а мной.
     Оказывается, я ничего в этой жизни не понимаю;
     Всегда думала, что Глеб меня любит, а его мать рада будет от меня избавиться. Нет, я сейчас ни о чем таком не буду думать. Ни о чем плохом... Мне надо принять какое-то решение, может быть, самое главное в жизни, но для этого нужны силы и ясная голова. Значит, не сейчас. Хорошо, что можно вот так лежать и ни о чем не беспокоиться. Во всяком случае, пока. А там будет видно. Подумаю лучше о хорошем;
     О бабушке, например... Бабушка! Я поеду к бабушке.
     Ну и что, что там жарко? Если уж она выдерживает, так и я выдержу, не растаю! Но по крайней мере я буду с человеком, которому я нужна, который любит меня. Уж в этом-то нет сомнений! Странно, что приглашение еще не пришло. Она ведь давно его послала. Наверное, шутки почты... Вот наберусь немного сил и поеду... А Глеб как хочет. Пусть за ним ухаживают те бабы, которых он так потрясающе трахает. Я чуть не завыла от острой боли, сжавшей мне сердце.
     Но я же решила не думать о плохом. Не буду. Но как? Надо просто вспомнить все самое хорошее, что было в жизни, не связанное с Глебом. Но в моей жизни уже так давно все с ним связано... Я вдруг отчетливо вспомнила один из самых счастливых дней в своей жизни. Вспомнила даже запах моря и, леса.;
     Это была наша первая с Глебом поездка к Балтийскому морю. Мы снимали комнату в дачном поселке, были безумно влюблены друг в друга и наслаждались свободой. Стоял август, было тепло и дождливо. Кто-то сказал, что пошли грибы. Мы решили рано утром отправиться в лес. Я хорошо знала те места, родители много лет подряд снимали там дачу. И вот рано утром, когда мы пришли к автобусной остановке, чтобы поехать в лес за восемь километров, где, я знала, бывало много грибов, мы вдруг увидели местную достопримечательность - ученую ворону по кличке Якуси. Это было на удивление смышленое и забавное создание. На нескольких валунах у остановки расположились торговки с нехитрым товаром: пучками моркови, вишней и смородиной в стаканах, яблоками. Никогда и нигде я не ела такого вкусного белого налива... И вдруг Якуси подошел к одной из торговок, вскочил на камень, опрокинул стакан смородины и принялся ее клевать. Поклевав немного, он огляделся, соскочил на землю и важной походкой направился к эстонке, в сетке у которой лежал штрицель - витой сладкий хлеб. Он посмотрел на женщину, а так как она только улыбалась ему, он решил яснее выразить свое требование - клюнул ее в ногу, и, видимо, больно, потому что она вскрикнула, но тут же отломила кусочек штрицеля. Все вокруг помирали с хохоту. Потом птица решительно направилась к Глебу. Тот как раз достал из кармана пачку сигарет.
     - Что, покурить решил? - засмеялся Глеб и протянул Якуси открытую пачку. Тот внимательно на нее посмотрел и - что бы вы думали - клювом достал сигарету из пачки. Я чуть не подавилась от смеха и только пожалела, что мы не взяли фотоаппарат.
     Якуси подержал-подержал сигарету в клюве и бросил. И тут же потянулся за следующей.
     - Ну, брат, хватит с тебя! - заявил Глеб, убирая пачку. Тогда Якуси клюнул его в ногу. Отомстил. И направился к деревянному павильончику-парикмахерской. В тот ранний час парикмахерская была еще закрыта, но, очевидно, там его прикармливали, потому что он вдруг начал туда ломиться. Надо было это видеть! Одной лапкой он уперся в дверь, а клювом пытался ее открыть. Это был аттракцион! Но тут подошел автобус, и мы с хохотом бросились к нему.
     День так весело начался! Ночью прошла гроза, и в лесу было душновато. Мне вдруг стало лень таскаться по лесу, я села на камень у моря, сняла прозрачный дождевик и подставила лицо неяркому балтийскому солнышку. Глеб бродил где-то неподалеку. И вдруг я вижу, он какими-то гигантскими скачками несется ко мне.
     - Сашка, идиотка, что ты тут сидишь! - Он схватил меня за руку и, ничего не объясняя, потащил за собой. Он был так взволнован, что даже не слышал мои протестующие вопли. Наконец он замедлил бег и прошептал:
     - Смотри!
     Поначалу я ничего не заметила. Но, приглядевшись, вдруг завопила:
     - Господи, Глеб!
     Вокруг был редкий, низкорослый лесок, мелкие валуны, покрытая серебристым ягелем земля. И на этом ягеле всюду виднелись красные и красновато-коричневые шляпки грибов! Их было море. Но каких! Изредка попадались подберезовики, но в основном это были подосиновики. И белые! У белых здесь шляпки тоже были с красноватым оттенком.
     Ничего волшебнее я не видела в своей жизни! Мы словно попали в чудо-огород! Нас охватил сумасшедший восторг! Две довольно большие корзины мгновенно заполнились, а грибов было видимо-невидимо. Тогда мы стали складывать их в мой пластиковый плащ, когда и он наполнился, я сняла с головы платок, но сколько грибов влезет в платок! Глеб снял с себя майку:
     - Черт с ней, она старая!
     В майку вошло очень много. Но больше снимать было нечего, к тому же оказалось, что наша поклажа не только неудобная, но и очень тяжелая. И автобус придет не скоро, часа через два. Тогда мы сломали палку, навязали на нее узлы и, положив ее на плечи, пошли пешком к себе в поселок. Припекало солнце, пот лил с нас градом, идти было тяжело и неудобно, но мы так хохотали! Мы были как пьяные! Да что - как.., мы были просто пьяные от счастья, от любви, от небывалой удачи... Уже подходя к дому, я с ужасом спросила:
     - Глебка, а что мы будем делать с таким количеством грибов? Их же чистить не перечистить!
     - Есть мудрое решение, Санька! Мы оставим себе грибов ровно на одну сковородку, тем более у нас и холодильника нет. А остальные раздарим. Хозяйке и всем знакомым! Пусть тоже порадуются!
     А вечером мы ужинали в местном ресторанчике под названием "Нептун". Как сейчас помню, мы ели потрясающе вкусные ромштексы с картошкой, помидоры со сметаной, а потом еще и взбитые сливки.
     Дело в том, что себе мы грибов вовсе не оставили, ведь с ними надо было еще возиться! И пока мы роскошествовали в "Нептуне", туда явился Якуси.
     Он деловито направился по открытой террасе к дверям кухни. Кто-то предложил ему пива в мисочке из-под салата, которое тот с удовольствием выхлебал.
     - Сашка, эта птица к удаче! Как ты считаешь?
     Мне тогда казалось, что все в нашей жизни к удаче. Что ж, через столько лет Глеб своей удачи дождался. Только мне от этой удачи уже ни жарко, ни холодно. Нет, вру, мне холодно, как будто меня голой высадили в Антарктиде. Но это не был озноб, это был холод в душе.
     - Саша, - сквозь дрему донесся до меня голос свекрови, - Глеб звонит. Возьмешь трубку?
     - Нет, не могу.
     - Глеб, Саша не состоянии говорить. Ты вечером занят? Я не смогу быть тут до ночи. У меня в восемь ученик! Хорошо. Я надеюсь.
     Раздался звонок в дверь. Свекровь пошла открывать. И что все от меня хотят? Зачем она меня разбудила?
     - Сашка, ты что это удумала? - услышала я голос Ульяши. И в комнату вдвинулся огромный букет пионов. - Опаньки, ну и вид у тебя! Мне Светлана Георгиевна сказала, что ты хвораешь. Где взять вазу?
     Ты смотри, смотри, какие роскошные пионы! А я тебя жду-жду, даже волноваться начала. Звоню, а мне говорят, ты тут расклячилась. Ой, что у тебя с глазами? Такие глаза я видела только в греческой трагедии. Во времена моего детства в Москву приезжала гениальная греческая актриса, Аспасия Папатанассиу, она играла Электру в зале Чайковского... Вот у нее были поистине трагические глаза. А ты кого играешь? Судя по выражению лица, наверное, Медею.
     Кстати, Папатанассиу и Медею тоже играла. Хорошо, что у тебя нет детей! Твой красавец что-то натворил? - перешла она на шепот. - Соплей у тебя нет, кашля тоже, значит, это нервы? Несовременно, детка моя! Это раньше у барышень чуть что - горячка!
     Уля тараторила так возбужденно, что я поняла - у нее самой что-то произошло. Ведь она вчера еще хотела мне что-то рассказать. И вот примчалась, несмотря на то что терпеть не может Светлану.
     - Ульяна Михайловна, вы побудете часочек с Сашей? Я должна сходить в магазин, иначе они тут с голоду помрут. Холодильник пустой!
     - Да-да, конечно, я побуду!
     Светлана удалилась.
     - Сашка, что у тебя стряслось? Не надо мне вешать лапшу насчет простуды, все равно не поверю!
     - У меня нет сил, Ульяша.
     - Что ты шелестишь, как умирающая?
     - К сожалению, я, наверное, не умру.
     - О, понятно! Глеб кого-то трахнул!
     - Откуда ты знаешь?
     - Догадалась, умная. И кого, интересно?
     - Не знаю, но, похоже, пол-Москвы.
     - Ну и что?
     - Как - ну и что?
     - Да так! Мужики вообще склонны к полигамии А вернее, к блядству. Это естественно. Если он не подцепил СПИД, ничего страшного. Остальное можно вылечить.
     - Уля!
     - Что - Уля? Я оскорбляю тебя в лучших чувствах? Да?
     - Ну да...
     - Ничего подобного! Просто ты жила много лет в шорах, а когда шоры спали... Впрочем, расскажи-ка мне все по порядку, может, это еще полная чепуха!
     И не говори, что у тебя нет сил. Найдутся. А расскажешь, сразу легче станет. Тебя небось распирает...
     - Нет, это тебя распирает. Что там с твоим Сигизмундычем?
     - Мы вчера с ним целовались, можешь себе представить?
     - Уля! Где же вы целовались?
     - У него в кабинете! Смешно, да?
     - Нисколько. И как тебе?
     - Да я даже не знаю... Но в общем... Мне понравилось.
     - А дальше-то что?
     - Не знаю! Он сказал: может быть, нам уже хватит общаться в этом кабинете? Как по-твоему, что это значит?
     - Это значит, что он хочет тебя куда-нибудь пригласить. Пригласил?
     - Пока нет.
     - А что ты ему сказала?
     - Я как-то растерялась, если честно.
     - Уля!
     - Я понимаю, в моем возрасте и с моим жизненным опытом это чудовищно глупо, но...
     - А может, тебе пригласить его в гости? Ему известно, что ты живешь одна?
     - Почем я знаю, что ему там известно...
     - Но ты волнуешься?
     - Еще как! И это само по себе хорошо, правда?
     А то я себя уже чувствовала мумией. Ну все, я высказалась, и мне легче. Теперь ты излагай!
     Я рассказала ей о разговоре, услышанном в уборной.
     - И это все? - воскликнула она. - Сашка, да ты же просто кретинка! Мало ли что болтают завистливые бабы! Да об известных, популярных людях всегда плетут невесть что! И это все знают! А ты поверила?
     Глупость высочайшей пробы!
     - Но откуда же они могут знать?
     - Что? Ах, что он великий трахальщик, да?
     - Да!
     - Сашка, милая моя, нельзя же быть такой наивной! Неужто ты думала, что Глеб хранит тебе незыблемую верность? С его-то данными? Но поверь, если баб много, это чепуха! Когда одна, это куда хуже!
     - Улечка! Пожалуйста, достань вон с той полки "Историю КПСС"!
     - Сашка, ты совсем умом тронулась?
     - Пожалуйста, ничего не говори! Но "Историю" достань!
     Уля вскарабкалась на стул и достала толстый том.
     - На возьми, извращенка! Ты будешь это читать?
     - Еще чего! Вот!
     Я вынула из книги письмо и протянула Уле.
     - Это письмо? Я чужие письма не читаю принципиально! Хочешь, перескажи своими словами.
     Я пересказала.
     Уля задумалась. Вид у нее при этом был расстроенный.
     - Ты давно узнала? - спросила она наконец.
     - Вчера.
     - А, теперь многое становится понятным. Сортирный разговор наложился на это письмецо...
     - Уля, что мне делать?
     - Ну, милая, это только ты сама должна решить, Я со своей стороны могу посоветовать лишь одно - пока ты еще молодая, приобрети профессию. Чтобы был кусок хлеба в руках! Чтобы ты ни от кого не зависела. Это в наше время для женщины главное.
     - Легко сказать. Я же ничего не умею.
     - Так научись! В твои годы это несложно! Голова на плечах у тебя есть. Поправляйся, вставай и начинай жить своей, независимой жизнью. Я понимаю, это будет нелегко, но ведь не труднее, чем содержать мужика. Слава богу, материально вам теперь полегче.
     - Я хочу уехать.
     - Куда, скажи на милость?
     - К бабушке.
     - А что? Это мысль. К бабушке надо поехать, тем более страна такая интересная. Но жить там ты ведь не останешься?
     - Почему? Может, и останусь.
     - На бабушкиных харчах? В неполные тридцать четыре года? Не смеши меня, Сашка.
     - Нет, я не то хотела сказать...
     - Ты хотела сказать, что черт знает как давно не отдыхала. И отдых в Израиле - совсем не кисло.
     Тебе это нужно. Но потом-то что ты будешь делать?
     - Я не знаю. Теперь я уже ничего не знаю. Я, наверное, не смогу больше жить с ним... Не смогу.
     - Не спеши, Сашка. Ты ведь его любишь без памяти. Да и куда ты уйдешь? Попробуй простить его на сей раз. Ты ведь впервые с этим столкнулась. Попробуй... Знаешь, я не хочу советовать тебе какие-то банальные вещи, но... Заведи тоже мужичка. Отдушину, так сказать. Переспи с кем-нибудь.
     - Уля!
     - Да что - Уля? Хороший левак укрепляет брак!
     Давно известная истина. Почувствуешь себя виноватой, и вина Глеба не покажется такой уж огромной.
     В этой жизни все относительно, Сашка. Но поверь, пока ничего такого уж экстраординарного не случилось. Сбляднул мужик, зачем из этого трагедию делать? О, лифт приехал, наверное свекровь твоя явилась. Я лучше пойду, у меня от нее изжога.
     Уля наклонилась ко мне, поцеловала и шепнула на ухо:
     - Держись, Сашка!
     - Я смотрю, ты немного пришла в себя, - заметила Светлана Георгиевна. - Уже не такая бледная.
     Саша, я купила клубнику. Будешь?
     - Нет, спасибо, не хочется.
     - Саша, надо питаться!
     - Ничего, не поем немножко, может, похудею...
     - Хочешь бутерброд с ветчиной?
     - Нет, спасибо, Светлана Георгиевна, мне ничего не хочется. Я вот морсу выпью, очень вкусный морс.
     И еще посплю, пожалуй, я устала.
     - Ну еще бы! Эта дама кого угодно уморить может, даже здорового. У меня от нее изжога.
     Я чуть не рассмеялась. Надо же, у обеих изжога!
     - Саша, давай сейчас температуру померяем. И не спорь!
     Она сунула мне градусник. Температура была пониженная, тридцать пять и восемь.
     - Это слабость, но ничего страшного. Тогда я, пожалуй, поеду домой, у меня сегодня еще ученик.
     Глеб обещал пораньше вернуться.
     - Да, вы идите, спасибо вам за все, Светлана Георгиевна.
     - Если что понадобится, звони.
     С этими словами она ушла. Я осталась в полном недоумении. Что это с ней случилось? Неужели она узнала о сыне что-то такое, что заставило ее устыдиться за него? Она, кажется, сегодня даже ни разу не обиделась. Чудны дела твои, Господи!
     Я опять задремала и проснулась от телефонного звонка. Спросонья я не разобрала, что звонок был междугородный. Бабушка!
     - Сашенька, детка, у тебя все в порядке, мне что-то неспокойно уже со вчерашнего вечера. Что у тебя с голосом? Ты здорова?
     - Бабушка, я так соскучилась!
     - Сашенька, что-то все-таки случилось, да? Что-то с Глебом?
     Мне безумно хотелось пожаловаться бабушке на жизнь, но я боялась ее огорчить, она ведь такая старенькая...
     - Нет-нет, все нормально, просто у меня мигрень. Только и всего.
     - Правда? Ты меня не обманываешь?
     - Ну что ты, бабушка!
     - В твоем возрасте меня тоже мучили мигрени, это наследственное. Саша, ты получила приглашение и список документов?
     - Нет, пока не получила.
     - Как странно... Впрочем, я знаю, что делать. На днях в Москву едет моя соседка по дому, я перешлю приглашение с ней!
     - Бабушка, я не хочу ждать осени, я приеду сейчас, как только получу приглашение, можно?
     - Сашенька, как ты можешь спрашивать? Но просто у нас дикая жара, а дальше будет еще хуже.
     - Ничего, не растаю! Ты же там живешь, правда?
     И даже лучше себя чувствуешь, чем в других местах, а я твоя внучка и, говорят, очень на тебя похожа, значит, выдюжу! Я обязательно приеду, плевать на жару! Может, мне еще и понравится! Я ведь не пробовала!
     - Сашенька, милая, я буду счастлива. К сожалению, Миши сейчас нет в Араде, я завтра позвоню насчет приглашения... Наташа едет через неделю.
     Она обязательно тебе его привезет! Знаешь, вечером у нас жить можно, будем с тобой чаи гонять на балконе. Ты надолго можешь приехать?
     - Думаю, да.
     - Но ты говорила, что собираешься с Глебом в Италию?
     - Это еще неизвестно, а к тебе я ужасно хочу приехать, просто сил нет, как хочу...
     - Ты с ним поссорилась? Да?
     - Нет, бабушка, нет!
     - Ну не хочешь говорить, не нужно. Сашенька, я так рада... Если ты сразу пойдешь в посольство, то визу получишь максимум через недельку, кажется, теперь на это уходит неделя. А билет закажи уже завтра! Миша тебя встретит! Ты с Инкой общалась?
     - Да, она уже ходила на "Сирано", и еще Глеб ей достал билет в Вахтанговский. Так что она под присмотром.
     - Спасибо тебе, детка.
     Я едва сдерживалась, чтобы не зареветь в голос, а потому пробормотала:
     - Бабушка, прости, я должна бежать, меня Глеб ждет.
     - Да-да, конечно, беги, не буду тебя задерживать.
     Целую, деточка.
     Положив трубку, я попыталась разреветься, но у меня ничего не вышло. Почему-то слез не было. Разговор с бабушкой дался мне нелегко. Я была как выжатый лимон. Но зато через неделю у меня будет приглашение! А через две - в худшем случае три недели я буду в далеком маленьком городе Араде, посреди пустыни. Я видела у бабушки фотографии этого городка - масса зелени, красивые цветы, добротные дома... Говорят, пустыня успокаивает... Там, правда, пустыня не такая, как Сахара или Каракумы в кино, но это неважно, я еще никакой пустыни не видела. Но зато вчера я поняла, что это такое. У меня в душе пустыня. Самая настоящая пустыня.
     - Санечка, как ты, маленькая?
     Я открыла глаза. Надо мной склонился Глеб. Вид у него был не на шутку встревоженный. Я молчала.
     - Саня, как ты себя чувствуешь? Что врач сказал?
     - Жить буду.
     - Санька, но что это было? Я так напугался... Ты бредила, металась, плакала...
     - Я не помню.
     - Ну ничего себе! Санька, милая, ты меня так больше не пугай, я ж без тебя не могу. Это, наверное, от усталости - реакция. Ты такой воз волокла, а как стало полегче, расслабилась немножко, вот и выдала свечку. Ну ничего, оклемаешься, я тебя отправлю отдыхать. К морю куда-нибудь, ты же любишь море...
     А потом поедем в Италию, и еще... Санька, давай покажись все-таки врачам, может, родим себе девочку? Ты же мечтала о девочке. Я тоже хочу девочку, с девочками хлопот меньше, их в армию не берут... Да?
     Может, и вправду махнешь к бабушке, покажешься врачам? Говорят, Мертвое море чудеса творит, а, Саня?
     - Глеб, зачем тебе все это надо?
     - То есть как?
     - Разве ты меня любишь? Разве ты вообще меня любил?
     - Что-что? Санька, о чем ты говоришь? Дурочка!
     Конечно, я тебя люблю. Даже не понимаю, как ты могла усомниться? Почему? Неужели тебе кто-то что-то напел в "Метрополе"? А ты сразу и поверила?
     Глупенькая, ты из-за этого заболела, да? Как же мне тебя не любить, кого же еще любить, дурында моя?
     Он целовал меня, обнимал, шептал ласковые слова, а мне так хотелось ему верить...
     - Я знаю совершенно точно, у нас все будет хорошо, и ребеночка мы родим, нам еще совсем не поздно... У нас будет такая красивая девочка, просто мисс Универсум, и мы ее назовем тоже Александрой.
     Александра Глебовна Ордынцева. Очень здорово звучит, тебе не кажется? А чтобы вас не перепутать, буду звать ее Шуркой. Шурка Ордынцева! Мне нравится!
     - Глеб, перестань!
     - Нет, не перестану! Я вчера чуть с ума не сошел.
     Мне было так больно, так стыдно... Ты столько для меня сделала! Ты такая самоотверженная, такая добрая... Я тебе обещаю, у нас теперь все будет хорошо, Санечка.
     - Глеб, оставь меня в покое, я устала.
     - Я знаю, что ты устала, Санька, родная, я ведь всем тебе обязан, я знаю, ты не думай... Что там тебе про меня напели?
     - Ничего. Не трогай меня, Глеб, я хочу спать.
     - Спи, конечно, спи. Только запомни - я без тебя не могу, ты мне нужна. Выздоравливай скорее...
     Рядом с ним было так привычно, так тепло и хорошо, что я заснула под его ласко