этом мне рассказали потом.
   Я попал на  равнину  смерти,  во  все  ее  места  одновременно,  на  миг,
продолжавшийся целую вечность. А затем, вместо ставшей уже привычной встречи
с обледенелыми стариканами, провалился в прошлое,  во  дни  осады  Дежагора.
Обернувшись птицей, кружил я вокруг  умирающего  города,  раскрывая  клюв  и
издавая крики - не мои, но навязанные мне  этой  безумной  женщиной.  Я  был
беспомощен, словно подхваченная ураганом мошка, все потуги освободиться ни к
чему не приводили. Я видел бездну смертей и море отчаяния, но во  всем  этом
не было ничего нового, не пережитого мною наяву. Возможно, Душелов  схватила
меня походя и зашвырнула в минувшее, сама не зная зачем. Так  или  иначе,  я
трепыхался на ветру, думая лишь о том, чтобы  пережить  и  эту  бурю.  Затем
пришла тьма.

Глава 90

   Очнулся я в отгороженном занавеской отсеке, где прежде держали Копченого.
Было темно. Я не слышал ни звука и понятия  не  имел  о  времени,  но  сразу
почувствовал,  что  встреча  закончена.  А   вот   попытавшись   встать,   я
почувствовал,  насколько  ослаб:  коленки  подогнулись,  и  я  вывалился  за
занавеску, где застукал Тай Дэя, копавшегося в бумагах. Он тут же  сунул  их
на место и напустил на себя невинный вид. Впрочем, его любопытство и  впрямь
могло быть совершенно невинным: читать он все одно не умел.
   - Наконец-то,  -  сказал  Тай  Дай.  -  Я  уже  начал  беспокоиться.  Что
случилось?
   - Приступ. Вроде тех, что бывали у меня в Дежагоре и Таглиосе.
   - А почему они?.. Они все ушли несколько часов назад. Даже охрану сняли.
   - Когда это случилось? Совещание началось рано утром.
   - За час до заката.
   - Дерьмо. Выходит, я провалялся целый день. Тай Дэй помог мне  подняться,
и я принялся шарить вокруг в поисках еды.  После  прогулок  с  Копченым  еда
помогала,  но  сейчас  дело  обстояло  иначе.  Во  всяком  случае,  жесткая,
холодная, переваренная баранина не привела меня в норму. А больше под  рукой
ничего не оказалось.
   Больше всего хотелось глотнуть  чего-нибудь  хмельного.  С  исчезновением
Одноглазого мы не остались без самогонщиков:
   Корди с Лозаном продолжили его неумирающее дело. Эти парни  предпочли  не
возвращаться в Таглиос и остались с нами. Кажется, Корди больше не тянуло  в
постель к Радише. Но зелье их было не лучшего качества, да  и  добывать  его
приходилось через посредников:  все  мы  делали  вид,  будто  неукоснительно
соблюдаем дисциплину.
   Однако совсем недавно у меня зародилась  догадка  насчет  того,  где  мог
припрятать свой агрегат  Одноглазый.  В  моей  старой  норе  имелось  особое
помещение с плетеными стенами, где я  хранил  Летопись  и  кое-какие  личные
вещи. Эта конура не развалилась. А строить ее помогала матушка Гота.
   Шатаясь и цепляясь за что попало, лишь бы не навернуться, я вылез из норы
Костоправа.
   - Почему бы ему не перебраться в эту поганую крепость? -  пробормотал  я,
озираясь по сторонам. - И где, черт побери, все?
   Вокруг - ни единой рожи. Я вообще не видел людей ближе, чем в  развалинах
Кьяулуна, и маленько струхнул. Действительно  ли  мне  удалось  вернуться  в
реальный мир? Может, и это какой-то фокус Душелова?
   - Все ушли, - повторил Тай Дай таким тоном, словно говорил с непонятливым
дитятей. - Даже часовые. Иначе я не мог бы попасть в жилище Освободителя.
   С некоторых пор Старика все чаще именовали так.
   - Я так понимаю, что дядюшка Дой отправился приглядеть за ним?
   Тай Дэй оставил мой вопрос без ответа. Я побрел к своему бывшему  жилищу.
По сравнению с той дырой, из которой я перебрался  сюда,  оно  вполне  могло
сойти за дворец. Госпожа со Стариком превратили мой дворец в тюрьму. Боковой
вход, прорытый в склоне холма специально для дядюшки Доя и матушки,  выходил
на площадку для  упражнений  с  мечом.  Теперь  она  превратилась  в  загон,
обнесенный забором из трофейных копий. За, оградой, тоскливо  положив  морду
на лапы, лежала, по-видимому, примирившаяся со своей  участью  Лиза  Боулак.
Неподалеку  -  но,  разумеется,  вне  пределов  досягаемости   форвалаки   -
расхаживал Прабриндрах Драх.  Всем  своим  видом  князь  давал  понять,  что
считает свое нынешнее появление лишь временным, досадным недоразумением.  Ни
Длиннотени, ни Ревуна, ни Нарайана Сингха снаружи не было. Сингху, наверное,
и не хотелось высовываться: ему разумней было не  напоминать  лишний  раз  о
своем существовании. Но  вот  Длиннотени,  панически  боявшемуся  темноты  -
точнее того, что могло в ней таиться, - приходилось несладко.
   Бывший Хозяин Теней вконец утратил  былое  самомнение  и  теперь  большую
часть времени просто хныкал и дрожал. Он  терял  вес,  во  что  трудно  было
поверить.
   Вонища стояла жуткая:  пленники  содержались  хуже,  чем  звери  в  самом
захудалом зверинце. Правда, отношение к ним было  различным..  Больше  всех,
разумеется, досталось Длиннотени и бывшему святому Обманников. Ревун, хотя и
числился среди врагов Госпожи, не вызывал у нее особого гнева.  Кормили  его
объедками, а в остальном почти не удостаивали  внимания.  Как  и  форвалаку,
ежели она вела себя прилично.
   Копченый и Прабриндрах Драх находились в лучшем  положении,  а  положение
последнего можно было назвать даже привилегированным.
   -  Чтобы  выветрить  такой  смрад,  нужна  хорошая  буря,  -  заметил  я,
поглядывая на небо.
   По всем признакам ураганом и не пахло. Тай Дэй лишь  хмыкнул  в  ответ  и
неожиданно насторожился. Он приподнялся на цыпочки, ноздри его  раздувались,
голова слегка покачивалась. Он прислушивался.
   Я замер, зная, что его слуху можно доверять. Через некоторое  время  и  я
услышал звуки, доносившиеся из блиндажа, казалось  кто-то  скребется.  Время
шло, а мне так и не удалось понять, почему Длиннотень и Нарайан  Сингх  были
оставлены в живых. Возможно, и Госпоже, и Костоправу еще  придется  об  этом
пожалеть.
   Но Госпожа полагала, что эти хмыри еще могут ей пригодиться.  Где-нибудь.
Когда-нибудь. На что-нибудь.
   - Надо выяснить, что там такое,  -  сказал  я  безо  всякого  энтузиазма,
потому как не ждал ничего, кроме лишних хлопот.
   И куда запропастился дядюшка  Дой?  Он  со  своим  мечом  сейчас  мог  бы
оказаться весьма кстати, так как у меня не было  с  собой  никакого  оружия,
кроме легкого шеста с зарядом на три шара.
   По пути ко входу в наше бывшее прибежище Тай  Дэй  подошел  к  поленнице,
ухватил здоровенный сук с утолщением на конце длиной  в  ярд.  Затем  знаком
указал, чтобы я двигался вперед.
   Скользнув вниз, я рывком распахнул дверь, и мне прямо под ноги  вывалился
Нарайан Сингх. Бывший святой Обманников провел в темноте много времени:  его
от природы смуглая кожа приобрела болезненную бледность.  Возможно,  Госпожа
не просто держала этого типа взаперти, в куче его же собственного дерьма, но
и делала еще что-то. Конечно, она  могла  проявлять  и  снисходительность  -
когда ей хотелось. Но хотелось ей этого не часто.
   Тай Дэй съездил ему по башке, и поделом. Старина  Нарайан  большую  часть
жизни провел отнюдь не творя  добро  и  заслужил  каждое  мгновение  боли  и
страха. Держу пари, его богиня  покатывалась  со  смеху  всякий  раз,  когда
удосуживалась о нем вспомнить. Непрестанное ожидание того дня, когда Госпожа
сочтет нужным заняться им особо, было половиной его мук.
   - Будь осторожен, - сказал  я  Тай  Даю.  Тот  в  ответ  только  хмыкнул.
Физиономия его была каменной даже для нюень бао. Он не забыл То Тана.
   - И думать не смей, - сказал я, прочитав его мысли. - Госпожа тебя живьем
поджарит. Кроме того, там, внутри,  есть  и  другие.  Они  будут  куда  хуже
Сингха.
   Говоря "хуже", я имел в виду, что они способны доставить больше хлопот. И
Длиннотень, и Ревун были заключены в оковы, рты им  заткнули  металлическими
затычками; Длиннотень не ел со дня своего пленения. Я полагал, что  голодный
колдун - это колдун усмиренный. Но, видимо, ошибался. Даже голод не  укротил
их окончательно, хотя у обоих едва  хватило  сил  подползти  к  свету.  Они,
очевидно, надеялись, что дверь открыл Нарайан.
   - Они надеялись выбраться наружу, - заметил Тай Дэй.
   - Ладно, - отозвался я, - не подавай виду, будто  это  тебя  встревожило.
Просто стой здесь, следи за ними, но ничего не трогай. И никого. Я  обернусь
мигом.

Глава 91

   Тай Дэй снова хмыкнул с глубоким неудовольствием.
   - Придет еще наш черед, - пообещал я ему.
   Копченый тоже находился внутри. Он особо не изменился, поскольку выглядел
так долго плохо, что хуже было почти некуда. Правда, одежда его превратилась
в истлевшие клочья. Он был скован цепями. И одна из них тянулась  назад,  во
тьму.
   Остальные тоже должны были сидеть на цепях, однако  каким-то  образом  им
удалось освободиться. Интересно, сумей эти гады осуществить свой  замысел  и
смыться, утащили бы они с собой и Копченого? Было бы забавно поглазеть на их
возвращение в мир, полностью  изменившийся  за  то  время,  пока  они  здесь
отлеживались.
   Переступив через колдуна, я нашарил маленькую лампу и зажег ее. Ежели  не
считать вонищи и грязищи, все сохранилось  в  том  же  виде,  в  каком  было
оставлено.  Рваный  платок  Готы  так  и  валялся   на   колченогом   стуле,
прихваченном в свое время с развалин Кьяулуна.
   Не было никаких свидетельств того, что пленники  проводили  время  именно
здесь.
   Следуя  за  цепью  Копченого,  я  добрался   до   скрытой,   замурованной
перегородки, в которой обнаружил дыру.  Стенка  не  устояла  перед  чьими-то
терпеливыми усилиями. По ту сторону  ее  смрад  оказался  еще  сильнее.  Мне
случалось видеть куда менее загаженные свинарники.
   Пленники не слишком тщательно исследовали свою тюрьму.  Моего  маленького
тайничка они не обнаружили. А вот кое-кто  другой  исследовал,  обнаружил  и
нашел ему применение. В помещении за дырой был спрятан и самогонный  аппарат
Одноглазого, несколько жбанов с готовым продуктом и множество всякой  хрени,
видимо, считавшейся "сокровищами из разрушенного города".  Во  время  ночных
блужданий матушка Гота собрала немало хлама.
   Первым делом я ухватил жбан и ковырнул  пробку.  В  ноздри  ударил  залах
плохо очищенного спирта. Я приложился к горлышку, и у меня чуть глаза на лоб
не вылезли. Первачок Одноглазого - пойло не для слабаков.  Однако  я  сделал
еще один обжигающий  горло  глоток,  а  затем  поднял  лампу  повыше,  чтобы
оглядеться по сторонам. Покидая эту нору, я оставил в тайнике кое-какие свои
вещички, но не собирался тащить что-либо с собой за Врата Теней. В  сущности
у меня не было ничего ценного.
   Однако за кучей хлама я приметил что-то завернутое в  холстину,  протянул
руку и случайно задел локтем целый штабель уложенных набок глиняных бутылей.
   Ага! Стало быть, Одноглазый  намеревался  сюда  вернуться.  Даже  невежда
вроде  меня  знает,  что  никто  не  станет  оставлять  бутылки  с  пивом  в
горизонтальном положении навечно.
   От моего толчка бутыли стукнулись  одна  о  другую,  штабель  раскатился,
несколько бутылей  расколошматилось,  забрызгав  и  меня,  и  бункер  чем-то
пенистым. Подхватив одну из них, я опрокинул часть  ее  содержимого  себе  в
глотку.
   Неплохо, хотя малость перебродило.
   - Эй! - откликнулся я на крик остававшегося снаружи Тай Дэя.  -  Со  мной
все в порядке. Я тут нашел сокровище Одноглазого.
   Мои слова можно было понимать и в буквальном смысле - имелось в  виду  не
только хмельное. Предмет, завернутый в драную рогожу, оказался не чем  иным,
как колдовским копьем. Одноглазый смастерил его во время  осады  Дежагора  и
позднее лишь доводил до ума. Одна только инкрустация, серебряная и  золотая,
стоила целого состояния.
   Вот и  еще  одно  доказательство  того,  что  хренов  колдун  намеревался
вернуться в это местечко. Он-то считал свою работу секретом, но я знал,  как
тщательно отделывал Одноглазый этот шедевр своего колдовского мастерства.
   - А это что? - промолвил я вслух, приметив в рогоже еще какой-то предмет.
Никак дерьмовый коротыш занимался не только копьем. Но нет,  найденный  мною
предмет не являлся произведением Одноглазого. То был лук, лук со стрелами. Я
не сразу признал его, ибо с тех пор, как видел это оружие в  последний  раз,
прошло столько лет, что и думать противно. Я считал,  что  оно  давным-давно
утрачено.  Однако  именно  этот  лук  Госпожа  подарила  Костоправу   в   те
стародавние времена, когда она была Истинной Госпожой. У  Костоправа  всегда
найдется в запасе какой-нибудь секрет. Неужто и исчезновение  Одноглазого  -
его рук дело? Впрочем, Костоправ мог и не знать о луке.
   Я прихватил копье, лук и столько глиняных сосудов, сколько  уместилось  в
руках. Потом можно будет послать за пивком и Тай Дэя... Черт,  руки  у  меня
были заняты, и я не мог взять лампу. Но в конце-то концов, жил  я  раньше  в
этой норе или нет? Неужто не выберусь наружу без лампы? Да и  через  дверной
проем проникал слабый свет.
   Я уже малость окосел,  а  потому,  перешагивая  через  Копченого,  ехидно
заметил:
   - Не хотелось бы мне оказаться на твоем месте, пожарник хренов.
   Копченый открыл глаза.
   Я подскочил. Такого не случалось лет пять-шесть.  Копченый  таращился  на
меня, и вид у него был вовсе не дружелюбный.
   Мне захотелось поскорее выбраться наружу и основательно хлебнуть пивка.
   Тай Дэй освободил меня от части моей ноши, и в его  руке  тоже  оказалась
откупоренная бутыль. Пленники, за которыми он приглядывал, лежали на прежних
местах, хотя у Нарайана Сингха наверняка прибавилось свежих синяков.
   - Куда, черт побери, запропастились все эти недоноски? -  снова  заворчал
я. - У меня появилась работенка, но мы не можем взять да уйти,  оставив  без
пригляду этих типов. От них впору ждать любой гадости.
   Длиннотень, Ревун и Нарайан Сингх не желали оставаться в заточении.
   Однако тишина беспокоила меня и по другой причине. Она могла означать еще
одну попытку надрать задницу Душелову, которая вполне могла оказаться  столь
же безрезультатной.
   Я видел, к чему привел устроенный Госпожой обстрел. Скалы размером с дома
были прожжены насквозь, почти все деревья в ущелье  превратились  в  уголья.
Кое-где утесы оплавились, словно восковые свечи.
   Но там не было никаких трупов, кроме  вороньих.  И  никаких  свидетельств
того, что нам удалось доставить ощутимые неприятности Ловцу или ее пленнице.
   Живые вороны хохотали среди изувеченных скал.
   Тай Дай снова хмыкнул. В эти дни  он  был  особенно  разговорчив:  иногда
произносил аж по два предложения в час. Но сейчас у него  не  было  нужды  в
словах. Он просто переложил бутылку в левую руку, а правой указал вперед.
   Ага, вот и наши. Они возвращались с той стороны,  где  находилось  ущелье
Душелова. Интересно, какая  нелегкая  их  туда  понесла.  Не  верилось,  что
Костоправ двинул туда всю ораву  из-за  того,  что  Ловец  цапнула  меня  на
совещании, хотя он, наверное,  и  смекнул,  в  чем  истинная  причина  моего
припадка.
   Зато он вполне мог сделать это, чтобы заполучить Дрему. Что и сделал.
   - Где вы его нашли? - спросил я Ваше Сиятельство, ведшего под узцы  мула,
запряженного в повозку, на которой лежал привязанный ремнем Дрема.
   Судя по всему, парню досталось на всю катушку. Одежда  его  выглядела  не
лучше, чем у Нарайана Сингха, о котором я рассказал  Старику  первым  делом,
едва его увидел.
   - Мы чудом появились вовремя. Сейчас все в порядке, но тебе есть над  чем
поломать голову, иначе в один прекрасный день эти паршивцы  станут  для  нас
изрядной занозой в заднице. А где вы нашли Дрему?
   - Патрульные наткнулись на него близ ущелья, которое обстреляла  Госпожа.
Они не знали, кто он такой. Я хмыкнул, покосившись на повозку.
   - И чтобы приволочь его, потребовалось переться туда всей ордой?
   - Я взял людей, чтобы пошарить вокруг... Скажи лучше, как твои дела?  Что
с тобой приключилось?
   - Припадок. Вроде тех, что случались в Дежагоре.
   Он нахмурился и принялся отдавать приказы. Солдаты занялись своими делами
- которые сделали бы и безо всяких распоряжений.
   - Ты знал о том, что у Одноглазого припрятан твой лук?
   - Какой еще лук?
   - Тот, который подарила тебе Госпожа.
   - Нет, не знал. Хотя.., не помню. Может, я и велел ему  сберечь  лук  для
меня на всякий случай. Давно все это было.
   Он сморщился и фыркнул - от меня убойно разило пивом.
   - Что ты еще откопал?
   - Массу интересного. В том  числе  доказательства  того,  что  Одноглазый
намерен когда-нибудь вернуться.
   Костоправ хмыкнул. В сгустившейся тьме я не мог разглядеть выражения  его
лица. Был ли он недоволен моим нежданным открытием?  Или  просто  обдумывал,
какие оно открывает возможности?
   - Не могу поверить, что весь  шурум-бурум  устроен  из-за  одного  только
Дремы.
   - Госпожа надеялась, что мы найдем там и Ловца - пришибленной.
   - С чего бы это? Мы же знали, что она в  порядке.  Она  посылала  на  нас
Тени. И меня тряханула.
   Возможно, мне она всего лишь дала легонького щелчка за то,  что  я  стоял
рядом со старшей сестрицей, когда та дергала младшую за косички.
   - Мы не знали, а только подозревали, что не одно  и  то  же.  Если  Дрема
побывал у нее в плену, а потом  вдруг  оказался  на  воле,  мы  вправе  были
предположить, что ее малость пришибло. Не худо было бы дополнить Ловцом  наш
зверинец. И потом, существовала возможность найти.., девочку.
   Ага. Ну конечно, они надеялись, что их дочурка осталась  без  пригляду  и
они смогут забрать ее себе.
   - А где Госпожа?
   - Там, где надо.
   По тону Костоправа я понял: моя норма вопросов на сей счет исчерпана.
   - Дрема сказал что-нибудь полезное? - сменил я тему.
   - Он вообще ни хрена не говорит. Впечатление такое, будто он не  в  себе.
Разум его где-то витает.
   - Этого только не хватало. Стало быть, в  нашем  полку  одним  безмозглым
прибыло.
   -  Все  шутишь.  Кстати,  твои   сегодняшние   находки   заставили   меня
вспомнить... Как идут поиски наших беглых чародеев?
   - В последнее время меня не часто посещают сны. И без  Копченого  я  могу
искать только в реальном времени - а стало быть,  по  ночам,  когда  не  так
трудно укрыться и безо всяких чар. Но они к чарам прибегают, да еще  как.  Я
не вижу даже следов от костров.
   - Должно быть.  Одноглазый  знает,  кто  его  ищет  и  каким  манером,  -
задумчиво сказал Костоправ, - но, по правде сказать, Мурген, мне их  пропажа
не кажется такой уж большой потерей. Самое мудрое, что  я  сделал  за  время
своего командования, - это определил двух чертовых недоумков так, что бы они
находились подальше друг от друга. Хоть и не пристало говорить так  о  себе,
но идея была гениальная. Мне обрыдло тратить  по  двадцать  часов  в  сутки,
улаживая последствия их идиотских ссор.
   - А ты не подумал о том, что, будь они вместе, мы уже засекли  бы  их  по
лесным пожарам или каким-нибудь обвалам?
   - Земные толчки продолжаются.
   - Я серьезно, командир. Они беспокоят меня. Из-за копья.
   - Какого еще копья?
   - Черного. Которое Одноглазый смастерил в Дежагоре.  Он  не  унес  его  с
собой. И не вернулся за ним.
   - Ну и?..
   -  А  должен  бы  вернуться.  Голову  готов  положить,  что  старый  хрен
использовал бы все чары, на какие способен, и  пробрался  бы  в  свой  чулан
через все расположение Отряда, но нипочем не  бросил  бы  эту  штуковину  на
произвол  судьбы.  Он  считал  копье  шедевром,  лучшим,  что  ему   удалось
сотворить.
   - Подожди, ты вроде бы говорил, что он возвращался.
   - Я говорил, что он намеревался вернуться. Во всяком  случае,  еще  когда
намыливался, не был полностью уверен в том, что  сваливает  навсегда.  И  то
сказать, он не первый мужик, который не был до конца честен с бабой.
   Костоправ посмотрел на меня так, словно хотел заглянуть мне  в  башку,  а
потом пожал плечами.
   - Может, ты и прав. А сейчас вот что: возьмем Дрему в мою хибару. Я  хочу
его осмотреть.
   - Замечательная идея, -  поддакнул  я.  -  Надо  же  поглазеть,  как