помешал. Я всегда был лишним для нее, но я не ропщу. В трудный момент именно она протянула мне руку помощи. И если тебе что-нибудь в жизни понадобится, Сашка, я всегда...
     - Гарик, ну хватит надоедать людям! - К нему подошла красивая, довольно пышная блондинка. - Извините, у него сегодня удачный день, он на радостях...
     - Да, это правда! И теперь могу считать его вдвойне удачным, потому что отдал долг. Прощай, Сашенька! Дай ручку поцеловать! И вам спасибо, сэр, что не лезли... Берегите ее!
     Блондинка увела Гарика в другой зал.
     - Саша, что это все значит?
     - Почему вы спрашиваете? По-моему, он все предельно ясно рассказал.
     - Простите. Это не мое дело, вероятно, но...
     Саша, вы расслышали мое предложение? Повторяю: выходите за меня замуж.
     - Нет, - решительно ответила я.
     - Но почему?
     - Потому что я не хочу замуж. Не за вас, а вообще... Я четырнадцать лет была замужем. С меня хватит.
     - Саша, но я... Я знаю, вы меня еще не любите, но поймите, любовь - дело наживное.
     Подумать только, я и сама недавно говорила себе: любовь дело наживное.