1918--1920  гг. --на  военно-политической
работе в Крас-ной армии, член реввоенсоветов  2-й  и 9-й  армии, командующий
8-й  армии  Южного фронта. С  1920 г. -- командующий Туркестанским  фронтом,
председатель  Туркестанского  ВЦИК  и  СНК  РСФСР,  входил  в  первый состав
Туркбюро  ЦК ВКП (б). В  период профсоюзной дискуссии сторонник  Бухарина. С
1921 г. -- член коллегии наркомфина, зам. наркома финансов. В 1922--1926 гг.
--  нарком  финансов РСФСР (СССР). В 1925 г. примыкал к "новой оппозиции". В
1926 г. исключен из партии. Раскаялся, был восстановлен. С 1929 г.  -- посол
в Анг-лии,  с 1934 г. -- заместитель  наркома  иностранных дел. В 1935--1936
гг. -- первый заместитель наркома лесной промышленности СССР. Член Политбюро
ЦК,  ВЦИК, затем  ЦИК СССР. Арестован в  1936  г.,  выставлен  обвиняемым нa
процессе  "антисоветского  троцкистского  центра  (параллельного)". Погиб  в
заключении. -- Прим. Ю. Ф.
     195  П.  П.  Скоропадский  (1873  --1945), генерал-лейтенант
(1916),  гетман  Украинской  державы  (1918).  В  том же году  эмигрировал в
Германию. Арестован
     СМЕРШем  в  конце  второй  мировой  войны, вывезен  в Советский Союз  и
рас-стрелян. -- Прим. Ю. Ф.
     196 П. Н.  Краснов (1869--1947), генерал-лейтенант (1917), В
1918--1919гг-  атаман Войска донского и командир белоказачьей армии,  В 1919
г. эмигрировал в Германию.  В конце второй мировой войны арестован  СМЕРШем,
вывезен в Советский Союз и казнен. -- Прим. Ю. Ф.
     197 Советник министерства иностранных дел.
     198 А.  И. Чхенкели (1874--1959), в партии с 1898 г. Депутат
4-й  Государ-ственной   думы.   В  1917  г.   --   представитель  Временного
правительства в Закав-
     казье.  Один  из руководителей  грузинских  меньшевиков. С  1918 г.  --
предсе-датель    Временного   Закавказского    правительства,   министр    в
правительстве Груши После оккупации Грузии советской Россией -- в эмиграции.
-- Прим. Ю Ф.
     199 Генерал Кресс в тот момент возглавлял военную экспедицию
на Кав-казе
     200 Сомнительно, чтобы эти деньги вообще дошли до Москвы, во
всяком  случае, к моменту убийства Мирбаха 6 июля  их  еще не  было. 29 июня
Бусше
     телеграфировал в  Москву, чтобы выяснить, как  доставить деньги. Первый
ответ пришел от Рицлера 10 июля;  он просил, чтобы июльскую порцию в 3  млн.
ма-рок перевели на счет центральной комиссии Немецкого  банка.  Второй ответ
от-правлен  Гельферихом  30 июля.  Он просит,  чтобы  эквивалентная сумма  в
руб-лях  была  предоставлена  в его  распоряжение  генеральными консулами  в
Петро-граде и Москве. Гельферих, преемник Мирбаха, имел очень мало  времени,
что-бы использовать эти деньги. Он пробыл в Москве всего 10 дней.


     II
     Постановления
     Политбюро
     и другие секретные
     документы 1934 года
     От редактора-составителя
     В январе 1960 г. Милтон Ловенталь,  один  из американских  советологов,
обратил
     внимание Б. И. Николаевского на материалы 1934 и 1935 гг., хранящиеся в
библиотеке Гуверовского института, в Калифорнии. Документы, о которых пойдет
речь ниже, хранились в библиотеке вот уже несколько лет. Однако принято было
считать, что  они представляют собой фальшивку, и в научный оборот тексты их
не вводились. Речь шла о  постановлениях  Политбюро 1934 и 1935 гг., объемом
превышающим  300 машинописных  листов убористого  текста, на немецком языке.
Сам  Ловенталь  пришел  к выводу, что документы  не являются подделкой. И  к
Николаевскому  он  обратился,  как  к  эксперту,  прислав  ему  на  просмотр
фотокопии части материалов.
     Сообщение Ловенталя о  наличии таких  документов для Николаевского было
новостью.  Но, прочитав их, он пришел  к выводу, что документы сфабрикованы.
Вот что писал Николаевский Ло-венталю в письме от 3 февраля 1960 г.:
     "Мне кажется, что для  окончательного решения  вопроса у  меня  еще нет
всех нужных данных. Тем не менее я склоняюсь к выводу, что документ является
подделкой. Конечно, подделкой, совершенной  весьма  осведомленными  лицами и
очень умело выдержанным в определенном смысле, -- но подделкой. [... ]
     Прежде   всего   Политбюро   собиралось  регулярно   раз  в  неделю,  в
определенный   день,  который  тогда   был  точно  установлен  (кажется,  по
четвергам). Правда, существовала комиссия Политбюро по  внешней политике, но
общие вопросы рассматривало Политбюро.
     В числе решений нет  некоторых вопросов,  которые, как  точно известно,
были рассмотрены Политбюро. Например, вопрос о по-


     ведении компартии Франции в феврале 1934 г., когда по приказу Политбюро
эта компартия круто изменила свою тактику.
     Можно  с полной  категоричностью утверждать, что решения  о  ликвидации
коллективизации  Политбюро  никогда  не  принимало:  это  вообще лежало  вне
плоскости возможных решений.
     Я не вполне  понял, где  снимались "копии": если в  Вене, то  это самое
убедительное  доказательство подлога. Копии решений Политбюро  в  1934 г. за
границу не посылались. Посылали  только выписки из решений тем полпредствам,
к которым они имели прямое отношение. [... ]
     Я  не хочу теперь  же говорить это в  утвердительной форме, но  у  меня
складывается  впечатление,   что   речь  идет   о   двойной  игре  советских
(сталинских)  агентов, которые с ведома своего начальства посылали немцам ту
информацию, которая  им казалась полезной,  дезинформируя в  соответствующем
духе немцев. Под этим углом документы  представляют некоторый интерес: какое
представление Сталин хотел создать у немцев о своей политике. Но, конечно, и
под этим углом документы подлежат дополнительной проверке".
     Для Ловенталя ответ Николаевского, видимо, не был  неожи-танностью. Вот
что отвечал он в письме, написанном им на русском, 11 февраля:
     "Меня глубоко заинтересовало Ваше замечание, что речь идет
     0 двойной игре  советских  (сталинских)  агентов. В 1934 г. Адольф Ерт,
глава  "Антикоминтерна",  также  считал,  что документы  представляют  собой
попытку советских  агентов дезинформировать немецких  [...  ].  Приступая  к
исследованию  документов,  я просмотрел  их тщательно  именно  с этой  точки
зрения,  но  я не  мог найти  данных  для  такого заключения.  Международная
политика Советского  Союза за 1934--1935 гг. изложена почти полностью в этих
документах.  Вообще   они  вредят   положению   Советского   Сою-за   как  в
международных, так и во внутренних делах [... ].
     Говоря  о  крутом повороте в тактике компартии Франции в.  1934 году, я
[... ] нашел, что компартия Франции  пришла к неожиданному решению  коренным
образом изменить линию партии не в феврале, а 30 мая 1934 г. (См., например,
речь Рэно Жана, французского коммуниста, произнесена  на Иврской конференции
КП Франции 24 июня  1934 г., в которой  он жаловался на то, что Объединенный
фронт  должен был быть  проведен  в  первой  неделе  февраля 1934  года,  но
Политбюро компартии  Франции того  не  сделало, пока не  появилось  письмо о
Тельмане (опубликованное  31 мая  1934 г. в "Юманите"). С остальными членами
партии никакого совещания по поводу этой перемены не состоялось. [... ]
     см. также статью А. Вассарта во французском издании "Комму-нистического
интернационала", в которой он  утверждает,  что пер-вые  предложения  КПФ об
Объединенном фронте были сделаны


     Социалистической партии  Франции 30 мая 1934 г  и  приняты, наконец-то,
социалистами 15 июля  1934 г. [... ] В "Правде" 23 мая 1934 г. появляется на
второй странице нападение на Дорио за его политику  Объединенного фронта [..
] Итак, можно заключить, что где-то между 23 и 30 мая -- скорее всего, ближе
к 23  маю  --  в Москве было принято  решение  переменить партийную  линию в
сторону Объединенного фронта [... ]. И постановление Политбюро ВКП(б)  от 24
мая 1934 г. (по докладу Сталина) содержит в себе это решение. [... ]
     Между прочим,  я совершенно согласен с  Вами,  что  некоторые  вопросы,
которые  Политбюро  должно  было  бы,  по  всей  вероятности,  обсуждать  --
отсутствуют. Я никогда не претендовал  на то, что эти документы представляют
собой полный отчет деятельности Политбюро за данный период. [... ].
     Предполагается,  что документы  были переписаны  карандашом в советском
посольстве    в   Вене,    по-видимому,    служащим,    который    заведовал
расшифровыванием.  Он  их  передавал  нацистским  агентам,  которые,  весьма
возможно, нанимали русского для переписывания ясным почерком. Нацисты делали
переводы с этих русских копий [... ]. Американская армия [в 1945 году] нашла
и русские тексты, и немецкие переводы.
     [...  ] Я всегда считал,  что документы  являются  выдержками  -- таким
образом,  это не  должно  противоречить Вашим  заметкам.  Я  смотрю  на  эти
документы  как  [на]  сжатые  доклады, которые  посылались  важным советским
агентам  по  всему  миру, с  тем  чтобы  осведомлять  их о  буднях  политики
Советского Союза".
     Однако  переубедить  Николаевского  не  удалось.  В  письме Ло-венталю,
написанном  25  февраля,  он  заключил  следующее:  "Я  склонен  к  мысли  о
дезинформаторской работе  советских агентов, -- эта версия мне кажется более
правдоподобной,  Но  нельзя  совершенно  отбрасывать  и  возможность  грубых
фальшивок". Возможность того,  что документы подлинны, Николаевский  даже не
рассматривал.  Тем не менее во время  поездки в  Вашингтон в июне  1960 г он
встретился  со   своим  старым  знакомым,  Ричардом  Врагой,  работавшим   в
1934--1935 гг. в польской разведке. Именно к Враге, как оказалось, в 1935 г.
кто-то  обратился  с  предложением  купить  секретные  советские  документы,
содержавшие в  том  числе  и  материалы,  касающиеся  Польши,  прежде  всего
намечаемого  Советским Союзом  и Германией "четвертого раздела" этой страны.
Врага  тогда же ознакомился  с  документами  и  пришел  к  выводу,  что  это
фальшивка.
     Так  завершилась   переписка  между   Милтоном  Ловенталем  и   Борисом
Николаевским.  Каждый  из  них  остался  при  своем  мнении  Сегодня,  когда
отечественным  историкам открыты  архивы, легко проверить  -- подлинными или
сфабрикованными являются публикуемые ниже секретные документы,  предложенные
в 1935 г.


     сотруднику  польской разведки  Р.  Враге  В дни Николаевского,  однако,
доступы в  эти архивы  были закрыты.  И мы решили  не лишать читателя азарта
неизвестности,   оставив  поиск   формального   ответа  на  заданный  вопрос
следующему  поколению историков. Если документы подлинны, как  оказались они
за границей, кто именно передал их? Если они  подложны, кто сфабриковал их и
с какой целью?
     В  публикации  использованы  материалы, хранящиеся в  архиве  Института
Гувера, коллекция Б. И.  Николаевского, ящик 778, папки  11 и 12;  ящик 775,
папка 4. Документы публикуются в переводе с немецкого языка.
     Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     Постановление Политбюро ВКП(б) от 24 мая 1934 г. (по докладу Сталина)
     Политбюро ВКП(б), заслушав  в  чрезвычайном заседании  24  мая 1934  г.
доклад  тов. Сталина И. В. 1 "О пересмотре  основных  предпосылок
генеральной  линии   ВКП(б)",  приходит  к  единогласному   заключению,  что
международное    политическое   и   экономическое    положение    заставляет
партруководство  принять  принципиальное  решение,  которое  при  всей   его
исключительной   важности  должно   оставаться  абсолютно  тайным  для  всех
товарищей, за исключением ответственных работников  центральных парторганов.
Политбюро  ВКП(б)  считает  необходимым,  чтобы   были   приняты   все  меры
предотвращения  предания  настоящего  постановления  гласности даже  в форме
глухих слухов и "доверительных разговорчиков".
     Политбюро  ВКП(б)  не  может  не  высказать  своего  преклонения  перед
прямолинейностью  тов. Сталина,  имеющего  смелость  сделать  политические и
тактические  выводы,  могущие  на  первый  поверхностный  взгляд  показаться
открытой  изменой  принципам  и  идеям коммунизма.  Не  считая возможным, по
тактическим  соображениям, предавать  эти  выводы широкой огласке, Политбюро
ВКП(б)  не может  не признать их совершенно  правильными, представляющими  в
условиях данной  обстановки единственный выход из создавшегося для партии  и
Советского Союза положения.
     Политбюро ВКП(б) полностью присоединяется к первому тезису  доклада тов
Сталина  о  том, что  ВКП(б)  должна временно  отказаться  от  самого своего
идейного  существа для того, чтобы сохранить  и  укрепить свою  политическую
власть над  страною. Советское правительство должно на время  перестать быть
коммуни-стическим в своих действиях и мероприятиях, ставя себе единст-


     венной  целью  быть  прочной и сильной властью, опирающейся  на широкие
народные массы в случае угрозы извне
     Политбюро  ВКП(б) всецело присоединяется ко второму тезису доклада тов.
Сталина   о   том,   что   в  условиях   окружения  вооруженными   до  зубов
капиталистическими государствами,  имеющими к тому же тенденцию пройти через
длительный  этап  фашистских   политических  и  социальных   псевдореволюций
(замедляющих, во  всяком случае, исторический процесс,  завершением которого
явится мировая коммунистическая революция). ВКП(б) и советское правительство
должны считаться  с вынужденной необходимостью "отсрочки" мирового торжества
коммунизма и своевременно провести нелегкий маневр отступления внутри страны
для усиления своей сопротивляемости вероятному внешнему натиску.
     Политбюро ВКП(б) полностью одобряет третий тезис  доклада тов Сталина о
том,  что  мировое  коммунистическое  движение  должно  остаться  идейно   и
тактически-организационно  интактным,  становясь   мощным  орудием  в  руках
советской внешней политики и оставаясь огромным резервуаром коммунистических
кадров  для  будущего  решительного  наступления  против  мирового капитала.
Политбюро  ВКП(б) всецело разделяют точку  зрения  тов.  Сталина о том,  что
рядовые бойцы за коммунистическую революцию никоим образом не должны знать о
тактическом  отступлении ВКП(б),  руководство  которой  обязано своевременно
озаботиться   соответственной  идеологически  четкой   формулировкой   новой
генеральной линии партии.
     Постановление Политбюро ВКП(б) от 10 июня 1934 г. *
     Политбюро ВКП(б), заслушав в заседании 10 июня 1934  г.  теле-- графное
донесение тов  Литвинова2  от  9  июня с.  г.  и  соответствующие
пояснения  тов  Крестинского3,  считает  необходимым  лишний, раз
обратить внимание НКИД на  некоторые стороны  так называ-емой "нормализации"
отношений    между    Советским   Союзом    и    го-,    сударствами   Малой
Антанты4 Политбюро ВКП(б) всецело согла-шается с тов Литвиновым и
тов Крестинским в  том,  что акт при- знания советского правительства  Малой
Антантой    следует    считать.    успехом    прежде    всего    французской
дипломатии5.  Политбюро  ВКП(б),  не  может, однако, не придавать
существенного значения  позиции,  занятой в указанном  вопросе Югославией, и
совершенно  не  разделяет мнения тов Литвинова относительно  того,  что при-
знание Советского Союза Югославией "пустяковое дело".  Полит-бюро ВКП(б)  не
преувеличивает значения  того факта,  что Гер- мания  пыталась  заигрывать с
государствами  Малой  Антанты  с  целью ослабить  их  связь  с  Францией,  и
прекрасно учитывает, что  единственным  результатом этих -- в общем, тщетных
-- попыток; явилось заключение германско-югославского экономического сог-


     лашения или,  вернее,  ряда  соглашений,  окончательный смысл  которых,
однако,  остается  не вполне ясным.  Политбюро ВКП  (б)  соглашается  с тов.
Литвиновым  и в том, что предстоящий визит югославского министра иностранных
дел  Евтича  в  Париж связан отчасти  и с вопросом  установления  нормальных
отношений между Югославией и СССР, но отнюдь не разделяет того исключительно
малого  интереса,  с  которым  советская  дипломатия   к  названному  визиту
относится.  Политбюро  ВКП (б) имело все  основания считать,  что  признание
советского правительства Малою Антантою  было предрешено еще год тому  назад
после    подписания    в   Лондоне   пакта    об   определении    нападающей
стороны6. Политбюро ВКП (б) было также известно, что тем не менее
самый акт признания задерживался из-за наличия спорных вопросов между СССР и
Малой Антантой -- или точнее --  между  СССР и Румынией в связи с вопросом о
Бессарабии.  Между  тем  румынское  правительство  признало  Советский  Союз
одновременно с Чехословакией, в то время как со стороны Югославии этого акта
не последовало7. Политбюро ВКП (б) отнюдь не может одобрить того,
что тов.  Литвинов счел  возможным удовлетвориться заявлением, что Югославия
осуществит  принятое  советом  Малой  Антанты  решение "в момент, когда  она
сочтет  это целесообразным"8. Если  правильно  предположение, что
Евтич отложил этот акт до своей поездки в Париж, то, по мнению Политбюро ВКП
(б),  значительно более совместимо  с достоинством СССР было бы отложить  до
этого моменту  и акт признания со стороны Румынии  и Чехословакии. Политбюро
ВКП (б) придает весьма  большое значение предположению тов Крестинского, что
"у  белградского  правительства   есть,   по-видимому,  некоторые  серьезные
сомнения, которые должны  быть разрешены  во время переговоров  югославского
министра иностранных дел  с  его французским коллегой", и  что "эти сомнения
касаются,  вероятно,   не   только  самого   факта  признания  СССР,  но   и
предполагаемого  нового  пакта,   а  также   общего  плана  дипломатического
сотрудничества с Советским Союзом,  примкнувшим к лагерю государств, стоящих
на страже порядка, установленного мирными договорами в Европе".
     Политбюро ВКП (б) усматривает в факте уклонения Югославии от  признания
Советского  Союза   факт   чрезвычайно   симптоматического   значения,  явно
показывающий,  что белградское правительство, твердо хранящее верность своим
союзническим  в отношении  Франции  обязательствам,  не только не  разделяет
франко-чешской политики международного сотрудничества  с СССР, но и имеет со
своей  стороны  конкретные  предложения,  устраняющие  необходимость  такого
сотрудничества.  Как  бы ни  был  незначителен  удельный вес  Югославии,  ее
позиция  в вопросе признания  Советского Союза чрезвычайно показательна, ибо
обнаруживает


     несомненные тенденции европейских внешнеполитических комбинаций, идущих
вразрез интересам и целям СССР.
     Политбюро  ВКП(б)  настоятельно предлагает тов.  Литвинову не  смотреть
упрощенно на  югославский фактор в  международной  политике, особенно -- при
наличии   новой   активности  Великобритании  на  Балканах,  и   предпринять
немедленно  все  шаги  для  скорейшей  "нормализации"   югославско-советских
отношений.
     Постановление  Политбюро  ВКП(б)  от  10   июня  1934  г.  (по  докладу
Ворошилова)
     Политбюро  ВКП(б), заслушав  в заседании 10 июня 1934  г.  доклад  тов.
Ворошилова9  о  мобилизации   хлебных.  запасов  на  нужды  РККА,
констатирует,  что  принимаемая  военным командованием цифра заготовленных в
1933 г. хлебных запасов в 1, 3 миллиарда пудов, как достаточная для покрытия
потребности армии, городского  населения, а  также  рабочих  и служащих с их
семьями,  не  соответствует  действительности.  Цифры  валовых  сборов  явно
преувеличены не только в  официальных  отчетах, но  и в  секретных  сводках,
поступавших в  Политбюро ВКП(б). Это касается в особенности  урожая 1933 г.,
который  оказался,  правда,  по  климатическим  условиям  благоприятным,  но
вследствие поздних  посевов, их  недоброкачественности, засоренности  полей,
огромных  потерь  при  уборке)  и т. д.  превратился в  урожай средний, а  в
некоторых районах и определенно плохой.
     Политбюро  ВКП(б)  констатирует, что  в стране  фактически  нет хлебных
резервов, за исключением неприкосновенного запаса партии,  которого в случае
вооруженного конфликта на  Дальнем Востоке абсолютно недостаточно  даже  для
ударных районов.
     Временная  попытка  путем  повышения ц