на
двенадцать ярдов. Один из  Хозяев  Теней?  Должно  быть.  Достаточно  одного
взгляда на это нечто, чтобы внутри все похолодело. И я  -  против  него,  со
своею сворой, способной разве что взять на понт...
   Мургеновы шпильки наконец зацепили кого-то за живое. Несколько,  затем  и
куча всадников покинули строй и рванули за  ним.  Обернувшись  в  седле,  он
что-то заорал, обращаясь уже непосредственно к ним. Конечно же, им  было  не
догнать его. На таком-то жеребце...
   Я только крякнул. Разброд  и  шатания  в  стане  врага  были  не  так  уж
всепоглощающи, как того хотелось бы.
   А Мурген нарочно  придерживал  скакуна,  подпуская  погоню  поближе,  но,
стоило им приблизиться на дюжину ярдов, внезапно  погнал  во  всю  прыть.  И
погоня вслед за ним влетела прямехонько в лабиринт  проволочных  ограждений,
которые я приказал протянуть в траве ночью.
   Люди и лошади осыпались наземь. Скакавшие следом налетали на упавших и, в
свою очередь, падали. Мои лучники подняли в воздух  тучу  стрел,  поразивших
большую часть людей и лошадей.
   Вынув из ножен свой дымящийся и мерцающий раскаленной сталью меч,  я  дал
сигнал атаки. Барабаны  забили  медленный  ритм.  Первая  шеренга,  разрезав
проволочные заграждения, без пощады прикончила раненых. У Масло с Ведьмаком,
на флангах, затрубили трубы, однако они пока не атаковали.
   Мои  парни  умеют  держать  строй.  По   такой   замечательной,   плоской
поверхности они пройдут ровной по всему фронту шеренгой из конца в конец.  С
той стороны будет выглядеть очень впечатляюще - у  них  там  еще  не  все  и
место-то свое в строю отыскали.
   Мы миновали первый из курганчиков, возвышающихся  над  равниной.  На  нем
предполагалось разместить артиллерию, чтобы подвергать массовому огню нужные
участки фронта. Я надеялся, что Клетус и его ребята  догадаются  потревожить
Хозяина Теней.
   Этот страшненький тип являл  собою  неизвестную,  однако,  без  сомнения,
крупную величину.
   Также надеялся я, что Меняющий Облик - где-то поблизости. Если же его нет
и тот ублюдок сможет вплотную заняться нами, все пойдет к чертям.
   Двести  ярдов  пройдено.  Вражьи  лучники  порою  постреливали  в  нас  с
Госпожой. Осадив коня,  я  снова  подал  знак.  Легионы  тоже  остановились.
Хорошо. Значит, нары не дремлют.
   Боги мои, сколько же их там!
   И этот Хозяин Теней плавает себе в воздухе и ждет, может  быть,  когда  я
споткнусь. Казалось, взгляд мой был устремлен прямо в его ноздри.
   Пока что он ничего не предпринимал.
   Задрожала земля. Ряды противника пришли  в  смятение.  Они  увидели,  что
надвигается на них, однако слишком поздно было что-либо предпринимать.
   Слоны, наращивая скорость, тяжкой поступью  устремились  к  врагу  сквозь
проходы меж легионов.  Когда  эти  чудища  миновали  меня,  в  первых  рядах
противника уже вопили от ужаса и высматривали куда бежать.
   Двадцать баллист выстрелили залпом, метнув бревна в Хозяина  Теней.  Наши
здорово взяли прицел: четыре бревна даже задели его. Конечно, защитные  чары
отклонили их, однако контузило его  изрядно.  Похоже,  вялый  какой-то  этот
Хозяин Теней. Наверное, защищать себя самого - его предел.
   Второй залп накрыл его за миг до того, как  слоны  достигли  его  солдат.
Баллисты были нацелены еще точнее прежнего.
   Я подал сигнал: четырем тысячам передовых и кавалерии идти вперед.
   Остальные сформировали нормальный фронт и двинулись вперед.
   Бойня началась невероятная.
   Мы гнали, гнали и гнали врагов, но их было так много, что разбить их  нам
не удалось. Бежавшие в основном укрылись  в  лагере.  В  город  не  вернулся
никто: Штормгард не открыл им ворота. Своего  хваленого  Хозяина  Теней  они
уволокли с собой. Не стоило и беспокоиться на его счет: толку от него было -
словно кабану от собственных сисек.
   Конечно, одно из  пущенных  вторым  залпом  бревен  пробило  его  защиту.
Пожалуй, это его и отвлекло.
   Но скорее всего, его бесполезность - заслуга Меняющего Облик.
   На  поле  боя  они  оставили,  наверное,  тысяч  пять  человек.  Воитель,
дремавший во мне, остался неудовлетворенным. Мне хотелось нанести им больший
ущерб, однако для этого я не собирался штурмовать лагерь. Я отозвал  легионы
для восполнения  потерь,  расставил  кавалерию  для  перехвата  любого,  кто
пожелает покинуть город либо лагерь, и занялся делами.
   Свое правое крыло я разместил в нескольких ярдах  от  дороги,  ведущей  к
Штормгарду,  едва-едва  вне  досягаемости  стрел  с  барбикена,  защищающего
ворота, в несколько цепей, под прямым углом к дороге. Теперь можно было дать
людям передышку.
   Мои строители дамбы принялись за дело, пустив в ход приобретенные навыки.
С дальней стороны дороги они повели траншею. Начиналась она в полете  стрелы
от стены и шла к подножию холмов. Траншея обещала выйти широкой и глубокой и
могла прекрасно прикрыть меня с фланга.
   Другие рабочие начали таскать к дороге землю и сооружать длинную, пологую
насыпь. Еще партия взялась  за  возведение  мантелетов,  способных  защитить
строителей насыпи по мере того, как она приблизится к стене.
   Столько людей могут перенести уйму земли. Защитники  города  поняли,  что
через несколько дней наша наклонная насыпь приведет нас прямо на стену, и им
это сильно не понравилось. Но как остановить нас, они не знали.
   Люди мелькали вокруг, словно муравьи. Бывшие  заключенные  желали  свести
кое-какие счеты. Казалось, они жаждут крови не позже чем к закату.
   Часов через пять после полудня длина  траншеи  превысила  длину  половины
городской стены.  Тогда  ее,  одновременно  углубляя,  повели  к  городу,  с
нескрываемым намерением подкопаться под стену и пройти под  землей  так  же,
как и поверху. Вместе с этим начали выбирать землю, копая траншею и с левого
фланга.
   Через три дня моя армия будет защищена  двумя  глубокими  траншеями,  под
прикрытием которых я спокойно смогу штурмовать стену, поднимаясь по  насыпи.
Тогда нас не остановит ничто.
   Противник срочно должен был что-то предпринимать.
   Но я надеялся сделать что-нибудь с ними быстрее.
   К вечеру небо заволокло тучами. На юге  в  холмы  начали  лупить  молнии.
Недобрый знак. На моих людях гроза скажется хуже, чем на врагах.
   Однако строители, невзирая на холодный ветер и  мерзкую  морось  с  неба,
прервали работу лишь для спартански  скромного  ужина,  а  затем  расставили
фонари и соорудили костры, чтобы продолжать работы по  наступлении  темноты.
Во избежание неожиданностей я расставил пикеты и начал по  очереди  отводить
части с позиций для принятия пищи и отдыха.
   Ну и денек! Все, что от меня требуется, это элегантно восседать на  коне,
отдавал заранее разработанные приказы.
   Да еще раздумывать, что стоит за  этой  мерзопакостной  ночкой  с  такими
погодными условиями.
   Она  должна  была  стать  ночью  ночей,   но   ожиданий   не   оправдала.
Чувствовалось даже легкое разочарование.
   Нет, я не собирался что-либо переигрывать либо отменять. Совсем нет.
   Когда я стану стар и уйду на покой, и нечем мне будет заняться, кроме как
философией, я засяду этак на годик и  поразмыслю:  отчего  это  предвкушение
всегда много приятнее, чем достижение?
   Я отослал Жабомордого оценить настроение в рядах  противника.  Оказалось,
черным-черно. Будучи отброшены  нашими  слонами,  солдаты  более  не  желали
драться.
   Стены Штормгарда, как  оказалось,  охранялись  лишь  слегка.  Подавляющая
часть его мужского населения выступила утром против нас  и  не  вернулась  в
город. Однако в центральной крепости, где располагалась  резиденция  другого
Хозяина Теней, Жабомордый не заметил  особенного  упадка  духа.  Он  полагал
даже, что там насчет исхода сражения в свою пользу не сомневались.
   Гроза - да такая сволочная, что и описать трудно, - двигалась на север. Я
собрал своих капитанов. -  На  нас  движется  препакостнейшая  гроза.  Может
здорово усложнить нам задачу, однако мы все  равно  будем  действовать,  как
предполагали. Тем неожиданнее оно выйдет. Гоблин, Одноглазый, стряхните пыль
со старого, доброго заклятия "Дрыхни!".
   Они подозрительно уставились на меня.
   - Ну вот, опять, - проворчал  Гоблин.  -  Опять  какие-то  дела  на  ночь
глядя...
   - Когда-нибудь я таки на него самого это заклятие наложу, -  отвечал  ему
Одноглазый. - И громче: - Ладно уж. Что делать будем?
   - На штурм пойдем. Вы усыпите часовых, мы переберемся за стену и  откроем
ворота. Даже Госпожа была поражена.
   - Хочешь сказать, вся возня с насыпью и траншеями пойдет прахом?
   - Я и не собирался  ими  пользоваться.  Хотел  лишь  убедить  врага,  что
собираюсь.
   Могаба улыбнулся. Пожалуй, он вычислил все это заранее.
   - Не получится, - тихо сказал Гоблин. Я мельком глянул на него.
   - Люди, работавшие на  траншеях  и  насыпи,  вооружены.  Я  обещал,  ради
сведения счетов, пустить их  первыми.  Откроем  ворота,  а  дальше  остается
только сесть и любоваться.
   - Не получится. Ты запамятовал, что  здесь  Хозяин  Теней.  Думаешь,  так
просто незаметно подобраться к нему?
   - Да. Наш ангел-хранитель об этом позаботится.
   - Меняющий Облик, что ли? Я верю ему  настолько  же,  насколько  в  силах
поднять да бросить беременную слониху!
   - Я сказал хоть слово о  доверии  к  нему?!  Мы  -  тягловая  лошадь  для
какого-то его замысла. Поэтому ему нужно сохранить нас в добром здравии. Что
еще неясно?!
   - Что-то такое с твоими  мозгами,  Костоправ,  -  заметил  Одноглазый.  -
Наверное, около Госпожи много вертишься.
   Она хранила на  лице  бесстрастное  выражение.  Высказывание  Одноглазого
вполне могло быть и не комплиментом.
   -  Могаба,  мне  понадобится  дюжина  наров.  После  того  как  Гоблин  с
Одноглазым усыпят часовых, Жабомордый вскарабкается на стену  с  веревкой  и
закрепит ее там. Твои ребята возьмут с тыла тот барбикен и откроют ворота.
   Он кивнул.
   - Как скоро?
   - В любой момент. Одноглазый, пошли Жабомордого на  разведку.  Нам  нужно
знать, что  поделывает  Хозяин  Теней.  Если  наблюдает  за  нами,  операция
отменяется.
   Выступили мы часом позже. Все прошло совсем  как  операция,  описанная  в
учебных пособиях. Словно сами боги постановили, что быть посему.  Еще  через
час  все  вооруженные  нами  и  не  включенные  в  состав  легионов   бывшие
заключенные были в городе. Достигнув крепости, они вломились внутрь  прежде,
чем противник успел организовать сопротивление.
   Они вихрем пронеслись по Штормгарду, невзирая на дождь, громы  и  молнии,
изливая гнев на все и вся, попадавшееся на пути, без разбору.
   Сам я,  в  облачении  Вдоводела,  проследовал  через  ворота  пятнадцатью
минутами позже. Жизнедав ехал обок со мной. Местные прятались от  нас,  хотя
некоторые, похоже, вышли приветствовать избавителей. На полпути  к  крепости
Госпожа сказала:
   - Ты и в этот раз обманул меня, сказав: "Этим вечером - в Штормгарде"...
   Плотная ревущая стена ливня заглушила ее слова. Частые молнии с внезапной
жестокостью  обрушились  на  город.  В  сполохах  я  заметил  двух   бегущих
леопардов. Кабы не молнии - не разглядел бы. По  спине  пробежал  холодок  -
отнюдь не от дождя. Того, что побольше, я уже видел раньше, еще в молодости,
в другом охваченном битвой городе.
   Они тоже направлялись к крепости.
   - Что они задумали? - спросил я. Моя уверенность в себе на сей  раз  была
далеко не полной. Сейчас с нами не было ворон. Только тут я понял,  что  уже
начал считать их вестницами удачи.
   - Не знаю.
   - Лучше выяснить.
   Я подстегнул коня.
   У въезда в  крепость  лежало  множество  трупов.  Большею  частью  -  мои
рабочие. Изнутри до  сих  пор  доносились  отзвуки  боя.  Охрана,  улыбаясь,
неуклюже отсалютовала мне.
   - Где эта Хозяйка Теней? - спросил я.
   - Я слышал, она - в той большой башне.  Наверху.  Ее  люди  дерутся,  как
безумные. Но она им не пособляет.
   Последовало не менее минуты  буйства  грома  и  молний.  Огненные  стрелы
сыпались на город. Может, бог грома сошел с ума? Если  бы  не  ливень,  весь
город бы выгорел.
   Я от души пожалел  легионы,  назначенные  в  наружное  охранение.  Может,
Могаба догадается снять их?
   После последнего припадка бури гроза разом превратилась в обычный  дождь.
Молнии сверкали лишь изредка.
   Я поднял глаза на башню, вздымающуюся над крепостью, и - deja vu!  -  при
вспышке молнии увидел громадную кошку, карабкающуюся наверх.
   - Будь я проклят!
   Раскат грома заглушил стук копыт  подскакавших  лошадей.  Оглянувшись,  я
увидел Одноглазого,  Гоблина  и  Мургена  с  отрядным  знаменем.  Одноглазый
пристально разглядывал башню. Судя по  лицу,  увиденное  не  привело  его  в
восторг. Он вспоминал то же, что и я.
   - Костоправ! Форвалака...
   - Меняющий Облик.
   - Знаю. Я вот думаю: он ли то был? В прошлый раз...
   - О чем это вы? - спросила Госпожа.
   - Мурген, - сказал я, - водрузи знамя так, чтобы  весь  свет  видел  его,
когда взойдет солнце.
   - Слушаюсь.
   Мы вошли в крепость. Госпожа  настаивала  на  ответе,  что  же  такое  мы
обсуждали с Одноглазым. У меня возникла временная потеря слуха, а Одноглазый
шел первым. Мы поднимались темными, скользкими от крови и усыпанными трупами
лестницами. Наверху больше не слыхать было шума битвы.
   Недобрый знак.
   Последние бойцы с обеих сторон обнаружились в покоях двумя  этажами  ниже
вершины башни. Все - мертвы.
   - Колдовство, - пробормотал Гоблин.
   - Идем наверх, - рыкнул Одноглазый.
   - Да знаю, знаю...
   Ну хоть раз они достигли полного согласия...
   Я вынул из ножен меч. Он больше не сиял пламенем. Доспехи также. Гоблин с
Одноглазым были заняты другим.
   На вершине башни мы увидели Меняющего  Облик  и  Хозяина  Теней.  Первый,
приняв человечий облик, загнал Хозяина Теней в угол. Тот оказался субтильным
существом в черном и с виду вовсе не представлял угрозы. Спутницы  Меняющего
Облик нигде видно не было.
   - Одна пропала, - сказал я Гоблину. - Будь начеку.
   - Сам знаю.
   Он понимал, что происходит, и был предельно, невиданно серьезен.
   Меняющий Облик двинулся к Хозяину Теней. Тому некуда  было  отступать.  Я
подал Госпоже знак заходить справа, а сам  пошел  слева.  Уж  не  знаю,  чем
занимался Одноглазый.
   Я взглянул на лагерь с южной  стороны  города.  Пока  мы  поднимались  на
башню, дождь кончился, и лагерь  был  ясно  виден  в  свете  своих  костров.
Похоже, там знали, что в городе что-то неладно, однако  идти  выяснять,  что
именно, и не собирались.
   Они были в порядке и прикрыты. Поставить  на  стены  нашу  артиллерию,  и
жизни им вовсе не будет.
   Хозяин Теней прижался спиной к парапету башни. Похоже, он не в силах  был
что-либо предпринять. Отчего же они все-таки бессильны? Это кто? Грозотень?
   Приблизившись на расстояние вытянутой руки, Меняющий Облик выбросил  руку
вперед и рванул черный балахон, раздирая его в клочья.
   Я разинул рот. Услышал, как с расстояния пятнадцати футов ахнула Госпожа.
   - Будь я проклят! -  сказал  Одноглазый.  -  Буреносец!  Ее  же  полагали
мертвой!
   Буреносец... Еще одна из изначальных Десяти Взятых. Еще  одна,  погибшая,
как предполагалось в битве при Чарах, после смерти Повешенного и...
   ...и Меняющего Облик!
   Ага, сказал я себе. Ага. Сведение счетов. Меняющий Облик с самого  начала
знал, против кого идет воевать...
   Если уж  одна  таинственным  образом  оставшаяся  в  живых  Взятая  снова
принялась за свое, почему бы  и  остальным  не  появиться?  Как  насчет  еще
троих?
   - Что за дьявольщина? Они опять здесь! Все, кроме Повешенного, Хромого  и
Душелова!
   Я видел этих троих поверженными собственными глазами.
   Госпожа только качала головой.
   Но - умерли ли те трое? Я сам однажды убил Хромого, а тот ожил...
   Меня снова пробрал холод.
   Будучи  Хозяевами  Теней,  они  казались  мне  всего   лишь   безымянными
противниками,  самыми  обычными   и   ничем   особенным   против   меня   не
располагающими. А вот Взятые... Кое-кто из них имел особые,  личные  причины
для ненависти к Отряду.
   Момент истины  совершенно  переменил  обстановку.  Война  приняла  другой
оборот.
   Я не имел никакого представления, что там такое творится  между  Меняющим
Облик  и  Буреносцем,  однако  воздух  трещал,   наэлектризованный   искрами
ненависти. Буреносец казалась лишенной всяких сил. Почему?  Несколько  минут
назад она напустила на нас такую чудовищную грозу... Меняющий Облик  был  не
сильнее ее. Если только не превозмог проклятие всех Взятых -  свое  Истинное
Имя.
   Я взглянул на Госпожу.
   Она знала. Она знала Истинные Имена всех.  Потеряв  силу,  она  сохранила
память.
   Сила... Я и не думал, что у меня с собой, под боком, можно  сказать,  все
время имелось такое. Знания Госпожи стоили выкупа за  сотню  князей.  Тайны,
хранящиеся в ее голове, могли крушить либо создавать Империи.
   Если только знать, что знания эти у нее есть.
   Кое-кто знал.
   Да, чтобы покинуть Башню и Империю и уйти со мной, нужно  было  куда  как
больше характера!
   Пожалуй, следовало произвести стратегическую  переориентацию.  И  Хозяева
Теней, и Меняющий Облик, и Ревун - все они знали то,  о  чем  я  только  что
догадался. И ей чертовски повезло, что ее до сих пор не схватили и не выжали
досуха.
   Меняющий Облик положил громадные,  ужасные  ручищи  на  плечи  Буреносца.
Только теперь она начала сопротивляться. С неожиданной, изумляющей силой она
швырнула Меняющего Облик к противоположному зубцу, через весь парапет башни.
Несколько мгновений он лежал недвижно, и глаза его стеклянно поблескивали.
   Буреносец получила возможность перевести дух.
   Меч мой, описав полукруг, достал ее брюхо. Клинок даже  не  оцарапал  ее,
однако отвлек от колдовства. Тут  ее  наотмашь  ударила  Госпожа.  Буреносца
опрокинуло наземь, и я снова сделал выпад. Но она  поднялась  и  направилась
прочь. Пальцы ее заплясали, меж них засверкали искры.
   Ох, дьявол!
   Одноглазый остановил ее. Мы с Госпожой снова взяли ее в  клинки,  но  без
особого эффекта. Затем  Мурген  достал  ее  наконечником  копья,  служившего
древком нашему знамени.
   И тут она взвыла, как проклятая.
   Что за черт?
   Она снова двинулась прочь, однако Меняющий Облик уже  был  на  ногах.  Он
принял облик форвалаки, громадного черного леопарда-оборотня, которого почти
невозможно убить или ранить,  прыгнул  на  Буреносца  и  принялся  рвать  ее
когтями.
   Она сопротивлялась как  могла.  Мы  отодвинулись  в  сторонку,  чтобы  не
подвернуться под горячую руку.
   Не знаю уж, что именно такого и в какой  момент  Меняющий  Облик  сделал.
Может быть. Одноглазому просто-напросто почудилось. Но он скользнул ко мне и
прошептал:
   - Это он. Костоправ. Это он убил Там-Тама. То  было  давно.  Я  и  забыть
успел. Но Одноглазый не забыл и не простил. Там-Там был его братом...
   - Что ты намерен делать?
   - Не знаю. Но что-то делать надо.
   - А что будет с остальными? Мы ведь лишимся нашего ангела-хранителя...
   - Мы его всяко лишимся, Костоправ. Все, что ему нужно, он завершит здесь.
Будет ли жив, нет ли, но, как только он ее прикончит, мы его лишимся.
   Он был прав. Все шансы были за то, что  Меняющий  Облик  перестанет  быть
старым, верным псом Госпожи. Если  уж  кончать  с  ним,  то  именно  сейчас.
Удобнее случая не представится.
   Бьющиеся рвали друг друга минут пятнадцать. Похоже было, все шло не столь
гладко, как на то  надеялся  Меняющий  Облик.  Буреносец  дралась  чертовски
хорошо.
   Но  он  победил.  Вроде  бы.  Она  перестала  сопротивляться.  Он   лежал
задыхаясь, не в силах двинуться. Она обхватила его руками и ногами. Из сотни
маленьких ран на  его  теле  сочилась  кровь.  Он  негромко  выругался.  Мне
послышались, что он проклинает кого-то за помощь Буреносцу и  обещает  сразу
после нее прикончить этого кого-то.
   - Ты ему еще для чего-нибудь нужна? - спросил я  Госпожу.  -  Я  не  имею
представления, сколько ты знаешь, и мне, в общем, на это плевать... Но лучше
подумай, ч