нных участников событий cn. в кн.: Outlaw,
     pp. 236--243; Mikhail Koriakov, указ. соч., pp. 197--198, 210--211.
     См.:  Mikhail  Koriakov,  указ.  соч.,  р.  205.  См.  также  сообщения
французских
     газет Le Populaire, 8.3.1946; Combat, 9.3.1946; L'Humanit , 11.3.1946.
     Geoffrey  Bailey.  The  Conspirators.--  London,  1961,   pp.  89--117,
227--267.
     См.:  Mikhail  Koriakov,  указ.  соч.,  р  162;  D.  J.  Dallin, B.  I.
Nicolaevsky, указ.
     соч., р. 295.
     Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47903.
     См. также: Mikhail Koriakov, указ. соч., р. 160--161.
     Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47905, 242. Ут
     верждение Романова, что французское правительство и армия "вообще нико
     го не выдавали" ("A. I. Romanov". Nights are Longest There. Smersh from
the
     Inside.-- London, 1972, p. 236), справедливо лишь по отношению к армии.
     Романов, работавший  в третьем отделе  ГРУ,  вероятно, имел возможность
про
     сматривать рапорты из французской оккупационной зоны и мог придти к не
     точным выводам касательно политики французского правительства. Относи
     тельно армии украинец Константин Зеленко подтвердил, что французская ар
     мия пользовалась большим уважением среди беженцев благодаря ее твердой
     позиции в отношении советской репатриационной комиссии в Инсбруке.
     The New York Times, 28.5.1947; Le Monde, 5.6.1947.
     454


     19. Репатриационная комиссия  давно уже использовала все  свое влияние,
чтобы  заставить  вернуться в  СССР  советских  женщин,  вышедших  аамуж  за
французов (см.: Mikhail Koriakov, указ. соч., pp. 196--197).
     О рейде в лагерь Боригар см.: Le Figaro, 16--17.11.1947; Le Monde, 16--
     17.11.1947; New  York  Herald Tribune,  16.11 1947;  The  Sunday Times,
16.11.1947.
     Архив военного министерства Великобритании, 32/11681, 51 А.
     См.: Malcolm J. Proudfoot, указ. соч., р. 418.
     Информация любезно предоставлена подполковником Л. С. Фордом.

     Архив военного министерства Великобритании, 32/11137, 300 А.
     См.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47902,
     106--108.
     The Scotsman, 2.3.1946. См. также: Архив министерства иностранных дел
     Великобритании, 371/56710; 56712; 56713; 66348.
     27 См. там же, 56712.
     См.- Chicago Daily News, 13.11.1944.
     Unto Parvilanti. Beria's Gardens.-- London, 1959, pp. 21, 285.
     30 См.: Архив  министерства иностранных дел Великобритании, 371 /32986;
33023. 2 июля 1942 года трое русских утонули при попытке переплыть Рейн (см.
там же).
     См.: Архив военного министерства Великобритании, 32/11119, 103 А; Архив
     министерства иностранных дел Великобритании, 371/43364.
     См. Combat, 18.3.1946.
     См.:  Архив  министерства  иностранных  дел Великобритании,  371/47859;
47893.
     См. там же, 47859.
     См. также: Tribune de Gen ve, 21.4.1978. '
     О.  Freivalds,  E. Alksnis.  LatvieSu  Karaviru  Trag dia  Zviedrij .--
Copenhagen,
     1956, pp. 9--74. Этот представительный и хорошо иллюстрированный отчет
     о прибалтийских частях в Швеции одолжил мне Джон Антоневич, которому
     я чрезвычайно признателен.
     Per  Olov Enquist. The Legionnaires.-- London, 1974, pp. 89--91,96--99,
103--110.
     Там же, pp. 174--176, 193--194, 217--226, 252--260.
     См. там же, pp. 179--185, 195--198, 280--282, 293--294, 311--320;
     О. Freivalds, E. Alksnis, указ. соч., pp. 139--158.
     Информация Эдуарда Алксниса. Я получил еще одно свидетельство о пребы
     вании прибалтийцев в Швеции от Эрикса Цилинксниса, латыша, который из
     бежал репатриации, объявив себя штатским.
     См.: Per Olov Enquist, указ. соч., pp. 226--227, 321--336.
     См. там  же, pp. 376--400;  О. Freivalds,  E. Alksnis, указ. соч.,  pp.
91--218.
     Per Olov Enquist, указ. соч., р. 172.
     См. там же, pp. 273--274.
     См. там же, pp. 227--228, 235, 446.
     См.: Vladimir and Evdokia Petrov. Empire of  Fear.-- London,  1956, pp.
195--197.
     См.:  Per Olov  Enquist, указ. соч., pp. 416--508. Йоханн  Бергенштрале
сделал
     по  этой  книге  фильм  "Baltutl mningen"  ("Балтийская  трагедия").  О
влиянии
     455


     социал-демократического правительства  на шведский народ см.  блестящее
исследование: Roland Huntford. The New Totalitarians.-- New York, 1972.
     А. Солженицын. Архипелаг ГУЛаг (1918-1956). Опыт художественного иссле
     дования,  т. 1.-- Париж,  ИМКА-Пресс,  1973, с. 95.  Аналогичный пример
обма
     на  зарубежных  гостей  см.  в  кн.:  Aino  Kuusinen. Before and  After
Stalin.--
     London, 1974, pp. 51--52.
     Другая "армия" из эмигрантов, под командованием генерала Крамера, в это
     время ушла в горы. (Vladimir Petrov.  It Happens in Russia: Seven Years
Forced
     Labour in the Siberian Goldfields.-- London, 1951, pp. 464--466).
     Большую помощь при написании этой главы оказал мне генерал Холмстон-
     Смысловский. Его высочество великий князь Владимир и Сергей Львович
     Войцеховский также снабдили меня рассказами о тех днях. Дальнейшие под
     робности почерпнуты из кн.: Б. А. Хольмстон-Смысловский. Избранные ста
     тьи и речи  -- Бузнос-Айрес, 1953, с.  11--39; Claus  Grimm. Intemierte
Russen
     in  Liechtenstein.--  Jahrbuch   des  Historischen   Vereins  fiir  das
Fiirstentum
     Liechtenstein,  LXXI,  SS.  44--47,  59--66. Последняя  работа является
образцо
     вым научным исследованием и представляет собой единственный удовлетво
     рительный отчет о насильственной репатриации из появившихся до сих пор.
     Интересное, хотя и неточное сообщение  об  этих  событиях появилось  во
фран
     цузской газете Combat (8.3.1946).
     51  Emil  Heinz Batliner.  25  Jahre Liechtensteinisches  Rotes  Kreuz:
1945-1970 -- Vaduz, 1970, SS. 27--28.
     Julius Epstein. Operation  Keelhaul: The  Story of Forced  Repatriation
from 1944
     to the Present.-- Old Greenwich, Connecticut, 1973, p. 34.
     Такая угроза была высказана 29 ноября 1945 года одним из офицеров совет
     ской миссии (см.: Claus Grimm, указ. соч., S. 89).
     См. там же, SS. 94--96; Neue lurcher Zeitung, 12.9.1947; The Manchester
     Guardian, 12.9.1947.
     См. в частности, Claus Grimm, указ. соч., SS. 82, 84, 86, 92--94.
     См. там же, SS. 80, 96.
     Я глубоко признателен князю за помощь, оказанную мне во время моего
     пребывания  в  Лихтенштейне.  Я  хотел  бы  также  поблагодарить  главу
кабинета
     доктора Роберта Алгейра, оказывавшего мне всяческую поддержку в течение
     длительного периода времени. Я использовал также материалы, опубликован
     ные в Liechtensteiner Volksblatt от 7 и 10.5.1975.


Глава 17 СОВЕТСКИЕ ДЕЙСТВИЯ И МОТИВЫ
     В  Москве, в  Фуркасовском  переулке, недалеко от площади  Дзержинского
(ныне  Лубянская  площадь.-- Примеч.  ред.), находится  здание архивов  КГБ.
Здесь в подвале хранятся материалы о всех важных операциях, проведенных этой
организацией и ее предшественницами. Где-то в темных закоулках стоят, верно,
и  ящики с досье СМЕРШа и НКВД о репатриационных операциях 1943-47 годов. Но
даже  если  советский  режим в один  прекрасный  день  рухнет, вряд ли  этим
материалам суждено когда-нибудь увидеть свет. Хранилище  архивов оборудовано
устройством, с помощью которого можно в мгновение ока, взрывом или кислотой,
уничтожить весь этот мрачный список преступлений1. Так что даже и
в  будущем многие документы, необходимые для  рассказываемой  в  этой  книге
истории, окажутся, как и сегодня, недоступны для исследователей.
     Все  же  материалы  из  других источников  дают возможность  воссоздать
достаточно точную картину событий.  Александр Солженицын посвятил этой  теме
главу в  "Архипелаге  ГУЛаг":  "Та  весна". Некоторые заключенные ГУЛага  со
временем оказались на Западе и  рассказали о  себе и товарищах по несчастью.
Кое-что  поведали нам  офицеры НКВД и СМЕРШа, перебежавшие на Запад. Есть  и
другие источники, свидетельства, которые самым неожиданным  образом освещают
потаенные уголки этой драмы.  Поэтому мне кажется справедливым  сказать, что
возникающая картина если и не  полна, то  -- во всяком случае, в основном --
правильна.
     Прежде всего,  следует  отметить, что советское  правительство  считало
всех советских граждан, временно вышедших  из-под его контроля, предателями,
независимо от обстоятельств, которые привели их за границу, и  независимо от
того,  как вели себя  эти  люди в  другой  стране.  Пытаясь  оправдать такой
подход,  Джеральд   Рейтлингер  рассказывает   о   том,  что  красноармейцы,
доведенные  до крайности собственным  тяжким  опытом  и  страданиями  своего
народа,  порой  сами  убивали  попавших  к ним  в руки  русских  в  немецкой
форме2.  Действительно,  преступлениями нацистов  можно оправдать
многое, но к
     457


     нашей теме объяснение Рейтлингера  отношения  не имеет. Возвращаемые на
родину пленные охранялись не Красной армией, и регулярные войска редко имели
с ними дело.
     Мы   можем  с  уверенностью  отбросить   допущение,  что  на  отношение
советского  правительства  к  репатриантам  хоть   в  какой-то  мере  влияло
поведение  нацистов.  Отношение к советским военнопленным  как  к изменникам
определилось еще  задолго  до  нападения Германии на СССР,  более  того,  на
практике это отношение  проявилось  еще  в ту  пору,  когда Советский Союз и
нацистская Германия были союзниками. После Финской войны, в марте 1940 года,
русские   пленные,   захваченные  финнами,   были  отправлены   на   родину.
Прошествовав по улицам Ленинграда под  восторженные крики толпы и пройдя под
аркой,   украшенной   надписью  "Родина   приветствует  своих  героев",  они
промаршировали прямиком на вокзал, где их посадили в вагонзаки и отправили в
лагеря3 Никого не интересовало, как именно они вели себя во время
плена, и люди среди  них были самые разные:  от бравых офицеров, вынужденных
сдаться в бою, как капитан Иванов, оказавшийся в Устьвымлаге4, до
штатских,  вроде простой  девушки Кати из Ленинграда,  работавшей  у  финнов
официанткой  (она попала в Поть-му5). Эти пленные не сотрудничали
с  врагом,  не были заражены  антикоммунистической идеологией, их даже  и не
обвиняли  в  этом.  Их  преступление  состояло  единственно  в том, что  они
заглянули  в  "несоциалистический"  мир.  Русским  заключенным,  попавшим  к
немцам, была известна злая судьба пленных финской кампании: никто из них  не
вернулся к  себе домой. И  напрашивался  единственный  вывод: все  они  были
ликвидированы6.
     Советское правительство не скрывало  отношения к  гражданам, попавшим в
руки врага. Пресловутая  статья 58-1 б УК СССР от 1934  года предусматривала
для них соответствующее наказание. Во время войны Сталин самолично издал ряд
приказов,   угрожавших  драконовскими  мерами  дезертирам  и  военнопленным,
например, приказ No  227, который  был издан в  1942  году и зачитан во всех
частях советской армии. Аналогичные приказы издавались в 1943 и 1944  годах,
с некоторыми изменениями в связи  с текущими  военными задачами7.
Советским  солдатам  предписывалось  при  угрозе  сдачи  в  плен  кончать  с
собой8. Один англичанин, военнопленный,  освобожденный на востоке
в  самом конце войны, сообщал, что видел  у красноармейцев экземпляры такого
приказа9.   Красноармейцы,  оказавшиеся   после  освобождения  из
немецкого плена у  англо-американцев,  обращали  внимание  союзников  на эти
приказы как на  неопровержимое доказательство того, что им давно уже вынесен
заочный  приговор10.  Таким  образом,  советские  намерения  были
хорошо известны и пленным, и союзникам.
     458


     Советскому солдату было достаточно хотя бы на  короткое время оказаться
за  линией фронта (а  это  во  время  отступления  1941-42  годов  случалось
нередко)  и пробраться  назад к своим, как бедолаге Шухову  из  "Одного  дня
Ивана  Денисовича" А.  Солженицына,  чтобы тут  же подвергнуться  наказанию.
Шухову еще  повезло:  он  получил 10  лет в исправительно-трудовом лагере. В
книге Светланы Аллилуевой рассказывается о ликвидации Берией целых армейских
частей, иногда очень крупных, временно попавших в окружение в 1941 году. Эта
линия не  менялась  на протяжении  всей  войны:  в  феврале  1943 года  двое
рядовых,  спасенных  своими товарищами из плена,  были  затем расстреляны на
месте11.  Правда,  иной  раз  карать  по  всей  строгости  мешала
"правосудию"  нехватка  квалифицированных  кадров.   Два  летчика,  самолеты
которых были сбиты за линией фронта, но  которым все же  удалось вернуться в
свою часть, сразу же были отправлены в отдаленный "исправительный лагерь для
летчиков" в  Алкино,  под Уфой.  Там их некоторое  время избивали  и держали
впроголодь, но  хороших летчиков не  хватало, и их  освободили  и  вернули в
часть12. Однако таких счастливчиков было немного. Для тех же, кто
попал  в руки к немцам  и не  сумел убежать,  предполагалось пропорционально
куда более  суровое  наказание. Эйзенхауэр в  своей  книге  вспоминает,  как
поразило его объяснение одного советского генерала, что солдаты, сдавшиеся в
плен, ни на что не  годятся, а потому нечего о них  заботиться13.
По крайней мере в этом  вопросе Сталин был последователен. В первый же месяц
войны его сын Яков попал в плен под Смоленском. На допросах немецкие офицеры
выяснили, что Яков  Сталин  не верит в возможность победы Германии над СССР,
но опасается  народного  восстания  против  партийной диктатуры.  19 июля он
послал записку  отцу,  который  в  ответ на  это посадил жену  Якова  Юлию в
тюрьму.  Немцы  несколько  раз  пытались обменять Якова, сначала на каких-то
немцев, застрявших  в Иране,  затем  на фельдмаршала  фон  Паулюса. Наконец,
Гитлер,  не чуждый,  в  отличие  от  Сталина, родственных чувств,  предложил
обменять Якова на  своего  племянника Лео Раубаля,  попавшего  в  плен после
поражения под  Сталинградом.  Сталин  ответил  отказом,  лаконично  пояснив:
"Война есть война". Однажды,  во время прогулки  по  саду, Сталин  рассказал
Жукову о том, что немцы склоняют Якова к переходу на  их сторону,-- но "Яков
предпочтет  любую смерть  измене  Родине",--  добавил  он "твердо".  Маршала
глубоко тронуло доверие  Сталина,  но вряд ли он  задумался  над тем, кто  в
данной ситуации был предателем14. Якова расстреляли немцы.
     Любой  человек,  ухитрившийся  краешком  глаза взглянуть  на  жизнь  за
пределами  социалистической  шестой  части  суши,  немедленно оказывался  на
подозрении. Советские самолеты получали задания  бомбить немецкие лагеря для
военнопленных, где находи-
     459


     лись  русские15.  Суровые наказания ожидали не одних  только
мужчин:  женщины,   освобожденные   из  немецкого  плена,  тоже   немедленно
посылались     в     исправительно-трудовые     лагеря    за     Арктическим
кругом16.  Как  видно,  наследникам  Ленина  не  верилось,   что,
соприкоснувшись  с  капиталистическим  миром,  можно   сохранить  в  чистоте
советские идеалы. Один партизанский командир два года воевал против немцев в
их  тылу  на  Украине,  был награжден орденом -- и затем брошен  в Лубянскую
тюрьму17.  Интересна  история солдата  Лебедева. Попав в плен, он
оказался в  Освенциме и чудом  выжил, хотя  и возглавлял  в  лагере  русскую
секцию антифашистского сопротивления. После освобождения Освенцима советской
армией в 1945  году Лебедева швырнули в телячий вагон и повезли на восток --
строить коммунизм в ГУ Лаге18.
     Система  административных  мер   по  репатриации   строилась  в  полном
соответствии  с  вышеназванными принципами,  отработанными  в  самом  начале
борьбы с перебежчиками. Александр Фут, американец, бывший советским шпионом,
вспоминает: .
     Однажды  я  предложил  послать  за  границу  специальную  комиссию  для
ликвидации предателей  родины,  на  что мне с понимающей  улыбкой  ответили:
"Зачем торопиться, скоро  на земле не останется  такого места, где предатели
могли бы спрятаться, и тогда они сами окажутся у нас в руках"19.
     Об организации  репатриационной  комиссии было официально  объявлено 24
октября 1944 года, то есть  через неделю после того, как Иден на совещании в
Москве пообещал Молотову лично проследить за возвращением всех потенциальных
репатриантов  на  родину.  Главой  комиссии был  назначен  генерал-полковник
Филипп    Голиков20.   Это   назначение   представляется   весьма
любопытным.  Ведь  с  точки  зрения  советских  руководителей, все советские
солдаты, попавшие в  плен,  заслуживали сурового наказания -- ибо  в плен их
могла привести  либо трусость, либо нерадивость. Но тогда  -- не странно ли,
что руководство репатриационными  операциями Сталин поручил одному  из самых
трусливых и несостоятельных советских генералов? Более того, Голиков  был из
тех военачальников,  на ком лежала главная вина за неподготовленность СССР к
войне -- за неукомплектованность армии, вследствие чего, в первую очередь, и
попали в 1941 году в  плен большинство советских солдат. Будучи с  июля 1940
года   начальником  разведывательного   управления  генерального  штаба,  он
совершил на  этом  посту множество  непростительных  ошибок. Позже, во время
обороны Сталинграда, Хрущев подал рапорт о том, что Голиков панически боится
немцев, и Голикова с поста сняли21.
     460


     Под  стать начальнику  был и  заместитель Голикова по  репат-риационной
комиссии  -- генерал К. Д.  Голубев. Он был настоящий гигант, но,  по словам
генерала Дина, "его умственные способности никак не соответствовали размерам
его тела"22.
     Впрочем,  роль  Голикова  и Голубева  в реальной  работе комиссии  была
ничтожна, они являлись всего лишь представительными манекенами. Настоящую же
работу  выполняли Главное  управление контрразведки (ГУКР) -- за границей, и
НКГБ   --   внутри    страны.    С   июня   1941   главным   занятием   этих
организаций-близнецов было  держать в страхе советское  население за  линией
фронта и  арестовывать  вышедших из немецкого окружения. После  Сталинграда,
когда  направление войны изменилось,  они двинулись  в освобожденные районы,
убивая  сотни  и  тысячи   жителей   по   подозрению   в  сотрудничестве   с
врагом23.  Теперь, в  1945  году,  они были  готовы к  выполнению
огромной задачи -- поглотить миллионы русских, возвращаемых Западом.
     Советские     репатриационные    комиссии    растеклись     по     всей
Европе24.   Западные  офицеры,  столкнувшиеся  с  полковниками  и
генералами,  возглавлявшими  эти миссии,  вспоминают  об  одном  и том же: в
разговорах  о  военных делах советские офицеры проявляли полное невежество и
приходили в замешательство. Так, генерал Вихорев  в Париже  бормотал: "Я  не
служил во время  войны в авиации... Я был в других  войсках..."25
Ларчик   открывался  просто.  Как  объясняет  бывший  офицер   СМЕРШа,  "все
сотрудники  этих  миссий   были  профессиональными  чекистами"26.
Голиков  и  Голубев  хотя  бы  были  еще и  профессиональными  военными.  Но
подавляющее большинство офицеров СМЕРШа и вовсе не нюхало пороху. Их участие
в военных  действиях сводилось к издевательствам  над украинскими девушками,
взятыми  на  допрос, или к убийству мальчика, вышедшего из  строя в  поисках
матери27. Как стыдливо  объяснял майор Шершун Чеславу Йесману, он
во    время    войны   занимался    охраной    эвакуируемого    на    восток
оборудования28.  И  вот  таким людям  было дано право  запихивать
героев  войны  в телячьи вагоны, покрикивая на  них: "Почему попал  в  плен?
Почему  не  сбежал?   Почему  не  убивал  власовцев?"29   Что  до
последнего   упрека,   то   СМЕРШ,   бесспорно,  уничтожил   гораздо  больше
красноармейцев, чем вся РОА и казаки вместе взятые30.
     В репатриационных  миссиях чекистам  был предоставлен небывалый простор
для  выполнения  их разнообразных  задач31. Там  же,  где  полной
свободы   действий   не   было,  прибегали  к   внедрению  тайны