зненно важной  в  экспедиции,  отвязал  их  коней  и
направил фургон в Мейстрикт. Пес Жабодав трусил под колесами,  Следопыт  шел
рядом. Я правил. Гоблин и Одноглазый шипели и матерились под мешками. Стража
в форте поинтересовалась, куда мы направляемся, с такой скукой в голосе, что
я понял - на все им наплевать.
   Эти земли были приручены еще в те  времена,  когда  мы  проходили  тут  с
Отрядом. Здешний гарнизон и  помыслить  не  мог,  что  беда  вновь  поднимет
голову.
   Успокоившись, я свернул на дорогу, уходившую к Вязу и Веслу. И к Великому
лесу за ними.

Глава 27
ВЕСЛО

   - Уймется эта погода когда-нибудь - проныл Одноглазый.
   Уже неделю мы тащились на север, поливаемые ежедневными  дождями.  Дороги
развезло и обещало размыть совсем. Попрактиковавшись в форсбергском диалекте
на встречных крестьянах, я выяснил, что такая погода стоит в  здешних  краях
годами. Урожай трудно было доставить в город, а  пуще  того  -  вырастить  В
Весле уже случилась вспышка антонова огня - болезни, связанной с  поражением
зерна головней. И мошкары прибавилось - комарья в особенности.
   Зимы же, пусть снежные и слякотные, были мягче, чем когда Отряд стоял тут
лагерем. А мягкие зимы обещают плохой урожай. С другой стороны, меньше стало
и дичи - звери не могли кормиться в глубоком снегу.
   Циклы. Просто циклы, так учат  нас  древние.  После  прохождения  Великой
Кометы наступают плохие зимы. Но этот цикл был всем прочим цикл.
   А сегодня погода была особенно впечатляющей.

***

   - Сделка, - объявил Гоблин.
   Он ничем  не  торговал  -  впереди  громоздилась  крепость,  давным-давно
отбитая Отрядом у мятежников. Дорога петляла под  ее  ухмыльчивыми  стенами.
Меня мучили предчувствия, как  обычно,  стоило  нам  оказаться  под  стенами
имперского бастиона. Но в этот раз для беспокойства не было причин.  Госпожа
была столь уверена в Форсберге, что огромная крепость  оказалась  оставлена.
Следовало бы сказать - заброшена. Соседи, как это в обычае крестьян по всему
миру, растаскивали  ее  по  кусочку.  Полагаю,  это  единственное,  что  они
получали в обмен на свои налоги.
   - Завтра в Весло, - сказал я, когда мы вылезали из фургона у придорожного
постоялого двора в паре миль от Сделки. - Ив этот раз чтоб никаких  выходок.
Все слышали?
   O Одноглазого  хватило  совести  изобразить  смущение.  Но  Гоблин  начал
возмущаться.
   - Поговори-поговори мне, - посоветовал я - А Следопыт тебя  тем  временем
оглушит и свяжет Мы не в игры играем.
   - Жизнь - это  игра,  Костоправ,  -  ответил  Одноглазый.  -  Ты  слишком
серьезно ее воспринимаешь.
   Тем не менее они вели себя прилично - как той ночью, так и  на  следующий
день, когда мы въехали в Весло.
   Я нашел постоялый двор для мелких торговцев и путешественников в  районе,
куда мы прежде не заглядывали. Внимания мы не привлекли.  Мы  со  Следопытом
присматривали за колдунами, но те вроде бы не собирались делать глупостей.
   На следующий день мы со Следопытом отправились искать  кузнеца  по  имени
Песок. Гоблин и Одноглазый остались на постоялом  дворе  под  угрозой  самых
страшных кар, какие я только мог придумать.
   Найти заведение Песка оказалось несложно.  В  своем  деле  он  был  давно
известен я снискал уважение. Мы следовали полученным указаниям. Проходили по
знакомым мне улицам. Тут Отряд претерпел немало приключений.
   По дороге я обсуждал те приключения со Следопытом.
   - Здесь немало новых домов, - заметил я. - Мы тут изрядно накуролесили.
   Пес Жабодав шел с нами  -  последнее  время  у  него  случались  приступы
активности.  Внезапно  он  остановился,  подозрительно   огляделся,   сделал
несколько осторожных шажков и опустился на брюхо.
   - Неприятности, - перевел Следопыт.
   - Какие?
   На вид - ничего особенного.
   - Не знаю. Говорить-то он не умеет. Просто показывает: "поберегись".
   - Ладно. Осторожность  денег  не  просит.  Мы  свернули  в  лавочку,  где
торговали и чинили упряжь. Следопыт поболтал с приказчиком - якобы нужно ему
охотничье седло, на крупного зверя идти.  Я  стоял  в  дверях  и  осматривал
улицу.
   Опять-таки - ничего примечательного. Люди, как обычно, носятся по обычным
своим делам. Но чуть погодя я приметил, что у лавки Песка не толпится народ.
И звона кузнечного не слыхать  -  а  ведь,  по  идее,  Песку  полагалось  бы
присматривать за толпой подмастерьев и учеников. - Эй, хозяин! А что у  того
кузнеца случилось? В последний раз, как мы  заглядывали,  он  нам  кой-какую
работенку делал. А сейчас пусто вроде.
   - Серые мальчики с ним случились. - Шорник  явно  чувствовал  себя  не  в
своей тарелке. Серые мальчики - это  имперцы.  На  севере  они  носят  серые
мундиры. - Мало дураку было прежде. Мятежник он.
   - Паршиво.  Кузнец-то  хороший.  Был.  И  что  нормальных-то  мужиков  на
политику тянет? Нам бы хоть на жизнь заработать.
   - Да я понимаю, братец. - Шорник помотал башкой. - Вот  что  скажу.  Если
вам к кузнецу, идите-ка вы со своими делами отсюда подальше. Серые  тут  все
время сшиваются, кто ни спросит - тут же забирают.
   В этот самый момент из-за кузни  вышел  имперец  и  пристроился  рядом  с
торговцем пирожками.
   - Чертовски неуклюже, - заметил я. - И неумно.
   Ремесленник глянул на меня косо, но Следопыт, прикрывая меня, отвлек его.
Не так он и туп, как мне показалось сперва. Просто необщителен.
   Потом Следопыт сказал,  что  подумает  над  предложением  шорника,  и  мы
отошли.
   - Что теперь? - спросил Следопыт вполголоса.
   - Можно после заката приволочь Гоблина с  Одноглазым,  чтоб  те  наложили
сонное заклятие, зайти и посмотреть. Но  вряд  ли  имперцы  оставили  что-то
интересное. Можно выяснить, что они сотворили с Песком, и попытаться на него
выйти. Или можно отправиться в Курганье.
   - Что самое безопасное.
   - С другой стороны, мы не будем знать,  что  нас  ждет.  Мало  ли  почему
арестовали Песка. Лучше обсудить с остальными. Одна голова - хорошо...
   Следопыт хмыкнул:
   - Много ли времени пройдет, прежде чем этот торгаш  нас  заподозрит?  Чем
дольше он думает,  тем  вернее  приходит  к  мысли,  что  интересовались  мы
кузнецом.
   - Может быть. Но сон из-за этого я терять не собираюсь.
   Весло - город размеров немалых. Перенаселенный. Полный соблазнов.  Теперь
я понимал, чем Розы соблазнили  Гоблина  и  Одноглазого.  Последним  крупным
городом, который Отряд осмелился посетить, была Труба. Шесть лет назад. А  с
той поры только глушь и  деревни.  Я  с  трудом  справлялся  с  собственными
искушениями. Я знал в Весле пару местечек .
   На прямой линии меня  удерживал  Следопыт.  Никогда  раньше  не  встречал
человека, менее интересующегося обычными ловушками на людей.
   Гоблин считал, что нам следует имперцев усыпить и  допросить.  Одноглазый
хотел срочно убраться из города. Солидарность их исчезла, как мороз на ясном
солнышке.
   - Логически размышляя, - сказал я, - ночью охрана должна быть сильнее. Но
если вас туда сейчас тащить, кто-нибудь непременно вас узнает.
   - Тогда надо отыскать старца, что приволок первое письмо, -  не  сдавался
Гоблин.
   - Хорошая мысль. Но. Подумай: даже если ему очень повезло, ему до здешних
мест еще ой как далеко. Его-то не подбрасывали  по  пути,  как  нас.  Не-ет.
Уходим. Нервничаю я в Весле.
   Слишком много искушений, слишком много шансов быть узнанными.  И  слишком
много народу. На равнине я привык к одиночеству.
   Гоблин хотел  еще  спорить.  Он  слыхал,  дескать,  что  северные  дороги
отвратительны.
   - Знаю, - парировал я. - А еще я знаю, что армия строит  новый  тракт  на
Курганье. И провела его на север достаточно далеко, чтобы торговцы могли  им
пользоваться.
   Споров больше не было. Выбраться из города им  хотелось  не  меньше,  чем
мне. Неохотно согласился лишь Следопыт - тот  самый,  кто  первым  предложил
уходить.

Глава 28
В КУРГАНЬЕ

   В  Весле  погода  была  маловдохновляющей.   Севернее   она   становилась
скиснувшим убожеством, пусть даже  имперские  инженеры  сделали  все,  чтобы
дорога оставалась проходимой. Большая часть тракта была  покрыта  уложенными
встык просмоленными досками. В местах, где  снега  бывали  особенно  высоки,
виднелись каркасы снегозащитных экранов.  -  Размах  впечатляет,  -  признал
Одноглазый.
   - Угу. - Предполагалось, что после триумфа Госпожи при Арче на Властелина
можно наплевать. Не слишком ли много чести -  поддерживать  дорогу  в  таком
состоянии?
   Новая дорога проходила намного западнее прежней - Великая  Скорбная  река
меняла русло и продолжала менять. В результате путь  от  Весла  до  Курганья
стал на пятнадцать миль длиннее. Последние сорок пять миль дороги оставались
недостроены, и там нам пришлось несладко.
   Порой попадались торговцы - все едущие  на  юг.  Они  качали  головами  и
говорили, что мы тратим время зря. Сказочные  сокровища  испарились.  Дикари
выбили всю пушную дичь.
   С момента нашего отъезда из Весла Следопыт был не в  себе,  и  я  не  мог
понять  отчего.  Может  быть,  суеверие?  Для  форсбергского   простонародья
Курганье остается символом ужаса. Властелином матери пугают  ребятишек,  как
букой. Четыреста лет его нет на свете, но печать не стерта до сих пор.
   Последние сорок пять миль мы преодолевали неделю. Я начинал беспокоиться.
Мы могли и не вернуться домой до зимы.
   Мы только что выехали из леса на  поляну  вокруг  курганов.  Я  остановил
фургон.
   - Тут все поменялось.
   Из-за моей спины выползли Гоблин и Одноглазый.
   - Тьфу! - Гоблин икнул - Точно.
   Курганье казалось заброшенным. Просто болото, хотя  самые  высокие  точки
прежнего Курганья оставались заметны. Во время нашего  последнего  посещения
орда имперцев неутомимо и непрестанно  расчищала,  чинила,  осматривала  все
вокруг. Теперь здесь правила тишина. Она беспокоила  меня  еще  больше,  чем
упадок Курганья. Неторопливый, неутихающий дождь моросит с темно-серого неба
Холод. И тишина.
   Дорога тут тоже была завершена. Мы покатили вперед. До  самого  города  -
краска слезала с рассыпающихся домов - не встретили мы ни единой живой души.
   - Стойте и назовитесь, - окликнул нас кто-то. Я остановил фургон.
   - А ты где?
   Необычайно  активный  пес  Жабодав  прохромал  к  одной  из  развалюх   и
принюхался. На дождь вышел бурчащий стражник.
   - Тут.
   - Ох, напугали вы  меня.  Фитиль  я,  из  товарищества  "Фитиль,  Кузнец,
Кузнец, Портной и сыновья". Торговцы мы.
   - Да? И эти тоже?
   - Кузнец и Портной - в фургоне. А это Следопыт. Он на нас работает. Мы из
Дюз. Прослышали, что дорога на север опять открыта.
   - Теперь-то разобрались, что к чему? - Стражник фыркнул. Я выяснил, что в
хорошем настроении он пребывал по случаю погоды. День, по  тутошним  меркам,
выдался ясный.
   - Как у вас тут дела делаются? - спросил я. - Нам где-то  в  определенном
месте останавливаться?
   - Кроме "Синелоха", вам приткнуться негде. Там  посетителям  рады  будут.
Устраивайтесь. Завтра к утру доложитесь в штабе.
   - Хорошо. А где "Синелох"? Стражник объяснил. Я дернул за  вожжи,  фургон
тронулся.
   - Не слишком строго, - заметил я.
   - А куда бежать-то? - возразил Одноглазый. - Они  знают,  что  мы  здесь.
Путь отсюда только один. Не станем играть по их правилам - заткнут горлышко,
и все.
   Ощущение возникало именно такое.
   И еще погода вносила свою лепту. Мрачность. Уныние. Улыбки были редки, да
и те по большей части дежурные.
   Трактирщик в "Синелохе" даже имен не  спросил  -  только  деньги  вперед.
Другие  торговцы  на  нас  не  обращали  внимания,  хотя   торговля   мехами
традиционно была монополией Весла.
   На следующий день несколько местных явились  поглазеть  на  наши  товары.
Загрузились  мы  тем,  что,  как  я  слыхал,  пользуется  тут  спросом,   но
покупателей было  немного.  Расходилось  только  спиртное.  Я  спросил,  как
связаться с лесовиками.
   - Ждать, - ответили мне. - Придут, когда придут.
   Разделавшись с этим, я направился в штаб Вечной Стражи.  Само  здание  не
изменилось, хотя окружавшие его бараки несколько подразвалились.
   Первым, кого  я  встретил,  оказался  приветствовавший  нас  днем  раньше
стражник. С ним мне и предстояло вести дела.
   - Фитиль меня зовут, - повторил я. -  Из  товарищества  "Фитиль,  Кузнец,
Кузнец, Портной и сыновья", из Роз. Торговцы мы. Мне велено тут доложиться.
   Стражник странно глянул на меня, точно пытался что-то припомнить.  Что-то
его беспокоило. Как дырка в зубе. Я не хотел,  чтобы  стражник  беспокоился.
Еще вспомнит, не дай бог. - С тех  пор  как  я  отслужил  свое,  тут  многое
переменилось.
   - Все к псам катится, - проворчал стражник. - К псам. С каждым днем хуже.
Ты думаешь, кому-то не наплевать? Да мы сгнием тут. Сколько твоих?
   - Четверо. И собака.
   Неверно. Стражник скривился. Чувства юмора нет.
   - Как прозывают?
   - Фитиль. Один Кузнец. Портной. Следопыт.  Он  на  нас  работает.  И  пес
Жабодав. Этого надо звать полным именем, а то обижается.
   - Да ты у нас шутник?
   - Эй, не обижайся. Уж больно у вас тут мрачно.
   - Ага. Читать умеешь? Я кивнул.
   - Правила вывешены во-он там. У тебя есть выбор:  подчиняться  им  -  или
сдохнуть. Кожух! Из соседней комнаты выбежал солдат:
   - Да, сержант?
   - Новый торгаш. Проверь его. Ты в "Синелохе", Фитиль?
   - Да.
   Правила не изменились. Даже лист пергамента тот же, выцветший  настолько,
что почти не прочесть. Говорилось там в основном: "Не лезь в Курганье.  Если
оно тебя не прикончит - это сделаем мы".
   - Сударь? - переспросил рядовой. - Когда вы будете готовы?
   - Да я уже готов. Мы вернулись в "Синелох". Солдат  перебрал  наши  вещи.
Единственное, что заинтересовало его,  -  мой  лук  и  количество  оружия  в
фургоне.
   - Зачем столько оружия?
   - Слыхали, что с дикарями стычки бывают.
   - Брешут да заливают. Только воровство у них.
   Гоблин и Одноглазый особого внимания не привлекли. Вот и отлично.
   - Правила вы читали. Их и держитесь.
   - Я их давно знаю, - ответил  я.  -  Когда  я  в  армии  служил,  мы  тут
гарнизоном стояли.  Солдат  прищурился  на  меня,  кивнул  и  ушел.  Все  мы
облегченно  вздохнули.  Гоблин  снял  скрывающее   заклятие   с   колдовских
принадлежностей, которые они с Одноглазым наволокли. Пустой угол  за  спиной
Следопыта наполнился вещами.
   - Он может вернуться, - запротестовал я.
   - Не стоит держать заклятие дольше необходимого, - разъяснил  Одноглазый.
- Кто-нибудь может ощутить его присутствие.
   - Согласен. - Я захлопнул ставни на единственном окне. Заскрипели  петли.
- Смазать бы, - предложил я, глядя на город.
   Мы находились на третьем этаже самого высокого здания в городе,  если  не
считать казарм стражи. Я увидел дом Боманца.
   - Ребята. А ну-ка, гляньте. Они глянули.
   - А он в чертовски хорошем состоянии. - Когда я последний раз видел  этот
дом, его впору было сносить. Суеверный страх отваживал жильцов. Помнится,  я
туда пару раз заглядывал. - А не пройтись ли нам, Следопыт?
   - Нет.
   - Ну как хочешь ("Интересно, есть ли у него тут враги?"), но мне было  бы
спокойнее с тобой.
   Он пристегнул ножны к перевязи. Вместе мы вышли на улицу - если так можно
было назвать эту лужу грязи. Дорожный настил доходил  только  до  казарм,  с
веткой на "Синелох". По всему же городу имелись лишь пешеходные дорожки.
   Мы изображали зевак. Я рассказывал  Следопыту  истории  о  прежних  своих
визитах сюда - почти правдивые. Я пытался натянуть на  себя  иную  личину  -
многословного и веселого парня. Интересно, а не трачу ли я время  зря?  Речи
мои явно никого не интересовали.
   Дом Боманца был любовно восстановлен. Но жилым не выглядел. И  охраняемым
- тоже. И на постамент его не ставили. Странно. За ужином я спросил об  этом
хозяина - тот уже определил меня как ностальгического придурка.
   - Какой-то мужик туда переехал лет пять  назад.  Калека.  Подрабатывал  в
Страже. А в свободное время привел дом в порядок.
   - А что с ним случилось?
   - Ну, месяца четыре назад, если меня память не подводит, его  вроде  удар
хватил. Нашли его еще живым, но вроде овоща. Отвезли в казармы - он, сколько
я знаю, и посейчас там. Кормят как младенца. Вам надо  было  того  парнишку,
что с вами приходил, спросить. Они с Граем большие приятели были.
   - С Граем? Спасибо. Еще кувшин.
   - Пошли, Костоправ, - прошептал Одноглазый. - Плюнь ты на  пиво.  Он  его
сам варит. Вкус премерзкий.
   Колдун был прав. А я начал привыкать к напряженным раздумьям.
   Мы обязаны попасть в этот дом. А это значит - ночь и колдовские штучки. И
самый большой риск после той эскапады в Розах.
   - Как ты полагаешь, это  не  овладение?  -  спросил  Гоблина  Одноглазый.
Гоблин пососал губу:
   - Подумать надо.
   - Вы о чем? - осведомился я.
   - Чтобы быть уверенным, мне надо посмотреть самому, Костоправ, но то, что
случилось с этим Граем, на удар не похоже.
   Гоблин кивнул.
   - Вроде как его из тела выдернули и поймали.
   - Может быть, мы сможем устроить с ним встречу. Так как насчет дома?
   - Для начала надо удостовериться, что там нет серьезного овладения. Вроде
духа Боманца.
   От таких разговоров у меня мурашки по коже бегают. Не верю я в духов. Или
не хочу верить.
   - Если его схватили или выдернули, нам придется выяснить,  как  и  зачем.
Стоит иметь в виду, что жил там раньше Боманц. Любая оставшаяся с тех времен
вещь могла овладеть Граем. И с нами может то же приключиться,  если  полезем
очертя голову.
   - Сложности, - пробурчал я. - Вечно сложности.
   Гоблин хихикнул.
   - Нишкни, - предупредил я. - А то с торгов пущу.
   Часом позже началась настоящая буря. Она выла и  молотила  в  стены.  Под
напором ливня протекала крыша. Когда я намекнул на это хозяину, тот  закатил
истерику. Чинить что бы то ни было в нынешних  условиях  было  непросто,  но
необходимо - иначе дом просто развалится.
   - Хуже всего с этими проклятыми дровами на зиму, -  жаловался  он.  -  На
улице-то их оставить нельзя - или снегом заносит, или  так  водой  промочит,
что просушить невозможно. Через месяц тут до потолка дрова  будут  навалены.
По крайней мере, чем меньше места, тем легче его прогреть.
   Около полуночи, когда ночная смена Вечной Стражи уже успела  утомиться  и
клевала носом, мы вышли на улицу. Гоблин проверил - вся гостиница спала.
   Впереди трусил пес Жабодав - искал ненужных свидетелей. Одного нашел,  но
о нем тоже позаботился Гоблин. В такую ночь никто на улицу не полезет. Кроме
нас, придурков. - Удостоверьтесь, что света не увидят с улицы, - приказал я,
когда мы проскользнули внутрь. - Я полагаю, надо подняться наверх.
   - А я полагаю, - возразил Одноглазый, - что надо проверить,  нет  ли  там
ловушек или духов. Я глянул на дверь. Когда я  ее  открывал,  мне  это  и  в
голову не пришло.

Глава 29
КУРГАНЬЕ В ПРОШЛОМ

   Явившийся по приказу полковника Кожух трясся, как осиновый лист.
   - Придется тебе ответить на пару вопросов, малыш, - сказал Сироп. - Начни
с того, что ты знаешь об этом Грае. Кожух сглотнул:
   - Слушаюсь, господин полковник. Он рассказал. И рассказал еще раз,  когда
Сироп потребовал вспомнить каждое услышанное слово. Он рассказал  обо  всем,
кроме сообщения и пакета.
   - Загадочно, - промолвил полковник. - Весьма. И это все?
   Кожух нервно переступил с ноги на ногу.
   - А к чему это все, господин полковник?
   - Скажем так: письмо в пакете оказалось очень интересным.
   - Простите, сударь?
   -  Очень  длинное,  хотя  прочесть  его  никому  не  удалось.  Совершенно
незнакомые письмена. Возможно, язык  Самоцветных  городов.  Интересует  меня
другое - кому предназначалось письмо? Одно оно, или их было  несколько?  Наш
приятель в большой беде. Кожух. Если он  придет  в  себя,  у  него  начнутся
неприятности. Серьезные. Потому что настоящие бродяги писем не пишут.
   - Но, как я говорил, он пытался найти своих детей. И он мог быть родом из
Опала...
   - Знаю. Этому есть кое-какие свидетельства. Может быть, он су