мне. Мать Обманников в последнее время становится шустрее.
   Наверное, мне стоило бы попридержать  язык.  Костоправа  аж  затрясло  от
ярости. Госпожа справилась с потрясением лучше. Раздраженно  вздохнув  -  ее
раздражение не было направлено на кого-либо лично, - она  вновь  присела  на
корточки и вгляделась в щель. Я склонился над ней.  За  трещиной  угадывался
намек на красноватый свет.
   - Он помечен, - не оборачиваясь, сказала мне Госпожа. - Его можно  найти,
и я  займусь  этим,  как  только  мы  вернемся  в  лагерь.  А  когда  найду,
воспользуюсь твоим советом. Он был не так уж плох.
   Неожиданно Госпожа резко встряхнула головой,  словно  стараясь  прояснить
свои мысли.
   - Но до чего же хитра! Я никак не думала, что она сможет проделать это со
мной! Пошли. Она нырнула в пролом в стене.
   - Эй, возьми-ка свой дрын, - сказал Бадья, впихивая мне в руки Знамя.  До
сих пор я делал вид, будто не замечаю, где оно и кто его  несет.  -  Где  ты
вообще пропадал, черт тебя побери?
   - Проспал подъем.
   Костоправ двинулся за Госпожой. Остальные парни  вроде  бы  и  собирались
последовать его примеру, но как-то вышло, что впереди оказался  я.  Сунул  в
пролом наконечник и полез туда сам. Костоправ мужик здоровенный, и ему  было
не так просто пролезть в щель. Но мне  оказалось  еще  труднее,  потому  как
мешала длиннющая орясина. В результате один конец  копья  оказался  с  одной
стороны, другой, соответственно, с противоположной, а я застрял  посередине.
Тай Дай с Костоправом решили  мне  помочь,  разом  ухватились  за  древко  и
принялись тянуть - ясное дело, каждый в  свою  сторону.  Я  отреагировал  на
помощь отборным матом.
   В конце концов мне с  грехом  пополам  удалось  протиснуть  свою  задницу
сквозь  пролом  и  вытянуть  следом  Знамя,  после  чего  я  смог   все-таки
оглядеться. Там было темно. Никакого  света,  кроме  красноватого  свечения,
исходившего из трещины в полу примерно в полумиле от меня...
   Смерть есть вечность. Вечность есть камень.
   - Камень молчит, - промолвила Госпожа.
   Это своего рода бессмертие.
   Земля содрогнулась. Откуда-то сверху  донесся  скрежет  трущихся  друг  о
друга камней. Тяжелая тьма вздымалась над пробивавшимся красноватым  светом.
Люди, прибывавшие сзади, напирали, подталкивая  нас  троих  вперед.  Наконец
протиснулся в щель и Лонжинус с факелом, который если и не  рассеивал  тьму,
то, во всяком случае, давал возможность видеть, куда ставить ноги.
   - Одноглазый считает,  что  мы  идем  прямиком  в  ловушку,  командир,  -
продолжил я рассказ о своих ночных похождениях.
   - Что за ловушка? Кто ее расставил?
   - Мне не выпало случая потолковать с дерьмовым коротышкой на эту тему.
   - Ловушку  расставила  моя  сестра,  -  вмешалась  Госпожа.  -  Пусть  ее
немедленно притащат сюда.  Кажется,  впредь  я  перестану  прислушиваться  к
своему внутреннему голосу и стану во всем следовать советам  Мургена.  Можно
будет оставить ее здесь, когда мы двинемся в обратный путь.
   Я кивнул, как будто это решение пришлось мне по  душе.  У  меня  не  было
охоты напоминать Госпоже, что  она  уже  убивала  свою  сестрицу.  Костоправ
приподнял бровь, взглянул на меня - но так ничего и не сказал. Ему надо было
поддерживать мир.
   - Доставьте их всех сюда, - распорядилась Госпожа.  В  иные  моменты  она
становилась чем-то большим, чем просто Лейтенант.
   С Ловца едва не содрали шкуру, когда протаскивали ее сквозь  трещину,  но
эта сука все равно улыбалась за своим кляпом Это приводило меня в бешенство.
По всем человеческим понятиям она, исстрадавшись от голода, жажды  и  грязи,
должна была пребывать в глубочайшей депрессии. О том, что ей требуется  есть
или  справлять  нужду,  вспоминали  лишь  изредка,  и  делала  она  это  под
бдительным присмотром Лебедя, Махера или князя. Нож  ни  в  какую  не  желал
иметь дела с Ловцом. Скорее всего он ненавидел ее постольку, поскольку такие
чувства испытывала к ней Госпожа,  а  почитание  Госпожи  приобрело  у  него
характер навязчивой идеи.
   Хотя Ловец вроде бы и не  тужила,  старину  Мургена  она  одарила  особым
взглядом: мрачным и не сулившим ничего хорошего.
   - Посмотрим, что к чему, - бросила Госпожа. Она склонилась над Ловцом, но
глаза при этом подняла на Костоправа.
   - Ты здесь. И что ты собираешься делать теперь?  Было  ясно,  что  у  нее
очередной перепад настроения. Я знал: Костоправ хотел сказать  ей,  что  это
вовсе не Хатовар, что мы прошли полмира и побывали в аду не ради того, чтобы
отыскать заброшенные развалины. Но он не знал правды и ни в чем не мог  быть
уверен. А потому  промолчал.  Костоправ  становился  все  более  сдержанным.
Пробормотав что-то себе под нос. Госпожа  взяла  Душелова  за  подбородок  и
заставила сестру посмотреть ей в глаза.
   - Скажи, дорогуша, ты ни чем не хочешь со мной поделиться? Может быть,  у
тебя есть маленький секрет, Ловец подмигнула  мне.  Госпоже  не  приходилось
рассчитывать на  успех.  У  меня  сложилось  впечатление,  что  ей  хотелось
убраться отсюда поскорее и подальше - хотя бы и в ад.
   Госпожа пребывала в скверном расположении духа. Как и  Ловец.  К  счастью
для Кины, та была богиней и могла не особо беспокоиться по этому поводу.
   Ловец улыбалась и, разумеется, ничего не отвечала. Я предполагал, что она
не станет отвечать даже ради спасения собственной шкуры. Все  Десять  Взятых
были уязвимы лишь настолько, насколько удавалось использовать их  навязчивые
идеи - Дерь-мо-о! - донеслось из темноты, эхом отдаваясь от стен. - Что  это
за хрень такая? Капитан! Мурген! Вы только взгляните.
   Костоправ пожал плечами и кивнул. Сейчас  не  имело  значения,  куда  его
зовут и зачем. Ему нужен был предлог, чтобы ненадолго смыться от Госпожи.
   Я зашаркал по полу, которого не видел, лишь ощущал его под ногами. Позади
слышалось шарканье ног Костоправа. И бормотание: он бурчал себе  под  нос  и
покачивал головой, словно желая понять, какого черта  он  здесь  делает.  Не
может же быть, чтобы последние тридцать  лет  он  рвался  именно  сюда.  Это
просто бред. Чья-то злая шутка. Эти дурацкие развалины никак не  могли  быть
местом рождения Вольных Отрядов Хатовара. Здесь не было никаких признаков..,
вообще ничего не было.
   Я чувствовал, как нарастает в нем отчаяние. И знал: оно будет крепнуть  и
расти, пока не овладеет им полностью. А потом он  убедит  себя  в  том,  что
позволил себе отвлечься, сбиться с пути, а потому мы забрели не туда. Вскоре
после  возвращения  в  Кьяулун  ему  придет  в  голову,  что  для  отыскания
подлинного Хатовара необходимо раздобыть и прочесть старые  Летописи.  Любой
ценой. В том числе и ценой кровопролития, способного  положить  начало  Году
Черепов. Что и требуется Кине.
   Она есть тьма, это уж точно.
   Я знавал кучу баб, которые с полным  правом  могли  претендовать  на  это
прозвище. Но сейчас оно в первую очередь принадлежало старушке Кине.
   - Мать твою!.. -  ругнулся  Старик,  ухватив  меня  за  плечо.  Он  резко
остановился всего в нескольких  шагах  от  бездонной  пропасти,  той  самой,
откуда исходил красноватый свет и над которой, как можно было теперь видеть,
слегка клубился туман. Задумавшись, он  едва  не  навернулся  в  бездну.  Но
отнюдь не пропасть привлекла его внимание, равно как и внимание тех  парней,
которые подняли шум.
   - Факелы! - взревел я. - Зажгите факелы! Больше света!
   Факелов у братьев было полно, просто они старались не жечь их попусту.
   - Здесь трон. Старый долбаный деревянный трон! У  меня  не  хватило  духу
добавить, что к  этому  старому  долбанному  деревянному  трону  присобачено
серебряными гвоздями человеческое тело. Или похожее на человеческое.  Старое
долбанное тело. Мне нужен был  свет,  чтобы  рассмотреть  его  получше.  Мне
казалось, что у него открыты глаза, и очень не хотелось, чтобы это оказалось
правдой.
   - Это что еще за хрен моржовый? - спросил кто-то. - Настоящий великан!
   Тай Дэй, как всегда таившийся в моей тени, произнес  на  нюень  бао  одну
быструю фразу, из которой я понял только слова "Костяной Воин".
   - Знаешь, кто это такой? - спросил я его.
   - Возможно, это голем Шевитья,  Каменный  Воин.  Нашел  время  вспоминать
идиотские прозвища.
   - Шевитья?..
   Я знал, кто такие големы. Искусственные  люди,  созданные  из  глины.  По
некоторым поверьям, прародителей рода человеческого  боги  сотворили  именно
таким манером.
   - Это гуннитский миф. Солдат Тьмы. Когда Кади, или Кина, была молода, она
враждовала со всеми, и в  ходе  этих  раздоров  ослабила  Повелителей  Света
настолько, что у Повелителей Тьмы появилась надежда  одержать  окончательную
победу. Они послали целое войско  демонов,  и  для  Повелителей  Света  дела
обернулись так худо, что бог Фретиньял, которого иногда считают отцом  Кины,
воззвал к дочери о помощи. Она согласилась, но  руководствовалась  при  этом
собственными интересами. В решающей битве на каменной  равнине  Кина  -  или
Кади - становилась все больше и сильнее всякий раз, когда пожирала одного из
демонов.
   Эту историю я слышал. Она  представляла  собой  лишь  одну  из  множества
версий мифа Некоторые утверждали, будто Кина была сотворена  специально  для
битвы с демонами, посланными Повелителями Тьмы. Согласно убеждениям  других,
ее произвел на свет дьявол Ранашья, принявший облик Фретиньяла и разделивший
ложе  с  Матой,  представлявшей  собой   одно   из   воплощений   гуннитской
богини-прародительницы. Многие же настаивали  на  том,  что  Кина  вовсе  не
принадлежит к гуннитскому пантеону и затесалась в него  со  стороны.  О  ней
предпочитали не  вспоминать,  хотя  с  ее  злобным  могуществом  приходилось
считаться.
   Но в интересующем нас аспекте большинство историй сводилось  к  одному  -
использовав Кину против сил зла, боги  позволили  ей  набраться  невероятной
мощи, после чего она стала угрожать им. Тогда ее  создатель  -  или  отец  -
обманом погрузил свое детище в беспробудный  сон,  в  котором  она  обречена
пребывать до тех пор, пока ее последователи не пробудят ее,  положив  начало
Году  Черепов.  Год  Черепов   рассматривался   как   нечто   неминуемое   и
неотвратимое. Хотя Кина и пребывала во сне, некоторой, пусть и малой, частью
своего  божественного  сознания  она  могла  касаться  мира   и   руководить
действиями   своих   приверженцев.   Однако   усилия   людей   праведных   и
добродетельных   позволяли   оттягивать   наступление   Года   Черепов    до
бесконечности.
   Поняв, что они натворили, остальные Повелители  Света  велели  Фретиньялу
сотворить из глины демона и одарить его частицей собственной души,  дабы  он
ожил и жил вечно. Этот демон, или голем, был  наречен  именем  Шевитья,  что
значит "Не ведающий Смерти". Предполагалось, что  он  будет  вечно  охранять
подступы к месту упокоения Кади. Однако я никогда не  слышал  о  том,  чтобы
Шевитью  пригвоздили  к  его  месту.  Что  поделаешь.   Костяной   Воин,   -
жестокосердие свойственно даже богам.
   - Это уж точно. Особенно богам. Но вполне возможно, что  все  это  пустые
байки. Я выслушал кучу подобных историй от  Готы  и  Доя.  Все  они  мне  не
нравились, и твоя нравится ничуть не больше. - Я повернулся к Костоправу:
   - А ты что скажешь? Слышал ты раньше что-нибудь подобное?
   - Доводилось. Один дружественно настроенный старый богослов  из  Таглиоса
рассказывал, что,  хотя  точное  значение  слова  Хатовар  утрачено,  изучая
некоторые современные диалекты, можно  заключить,  что  оно  означало  нечто
вроде "Место, откуда Кади шествовала вперед". Или попросту "Врата Кади".
   - И ты все равно решил туда отправиться? Неужто мы устремлялись туда, где
воплощалось въявь древнее и мрачное предание? Меня  в  это  место  вовсе  не
тянуло. Я думал, что направляюсь в рай. Предполагалось, что все мы маршируем
прямиком в рай.
   Костоправ мне не ответил.
   - Расскажи мне побольше, - проговорил  я  в  пространство.  Уже  зажглось
множество факелов. Почти все парни сгрудились позади меня и  Старика.  Яркий
свет  вынуждал  меня  видеть  то,  чего  видеть  вовсе  не  хотелось.  Глаза
пригвожденного к трону существа были открыты. Однако оно не двигалось.
   - Дерьмо! - сказал Лонжинус. - Это какой-то  паршивый  идол.  Давайте  не
будем пугаться всякой хреноты.
   Осторожно, дюйм за дюймом, я начал продвигаться  вперед,  выставив  Знамя
так, чтобы в случае чего им можно было воспользоваться как пикой. Не знаю уж
почему, но мне казалось, будто оно способно помочь.
   Костоправ пошел за мной.
   Мы прошли половину расстояния, отделявшего нас от трона.  Братья-механики
с факелами держались прямо за нами. Все прочие не выказывали особого желания
рассмотреть чучело на троне поближе. Хотя, по  правде  сказать,  теперь  мне
тоже казалось, что это всего-навсего идол. Причем - как виделось с  близкого
расстояния - сработанный довольно грубо.
   Мы преодолели еще некоторое расстояние. Теперь я вдыхал тонкие испарения,
поднимавшиеся из трещины в полу. Они были очень холодными и  несли  с  собой
слабый, застарелый трупный запах.
   На миг я почувствовал себя так, словно вернулся домой.
   Это - своего рода бессмертие.
   Я подскочил и огляделся по сторонам. Огляделась и Госпожа - похоже, и она
что-то уловила.
   Когда мой взгляд вернулся к скособоченному трону,  я  увидел  зал  таким,
каким он мог быть тысячу лет  назад.  Или  даже  раньше.  В  те  дни,  когда
безжалостные жрецы истязали военнопленных,  создавая  из  них  первые  Тени.
Видение продолжалось  всего  лишь  миг,  но  этого  хватило,  чтобы  понять,
насколько отвратительным было это место еще до появления двенадцати  Вольных
Отрядов.
   - Стой, - прошептал Костоправ. Я замер, уловив настоятельность тона.
   - Что такое?
   - Посмотри вниз.
   Я посмотрел. И остолбенел. Прямо у носка моего сапога валялись  иссохшие,
скрюченные останки вороны.
   - Ее пожрала Тень. Значит, опасность грозит и нам.
   - У нас по-прежнему есть Знамя, - возразил Костоправ, правда, без  особой
уверенности в голосе.
   Пинком я  отбросил  мертвую  птицу  в  расщелину,  находившуюся  всего  в
нескольких футах от меня. Хотя это не имело смысла. Многие парни уже  успели
заметить ворону и мигом сообразили, что к чему.
   Но они поняли не все. Вороний труп говорил не только о способности  Теней
проникать в эту часть здания. Я с ужасом осознал, что Душелов  хорошо  знала
место, куда мы направлялись. А следовательно,  она...  Позади  нас  раздался
дикий, безумный смех. Смех Душелова.  Госпожа  резко  развернулась,  окружая
себя чарами.

Глава 108

   Земля содрогнулась. То был по-настоящему сильный толчок.  Пожалуй,  самый
сильный со  времени  ужасного  землетрясения,  погубившего  тысячи  людей  и
обратившего в руины целые города еще до того, как  мы  покинули  Таглиос.  Я
упал на пол и заскользил к бездне, но Костоправ успел  удержать  и  меня,  и
Госпожу. На ногах не устоял никто. Смех Душелова резко  оборвался.  Выпавшие
из рук факелы попадали на пол.
   А  сверху  посыпалось  что-то  странное,  наподобие  стеклянных  шариков.
Казалось, будто начался град.  Некоторые  шарики  при  падении  разбивались,
другие отскакивали от  пола.  Но  этот  град  казался  мелочью,  не  имеющей
существенного значения. Поначалу.
   Трон с големом сдвинулся и накренился еще сильнее.  Казалось,  достаточно
мышиного вздоха, чтобы опрокинуть его в светящуюся пропасть. В следующий миг
меня  ослепила  вспышка  ярчайшего  белого  света.  Я  слышал,  как  Душелов
проклинала кого-то на разных  языках  тремя  голосами  одновременно.  Воздух
рассекали невесть откуда бравшиеся искры и молнии. Впечатление  было  такое,
будто в нем образуются разрывы и  щели.  Я  ощутил  невероятную  слабость  и
понял, что меня клонит в  сон.  Мне  пришло  в  голову,  что  эти  блестящие
стекляшки вороны долгое время приносили сюда  и  прятали,  с  тем  чтобы  их
хозяйка могла устроить этот град, когда придет ее час. Душелов устроила  нам
ловушку и теперь захлопнула ее.
   Стиснув покрепче  древко,  я  бесстрашно  уснул,  пребывая  в  счастливой
уверенности, что и Душелову не удастся покинуть равнину. Тени  доберутся  до
нее. Они доберутся до всех нас, как только зайдет солнце.
   Я уже не мог спать, не странствуя в мире духов.  Едва  сомкнув  глаза,  я
выскользнул из своей плоти и устремился на север, чтобы  поведать  обо  всем
случившемся Одноглазому или кому-нибудь еще.
   За Вратами Теней царил переполох,  вызванный  землетрясением.  Одноглазый
принял решение перевести людей в Вершину, но многие и без  него  устремились
туда, кое-как собрав манатки. Похоже, эта мысль посетила всех  одновременно.
Ясное дело, все пребывали не в лучшем настроении.
   Понимая, что  в  этакой  суматохе  мне  ни  до  кого  не  докричаться,  я
отправился  на  поиски  Дремы.  Потребовалось  время,  чтобы  найти   ее   в
расположении поисковой роты, куда она была доставлена дядюшкой Доем. Похоже,
ее тайна так и осталась нераскрытой.
   Дрема спала, и мне - бесплотному духу - пришлось приложить немало  усилий
к тому, чтобы добиться отклика. Остаток дня ушел на то, чтобы передать Дреме
мое краткое сообщение и удостовериться, что она меня поняла.
   Близился закат, когда я проскочил Врата Теней, устремляясь  на  юг.  Меня
неудержимо влекло к Сари, но я не хотел оказаться рядом с  ней  в  тот  миг,
когда Тень найдет мою плоть.
   Сам не знаю, что привело меня к столь причудливому умозаключению, но  мне
казалось, что в момент смерти я должен пребывать в своем теле.  В  противном
случае я обратился бы в вечно блуждающего призрака. Если уже не был им.
   На середине дороги я повстречал  Душелова.  Сидя  на  коне  Госпожи,  она
бешеным аллюром неслась на север. Конь Костоправа  скакал  следом  столь  же
стремительным галопом. Всадник зарылся лицом в гриву огромного  жеребца,  но
его выдавали вьющиеся золотистые волосы. Не добившись  взаимности  от  одной
женщины, он переметнулся к другой, к ее младшей сестре.
   Лозан, Лозан, ты обрек себя на проклятие из-за этой паршивой суки!
   Поскольку я был уверен, что конь увидит меня, я преградил Душелову  путь.
Мой собственный конь, той же породы, был способен меня увидеть. Я хотел хотя
бы испугать этих негодяев.
   Конь увидел меня. И проскакал сквозь меня. Видимо, эти зверюги не боялись
призраков.
   - Засранец!  -  закричал  я,  налетая  на  скакавшего  следом  Лозана.  -
Дерьмовый предатель!
   Кто, кроме него, мог развязать Душелова?
   Как ей удалось его охмурить?
   Раздавленный неудачей, я продолжил свой путь на юг. Казалось,  будто  вся
равнина эхом вторит издевательскому смеху  Душелова.  Она  победила.  Спустя
века все-таки победила. Ловец победила свою сестру, и теперь весь мир был ее
игрушкой.
   Тьма сгущалась. Торопясь, я пролетел  над  разрозненными  кучками  людей,
спешивших на север в безнадежной попытке спастись. Знакомых среди  них  было
лишь двое - Зиндаб и Бабба-ду.  Пантеры  нигде  не  было  видно.  Когда  мне
наконец удалось добраться до щели, ведущей  в  тронный  зал,  она  оказалась
законопаченной тряпками и камнями.
   Кто-то решил, что Тени не смогут преодолеть эту преграду.  Не  иначе  как
Лозан. Душелов прекрасно знала о способности  Теней  проскальзывать  хоть  в
игольное ушко. Ведь теперь она стала их Хозяйкой.
   Лозан не замуровал трещину наглухо. А где  могла  просочиться  Тень,  мог
проскользнуть и я.
   Голем, или как его там, по-прежнему висел над краем обрыва. Я облетел зал
и ощутил нечто близкое к панике. Моего тела в помещении не было. Там  вообще
не было никаких тел. Мне оставалось лишь закрыть глаза, с  тем  чтобы  плоть
сама притянула меня к себе.
   Я должен был это предвидеть, должен был догадаться. Ведь так  долго  один
лишь я не был связан узами времени. И всякий раз, попадая сюда, видел  лица,
казавшиеся мне знакомыми.
   Я еще не вернулся в свою плоть, но обнаружил,  что  нахожусь  в  знакомой
пещере оледенелых старцев. Я сидел в самом конце шере