а нашла еще  одну  простую  белую  коробку  у  дверей
квартиры. Она неохотно открыла ее. И нашла внутри стеклянную жабу.
   Когда после обеда Лора вернулась из университета, Джули Ишимина сидела за
столом на кухне, читала газету и пила кофе.
   - Еще одна, - сказала Джули, показывая на  коробку  на  столе.  -  Пришла
почтой.
   Лора  открыла  красиво  упакованный  сверток.  Шестая  фигурка  оказалась
двойной: две жабы в виде перечницы и солонки.
   Она поставила перечницу и солонку на тот же ночной столик и долго  сидела
на краю постели, в недоумении рассматривая все увеличивающуюся коллекцию.

***

   В пять часов вечера в тот же день Лора позвонила  в  Лос-Анджелес  Тельме
Аккерсон и рассказала ей о жабах.
   Тельма не получила  никакого  наследства,  и  ей  нечего  было  думать  о
колледже, но она об этом не жалела, потому что  ее  не  интересовала  учеба.
После окончания  средней  школы  она  сразу  из  Касвелл-Холла  переехала  в
Лос-Анджелес, чтобы  попытаться  пробиться  в  мир  шоу-бизнеса  в  качестве
дублерши какой-нибудь комической актрисы.
   Почти ежедневно, с шести вечера до  двух  утра,  она  проводила  время  в
комедийных  кафетеатрах  ?Импровизация?,  ?Комедийный  магазин?  и   других,
пытаясь заполучить пятиминутное бесплатное выступление, завязывая знакомства
(или надеясь их завязать), конкурируя с множеством других молодых комиков на
пути к заветному выступлению.
   Днем она зарабатывала деньги на  оплату  квартиры,  часто  меняя  работу,
причем некоторые ее занятия были  весьма  странного  свойства.  Так,  она  в
слишком легкой одежде пела песни  и  обслуживала  столики  в  подозрительной
пиццерии, а в другой раз заменяла  в  пикетах  членов  Писательской  гильдии
Западного побережья, которых их профсоюз обязал участвовать в забастовке, но
которые предпочитали заплатить кому-нибудь сотню долларов, чтобы  те  вместо
них таскали плакаты и ставили подписи в списках участников.
   И хотя они жили всего в полутора часах езды друг от друга, Лора и  Тельма
встречались обычно, чтобы пообедать вместе  и  вдоволь  наговориться,  всего
два-три раза в год, потому что у них не было свободного времени. Но, сколько
бы месяцев ни прошло между  встречами,  им  казалось,  что  они  никогда  не
расставались, и они тут же поверяли друг другу свои самые заветные  мысли  и
секреты.
   - Узы приюта, - как-то сказала Тельма, - крепче, чем узы родных  братьев,
крепче, чем узы мафиози, даже крепче тех, что связывают сиамских близнецов.
   Выслушав рассказ Лоры, Тельма спросила:
   - В чем твоя проблема, Шейн? Сдается мне, что  в  тебя  по  уши  влюбился
застенчивый силач. Многие женщины только об этом и мечтают.
   - Ты думаешь, это так? Влюбился, только и всего?
   - А что еще?
   - Не знаю... Но у  меня..,  какое-то  странное  чувство  -  Странное,  ты
говоришь? Все эти фигурки, по твоим словам, очень миленькие, или я ошибаюсь?
Может, есть какая уродливая? Может, какая-нибудь из них держит во рту  такой
маленький острый ножичек? А может, есть такая, что держит маленький топорик?
   - Этого нет.
   - Обезглавленных жаб он пока не присылал, ты уверена?
   - Нет, но...
   - Последние несколько лет твоей жизни, Шейн, были вполне спокойными, хотя
и не лишенными событий. Ясно, теперь тебе хочется, чтобы этот парень был  из
числа  преступников,  кто-нибудь   вроде   Чарльза   Мэнсона   . Но тут тебе явно не повезло, бьюсь  об  заклад,  что  это  самый
нормальный мужчина, ты ему нравишься, но он боится к тебе подойти, к тому же
он, наверное, очень скромный и, конечно, романтическая натура. Как у тебя  с
личной жизнью?
   - У меня нет личной жизни.
   - Это почему? Ты ведь не девственница В прошлом году у тебя был...
   - Ты же знаешь, что из этого ничего не вышло.
   - И с тех пор больше никого?
   - Никого! Ты думаешь, я развратница?
   - Ну и ну! Два любовника за двадцать два года жизни,  да  тебя  сам  папа
римский не причислит к этой категории. А  ты  лучше  успокойся.  Расслабься.
Перестань терзать себя по пустякам. Живи как живется. Этот твой парень может
оказаться принцем из ?Золушки?.
   - Наверное.., наверное, я последую твоему совету. Наверное, ты права.
   - И все-таки, Шейн .
   - Что еще?
   -  На  всякий  случай  тебе  стоит  вооружиться.  Например,   револьвером
побольше. ?Магнум? будет весьма кстати.
   - Ох уж эти твои шуточки.
   - Шуточки - это моя профессия.

***

   В следующие три дня кто-то принес к дверям еще  двух  жаб,  и  в  субботу
утром,  это  было  двадцать  второе.   Лора   испытывала   в   равной   мере
растерянность, раздражение и страх. Конечно, никакой такой тайный  обожатель
не  станет  так  долго  затягивать  игру.  Каждая  новая  жаба  была  скорее
насмешкой, чем подарком.
   Почти весь вечер накануне она просидела в  кресле  у  окна  гостиной,  не
зажигая света. Сквозь полузадернутые шторы она могла видеть ступеньки  перед
входом. Она поймает его на месте преступления, даже если он явится ночью.  В
половине четвертого он еще не появился, и Лора задремала. Утром,  когда  она
проснулась, она не нашла у дверей обычного пакета.
   Приняв душ и быстро позавтракав, Лора спустилась во двор  за  домом,  где
под навесом у нее было место  для  машины.  Она  собиралась  поработать  над
справочными материалами в библиотеке, и погода располагала к  этому.  Зимнее
небо покрывали низкие серые тучи,  и  в  воздухе  чувствовалось  приближение
бури,  что  было  для  Лоры  дурным  предзнаменованием;  тревога  еще  более
усилилась, когда она обнаружила в своей запертой машине  еще  одну  коробку.
Она была готова расплакаться от бессилия.
   Вместо этого она вскрыла пакет. Все прежние подарки были  дешевыми  -  не
стоили более десяти-пятнадцати долларов, а  за  некоторые  платили  даже  не
больше трех, но эта фарфоровая  фигурка  была  прекрасной  тонкой  работы  и
стоила по меньшей мере пятьдесят. Внимание Лоры привлекла  не  столько  сама
статуэтка, сколько коробка, в которой она лежала. Если раньше на коробках не
было никаких надписей, то  на  этой  стояло  название  магазина  подарков  -
?Произведения искусства? - и его адрес на бульваре у Саут-Кост Плаза.
   Лора поехала прямо по адресу и  была  у  магазина  за  четверть  часа  до
открытия, подождала на скамье на бульваре и  первой  вошла  в  магазин,  как
только  отперли  дверь.  Владелицей  магазина  оказалась  седая  миниатюрная
женщина по имени Юджиния Фарвор.
   - Да, это наш товар, - подтвердила она, выслушав краткое объяснение  Лоры
и осмотрев фарфоровую жабу, - между прочим, я сама продала ее  вчера  одному
молодому человеку.
   - Вы знаете его имя?
   - К сожалению, нет.
   - Вы можете его описать?
   - Я его хорошо запомнила из-за его  размеров.  Очень  высокий.  Наверное,
футов шесть с половиной. Широкоплечий. Прекрасно одет. Серый костюм в  узкую
полоску и галстук тоже в полоску, синий с серым. Я похвалила  костюм,  и  он
сказал, что ему трудно купить для себя одежду.
   - Он расплатился наличными?
   - Не помню.., нет, пожалуй, он пользовался кредитной карточкой.
   - А у вас сохранилась копия вашего чека?
   - Да, мы обычно приходуем чеки только через день  или  два  и  потом  уже
отправляем в банк для оплаты. - Миссис Фарвор провела  Лору  через  магазин,
между витрин, заполненных веджвудским фарфором, стеклом и хрусталем Лалик  и
Уотерфорд, фигурками фабрики Гуммель и другими предметами роскоши. Когда они
вошли в ее кабинет, миссис Фарвор внезапно засомневалась, имеет ли она право
открывать имя клиента. - А если у него самые  невинные  намерения,  если  он
просто ваш поклонник, а мне он показался вполне приличным молодым человеком,
даже очень хорошим, то тогда я ему все испорчу. Может быть, он пока не хочет
вам открываться.
   Лора приложила все усилия,  чтобы  понравиться  женщине  и  завоевать  ее
доверие. Она не помнила, чтобы когда-нибудь говорила так красноречиво или  с
таким подъемом; она лучше умела выражать  свои  чувства  на  бумаге.  На  ее
глазах появились искренние слезы, что удивило саму Лору больше, чем  Юджинию
Фарвор.
   Таким образом она заполучила сведения с его  кредитной  карточки:  имя  -
Даниель Паккард и номер  его  телефона.  Прямо  из  магазина  подарков  Лора
направилась к телефонной  будке  на  бульваре,  чтобы  отыскать  его  имя  в
телефонной книге. Там оказалось два Даниеля  Паккарда,  но  тот,  чей  номер
телефона она держала в руках, жил на Ньюпорт-авеню в Тастине.
   Пошел мелкий холодный дождь, и Лора подняла воротник плаща, но у  нее  не
было с собой ни шляпы, ни зонтика; когда она вернулась к машине на  стоянку,
у нее намокли волосы, и она замерзла. Она дрожала всю дорогу  от  Коста-Меса
до Тастина.
   Она надеялась застать его дома. Сегодня суббота, и если он студент, то не
учится. Если же у него обычная работа с девяти до пяти, то уж  наверняка  он
не в конторе в такой день. Что же касается обычных субботних развлечений, то
погода явно исключала всякую возможность отдыха на свежем воздухе.
   Он жил в одном из восьми двухэтажных одинаковых особняков с  галереями  в
испанском стиле, которые стояли в саду и составляли один жилой  комплекс.  В
поисках его квартиры Лора  некоторое  время  блуждала  от  дома  к  дому  по
извилистым дорожкам под пальмами и эритринами, с которых стекала вода. Когда
она наконец нашла ее - это была квартира на первом этаже в самом  отдаленном
от улицы  особняке,  -  она  вымокла  насквозь  и  ее  знобило.  Раздражение
притупило страх и осторожность и  усилило  злость,  и  она,  не  раздумывая,
позвонила в квартиру.
   Он явно не воспользовался глазком, потому что,  отворив  дверь  и  увидев
Лору, застыл на месте от неожиданности. Он был лет  на  пять  старше  ее,  и
действительно очень большой, в нем было все шесть с половиной футов роста и,
наверное, фунтов двести сорок сплошных мускулов. Он  был  одет  в  джинсы  и
светло-голубую майку с короткими рукавами, запачканную какой-то смазкой; его
бицепсы  производили  устрашающее  впечатление;  Измазанное  лицо  покрывала
темная щетина, а руки были совершенно черные.
   Осмотрительно держась подальше от двери и от  него  самого,  Лора  задала
короткий вопрос:
   - Что все это значит?
   - Что это значит... - Он переступал с ноги на ногу, заполнив весь дверной
проем. - Это значит...
   - Отвечайте немедленно.
   Он провел запачканной рукой по своим  коротко  стриженным  волосам  и  не
обратил внимания на печальный результат. Он перевел взгляд с Лоры  на  окно,
за которым дождь поливал двор, и спросил:
   - Как.., как вы меня нашли? - Это не имеет значения. Главное, что  я  вас
не знаю, никогда прежде не видела, а вы мне присылаете этих жаб, вы даже  не
ленитесь являться ночью, чтобы оставить ваш дар у дверей,  вы  залезаете  ко
мне в машину по той же причине, И это продолжается  уже  Бог  знает  сколько
времени, так не пора ли мне узнать, что все это значит?
   По-прежнему не глядя на нее и краснея, он сказал:
   - Вы правы, но я.., не решался.., думал, еще не пришло время.
   - Время пришло еще неделю назад!
   - Вы правы...
   - Так отвечайте.  Что  все  это  значит  ?  Теперь  он  разглядывал  свои
запачканные смазкой руки; он тихо сказал:
   - Видите ли...
   - Я вас слушаю.
   - Я вас люблю.
   Лора в изумлении смотрела на него. Он наконец поднял глаза  на  нее.  Она
переспросила:
   - Вы любите меня? Но вы меня совсем не знаете. Как можно любить человека,
с которым даже не знакомы?
   Он отвел взгляд, снова пригладил волосы грязной рукой и пожал плечами.
   - Не знаю, но это правда, и я.., я.., у меня  такое  чувство,  понимаете,
что нам суждено вместе прожить нашу жизнь до конца.
   Холодные дождевые капли стекали с мокрых волос на шею, дальше за ворот  и
вниз по спине; нечего было и думать о работе в библиотеке,  разве  можно  на
чем-то сосредоточиться после  подобных  безумных  разговоров;  к  этому  еще
добавлялось  глубокое  разочарование,  что  ее  тайный  обожатель   оказался
грязным, потным и косноязычным увальнем. Лора сказала:
   - Послушайте, мистер Паккард, я вам запрещаю присылать мне этих жаб.
   - Понимаете, я это делал от души.
   - Я не хочу их получать. Завтра я отошлю вам тех, что вы прислали. Нет, я
это сделаю сегодня: Я отправлю их вам сегодня же.
   Он опять встретился с ней взглядом, удивленно моргнул и сказал:
   - Я думал, вам нравятся жабы. Раздражаясь, Лора ответила:
   - Да, мне нравятся жабы. Больше того, я их люблю. Я считаю,  что  жабы  -
самые симпатичные создания на земле. В данный момент я сама хотела бы  стать
жабой, но ваши жабы мне не нужны. Вам понятно?
   - Да...
   - Оставьте меня  в  покое.  Паккард.  Может  быть,  каким-то  женщинам  и
нравятся ваши неуклюжие ухаживания и ваша неотразимость  потного  самца,  но
только не мне, я могу за себя постоять, не сомневайтесь.  Я  только  на  вид
слабая, я еще не с такими справлялась.
   Она повернулась, вышла из дверей под дождь, дошла  до  машины  и  поехала
обратно в Ирвин. Всю дорогу домой ее била  дрожь,  и  не  только  от  мокрой
одежды и холода, но и от сильной злости. Каков нахал!
   Дома она разделась, закуталась в стеганый  халат  и  сварила  себе  целый
кофейник кофе, чтобы наконец разогреться.
   Она отпила всего глоток, когда зазвонил  телефон.  Она  взяла  трубку  на
кухне. Это был Паккард.
   Он говорил так быстро, что фразы сливались в один нескончаемый монолог.
   -  Пожалуйста,  не  вешайте  трубку,  вы  совершенно  правы,  я   наделал
глупостей, я идиот, но  дайте  мне  объяснить:  когда  вы  пришли,  я  чинил
посудомойку, вот почему я был в таком виде, весь перепачканный, потный,  она
тяжелая, я один ее вытащил из-под прилавка, конечно, хозяин квартиры сам  бы
ее починил, но, пока  все  это  пройдет  через  все  инстанции,  понадобится
неделя, а я сам все умею, могу починить что угодно, шел дождь,  делать  было
нечего, вот почему я решил сам заняться починкой, откуда мне было знать, что
вы появитесь. Меня зовут  Даниель  Паккард,  вы  это  знаете,  мне  двадцать
восемь, я служил в армии до  семьдесят  третьего,  три  года  назад  окончил
Калифорнийский университет в  Ирвине,  у  меня  диплом  коммерсанта,  теперь
работаю  биржевым  маклером,  но  занимаюсь  по   нескольким   предметам   в
университете на вечернем отделении, вот я и прочел  ваш  рассказ  о  жабе  в
университетском  литературном  журнале,  это  было  здорово,  он  мне  очень
понравился, потрясающе написано, я  пошел  в  библиотеку  и  стал  искать  в
прошлых номерах, что вы еще  написали,  и  прочитал  все  ваши  рассказы  до
единого, и многие из них действительно на уровне, не все, но многие. Я и  не
заметил, как в вас влюбился, в человека, который все это написал, потому что
эти рассказы такие талантливые и такие жизненные. Как-то вечером я  сидел  в
библиотеке и читал один из ваших рассказов, они не позволяют  брать  на  дом
старые номера, так что приходится читать их в зале, и библиотекарь проходила
мимо и спросила, нравится ли мне этот рассказ, я сказал, что нравится, и она
сказала: ?Посмотрите, вот там сидит автор, можете ей сами сказать,  как  это
хорошо написано?, и вы  сидели  за  три  стола  от  меня,  такая  серьезная,
сосредоточенная, с кучей книг, и делали выписки, и такая красивая.  Я  знал,
что у вас прекрасная  душа,  потому  что  ваши  рассказы  прекрасны,  в  них
прекрасные чувства, но мне и в голову не приходило,  что  у  вас  прекрасная
внешность, но я не смел к вам подойти, потому что я не умею разговаривать  с
красивыми женщинами, становлюсь неуклюжим и связанным, наверное, потому, что
моя мать была красавица, но холодная, неприступная, и  мне  стало  казаться,
что все красавицы обязательно отвергнут меня, как моя мать, может,  все  это
звучит не правдоподобно, но,  наверное,  мне  было  бы  легче,  если  бы  вы
оказались страшилой. Ваш рассказ  навел  меня  на  мысль  подарить  вам  эти
фигурки, и я придумал план с тайным поклонником и  подарками,  чтобы  как-то
вас расположить, и собирался открыться после  третьей  или  четвертой  жабы,
честное слово, но все тянул, потому что боялся получить  отказ;  я  понимал,
что все это превращается в фарс, одна жаба за другой, но не мог остановиться
и расстаться с вами, а рассказать вам все у меня тоже не хватало мужества. Я
не хотел вас обидеть, не хотел огорчить, прошу вас, простите меня.
   Вконец обессилев, он смолк.
   Лора сказала:
   - Вот оно что. Он спросил:
   - Вы согласны со мной встретиться?
   И Лора неожиданно для себя самой ответила.
   - Да.
   - Сначала пообедаем, а потом в кино.
   - Хорошо.
   - Встретимся сегодня? Я заеду за вами в шесть.
   - Хорошо.
   Положив трубку, Лора минуту постояла, глядя  на  телефон.  Потом  сказала
вслух:
   - Шейн, ты что, спятила? - И добавила:
   - Но он сказал, что мои рассказы такие талантливые и такие жизненные.
   Она отправилась к себе в спальню и посмотрела на коллекцию жаб на  ночном
столике. Она сказала:
   - Он то сдержанный и молчаливый, то болтун. Может, он  псих  или  маньяк,
Шейн? - И тут же добавила:
   - Может, это и так, но он великий литературный критик.

***

   Он предложил пообедать и пойти в кино, и Лора надела  серую  юбку,  белую
блузку и коричневый свитер, а  он  появился  в  темно-синем  костюме,  белой
рубашке с запонками, синем шелковом галстуке с булавкой; в кармане на  груди
торчал уголком шелковый платок, черные ботинки были начищены до  блеска.  Он
выглядел так, как будто собрался на открытие сезона  в  оперном  театре.  Он
имел при себе зонтик и проводил Лору из квартиры до машины,  поддерживая  ее
под правый локоть с такой повышенной галантностью, словно она растает, упади
на нее хоть капля дождя, или  разобьется  на  тысячу  кусочков,  если  вдруг
поскользнется и упадет.
   Учитывая разницу в их одежде и значительную разницу в размерах -  он  был
на целый фут выше Лоры и весил в два раза больше, - ей казалось, что  у  нее
свидание с собственным отцом или старшим  братом.  Лору  никак  нельзя  было
назвать  миниатюрной,  но  в  его  сопровождении  и  под  его  зонтиком  она
чувствовала себя малышкой.
   В  машине  он  больше  молчал,  но  объяснил  это  тем,   что   в   такую
отвратительную погоду на дороге  надо  соблюдать  особую  осторожность.  Они
пошли в итальянский ресторанчик в Коста-Меса, где Лора бывала раньше  и  где
хорошо кормили. Они сели за столик и только взяли в руки меню  -  официантка
даже не успела спросить их, хотят ли они заказать аперитив,  -  как  Даниель
объявил:
   - Мне здесь не  нравится,  это  не  то,  что  надо,  давайте  пойдем  еще
куда-нибудь. Лора удивленно спросила:
   - Почему? Здесь очень уютно. И кормят здесь прекрасно.
   - Нет, это не то, что надо. Здесь нет атмосферы, настроения, я  не  хотел
бы, чтобы вы подумали.., что... - Он опять запинался, как тогда по телефону,
краснел. - Видите  ли,  это  неподходящее  место  для  первой  встречи,  мне
хотелось бы, чтобы это было чем-то особенным. -  Он  встал  из-за  стола.  -
Кажется, я знаю подходящее место, простите, мисс, - теперь  он  обращался  к
удивленной официантке, - надеюсь, мы вас не затруднили. - Он  уже  отодвигал
стул Лоры. - Я знаю одно место, где вам наверняка понравится, я там  никогда
не был, но, говорят, это очень хороший ресторан, отличный. - Они  привлекали
внимание остальных посетителей, и Лора не стала протестовать. - И это совсем
рядом, пара кварталов отсюда.
   Они сели в машину, проехали два квартала и остановились у невзрачного  на
вид ресторана в торговом центре.
   Лора уже знала, что должна ждать,  когда  он,  как  подлинно  воспитанный
мужчина, откроет для нее дверь автомобиля, но, когда он  открыл  дверь,  она
обнаружила, что он стоит по щиколотку в воде.
   - Боже мой, ваши ботинки!
   В замешательстве она позволила вытащить себя из машины и перенести  через
лужу, словно она была легче перышка. Он поставил ее на тротуар, а сам, забыв
о зонте, пошел вброд, чтобы закрыть машину.
   Это