равил.
   Лора думала, что Тамми тоже будет  протестовать,  но  девочка  лежала  на
кровати поверх покрывала, уставившись в потолок,  явно  погруженная  в  свои
собственные мысли, и не обращала на остальных никакого внимания.

***

   Когда они сидели в облицованной дубом столовой за несъедобным  ужином  из
свиных отбивных, клейкого  картофельного  пюре  и  жесткой  зеленой  фасоли,
Тельма сказала:
   - Хочешь знать, почему Боумен боялась оставить тебя одну? Она боится, что
ты покончишь с собой.
   Лора не могла поверить своим ушам.
   - Тут были такие случаи, - грустно подтвердила  Рут.  -  Вот  отчего  они
запихивают нас по двое даже в самую тесную комнатушку. Когда  слишком  часто
остаешься одна.., от этого все и происходит.
   Тельма сказала:
   - Они не разрешили нам жить вдвоем в маленькой  комнате,  потому  что  мы
близнецы, для них мы как бы один человек. Они думают, стоит нас оставить  на
минуту одних, как мы тут же повесимся.
   - Какая чепуха, - сказала Лора.
   -  Конечно,  чепуха,  -  согласилась  Тельма.  -  Подумаешь,  повеситься.
Удивительные сестры Аккерсон - это мы вдвоем - вынашивают более  грандиозные
планы. Например, стащить кухонный нож и сделать себе харакири,  а  вот  если
достать дисковую пилу...
   Разговоры велись пониженными голосами, так как по столовой  прохаживались
дежурные воспитатели. Когда мисс Кейст, главная воспитательница  на  третьем
этаже,  постоянно  проживающая  в  приюте,  прошла  мимо  их  стола,  Тельма
прошептала:
   - Гестапо.
   Когда мисс Кейст удалилась, Рут сказала:
   - Миссис Боумен желает нам добра, но она здесь не на своем месте. Если бы
она  постаралась  разузнать,  какой  у  тебя  характер,  Лора,  она  бы   не
беспокоилась, что ты пойдешь на самоубийство. Ты стойкая.
   Тельма ковыряла вилкой несъедобное месиво.
   - Тамми Хинсен как-то застали в умывальной с пачкой лезвий, но она так  и
не решилась перерезать себе вены.
   Лора вдруг ощутила странность сочетания смешного и трагичного, нелепого и
мрачного, пронизывающих их жизнь в приюте Макилрой.  То  они  весело  шутили
друг с другом, то через  секунду  обсуждали,  кто  из  девочек  способен  на
самоубийство. Лора отметила, что подобная глубокая мысль не соответствует ее
возрасту, решила записать ее в тетрадь, недавно  заведенную  специально  для
этого, как только вернется к себе в комнату.
   Рут наконец проглотила кусок пищи.
   - Через  месяц  после  случая  с  Тамми  Хинсен  они  неожиданно  провели
внеочередной обыск у нас в комнатах, искали опасные предметы.  Они  нашли  у
Тамми банку с бензином для зажигалок  и  спички.  Она  хотела  запереться  в
душевой, облиться бензином и поджечь себя.
   - Господи. - Лора представила себе худую беловолосую девочку с  землистым
лицом и темными кругами под глазами и подумала, что с  помощью  самосожжения
Тамми только хотела ускорить процесс: медленный огонь уже  давно  сжигал  ее
изнутри.
   - Они на два месяца отправили ее в больницу для интенсивного  лечения,  -
сказала Рут.
   - А когда она вернулась, - подхватила Тельма, -  все  взрослые  твердили,
что ей стало лучше, а мы решили, что она такая, как прежде.

***

   Лора встала с постели через десять минут после ночного обхода мисс Кейст.
В пижаме, с подушкой и одеялом под мышкой она босиком направилась в  комнату
сестер.
   Горела только одна лампа у изголовья Рут. Рут прошептала:
   - Лора, ты будешь спать на моей кровати. Я уже устроилась на полу.
   - Давай собирай все с пола и иди обратно на кровать, - откликнулась Лора.
   Она в несколько раз сложила  свое  одеяло,  расстелила  этот  самодельный
матрац рядом с постелью  Рут  и  устроилась  на  нем,  подложив  под  голову
подушку.
   Со своей кровати Ребекка Богнер сказала:
   - Вот увидите, мы нарвемся на неприятность.
   - Чего ты боишься? - спросила Тельма. - Что они в наказание привяжут  нас
к столбам во дворе, обмажут медом и оставят на съедение термитам?
   Тамми уже спала или притворялась спящей. Рут выключила лампу, и наступила
тишина. Внезапно дверь со стуком  открылась  настежь,  и  загорелся  верхний
свет. Мисс Кейст в красном халате и с  грозным  выражением  лица  влетела  в
комнату.
   - Вот оно что! Интересно, что ты тут делаешь, Лора?
   Ребекка Богнер простонала:
   - Я же говорила, что мы нарвемся на неприятность.
   - Вы, мисс, немедленно возвращайтесь к себе в комнату.
   Быстрота появления мисс Кейст казалась подозрительной, и  Лора  взглянула
на Тамми Хинсен. Беловолосая девочка больше не притворялась спящей. Опершись
на локоть, она улыбалась бледной улыбкой. Она явно решила помочь Угрю в  его
борьбе за Лору, возможно, в надежде вернуть себе его расположение.
   Мисс Кейст проводила Лору обратно в ее комнату. Лора легла в  кровать,  и
мисс Кейст с минуту смотрела на нее.
   - Тут жарко. Я открою окно. - Вернувшись к постели, она опять  пристально
посмотрела на Лору. - Может быть, ты хочешь мне что-нибудь сказать?  У  тебя
все в порядке?
   Лора подумала, не рассказать ли ей  об  Угре.  А  что,  если  мисс  Кейст
устроит засаду на Угря, а он вдруг не  покажется?  Никогда  больше  Лора  не
посмеет сказать что-нибудь против Угря, потому что  один  раз  она  его  уже
напрасно обвинила, и тогда никто не станет принимать ее всерьез.  Даже  если
Шинер изнасилует ее, это ему сойдет с рук.
   - Нет-нет, все в порядке, - сказала она. Мисс Кейст продолжала:
   - Тельма слишком самоуверенна для девочки ее возраста, она хочет казаться
старше своих лет. А если ты такая глупая, чтобы снова нарушить правила  ради
ночной болтовни, то выбирай себе друзей понадежней.
   - Да, мэм, - согласилась Лора, только чтобы избавиться от мисс Кейст; как
она  могла,  обманутая  мимолетным  сочувствием,  подумать  о   том,   чтобы
довериться этой женщине.
   Мисс Кейст ушла, но Лора продолжала лежать в кровати и не  думала  никуда
бежать. Она лежала в темноте, уверенная, что  через  полчаса  последует  еще
одна проверка. Наверняка Угорь до полуночи не выползет  из  норы,  а  сейчас
было всего  десять,  так  что  у  нее  достаточно  времени  между  следующим
посещением мисс Кейст и появлением Угря, чтобы  найти  для  себя  безопасное
укрытие.
   Где-то в ночной дали заворчал гром.  Лора  села  на  кровати.  Ее  личный
хранитель! Отбросив одеяло, она подбежала к окну. Никакой молнии. Отдаленный
грохот стих. А может быть, она ослышалась? Она подождала еще  минут  десять,
но все было тихо. Разочарованная, она вернулась в кровать.
   Вскоре после десяти тридцати скрипнула дверная ручка. Лора закрыла  глаза
и глубоко задышала, притворяясь спящей.
   Кто-то неслышно пересек комнату, остановился возле кровати.
   Лора дышала медленно, ровно, глубоко, но сердце что есть силы  колотилось
у нее в груди.
   Это Шинер. Она знала, что это он. Господи, как она могла забыть,  что  он
ненормальный, что он непредсказуем, и вот теперь он здесь, раньше,  чем  она
ожидала, а в руке у него шприц со снотворным. Он засунет ее в мешок и унесет
с собой, словно безумный Санта-Клаус,  ворующий  детей,  вместо  того  чтобы
приносить им подарки.
   Тикали часы. Прохладный ветерок шевелил занавески.
   Наконец человек у кровати пошел обратно к двери. Дверь закрылась. Значит,
все-таки это была мисс Кейст.
   Дрожа всем телом, Лора  вскочила  с  кровати,  надела  халат.  Перекинула
одеяло через руку и босиком, чтобы  не  делать  лишнего  шума,  выбежала  из
комнаты.
   Она не могла вернуться в комнату Аккерсон. Лора направилась  к  лестнице,
осторожно открыла дверь и вышла на освещенную площадку. Она прислушалась, не
слышно ли шагов Угря.  Она  спускалась  с  опаской,  каждую  секунду  ожидая
встретить Шинера, но благополучно добралась до первого этажа. Продрогнув  от
холода кафельных плит под босыми ногами, Лора спряталась в комнате для  игр.
Она не стала зажигать света, ей  было  достаточно  неяркого  сияния  уличных
фонарей, проникавшего через окна и освещавшего контуры  мебели.  Она  прошла
между столами и стульями, добралась до дивана и улеглась позади на свернутом
одеяле. Она спала урывками, без конца просыпаясь от кошмаров.  Ночью  старый
дом был полон таинственных звуков: скрип половиц наверху, бульканье в ржавых
водопроводных трубах.

8

   Штефан погасил все лампы и ждал  в  спальне  с  детской  мебелью.  В  три
тридцать утра он услыхал, как Шинер входит в дом. Штефан спрятался за дверью
спальни.  Через  несколько  минут  Шинер  вошел  в  спальню,  зажег  свет  и
направился к матрацу. По пути он издавал странные звуки, нечто среднее между
всхлипыванием ребенка и скулежом животного, возвращающегося  из  враждебного
мира под защиту своей норы.
   Штефан закрыл дверь, и Шинер резко обернулся, напуганный тем, что  кто-то
нарушил покой его гнезда.
   - Кто.., кто вы такой? Что вы тут делаете?

***

   Из ?Шевроле?, припаркованного в темноте на другой стороне улицы,  Кокошка
наблюдал, как Штефан покидает дом Шинера. Он подождал десять минут, вышел из
машины, обошел дом,  обнаружил  сзади  открытую  дверь  и  осторожно  ступил
внутрь.
   Шинер, избитый, окровавленный,  неподвижный,  лежал  на  полу  в  детской
спальне. В воздухе стоял запах мочи.  ?Когда-нибудь,  -  подумал  Кокошка  с
мрачной уверенностью и предвкушением садиста, - я еще не так расправлюсь  со
Штефаном. С ним и с этой чертовой девчонкой. Главное узнать, какую  роль  он
отводит ей в своих планах  и  почему  он  скачет  через  десятилетия,  чтобы
переделать ее жизнь. Вот тогда-то я устрою такие  пытки,  что  ад  покажется
раем?.
   Он покинул дом Шинера, На заднем дворе остановился, посмотрел на звездное
небо и вернулся обратно в Институт.

9

   Когда рассвело, но все обитатели приюта еще  спали,  Лора  почувствовала,
что опасность миновала; она встала со  своего  ложа  в  комнате  для  игр  и
вернулась на третий этаж. Все лежало на прежних местах. Ничто не говорило  о
том, что ночью здесь побывал чужой человек.
   Измученная, с  красными  от  бессонницы  глазами,  Лора  раздумывала,  не
преувеличила ли она наглость и дерзость Угря. Она чувствовала  себя  немного
смущенной.
   Она принялась убирать постель - непреложная обязанность каждого в  приюте
-  и  застыла  на  месте  при  виде  находки,  обнаруженной  под   подушкой.
Одной-единственной круглой пачки с леденцами.

***

   В этот день Бледный Угорь не  явился  на  работу.  Видимо,  всю  ночь  он
готовился к похищению Лоры, и теперь ему надо было выспаться.
   - Разве такой человек может вообще спать? - удивлялась Рут,  когда  после
школьных  занятий  они  собрались  в  уголке  спортивной  площадки.  -  Его,
наверное, совесть заедает?
   - Рут, милая, неужели ты думаешь, что у  него  есть  совесть?  -  сказала
Тельма.
   - У всех есть, даже у самых плохих. Такими нас создал Господь.
   - Шейн, - сказала Тельма, - приготовься к церемонии изгнания злых  духов.
Наша Рут опять стала жертвой колдовского обмана.
   Миссис Боумен проявила  неожиданную  доброту  и  позволила  Лоре  жить  с
сестрами Аккерсон, переселив Тамми и Ребекку  в  другую  комнату.  Четвертая
кровать пока оставалась незанятой.
   - Это кровать для Пола Маккартни, - объявила Тельма, когда они с  сестрой
помогали Лоре с переездом. - Если битлы приедут сюда на гастроли,  он  может
на ней спать. А я буду спать с ним!
   - Иногда, - заметила Рут, - тебя стыдно слушать.
   - Чего это ты? Я просто выражаю здоровую сексуальную потребность.
   - Тельма, ты забыла, что тебе только двенадцать! - в отчаянии воскликнула
Рут.
   - Скоро тринадцать. Теперь всякий день жди  прихода  месячных.  Проснемся
утром, а тут столько крови, как после побоища.
   - Тельма, что ты говоришь!
   Шинер не пришел на работу и во вторник. На этой неделе у  него  выходными
были пятница и суббота, и в  субботу  вечером  Лора  и  близнецы  в  сильном
возбуждений обсуждали вопрос, вернется ли Угорь вообще, - возможно, он попал
под грузовик или заболел бери-бери.
   Но в  воскресенье  утром  Шинер  стоял  на  своем  месте  за  раздаточным
прилавком. Оба его глаза украшали два  черных  синяка,  у  него  также  была
повязка на правом ухе, раздутая верхняя губа и длинная глубокая  ссадина  на
левой скуле; ко всему прочему у него недоставало двух передних зубов.
   - Вероятно, он все-таки попал под грузовик,  -  шепнула  Рут,  когда  они
двигались в очереди вдоль прилавка.
   Другие дети тоже не оставили без  внимания  увечья  Шинера,  и  некоторые
посмеивались. Но они боялись, презирали его или питали  к  нему  отвращение,
поэтому никто не спросил Шинера, почему он в таком состоянии.
   По мере приближения к  нему  Лора,  Рут  и  Тельма  смолкли.  С  близкого
расстояния он выглядел еще хуже. Страшные синяки  казались  совсем  свежими,
как и отеки; видимо, сначала глаза были почти  закрыты.  Разбитая  губа  еще
кровоточила. Помимо синяков все его лицо покрывали  ссадины  и  царапины,  а
обычно  бледная  кожа  казалась  серой.  Со  своей  вьющейся   медно-красной
шевелюрой он являл жалкую нелепую фигуру: неумелый цирковой  клоун,  который
свалился с маху с лестницы, не зная, как  приземлиться  и  уберечь  себя  от
ушибов.
   Он обслуживал детей, не поднимая головы и не спуская взгляда  с  молочных
пакетов и булочек. Он напрягся, когда к нему  подошла  Лора,  но  не  поднял
глаз.
   За столом девочки уселись так, чтобы наблюдать за  Угрем,  о  чем  они  и
думать не могли всего час назад. Но теперь  он  был  не  страшен,  а  скорее
загадочен.  Весь  день  они  не  избегали  его,  а  наоборот,  преследовали,
прикидываясь,  что  это  случайно,  и  пристально  его  изучали.  Постепенно
выяснилось, что он реагирует на присутствие Лоры, но боится  даже  взглянуть
на нее. Он смотрел на других детей, задержался в  комнате  для  игр  и  тихо
побеседовал о чем-то с Тамми Хинсен,  но  он  боялся  взглянуть  на  Лору  и
держался подальше от нее, как от клетки со свирепыми львами.
   К концу дня Рут сделала выводы:
   - Лора, он тебя боится.
   - Это точно, - подтвердила Тельма. - Может,  это  ты  его  исколошматила,
Шейн? Может, ты скрываешь, что ты мастер по карате?
   - Ничего не понимаю. Почему он меня боится?
   Но она знала почему. Ее личный хранитель. Она думала, ей  самой  придется
заниматься Шинером, но хранитель явился опять и  предупредил  Шинера,  чтобы
тот оставил ее в покое.
   Ей почему-то не хотелось историю об этом  загадочном  защитнике  поведать
сестрам Аккерсон. А ведь они были ее лучшими подругами. Она доверяла  им.  И
все же интуиция ей подсказывала, что тайна ее  хранителя  должна  оставаться
тайной, что то немногое, что она о нем знала, - нечто сокровенное, и  у  нее
нет права болтать об этом с другими людьми, превращая все в пустую сплетню.

***

   В следующие две недели синяки и ссадины у Шинера поджили, он снял повязку
с уха, и все увидели багровые швы, которые  держали  этот  почти  оторванный
кусок человеческой плоти. Он продолжал сторониться  Лоры.  Обслуживая  ее  в
столовой, он больше не приберегал для нее лучшие куски пирога или булочки  и
по-прежнему отводил глаза в сторону.
   Несколько раз, однако, она ловила издалека его злобный взгляд. Всякий раз
он быстро отворачивался, но в его бешеных зеленых глазах  она  видела  нечто
худшее, чем предыдущее извращенное чувство, - на этот раз это  была  ярость.
Он определенно винил в избиении ее.
   Двадцать седьмого октября, в пятницу, она узнала от  миссис  Боумен,  что
завтра едет в другую приемную  семью.  Мистер  и  миссис  Доквайлер  жили  в
Ньюпорт-Бич, впервые участвовали в этой благотворительной программе  и  были
рады принять Лору.
   - Уверена, что на этот раз вы сойдетесь. - Миссис Боумен стояла за  своим
столом в ярко-желтом цветастом платье, которое придавало ей сходство с ярким
тропическим попугаем.  -  Надеюсь,  у  Доквайлеров  с  тобой  не  повторится
история, которая случилась в семье Тигель.
   В  этот  вечер  Лора  и  близнецы  старались  держаться   мужественно   и
хладнокровно, как и в прошлый раз, принимать приближающуюся разлуку.  Но  за
этот месяц они сблизились еще больше, и Рут с  Тельмой  стали  относиться  к
Лоре как к родной сестре. Тельма даже раз сказала: ?Эти удивительные  сестры
Аккерсон, Рут, Лора и я? - и Лора впервые за три месяца  после  смерти  отца
почувствовала себя желанной, любимой и по-настоящему живой.
   - Как я люблю вас, девчонки, - сказала Лора.
   Рут ответила:
   - Ах, Лора! - И расплакалась. Тельма нахмурилась.
   - Не успеем оглянуться, как ты уже вернешься.  Эти  Доквайлеры  наверняка
какие-нибудь ужасные люди. Вот увидишь, они тебя поселят в гараже.
   - Я только на это и надеюсь.
   - Они будут тебя избивать резиновым шлангом...
   - Я не против.

***

   На этот раз молния, которая преобразила ее жизнь, была доброй молнией,  и
Лора почувствовала это с самого начала.
   Супруги Доквайлер жили в просторном доме в дорогом районе Ньюпорт-Бич.  У
Лоры была спальня с видом на океан. Она была отделана в бежевых и коричневых
тонах.
   Показывая ей комнату в первый раз, Карл Доквайлер сказал:
   - Мы не знали, какой твой любимый цвет, поэтому оставили все как есть, но
мы можем все перекрасить, ты только скажи...
   " Ему было за сорок; большой и грузный, как медведь,  с  широким  помятым
лицом, он напоминал ей Джона Уэйна, если бы Джон Уэйн был смешнее на вид.
   - Может, девочке твоего возраста подойдет розовая комната?
   - Нет, нет, оставьте все как есть! - воскликнула Лора.  Она  все  еще  не
могла свыкнуться с неожиданной роскошью, которая  ее  теперь  окружала;  она
подошла к окну, и перед ней открылся изумительный вид ньюпортской  гавани  с
лодками и яхтами, качающимися на играющей солнечными бликами воде.
   Нина Доквайлер обняла Лору за плечи. Она была  очаровательна  и  казалась
хрупкой фарфоровой статуэткой: матовое лицо, темные  волосы  и  глаза  цвета
фиалки.
   - Лора, в твоем деле написано, что ты любишь  читать,  но  мы  не  знали,
какие книги тебе по вкусу, хочешь, пойдем сейчас в магазин, и  ты  выберешь,
что тебе нравится.
   В магазине Лора выбрала пять книг в мягких обложках, и,  хотя  Доквайлеры
уговаривали ее купить еще, она стеснялась тратить их  деньги.  Карл  и  Нина
принялись сами рыться на полках,  снимать  тома  и  читать  Лоре  рекламу  с
суперобложки; они откладывали книги в сторону, стоило Лоре проявить малейший
интерес. В какой-то момент Карл  на  руках  и  коленках  ползал  по  полу  в
юношеской секции, разбирая названия на нижней полке:
   - Послушай, вот тут книга о собаке. Ты любишь книги о животных? А  вот  о
шпионах! - Он был так смешон, что Лора расхохоталась. Они купили сотню книг,
целый мешок.
   Впервые они  обедали  вместе  в  пиццерии,  где  Нина  продемонстрировала
удивительный талант фокусника, достав из-за Лориного  уха  кусочек  колбасы,
который тут же растаял в воздухе.
   - Потрясающе, - сказала Лора. - Где вы этому научились?
   - Я была художником по интерьеру, у меня  была  фирма,  но  мне  пришлось
оставить работу восемь лет назад. Из-за слабого здоровья. Я уставала.  Но  я
не привыкла сидеть дома и занялась всеми теми вещами, на которые у  меня  не
хватало времени, когда я работала. Например, научилась фокусам.
   - Из-за слабого здоровья? - переспросила Лора.
   Уверенность в завтрашнем  дне  -  вот  та  хрупкая  опора,  которой  люди
пытались лишить Лору. Теперь ей снова грозила эта опасность...
   Они заметили ее испуг, и Карл Доквайлер сказал:
   -  Не  беспокойся.  Нина  родилась  с  пороком  сердца,  это   врожденный
недостаток, но она проживет дольше, чем мы  с  тобой,  если  будет  избегать
стрессов.
   - Разве нельзя сделать операцию? - спросила Лора и  положила  обратно  на
тарелку кусок пиццы; ее аппетит мгновенно исчез.
   - Техника операций на сердце постоянно совершенствуется, - сказала  Нина.
- Подождем еще пару  лет.  Но,  девочка,  не  надо  волноваться.  Я  о  себе
позабочусь, особенно теперь,  когда  у  меня  есть  дочка,  которую  я  мог