амо это
название показывало, в каком направлении шел процесс  изменений: Управление,
возглавляемое "начальником" (этот термин тогда впервые появился в уставе ВКП
(б)), не только брало на учет те  или иные группы партийных  работников, оно
должно было управлять всеми кадрами партии.
     В основу деятельности Управления  кадров  с  самого начала  лег принцип
обязательности строго "персонального учета каждого члена и кандидата партии"
(слова Маленкова на Восемнадцатом съезде). К моменту этого  съезда (точнее к
1 марта 1939 г. ) таковых имелось почти 2, 5 млн. (1 588 852 члена и 888 814
кандидатов). На каждого из них была  заведена особая индивидуальная карточка
с подробными  биографическими данными.  Эта  индивидуальная  карточка  часто
разрасталась в большое досье и позволяла знать, что из себя данный коммунист
представляет и  на какую  работу он может быть назначен, какой  пост  партия
может ему доверить. Все зти члены и кандидаты были разбиты на категории --


     по  степени ответственности  работ,  которые они могут  выполнять, и  в
зависимости от этой категории они подлежали ведению или местных организаций,
или Обкомов, или ЦК.
     Создание Управления  кадров  колоссально увеличивало  власть партийного
аппарата  над  каждым  отдельным  членом  партии,  и  в  соответствии с этим
колоссально же увеличивалась роль  Управления кадров  в общем аппарате ЦК. В
аппарате каждого горкома, райкома,  обкома, крайкома,  каждого ЦК  нацпартии
создавались свои отделы кадров,  которые, правда,  формально были  подчинены
местным  организациям,  но  были  в  то   же  время  связаны  с  центральным
Управлением кадров  и,  конечно,  находились под  его  влиянием.  Управление
кадров пронизывало  весь аппарат партии  сверху донизу  и в  самом подлинном
смысле слова командовало ею.
     Начальником  этого  Управления  кадров в марте  1939 г.  стал Маленков.
Конечно, он имел на это все права: система была придумана и продумана им,  и
он  же  был  строителем  всего этого  колоссального здания. Им  был подобран
строго проверенный  личный состав этого аппарата,  который  он  умел  крепко
держать  в руках.  Комнаты, сплошь  занятые  стальными шкафами с  миллионами
карточек  разных  цветов  и  в  разных  комбинациях,   с  пометками  разными
чернилами, с условными значками, со ссылками на разные документы, хранящиеся
особо, в секретных  и весьма секретных сейфах; специально подобранные, особо
проверенные  и  особо вымуштрованные служащие, сортирующие  новые  данные  и
разносящие их по  карточкам, внося  дополнения и  поправки --  так выглядела
картотека.
     Особое   внимание  Управления  было  обращено   на  подготовку   кадров
работников на все возможные случаи -- несчастные  и  счастливые.  Что  бы ни
случилось,  кто бы ни  умер и какая  бы катастрофа на  страну ни обрушилась,
Маленков и его штаб были способны в несколько  часов, быть может, даже минут
представить списки возможных и вполне квалифицированных заместителей.
     Утверждают, что в  этот  свой  штаб ближайших сотрудников Маленков брал
исключительно инженеров, считая, что  сложной машиной кадров  многочисленной
партии  управлять  могут  только  люди,  прошедшие точную  науку инженерного
строительства. Во всяком случае оба его тогдашних помощника по Управлению --
Евгений  Андреев  и  Николай  Шаталин   --  действительно  были  инженерами.
Инженерская квалификация  для  руководства Управлением была,  действительно,
необходима и с другой точки зрения: в сферу деятельности Управления Маленков
включал не  только  кадры аппарата партии в  узком смысле слова, но и  кадры
всего государственного аппарата.
     Хозяином этого государственного аппарата партия стала с первых же  дней
захвата  власти  большевиками.  К  1939 г.  в  политических  секторах  этого
аппарата государства все мало-мальски за-



     метные посты были заняты коммунистами, и их деятельность находилась под
контролем  партийных  организаций.  В этих секторах Управление принципиально
нового ничего сделать не могло -- ему оставалось только внести свою  систему
в дело заполнения этого аппарата соответствующим образом подобранными людьми
     Совершенно  иначе обстояло дело в  секторах  хозяйственных. При  полном
огосударствлении всей хозяйственной жизни страны и количественные размеры, и
относительное  значение  этих  секторов  государственного  аппарата  в  деле
осуществления диктатуры  становились особенно  важными, а роль коммунистов в
них  была  относительно  слабой. Поэтому  Маленков в качестве первоочередной
задачи поставил полное распространение деятельности Управления кадров на эти
хозяйственные  секторы  государственного аппарата. Подбирая  соответствующие
кадры  для  этих секторов, Управление должно было  наладить функционирование
аппарата  хозяйственных   секторов  страны,  в   первую   очередь   аппарата
промышленности.
     Но  проблема руководства  аппаратом  хозяйственного сектора упиралась в
другую   проблему.    Для   этого   руководства   были   необходимы    кадры
квалифицированных специалистов -- инженеров,  техников, архитекторов и т. д.
ВКП  (б)  за последние годы перед тем прилагала много  усилий к тому,  чтобы
создать  кадры  таких  специалистов-коммунистов,   но   их  все   еще   было
недостаточно. Выход из тупика Управление пробовало найти,  выйдя за  пределы
ВКП (б), взяв на учет всех без исключения инженеров и вообще специалистов, в
том числе и беспартийных. Это был шаг в  направлении превращения  партийного
Управления кадров в общегосударственный центр управления  всею хозяйственной
элитой.
     Такая программа Управления кадров получила свое  обоснование в докладе,
сделанном  Маленковым  15  февраля  1941  г.   на  Восемнадцатой  Всесоюзной
конференции   ВКП  (б),  "О   задачах   партийных  организаций   в   области
промышленности  и транспорта". Основное  политическое заявление  Маленкова в
этом докладе состояло в провозглашении примата "интересов государства". "Все
мы слуги государства", заявил он, сделав, конечно, оговорку: "Этому нас учит
тов. Сталин". Но эта ссылка  во всяком случае была не вполне  правильна, так
как Сталин никогда, ни до доклада Маленкова,  ни после, ничего подобного  не
говорил. Формально Сталин никогда не сходил с позиций ленинских формулировок
"отмирания  государства".  Но  так как  Сталин ссылку на него  Маленкова  не
опротестовал, нельзя сомневаться в том, что заявление Маленкова, тогда главы
личного секретариата Сталина, отражало подлинные настроения последнего.
     ВКП  (б)  для  Маленкова,  как  и  для  всех  остальных  представителей
сталинского периода, конечно, должна быть безраздельным



     хозяином в  государстве. Но  это  должно осуществляться  только сверху,
только  с  вершины  государственной  пирамиды.  В  низах, в  особенности  на
предприятиях   хозяйственных  секторов,   где   партия   выполняет   функцию
организатора рабочей  силы,  члены  партии  и  партийные  организации должны
полностью   подчинить   себя  потребностям   и  интересам  производственного
процесса. Там они, действительно, только слуги государства  С этим связаны и
новаторства в построении коммунистических низовых организаций в промышленных
предприятиях, которые начало проводить  в  жизнь Управление  кадров накануне
войны: газетные сообщения о жизни таких ячеек полны указаний о выборах новых
секретарей   ячеек,  причем  секретарями   выбираются   почти  исключительно
инженеры,  техники  и прочие специалисты.  Выполнять свою  новую  функцию на
предприятиях коммунисты должны под руководством технически квалифицированных
людей.
     Одновременно  вводится  назначение  на  все  мало-мальски  значительные
промышленные предприятия особых парторгов от той или иной  высокой партийной
инстанции  -- от  обкома  или от  ЦК.  Функции  секретарей  местных  низовых
организаций,  в  какой-то  мере  подчиненных  последним  и  связанных  с  их
настроениями,  в  этот  период  сводятся  к  минимуму.  Фактически,  за ними
остаются  только функции,  связанные  с  организацией  рабочей  силы  внутри
данного предприятия  с  целью повышения  производительности  последнего. Все
функции партийной организации,  которые были связаны с правами  на участие в
руководстве предприятием, были переданы  указанному  парторгу, роль которого
на предприятии, особенно, если это был парторг ЦК, становилась исключительно
важной.   Он,   конечно,  не  заменял  директора   предприятия,  но  получал
фактическое право оттеснять его на задний план.
     Подчеркивание  необходимости   привлечения  технической  интеллигенции,
обладающей специальными инженерно-техническими знаниями, в указанном докладе
Маленкова срастается с острым отрицательным отношением к "невеждам", которые
по тем  или  иным причинам оказываются на  руководящих постах в промышленных
предприятиях.  Маленков  призывает к беспощадной борьбе против них. Чтобы не
было сомнения, о ком идет речь,  Маленков дает указание, что в борьбе с ними
не  следует  обращать  внимания на  их привычку "кичиться своим пролетарским
происхождением", а заменять их "новыми людьми, знатоками своего дела". После
этого нет  никакого  сомнения,  что слова Маленкова  являются  нападением на
представителей  старшего поколения партийных деятелей, которые выдвинуты  на
командные  посты  в  период,  когда руководство ВКП  (б)  основное  внимание
обращало   на  "пролетарское   происхождение"   и   "партийный   стаж",   на
революционные  "заслуги   в   прошлом",   а  не   на   инженерно-техническую
квалификацию.



     Именно  это старшее поколение  "всезнаек",  людей,  которые  "ничего не
знают и знать не хотят", Маленков называет "негодными работниками" и требует
их  замены  специалистами из  "новых  людей",  хотя бы  они были  всего лишь
"непартийными большевиками".
     "Ежовщина",  в проведении  которой Маленков играл такую огромную роль и
которая в  своей  основе была варварской  формой смены  правящего слоя,  для
Маленкова не закончилась.  Она приняла  только новые  формы.  Борьбу  против
старшего поколения он считал нужным продолжать.
     * * *
     Война оборвала нить развития, как  ее определяла  внутренняя борьба.  В
порядок дня встала оборона против внешней силы Фронт трещал и рассыпался под
ударами  немецких  танковых дивизий.  В армиях не  было  воли  к  борьбе. За
неполные четыре месяца немцам  сдалось в плен почти 4 млн. человек -- цифра,
которой не  знала  история  войн. Пали Минск, Рига,  Киев,  Смоленск.  Немцы
подходили к Ленинграду и Москве.
     Как  раз в эти дни Сталин откровенно признался Гарриману, чрезвычайному
уполномоченному президента  Рузвельта, прилетевшему в Москву для организации
помощи: "Мы знаем, народ не хочет сражаться за  мировую  революцию; не будет
он сражаться и за советскую власть.. Может быть, будет сражаться за Россию".
Приходилось  круто  поворачивать  всю  идеологическую   работу.  Сохранилось
свидетельство очевидца, молодого офицера из журналистов,  который  как раз в
эти  дни прибыл  с фронта  в  Москву  в  командировку  и  случайно  попал  к
друзьям-художникам в кооперативную мастерскую, которая готовила знамена  для
вручения первым полкам, получившим звание  гвардейских. На малиновом бархате
тридцати знамен было написано:  "За Родину! За Сталина!".  Принимать знамена
приехал  Щербаков,  тогда  секретарь  ЦК  и  МК.  Ему  показали  работу.  Он
"всмотрелся" в надписи,  "неопределенно хмыкнул" и пошел к телефону говорить
с "самим" Сталиным От телефона он пришел с приказом о "небольшой переделке":
повсюду  снять  "За  Сталина!", а  "За  Родину!"  нарисовать  много  крупнее
Специально для этого парад отсрочили на сутки.
     Это  было  16 октября 1941 г,  в день, когда танки Гудериана рвались  к
Москве,  а из Москвы  в  лихорадочном  беспорядке  бежала  советская  знать.
По-видимому,  именно этот день и следует считать переломным в идеологической
установке пропаганды ВКП (б). И коммунизм, и советская власть, и даже намеки
на мировую революцию исчезают со столбцов  советских газет,  как  исчезает с
них и имя Сталина. Коммунисты делают все, чтобы народ обрушив-


     шуюся на него войну стал ощущать как борьбу "За Родину!", "За Россию!".
     Заботливо составленную центральную картотеку Управления кадров пришлось
срочно упаковывать и  отправлять на Урал, где она и пролежала до конца войны
вместе с другой -- центральной картотекой НКВД. Работа этих двух учреждений,
конечно, не  приостанавливалась ни на минуту. Наоборот, она стала даже более
напористой,  более  злой. Но  она много  потеряла в  своей  систематичности.
Маленков,  остававшийся  главой личного секретариата Сталина, стал ближайшим
помощником последнего и по Государственному комитету  обороны (он стал одним
из  четырех  его  членов, вместе  с Молотовым, Ворошиловым  и  Берия),  и по
Совнаркому, где Маленков стал заместителем Сталина.
     На Маленкова возлагаются самые ответственные поручения. Так, в сентябре
1941  г,   когда  немцы,  прорвав  линию  обороны  на  Новгородских  озерах,
покатились к  Ленинграду и  судьба  последнего  казалась  уже  предрешенной,
Сталин   послал   в   Ленинград  Маленкова  и  Жукова,   дав  им  совершенно
исключительные полномочия. В Ленинграде  тогда  было  два полноправных члена
Политбюро --  Ворошилов  и Жданов (Маленков  тогда был  только  кандидатом).
Маленков их обоих оттер  от дел  и мерами жесточайшего террора  помог Жукову
остановить  развал  фронта.  Немцы  остановились на  подступах  к  городу  и
простояли  на них' почти два  с половиной года Ленинград  с их  позиций  был
виден невооруженным глазом, но войти в него  они не смогли. Через  год  тоже
повторилось  со Сталинградом,  где  тогда должно  было найти  свое  победное
завершение  второе  лето  немецкого  наступления.  С Жуковым  и  с  теми  же
чрезвычайными полномочиями Маленков  прилетел в  Сталинград,  теми же мерами
жесточайшего террора, бросая на смерть сотни и сотни тысяч  людей, превратил
город в огромное кладбище для немецких надежд на победу.
     Но  такие  командировки,  насколько важны они  ни  были,  занимали лишь
второстепенное место в деятельности Маленкова  за военные годы. Основной его
работой стала работа в ЦК ВКП (б). К началу войны  секретариат ЦК состоял из
пяти человек -- Сталина,  Жданова, Андреева, Маленкова и Щербакова.  Сталин,
перегруженный  другими  делами,  только изредка  мог  выслушивать доклады  о
работе партии.  Андреев  еще  раньше  был  избран председателем  Центральной
контрольной комиссии ЦК и отошел от текущей работы. Жданов, влияние которого
после  финской войны  сильно поколебалось, сидел  в Ленинграде, который  был
скоро  отрезан  от Москвы,  и  только  изредка  мог прилетать в Кремль. Само
положение сделало Маленкова  единоличным хозяином всего партийного аппарата:
Щербаков был его ближайшим  и надежным  помощником.  Последний  секретарские
функции в ЦК совмещал с



     секретарством в  МК, т. е.  держал  в своих руках  самую важную  в СССР
местную   организацию   партии.    Щербаков   считался   человеком    хорошо
ориентирующимся в  идеологических вопросах и  вообще  имеющим  склонность  к
литературе.  Ровесник  Маленкова,  Щербаков  также  принадлежал к  поколению
большевиков, не  знавших подполья.  В начале своей партийной карьеры он всем
был обязан Жданову, под крылышком которого Щербаков делал свои первые шаги в
Нижнем Новгороде двадцатых годов. Но в  Москве, куда  он переехал около 1930
г. для учебы  в  Институте  красной профессуры  (по исторической линии),  он
попал на учет к Маленкову, который в 1932 г. привлек его к работе в аппарате
ЦК. С  1933--1934  г. Щербаков был прикомандирован  в качестве  специального
наблюдателя от ЦК к Союзу советских писателей, который тогда только возникал
и с которым Сталин вел весьма сложную игру.
     О роли Щербакова мы имеем возможность судить по опубликованным отрывкам
писем Горького  к нему за эти годы. Горькому  Щербаков испортил тогда немало
крови, но зато заслужил полное  доверие  личного секретариата  Сталина.  Это
сказалось  в  годы большой чистки,  когда Маленков посылал Щербакова в целый
ряд  ответственных  пунктов  (Иркутск, Сталино, Донбасс), где для проведения
чистки  была нужна  "надежная  рука". В  награду  за  эту особую  надежность
Щербаков и  был  назначен  в 1938 г. в Москву первым секретарем  Московского
обкома.
     Отношения со Ждановым у Щербакова  сохранялись и укреплялись; в 1937 г.
они   даже  породнились   (Щербаков   женился   на   дочери   Жданова),   но
ориентироваться Щербаков начал на Маленкова, которому был очень нужен, т. к.
Маленков  сам  политических  статей  не  писал, речей произносил  мало,  над
вопросами  идеологического  порядка не  работал.  У Щербакова,  наоборот, ко
всему  этому была большая  склонность,  и  потому Маленков, воспользовавшись
первой же трещиной в  положении  Жданова, провел  Щербакова на его  место --
место идеолога и теоретика партийной-пропаганды.
     * * *
     27 января 1945 г. Ленинград праздновал первую годовщину снятия немецкой
блокады. На торжественном заседании  Ленинградского горсовета Калинин вручил
городу орден  Ленина.  Однако  Жданов  на  торжествах  не  присутствовал.  В
газетных отчетах следующего дня  его имя даже не было упомянуто.  В то время
Жданов  был первым  председателем  Ленинградского обкома партии  и формально
возглавлял  Ленсовет.  Официальным объяснением этого отсутствия Жданова было
его пребывание в Финляндии, где


     Жданов  был  специальным  уполномоченным  Политбюро  по  пере-юворам  с
Финляндией. Но  это  объяснение, конечно, не  могло быть достаточным. Жданов
возглавлял Ленинград в течение всех лет  осады;  Финляндия  была  совсем под
боком  и прилететь оттуда на торжества, конечно, не представляло трудностей.
Отсутствие Жданова было вынужденным и объяснялось распоряжением секретариата
ЦК,  т. е. Маленкова. Оно было наказанием,  наложенным Маленковым на Жданова
за ошибки, совершенные последним в военные годы.
     Первая  ошибка -- это неправильная информация  Политбюро о  положении в
Финляндии.  Вся  разведка   по   Финляндии   тогда   была   сосредоточена  в
Ленинградском областном  управлении НКВД (по советским правилам разведкой  в
соседних  странах ведают те Управления НКВД, которые находятся в пограничных
центрах)  и  находилась  под  непосредственным  руководством   Жданова.  Эта
разведка  была   вскрыта  финнами,   которые   превратили  ее   в   источник
дезинформации. Основываясь на этой ложной,  информации,  Жданов гарантировал
Политбюро  легкую победу  в советско-финской  войне,  результатом  чего  был
полный провал первого, декабрьского наступления.
     Далее   в  вину   председателю  Ленинградского  обкома   ставилась  его
растерянность  в  сентябре  1941  г.,  которая  едва  не  привела  к падению
Ленинграда.
     Еще  более  серьезной ошибкой было  поведение Жданова осенью 1944 г.  в
отношении партизан. Тактика советских властей в отношении  партизан, которые
вели борьбу в тылу у немцев, к  этому  времени  уже  установилась. Маленков,
который  был  назначен   Сталиным  также   и  главою  особого  комитета   по
восстановлению советских учреждений  в  районах,  находившихся  под немецкой
окку-нацией,  установил  весьма  жестокие правила,  требовавшие немедленного
разоружения   партизан   после   освобождения  территорий  и  ликвидации  их
соединений.  Подходившие  по возрасту и  здоровью  должны были включаться  в
регулярные воинские части,  а  остальные после "проверки" подлежали отправке
или на родину, или  на восток, в качестве спецпоселенцев.  Жданов, пользуясь
своим  положением члена  Политбюро,  повел  дело несколько иначе  и  поздней
осенью 1944  г.  созвал  в  Ленинграде  "съезд  партизан  Северной области",
который   закончился   фактически   восстанием.  Сохранявшие  личное  оружие
партизаны разоружили  милицию и разгромили в центре  города все магазины., В
течение почти суток Ленинград был во вл