покрытых  голубым   пластиком
прилавках не было  ни  соринки.  Хромированные  части  кухонных  приборов  и
оборудования. Краны над раковиной  и  металлические  ножки  кухонной  мебели
блестели ярким блеском, не замутненным ни единым отпечатком пальцев.
   Штефан рассеянно открыл холодильник, не зная, что он ожидает  там  найти.
Разве что доказательства безумия Вилли Шинера, а может быть, одну  из  жертв
его извращенных наклонностей, умерщвленную и замороженную в  память  прошлых
страстей?  Ничего  подобного   там   не   оказалось.   Однако   внутренность
холодильника  вновь  подтвердила  феноменальную  аккуратность  Шинера:   все
продукты хранились в одноцветных пластмассовых коробках.
   Единственное, что обращало на себя внимание, так это обилие сладостей и в
холодильнике, ив шкафах: мороженое, печенье, торты, конфеты, пироги, сдобные
булочки и даже крекеры для животных.  В  шкафах  хранились  также  и  многие
новинки: новые сорта  спагетти  и  банки  овощного  супа  с  лапшой  в  виде
знаменитых героев мультиков.  Невольно  приходило  в  голову,  что  продукты
закупал ребенок с деньгами, но без надзора взрослых.
   Штефан двинулся в глубь дома.

5

   Столкновение по поводу разорванных книг лишило Тамми  последних  остатков
мужества. Она больше не упоминала  Шинера  и  внешне  не  проявляла  никакой
враждебности к Лоре. С каждым днем она все глубже уходила в  себя,  отводила
глаза, все ниже опускала голову, ее голос звучал все тише.
   Лора не знала, какое из двух зол хуже: подвергаться постоянной угрозе  со
стороны Бледного Угря или наблюдать, как на  глазах  тает  и  без  того  уже
прозрачная Тамми,  которая  все  меньше  реагирует  на  окружающий  мир.  Но
тридцать первого августа, в четверг, эти две тяжелые ноши упали с  ее  плеч:
она узнала, что с завтрашнего дня будет жить в приемной семье в Коста-Меса.
   Лоре было жаль расставаться с сестрами  Аккерсон.  Она  знала  их  совсем
недолго. Но ничто так быстро и прочно не укрепляет  узы  дружбы,  как  общая
опасность.
   В этот вечер, когда они уселись в кружок, Тельма сказала:
   - Послушай, Шейн, если вдруг попадешь в хорошую семью, к добрым людям, то
сиди смирно и наслаждайся жизнью. Если это приличные  люди,  забудь  о  нас,
заведи новых друзей, живи своей жизнью. Но знаменитые сестры Аккерсон -  это
значит мы двое - уже прошли через это чистилище, через  целые  три  приемные
семьи, так что, если попадешь в паршивое место, не вздумай там оставаться.
   Рут посоветовала:
   - Побольше реви и рассказывай всем и каждому,  какая  ты  несчастная.  Не
можешь плакать, так хоть притворяйся.
   - Дуйся, - советовала Тельма. - Будь растяпой. Будешь мыть посуду, разбей
пару тарелок. Досаждай всем и каждому.
   Лора удивилась:
   - И вы шли на это, чтобы вернуться сюда, в приют?
   - И не только на это, - добавила Рут.
   - А вам не было стыдно, когда вы били чужую посуду?
   - У Рут это плохо получалось, - сказала Тельма. - Другое дело я,  во  мне
сидит чертенок, а в нее переселилась душа тихой монашенки из  четырнадцатого
века, вот только мы еще пока не узнали ее имя.

***

   Прошел всего один день, а Лора уже поняла,  что  не  хочет  оставаться  в
семье Тигель, но решила немного потерпеть, потому что сначала  ей  казалось,
что здесь лучше, чем в приюте.
   Флора Тигель имела  весьма  смутное  представление  о  реальной  жизни  и
интересовалась одними кроссвордами. Она проводила все дни до позднего вечера
за столом в своей желтой кухне, закутавшись в  теплую  кофту  независимо  от
погоды, и разгадывала один за другим кроссворды  с  удивительным  упорством,
граничившим с идиотизмом.
   Обычно она обращалась к Лоре только для того, чтобы дать ей  указания  по
дому или заручиться помощью в разгадке особо трудного слова.  Миссис  Тигель
могла спросить, когда Лора мыла посуду:
   - Семейство кошачьих, слово из семи букв. Лора всегда отвечала одно и  то
же: ?Не знаю?.
   - Не знаю, не знаю, ничего ты не знаешь, - издевалась  миссис  Тигель.  -
Можно подумать, девочка, что ты вообще ничего не  знаешь.  Чему  вас  только
учат в школе? Разве ты не интересуешься языком, словами?
   Слова для Лоры таили особые чары. Для нее слова были сама красота, каждое
словно магический порошок или волшебное зелье, которые можно смешать в одной
чаше и получить колдовской напиток. А для Флоры Тигель слова были игральными
фишками  для  заполнения  квадратов  головоломки,  вызывающими   раздражение
неуловимыми сочетаниями букв.
   Муж Флоры,  Майк,  коренастый,  с  лицом  младенца,  работал  шофером  на
грузовике. Он проводил вечера в кресле за чтением газеты ?Нэшнл  энквайрер?,
впитывая из сомнительных статей бесполезные сведения о внеземных контактах и
поклоняющихся дьяволу кинозвездах. Его любовь к  такого  рода  ?экзотическим
фактам?, как он их называл, можно было бы считать безвредной, если бы он был
столь же поглощен ими, как  его  жена  кроссвордами;  но  он  часто  делился
новостями с Лорой и читал вслух  наиболее  выдающиеся  статьи  во  время  ее
работы по дому  или  в  те  редкие  моменты,  когда  ей  удавалось  заняться
школьными уроками.
   Статьи казались ей глупыми, нелогичными, бессмысленными, но она не  смела
заикнуться об этом. Майк не обижался, когда она говорила ему, что его газеты
- это макулатура. Он снисходительно смотрел на нее и назидательно, терпеливо
- что выводило Лору из себя, - как переучившийся  невежественный  всезнайка,
объяснял ей, как устроен мир. Утомительно долго. С повторами.
   - Лора, тебе надо учиться. Большие шишки там, в Вашингтоне, все знают  об
инопланетянах и загадках Атлантиды.
   Но как бы ни различались Флора и Майк, в одном  они  сходились:  приемыша
берут в дом, чтобы заполучить бесплатную домработницу.
   В обязанности Лоры входили уборка, стирка, глажка и готовка пищи.
   Их единственный ребенок Хэйзел была на два года старше Лоры и  избалована
до предела. Хэйзел никогда не готовила, не мыла посуду, не стирала  белье  и
не убирала дом. И хотя ей было только четырнадцать,  ногти  на  ее  руках  и
ногах были идеально накрашены. Если попробовать вычесть из четырнадцати  лет
число дней, - потраченных ею на прихорашивание перед зеркалом, то ей было бы
всего пять лет.
   - В день стирки, - пояснила она Лоре в первый день ее пребывания в  доме,
- ты должна в первую очередь отгладить мои платья. И не забудь их  развесить
в шкафу по цветам.
   "Да я читала эту книгу и видела фильм, - подумала Лора.  -  Господи,  мне
досталась главная роль в ?Золушке?!"
   - Я буду знаменитой кинозвездой или манекенщицей, - продолжала Хэйзел.  -
Мое лицо, руки и тело - это мое будущее. Я обязана о них заботиться.
   Когда в субботу, шестнадцатого сентября, в соответствии  с  установленным
порядком Лору навестила социальный работник миссис Инс, тощая до  безобразия
женщина с заостренным лицом гончей, Лора хотела попроситься обратно в приют.
Угроза,  которую   представлял   Вилли   Шинер,   побледнела   перед   лицом
каждодневного существования в семье Тигель.
   Миссис Инс пришла точно в назначенный  час  и  застала  Флору  Тигель  за
мытьем посуды, чем она занималась впервые за  две  недели.  Лора  сидела  за
кухонным столом и разгадывала кроссворд, который ей  сунули  в  руки,  когда
раздался звонок.
   Личная беседа, для которой отводилась часть визита, состоялась в  комнате
Лоры, однако миссис Инс отказалась поверить, что на  Лору  взвалили  столько
работы.
   - Но, милочка, мистер и миссис Тигель образцовые приемные родители. Глядя
на тебя, не подумаешь, что тебя замучили работой. Ты даже Поправилась.
   - Я не говорю, что меня морят голодом, - сказала Лора. -  Но  у  меня  не
остается времени на приготовление уроков. Вечером я прямо падаю с ног...
   - Кроме того, - прервала ее миссис Инс, - приемные  родители  обязаны  не
только содержать детей, но и воспитывать их,  а  значит,  учить  их  хорошим
манерам  и  поведению,  формировать  их  моральные  устои  и  учить   честно
трудиться.
   Миссис Инс была безнадежна.
   Лора вспомнила, как избавиться от неугодных приемных родителей  по  плану
сестер Аккерсон. Она стала  кое-как  убирать  дом.  После  мытья  на  посуде
оставались пятна  и  подтеки.  Она  заглаживала  на  платьях  Хэйзел  лишние
складки.
   Гибель большей части ее библиотечки научила Лору  глубоко  уважать  чужое
имущество, и она не могла  заставить  себя  разбить  тарелку  или  испортить
что-нибудь из вещей Тигелей, но эту часть плана сестер Аккерсон она заменила
проявлением  презрения  и  неуважения.  Так,  Флора,  разгадывая  кроссворд,
попросила  дать  ей  слово  из  шести  букв,  означающее  ?тупица?,  и  Лора
предложила: ?Тигель?. А когда Майк начал  рассказывать  историю  о  летающих
тарелках,  вычитанную  в  газете,  она  перебила  его,  чтобы   поведать   о
людях-мутантах, тайно живущих в подвале в местном супермаркете. Хэйзел  Лора
посоветовала начать карьеру в кино дублером Эрнста Боргнайна:
   - Ты его точная копия, Хэйзел. Они обязательно возьмут тебя на работу.
   Расплата за насмешки не заставила себя долго ждать. Майку не понадобилась
палка, ее заменили его мозолистые тяжелые ладони. Он что есть мочи лупил  ее
по попке, но Лора закусила губу и не  позволила  себе  расплакаться.  Флора,
которая в дверях кухни наблюдала за экзекуцией, посоветовала:
   - Довольно, Майк. Как бы не осталось следов.
   Но Майк остановился только тогда, когда жена схватила его за руку.
   В эту ночь Лора не спала.  Впервые  она  использовала  столь  любимые  ею
слова, всю силу языка, чтобы добиться намеченной  цели,  и  реакция  Тигелей
показала, что Лора неплохо умеет распоряжаться своим богатством.  Еще  более
волнующей была зародившаяся и еще целиком не осознанная  мысль,  что  у  нее
есть талант не только защищаться с помощью слов,  но  и  зарабатывать  с  их
помощью на жизнь, например как автор книг, которые она так обожала читать. С
отцом  она  часто  говорила  о  своей  мечте  стать   доктором,   балериной,
ветеринаром, но ни одна из этих профессий не затронула так глубоко ее  душу,
как мечта стать писательницей.
   На следующее утро, когда она спустилась вниз и застала всю  семью  Тигель
за завтраком, она сказала:
   - Послушай, Майк, я только что  обнаружила  разумное  существо  с  Марса,
которое поселилось у нас в туалетном бачке.
   - Это еще что такое? - поинтересовался Майк.
   Лора улыбнулась и ответила:
   - Это ?экзотические факты?.
   Через два дня Лору отослали обратно в приют.

6

   Гостиная  Вилли  Шинера  была  самой  заурядной.  Штефан  опять  не   мог
объяснить, что он тут предполагал обнаружить. Наверное, признаки безумия, но
никак не этот чистый, аккуратный дом.
   Одна из спален была не меблирована, а вот другая явно свидетельствовала о
чем-то необычном.  Единственной  постелью  служил  лежавший  на  полу  узкий
матрац. Наволочки и простыни  с  яркими  рисунками,  изображавшими  забавных
кроликов из мультфильмов, определенно предназначались для детской. По  своим
размерам ночной столик и комод тоже были рассчитаны на ребенка и украшены по
бокам и на ящиках картинками жирафов, кроликов и белок. Кроме того, на полке
стояли книги из ?Золотой библиотеки для малышей?, а  также  книжки-картинки,
мягкие игрушки и другие игры для шести-семилетних.
   Сначала Штефан подумал, что комната предназначается для соседских  детей,
что Шинер настолько спятил, что ищет жертву поблизости, хотя опасность здесь
для него была особенно велика. Но в доме не было другой кровати, а в стенном
шкафу и комоде размещалась  мужская  одежда.  На  стенах  висело  с  десяток
фотографий в рамках с изображением одного и того же  рыжеволосого  мальчика,
на некоторых он был еще совсем малышом, на других лет шести-семи, но  всюду,
вне всякого сомнения, это был Вилли Шинер в детстве.  Понемногу  до  Штефана
дошло, что вся эта обстановка предназначена для самого Вилли  Шинера.  Здесь
жил  психически  больной  человек.   Ночью   Шинер   совершал   удивительное
путешествие в прошлое и укрывался в стране  своего  детства,  обретая  столь
необходимый ему покой.
   Стоя посередине странной комнаты, Штефан испытывал одновременно печаль  и
отвращение.  Было  ясно,  что  Шинер  преследовал  детей  не   столько   для
сексуального удовлетворения, сколько для  того,  чтобы  впитать  их  юность,
стать вновь молодым, как они; что, предаваясь пороку со всей  его  грязью  и
мерзостью, он пытался обрести потерянную невинность детства.
   Он был в равной степени жалким и  презренным,  неспособным  справиться  с
грузом взрослой жизни и не менее опасным в своей неполноценности.
   Штефан невольно содрогнулся.

7

   Ее кровать в комнате двойняшек Аккерсон теперь занимала другая девочка, и
Лору поместили в маленькую комнату с двумя кроватями на третьем этаже  возле
лестницы.  Ее  соседкой  была  девятилетняя  Элоиз   Фишер,   с   косичками,
веснушками, очень серьезная для своего возраста.
   - Когда я вырасту, я стану  бухгалтером,  -  объявила  она  Лоре.  -  Мне
нравятся цифры. Складываешь  их  и  всякий  раз  получаешь  один  и  тот  же
результат. Цифры дело надежное, не то что люди.
   Родители Элоиз торговали наркотиками  и  получили  срок,  а  она  жила  в
приюте, пока суд не решит, кому из родственников поручить опеку.
   Как только Лора распаковала веши, она поспешила  в  комнату  близнецов  V
ворвалась к ним с радостным криком:
   - Я свободна, свободна!
   Тамми и новая девочка равнодушно посмотрели  на  нее,  но  Рут  и  Тельма
бросились обнимать, что походило на возвращение домой в родную семью.
   - Ты что, не понравилась своим приемным  родителям?  -  спросила  Рут.  А
Тельма добавила:
   - Ага, значит, ты воспользовалась планом Аккерсон.
   - Нет, я их всех поубивала, когда они спали.
   - Это надежней  всего,  -  согласилась  Тельма.  Новой  девочке,  Ребекке
Богнер, было одиннадцать. Она и сестры Аккерсон явно не симпатизировали друг
другу. Слушая разговоры Лоры и близнецов, Ребекка без конца твердила:
   "Странные какие?, ?Ну просто ненормальные? и ?Ну совсем  психи?  с  таким
превосходством и пренебрежением, что отравляла атмосферу в комнате  не  хуже
ядерного взрыва.
   На улице Лора и сестры уединились в углу спортивной площадки,  чтобы  без
злых комментариев Ребекки  поделиться  новостями,  что  накопились  за  пять
недель отсутствия Лоры. Стояло начало октября, и дни были  еще  теплыми,  но
около пяти заметно холодало. Они были в теплых кофтах  и  сидели  на  нижних
перекладинах гимнастического лабиринта, покинутого младшими детьми,  которые
умывались, готовясь к ужину.
   Не  прошло  и  пяти  минут,  как  на  площадке  появился  Вилли  Шинер  с
электрической машинкой для стрижки кустов и принялся  подравнивать  миртовые
кусты неподалеку, не спуская глаз с Лоры.
   За ужином Угорь занимал свое место в кафетерии, раздавая картонные пакеты
с молоком и куски вишневого пирога. Самый большой кусок достался Лоре.

***

   В понедельник Лора пошла в новую школу, где другие  дети  уже  успели  за
месяц перезнакомиться. Она встречалась на некоторых уроках с Тельмой и  Рут,
что помогало ей привыкнуть к новой обстановке,  но,  как  видно,  постоянные
изменения были характерной особенностью жизни в приюте..
   Во вторник во второй половине дня,  когда  Лора  вернулась  из  школы,  в
коридоре ее остановила миссис Боумен:
   - Лора, пожалуйста, зайди ко мне в кабинет.
   На миссис Боумен было платье с цветами по фиолетовому полю, которое резко
контрастировало с розовым и желтым орнаментом обоев и гардин. Лора  села  на
стул, обитый материей с розовым узором. Миссис Боумен не села, а  стояла  за
столом, видимо предполагая быстро разделаться с  Лорой  и  заняться  другими
делами. Миссис Боумен была суетливой и суматошной.
   - Элоиза Фишер покинула нас сегодня, - объявила миссис Боумен.
   - И кто опекун? - спросила Лора. - Она хотела жить у своей бабушки.
   - Именно она и назначена опекуном, - подтвердила миссис Боумен.
   Элоиз повезло. Надо думать, что будущий веснушчатый бухгалтер с косичками
найдет другую опору в жизни, помимо бездушных цифр.
   - Теперь ты одна в комнате, - продолжала миссис Боумен твердым голосом, -
и нигде нет свободного места, так что...
   - Могу я сделать предложение? Миссис  Боумен  нетерпеливо  нахмурилась  и
посмотрела на часы. Лора заторопилась.
   - Я очень дружу с сестрами Аккерсон,  а  с  ними  живут  Тамми  Хинсен  и
Ребекка Богнер. Но Тамми и Ребекка не ладят с сестрами, и вот...
   - Мы хотим, чтобы разные дети  научились  ладить  между  собой.  Жизнь  с
людьми, которые тебе симпатичны, не способствует выработке характера. Как бы
там ни было, отложим это до завтра, сегодня мне некогда. Так вот,  мне  надо
знать, могу ли я на тебя положиться и оставить одну на ночь в этой комнате?
   - Положиться? - изумилась Лора.
   - Скажи мне правду, девочка. Я могу оставить тебя одну?
   Лора не могла понять, что беспокоит социального работника  и  почему  она
боится  оставить  Лору  одну  на  ночь.  Может,   она   думает,   что   Лора
забаррикадируется в комнате и полиции придется взламывать дверь и  применять
слезоточивый газ и наручники?
   Лора была одновременно растерянна и оскорблена.
   - Конечно, можете. Я не маленькая. Все будет в порядке.
   -  Ладно..,  хорошо.  Сегодня  ты  будешь  ночевать  одна,  а  завтра  мы
что-нибудь придумаем.
   Покинув многоцветный кабинет миссис Боумен и очутившись в сером коридоре,
Лора стала подниматься по лестнице на третий этаж, и вдруг  ее  осенило:  ?А
как же Бледный Угорь?? Шинер обязательно  узнает,  что  сегодня  она  ночует
одна. Он знал обо всем происходившем в приюте, и у него были свои ключи,  он
мог войти в приют даже ночью. Ее комната была  рядом  с  лестницей,  он  мог
прокрасться незамеченным и в одно мгновение справиться с нею. Он мог сделать
с ней что угодно, обезвредить ее ударом по голове или наркотиком,  запихнуть
в мешок, утащить с собой, запереть в подвале, и никто не догадается,  что  с
ней произошло.
   Она повернула обратно, прыгая через две ступеньки, чтобы  застать  миссис
Боумен, но в холле на первом этаже чуть  не  столкнулась  с  Угрем.  Он  был
вооружен  шваброй  и   катил   оснащенный   выжималкой   бак   на   колесах,
распространявший хвойный запах дезинфекции.
   Он  ухмыльнулся.  Может,  это  была  игра  ее  воображения,  но  она   не
сомневалась: он знает, что сегодня она ночует одна.
   Ей следовало пройти мимо, дальше, к миссис Боумен, и просить, чтобы ее не
оставляли на ночь одну. Но она не могла обвинить Шинера, иначе бы  ее  ждала
участь Денни Дженкинса - неверие воспитателей, погубленная жизнь, - ей нужно
было найти вескую причину для перемены своего решения.
   Ей пришло в голову, а не наброситься ли ей на Угря, толкнуть его в бак  с
водой, поддать под зад, одним словом, показать, что она не  такая  слабая  и
что ему лучше с нею не связываться. Но Угорь был не из породы Тигелей. Майк,
Флора и Хэйзел были узколобыми, несносными, невежественными, но сравнительно
нормальными людьми. Угорь был ненормальным, и его реакция на нападение  была
непредсказуемой.
   Пока она раздумывала, он все шире улыбался, обнажая кривые желтые зубы.
   На его бледных щеках  выступил  румянец,  и  Лора,  преодолевая  тошноту,
поняла, что его душит желание.
   Она пошла прочь, вверх по лестнице, не решаясь бежать, пока не скрылась у
него из виду. Тогда она что было мочи помчалась в комнату двойняшек.
   - Сегодня ты будешь спать у нас, - сказала Рут.
   - Правда, тебе придется побыть у себя, пока не кончится вечерняя поверка,
- продолжала Тельма, - а потом тихонечко спустишься сюда.
   Из своего угла, где она, сидя на  кровати,  делала  домашнее  задание  по
математике, Ребекка Богнер сказала:
   - У нас только четыре кровати.
   - Я буду спать на полу, - сказала Лора.
   - Это нарушение правил, - отрезала Ребекка. - Я ведь не  сказала,  что  я
против. Я только сказала, что это нарушение п