тоя над могилами Отряда.
   - Никогда не думал, что Ильмо... Он был моим лучшим другом.  -  Теперь  я
осознал это. Наконец.  Тяжело.  Я  раздал  все  долги,  и  ничто  больше  не
удерживало боли. - Он поддержал меня, когда я пришел в Отряд.
   Молчун мягко сжал мою руку. Больше сочувствия, чем я мог ожидать.
   Стражники отдавали последние почести своим  павшим.  Их  обалдение  почти
прошло. Скоро они начнут задумываться, что им делать дальше. Могут  спросить
об этом у Госпожи. Они ведь, по сути дела, остались без работы.
   Они еще не знали, что их хозяйка обезоружена. И я молился, чтобы  они  не
узнали, - я-то намеревался использовать ее имя вместо обратного билета.
   Страшно даже подумать, что случится, когда разнесется весть о ее  потере.
В больших масштабах - раздирающие мир гражданские войны. В малых  -  попытки
личной мести.
   Когда-нибудь кто-нибудь заподозрит истину. Я хотел держать ее  в  секрете
лишь до тех пор, пока мы не доберемся до границ империи.
   Молчун взял меня за руку, собираясь уходить.
   - Погоди минуту, - остановил я его.
   Обнажив меч, я отсалютовал могилам и произнес древние слова  расставания.
А потом последовал за Молчуном к поджидавшим нас товарищам.
   Отряд Молчуна отправлялся с нами, как я и хотел.  Наши  пути  разойдутся,
когда нам перестанет угрожать Стража. Я хотел бы оттянуть этот  миг,  но  он
неизбежен. Как удержать в одном отряде Госпожу и Душечку, когда опасность не
объединяет их.
   Проклиная  ноющую  лодыжку,  я  взгромоздился  в  седло.  Госпожа  мрачно
обозрела меня.
   - Ну вот, - заметил я, - ты уже показываешь зубки.
   - Ты меня похищаешь?
   - Хочешь  остаться  одна  со  своими  ребятами?  И  поддерживать  порядок
кинжальчиком? - Я выдавил ухмылку. - И у нас свидание. Забыла? Ужин в  Садах
Опала.
   На мгновение за пеленой отчаяния в ее глазах промелькнул хитрый огонек. И
отблеск придорожного костра. Потом тень вернулась.
   Я нагнулся к ней и прошептал:
   - И мне потребуется твоя помощь, чтобы вытащить Анналы  из  Башни.  -  От
этой мысли меня передернуло. Я еще никому не говорил,  что  Анналов  у  меня
пока нет.
   Тень рассеялась.
   - Ужин? Обещаешь?
   Эта ведьма может пообещать все на свете одним только взглядом и голосом.
   - Да, - каркнул я. - В Садах.
   Я подал традиционный сигнал. Колонну возглавил Ведьмак, за ним  следовали
пререкающиеся, как обычно, Гоблин с Одноглазым. Потом  Мурген  со  знаменем,
потом Госпожа и я. За нами  -  все  остальные  и  вьючные  лошади.  Замыкали
колонну Молчун и Душечка, в благоразумном удалении от нас с Госпожой.
   Погоняя коня, я обернулся. Ворон стоял на  обочине,  опираясь  на  палку,
необычайно одинокий и покинутый.  Кожух  все  пытался  втолковать  ему,  что
случилось. Мальчишка-то понял. Наверное, поймет и Ворон, когда оправится  от
потрясения, что не все рады повиноваться ему и что старый Костоправ в  конце
концов не блефовал.
   - Прости, - прошептал я, сам не зная зачем. Потом я повернулся к  лесу  и
больше не оборачивался.
   Думаю,  что  скоро  Ворон  отправится  в  путь  и   сам.   Если   Душечка
действительно так много значит для него, как он пытался показать.

***

   В ту ночь небо над северными землями расчистилось - впервые за много лет.
Великая Комета озаряла наш путь. Теперь  север  знал  то,  о  чем  остальной
империи было известно уже несколько недель.
   Комета уже меркла.  Роковой  час  прошел.  И  империя  в  страхе  ожидала
предвещенных им вестей.

***

   Север.  Три  дня  спустя.  Во  тьме  безлунной  ночи.   Трехногий   зверь
выхрамывает из Великого леса. На остатках  Курганья  садится  он  и  скребет
землю единственной передней лапой Выплескивает бурю перемен сын Дерева.
   Тварь убегает.
   Но она вернется следующей ночью, и следующей, и следующей...



ЧЕРНЫЙ ОТРЯД IV
ИГРА ТЕНЕЙ

Глен КУК




ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.rusinfo.com
http://bestlibrary.org.ru


Глава 1
РАСПУТЬЕ

   Нас осталось семеро на распутье,  наблюдающих  за  пылью,  клубящейся  по
восточной  дороге.  Неразрешимость  проблемы  потрясла  почти  на  час  даже
неугомонных  Одноглазого  с  Гоблином.  Лошадь  Масло  заржала.   Успокаивая
животину, он прикрыл ее ноздри ладонью и другой  рукой  потрепал  по  холке.
Настало время раздумий, последняя эмоциональная веха эпохи.
   Но вот и пыль исчезла из виду.  Они  ушли.  Запели  птицы  -  только  это
заставило вспомнить, что мы-то все же остались. Я вынул  из  седельной  сумы
старую тетрадь, уложил ее на дороге: Дрожащей рукой написал: "Пришел  конец.
Мы разделились. Молчун, Душечка и братья  Крученые  держат  путь  к  Лордам.
Черного Отряда более нет.
   Однако я стану продолжать летопись - хотя бы потому, что привык  к  этому
за двадцать пять лет, и ломать такие привычки тяжело. И  потом,  как  знать?
Те, кого я обязан вести за собой, могут  найти  мой  отчет  интересным  Хоть
сердце и остановилось, тело еще ковыляет вперед. Фактически Отряд мертв,  но
имя живо.
   А  уж  мы-то,  о  жестокосердные  боги,  на  собственной  шкуре  испытали
могущество имен..." Я убрал книгу в седельную суму.
   - Н-ну, значица, так... - Отряхнув пыль со штанов,  я  бросил  взгляд  на
нашу собственную дорогу в завтра  Ряд  зеленых  холмов  выглядел  как  живая
изгородь, над которой переплетались курчавые кроны  деревьев.  -  Наш  поиск
начался. Пора уж покрыть первую дюжину миль.
   Нас осталось лишь семеро из восьми тысяч.
   Я оглядел моих товарищей. Одноглазый - колдун, сморщенный и черный, будто
пыльная сушеная слива - был старше всех на добрые сто лет. Он носил  повязку
на глазу и мягкую сплющенную шляпу из черного фетра. Шляпа,  судя  по  виду,
претерпела  в  жизни  все  мыслимые  невзгоды,  однако  стойко  вынесла  все
унижения.
   Так же, как и Масло, самый обычный человек. Тысячу раз был ранен,  однако
остался жив и уже почти уверился в особом благоволении богов  к  собственной
персоне.
   Обок с Масло находился Ведьмак, еще одна ничем  особо  не  примечательная
личность.  И  еще  один  потрясающий  пример  живучести...  Надо  же,  слезы
навернулись на глаза... Далее - Гоблин. Что вам такого  сказать  о  Гоблине?
Гоблин - он и есть Гоблин, прозвищем сказано все и в то же время ничего. Наш
второй колдун, маленький, безобразный, постоянно в контрах с Одноглазым, без
вражды с ним он тут же умрет в  страшных  конвульсиях.  Видели  когда-нибудь
улыбку фасона "рот до ушей". Это он ее изобрел.
   Мы, пятеро, уже вместе двадцать  с  лишком  лет,  вместе  состарились  и,
пожалуй, знаем друг друга, даже слишком хорошо. Мы -  конечности  умирающего
организма. Последние из могучих, великолепных, легендарных... Боюсь, сейчас,
с нашим разбойничьим обликом, совсем недопустимым для лучших в мире  солдат,
мы здорово пятнаем память Черного-, Отряда. И еще двое. Двадцативосьмилетний
Мурген,  которого  Одноглазый   порой   зовет   Щенком.   Наш   младшенький.
Присоединился к Отряду во время бегства из Империи.  Многопечальный  тихоня,
неразговорчив, нет у него в жизни ничего и никого, кроме Отряда, но даже  от
нас он отстранен и одинок.
   Как и все мы. Как и каждый из нас.
   И, наконец. Госпожа, настоящая  госпожа.  Заблудшая  Госпожа,  прекрасная
Госпожа, плод моего воображения, мучение мое. Еще молчаливее Мургена, но тут
случай другой - отчаяние. Когда-то она владела всем. И проиграла. И теперь у
нее нет ничего.
   Ничего действительно стоящего.
   Холодный  бриз  развеял  пыль  на  дороге  к  Лордам.  Несколько  любимых
товарищей моих покинули мою жизнь навсегда.
   Торчать здесь нет никакого резона.
   - Проверить сбрую! - С этими словами я, подавая пример, подтянул ремни на
вьючных животных. - Одноглазый, на-конь! Пойдешь направляющим.
   Наконец-то хоть намек на оживление в рядах - Гоблин тут же окрысился:
   - Чтобы мне глотать пыль от этого?! Если Одноглазый идет первым,  значит,
Гоблин - замыкающий. Колдуны наши, в общем, всадники никакие,  но  -  весьма
полезны. Если один из них прикрывает фронт, а другой - тыл, я себя  чувствую
куда спокойнее.
   - Да вроде бы очередь-то его, а? - Такие дела, как это,  не  нуждаются  в
соблюдении очередности.
   Гоблин хотел было выдавить смешок, но хватило его  только  на  усмешку  -
эдакое жалкое подобие своеобразной улыбки жабы во весь рот.
   Да и реакция Одноглазого напоминала высохшую тыкву.  Он  тронулся  вперед
без всяких комментариев. Следом, ярдах в  пятидесяти  позади,  ехал  Мурген.
Копье его, в двадцать футов длиною, торчало прямо  вверх.  Некогда  на  этом
копье развевалось наше знамя. Теперь с древка  свисают  фута  четыре  драной
черной тряпки. Сплошная символика на разных смысловых уровнях.
   Впрочем, мы и так знаем, кто мы такие. И лучше бы другим этого не  знать.
Слишком много врагов у нашего Отряда.
   За Мургеном тронулись Ведьмак с Масло, ведя на поводу  вьючных.  Далее  -
Госпожа и я, также с вьючными. Ярдах в семидесяти за нами  -  Гоблин.  Таким
образом мы двигались всегда, воюя со всем белым светом.  Разве  что  местами
менялись.
   Не помешали бы, конечно, разъезды и передовые дозоры, однако  возможности
у семи человек весьма и весьма ограничены. Ничего, зато колдунов у нас  даже
двое. Все мы увесили себя оружием так, что выглядели так же  безобидно,  как
для лисы - ежик. Восточная дорога скрылась из виду. Я был единственным,  кто
оглянулся в надежде, что в сердце Молчуна еще остались  незанятые  вакансии.
Но надежда оказалась напрасной. И я прекрасно знал это. Говоря языком чувств
и ощущений, пути мои и Молчуна с Душечкой разошлись еще много месяцев назад,
на залитом кровью, пропитанном ненавистью ноле  битвы  в  Курганье.  Там  мы
спасли весь белый свет, но столько было потеряно чего-то  иного.  По  поводу
точного соотношения цены с приобретением можно гадать всю оставшуюся  жизнь.
У разных сердец и пути разные...
   - Костоправ! Похоже, дождь, - сказала Госпожа. Ее замечание изумило меня.
Нет, оно в точности соответствовало истине - на дождь и вправду  было  очень
похоже. Это было первое высказанное ею собственное наблюдение с того  самого
ужасного дня в северных краях. Может, наконец-то оживать начинает?

Глава 2
ДОРОГА НА ЮГ

   Чем дальше идем, тем больше на весну похоже, - заметил Одноглазый. Он был
в добром расположении духа.
   Чуть позже и в глазах Гоблина блеснула озорная искорка. Скоро эта парочка
отыщет повод возобновить старинную свою вражду. Тут-то и полетят  колдовские
искры! Если не более этого, то пусть. Хоть остальные развлекутся...
   Даже у Госпожи улучшилось настроение. Она была разговорчива как никогда.
   - Конец привалу,  -  сказал  я.  -  Масло,  гаси  костер.  Гоблин,  ты  -
направляющим.
   Я взглянул на дорогу. Еще недельки две - и мы будем  совсем  недалеко  от
Чар. Я еще не разъяснил товарищам, чем мы там будем заниматься.
   Вдали над дорогой кружили канюки. Мертвечина, значит, там, впереди...
   Знамений и примет я терпеть не могу. Заставляют беспокоиться.  Эти  птицы
меня тревожили.
   Я указал взглядом вперед. Гоблин кивнул:
   - Сейчас пойду разберусь малость.
   - Давай.
   Мурген увеличил дистанцию еще на пятьдесят ярдов. Масло с Ведьмаком  тоже
немного отстали. Но Одноглазый все так же едва не  дышал  в  затылки  нам  с
Госпожой, привстав в стременах и стараясь не выпускать Гоблина из виду.
   -  Нехорошие  у  меня  предчувствия.  Костоправ,  -  сказал  он.  -   Ох,
нехорошие...
   Хоть Гоблин и не забил тревогу.  Одноглазый  оказался  прав.  Стервятники
означали беду.
   На обочине, перевернутая вверх колесами, лежала богато украшенная карета.
Две из четырех лошадей, мертвые, лежали в колеях. Умерли,  похоже,  от  ран.
Двух других видно не было.
   Вокруг кареты лежали тела шести охранников в униформах, кучер и еще  одна
лошадь. В карете находились мужчина, женщина и двое совсем маленьких  детей.
Все убиты. Дверца кареты была украшена затейливой работы гербом.
   - Ведьмак, - сказал я, -  займись  следами.  Посмотри,  что  здесь  было.
Госпожа! Ты их не узнаешь? Герб тебе не знаком?
   - "Сокол Крепостной Стены". Проконсул Империи. Но он не из  них.  Стар  и
жирен. Должно быть, семья.
   - Они направлялись на север, - сказал Ведьмак.  -  Разбойники  напали  на
них. - Он продемонстрировал  клок  какой-то  грязной  одежки.  -  Но  добыча
досталась им нелегко.
   Я не ответил, и тогда он попросил более пристального внимания к клочку.
   - Серые, значит, - задумчиво протянул я. Серую форму  носили  в  северных
имперских войсках. - Далековато что-то для серых...
   - Дезертиры, - сказала Госпожа. - Распад начался.
   - Видно, так.
   Плохо дело. Я-то надеялся, что  Империя  продержится  и  даст  нам  время
начать жить по-новому.
   - Три месяца назад, - заметила Госпожа, - невинная девушка спокойно могла
проехать через всю Империю одна.
   Здесь она преувеличила - но лишь самую малость. Перед битвой  в  Курганье
великие силы, в этой самой битве и полегшие, держали провинции под неусыпным
наблюдением, и всякие недозволенные проступки пресекались быстро  и  жестко.
Однако в любой стране, в любую эпоху найдутся люди, достаточно смелые,  либо
глупые, чтобы пробовать законы на прочность, подавая дурной  пример  другим.
И, едва Империя перестала нагонять цементировавший ее дотоле  ужас,  процесс
пошел лавинообразно.
   Оставалось от души надеяться, что убитых еще не хватились.  Я  планировал
вернуть прежний облик.
   - Начинать рыть? - спросил Масло.
   - Минутку. Ведьмак, давно это случилось?
   - Пару часов назад.
   - И никого больше поблизости не было?
   - Почему же, было. Объезжали.
   -  Хороша,  небось,  банда,  -  буркнул  Одноглазый,  -  если  не  боятся
разбрасывать трупы на виду у всех.
   - Может быть, наоборот, нарочно оставили, - возразил  я.  -  Может  быть,
разбойники желают добиться баронства для самих себя.
   - Похоже,  -  согласилась  Госпожа.  -  Езжай  осторожнее.  Костоправ.  Я
приподнял бровь.
   - Я не хочу потерять тебя.
   Одноглазый гоготнул. Я  покраснел.  Однако  хорошо  уже  то,  что  в  ней
пробуждается интерес к жизни.

***

   Тела мы захоронили, но карету не тронули. Дань цивилизации отдана, а  нам
пора двигать дальше.
   Часа через два Гоблин вдруг повернул обратно. Мурген  остановил  коня  на
повороте. Ехали мы лесом, но дорога была в  хорошем  состоянии,  деревья  по
обочинам вырублены. Она явно была предназначена для перемещения войск.
   - Впереди постоялый двор, - сообщил Гоблин - И не нравится мне, как я его
чувствую.
   Дело было к ночи. Вечер мы потратили на захоронение трупов.  -  Есть  там
кто живой?
   По дороге мы не видели никого. Фермы, попадавшиеся на опушке  леса,  были
брошены.
   - Полно!, Двадцать человек в гостинице. Еще пятеро - на конюшне. Тридцать
лошадей. Еще двадцать человек - в  лесах  неподалеку.  И  сорок  лошадей  на
выпасе. И прочей живности - кишмя.
   Смысл был  очевиден.  Уйти  от  греха  подальше,  или  рваться  навстречу
опасности?
   Обсуждали положение недолго. Масло  с  Ведьмаком  высказались  за:  прямо
вперед. Если, мол, что не так, у нас есть Одноглазый с Гоблином.
   Последним эта идея не слишком понравилась.
   Тогда я поставил вопрос на голосование. Мурген  и  Госпожа  воздержались.
Масло с Ведьмаком были  за  ночлег  на  постоялом  дворе.  Одноглазый  же  с
Гоблином все косились друг на друга,  ожидая  точки  зрения  другого,  чтобы
немедля взять противную сторону. Тогда я сказал:
   - Ладно, едем и ночуем. Эти клоуны добираются  разойтись  во  мнениях,  в
любом случае большинство - за ночлег на постоялом дворе.
   И колдуны наши немедля скорешились и тоже  проголосовали  "за"  -  просто
затем, чтоб я оказался в дураках.
   Через три минуты впереди показался обветшавший постоялый двор. В  дверях,
изучающе глядя на Гоблина, торчал какой-то  мрачный  тип.  Другой  такой  же
восседал в расшатанном кресле, прислоненном спинкой  к  стене,  и  пожевывал
соломинку или, может, щепку. Стоявший в дверях отодвинулся, пропуская нас.

***

   Ведьмак назвал тех, чью работу Мы видели  на  дороге,  серыми.  Но  серую
униформу носят как раз там, откуда мы прибыли. И я спросил того,  в  кресле,
на форсбергском, самом употребительном в северных подразделениях:
   - Постояльцев принимаете?
   - Ага.
   Глаза сидящего сузились. Он явно что-то прикидывал в уме.
   - Одноглазый, Масло, Ведьмак, позаботьтесь о лошадях!  -  И  мягенько:  -
Гоблин, ты что-нибудь почуял?
   - Кто-то только что вышел с заднего хода. Внутри все встали. Но начнется,
пожалуй, еще не сейчас.
   Сидящему в кресле не понравились наши перешептывания.
   - На сколько думаете остаться? - спросил он. Тут я углядел  и  татуировку
на запястье - еще один верный признак северянина.
   - До завтра.
   - У нас переполнено, но уж как-нибудь вас устроим.
   Однако нахальства ему не занимать...
   Паучары они, эти дезертиры. Постоялый двор - паутина, здесь они  намечают
жертву. Но всю грязную работу проделывают на дорогах.
   Внутри царила тишина. Войдя, мы оглядели мужчин и нескольких женщин очень
уж затасканного вида. Чернуха ощущаема во всем. Обычно придорожные гостиницы
- предприятия семейные, в них полно детишек, стариков и прочих чудаков  всех
промежуточных возрастов. Здесь -  ничего  подобного.  Только  крепко  сбитые
мужики да дамы определенного сорта.
   Неподалеку от двери в  кухню  стоял  большущий  свободный  стол.  Я  сел,
привалившись спиной к стене. Рядом плюхнулась Госпожа. Однако и зла же  она!
Не привыкла, чтобы смотрели на нее таким образом, как смотрят эти. Сохранила
свою красоту, несмотря даже на дорожную пыль и походное тряпье...
   Я положил руку поверх ее кисти -  -  жест  скорее  умиротворения,  нежели
обладания.
   Пухленькая девчушка лет шестнадцати с затравленным взглядом коровьих глаз
подошла спросить, сколько нас, какая еда нам нужна и какое жилье,  греть  ли
воду для мытья, надолго ли останемся и какого цвета наши монеты.  Спрашивала
она равнодушно, но  правильно,  -  хотя  безнадежно,  переполненная  страхом
совершить случайную ошибку.
   Интуиция моя определила ее как члена  семейства,  по  праву  управляющего
постоялым  двором.  Я  бросил  ей  золотой.  Этого  добра  у  нас  -   после
разграбления той самой имперской казны и  бегства  ,  из  Курганья  хватало.
Блеск монеты тут же  отозвался  блеском  в  глазах  мужиков,  изо  всех  сил
старавшихся наблюдать за нами незаметно.
   Тут подоспел Одноглазый с остальными, тащившими стулья для себя.
   - Там, в лесу, сейчас суматоха! - шепнул Гоблин. - Они  строят  кое-какие
планы насчет нас.
   Левый угол его рта растянулся в  лягушачьей  ухмылке.  Очевидно,  у  него
имелись собственные планы. Он всегда любил заставлять  врагов  заманивать  в
засаду самих себя.
   - Разные бывают планы, - г  сказал  я.  -  Если  они  -  бандиты,  пускай
перевешают друг друга.
   Он попросил подробностей -  порой  мои  замыслы  еще  отвратительнее  его
собственных. Это оттого, что я давно утратил чувство  юмора  и  действую  по
правилу: чем непригляднее, тем смешнее.

***

   Поднялись мы еще до рассвета. Одноглазый с Гоблином наложили на гостиницу
свое  любимое  заклятие,  повергающее  всех  вокруг  в  непробудный  сон,  и
по-тихому смылись в лес прорепетировать  представление.  Остальные  занялись
лошадьми и амуницией. Между мной и Госпожой имела  место  небольшая  стычка:
она желала, чтобы я сделал что-нибудь для женщин, захваченных разбойниками.
   - Если я стану исправлять все неправильное, что встречу на  пути,  мы  не
доберемся до Хатовара, - отвечал я.
   Она не стала продолжать спор, и через  несколько  минут  мы  тронулись  в
путь.

***

   Наконец Одноглазый сказал, что лес вот-вот кончится.
   - Ладно, это место ничем не хуже прочих, - согласился я.
   Далее мы с Мургеном и Госпожой свернули в лес, на запад. Ведьмак, Масло и
Гоблин повернули на восток. Одноглазый  же  просто  остановился  и  Принялся
ждать.
   Ничего явного он не проделывал. Гоблин,