то-зеленой.  Заря  залила
окруженный  стенами  город  малиновым  светом.  Тронутая  солнцем   роса
засверкала золотистыми бликами. Туман начал  сползать  в  низины.  Трубы
заиграли зарю.
   Лейтенант,  заслонив  глаза  от  света,  прищурился.  Он   недовольно
хрюкнул, посмотрел на Одноглазого. Маленький черный человек кивнул.
   - Пора, Гоблин, -  сказал  Лейтенант  через  плечо.  Все  попрятались
обратно в лес. Рядом со мной на коленках  стоял  Гоблин.  Он  выглядывал
из-за деревьев, обозревая окрестные поля. С ним были еще четверо  наших;
эти пятеро нацепили на  себя  одежды  бедны  горожанок,  замотав  головы
платками. У всех были глиняные  кувшины,  покачивающиеся  на  деревянных
коромыслах. Оружие было спрятано под одеждой.
   -  Вперед,  ворота  открыты,  -  сказал  Лейтенант.  Они   двинулись,
спускаясь с холма вдоль опушки леса.
   - Черт,  хорошо  снова  заняться  привычным  делом,  -  сказал  я.  ,
Лейтенант усмехнулся. С тех  пор,  как  мы  покинули  Берилл,  он  редко
улыбался.
   Внизу пять  переодетых  мужчин,  оставаясь  в  тени,  продвигались  к
роднику, который был рядом с дорогой в город.  Несколько  горожанок  уже
спешили туда за водой.
   Мы знали, что со стражниками в воротах не должно быть особых проблем.
   Город  переполнен  чужаками,  беженцами   и   повстанцами.   Гарнизон
малочислен и распущен. У повстанцев не было оснований предполагать,  что
Леди нанесет удар так далеко от Амулета. Этот  город  не  имел  никакого
стратегического значения.
   За исключением того, что сюда тайно прибывали двое из Восемнадцати.
   Три дня мы рыскали по окрестным лесам, наблюдая и вынюхивая.  Трещина
и Наемник, недавно принятые в Круг, проводили здесь свой  медовый  месяц
перед тем, как двинуться на юг, чтобы принять участие в штурме Амулета.
   Три дня. Три холодных ночи без костров и еда всухомятку. Трое суток в
ужасных условиях. Но у нас уже давно не было такого хорошего настроения.
   - Я думаю, это дело мы потянем, - высказал я свое мнение.
   Лейтенант подал знак рукой. За переодетыми осторожно последовало  еще
несколько человек.
   - Здесь все так думают, - заметил Одноглазый. Он был возбужден.
   Так же, как и все мы. У нас была возможность провернуть одно  из  тех
дел, которые лучше всего нам удавались.  Пятьдесят  дней  мы  занимались
чисто физическим  трудом,  готовя  Амулет  к  отражению  яростной  атаки
повстанцев, и пятьдесят ночей нам не давали покоя мысли о приближающемся
сражении. Еще пять человек скользнули вниз по холму.
   - Целая группа женщин выходит из города, - сказал Одноглазый.
   Напряжение росло.
   Женщины вытянулись в цепочку, направляясь  к  роднику.  Так  и  будет
теперь целый день. Внутри Городских стен нет источника воды.
   У меня засосало под ложечкой. Наши люди уже поднимались на  следующий
холм.
   - Приготовьтесь, - сказал Лейтенант.
   - Расслабьтесь, - посоветовал я. Это  помогает  успокоить  нервы.  Не
имеет значения, опытный ты солдат или нет.  Перед  самой  дракой  всегда
страшнее  всего.  Всегда  пугает  то,  что  кто-то   должен   погибнуть.
Одноглазый  лезет  во  все  авантюры,  уверенный,  что  судьба  навсегда
вычеркнула его из их списка.
   Наши  женщины  фальцетом  поздоровались  с  горожанками.  Им  удалось
благополучно  добраться  до  ворот,  которые   охранялись   единственным
человеком из городской дружины, сапожником, который был занят  тем,  что
забивал медные гвозди в каблук сапога. Его алебарда  валялась  в  десяти
футах.
   Гоблин выскочил из ворот обратно и  хлопнул  у  себя  над  головой  в
ладоши.
   Резкий хлопок разнесся  по  всей  округе.  Его  руки  ладонями  вверх
опустились до уровня плеч. Между ними выгнулась радуга.
   - Всегда ему надо повыделываться, - проворчал Одноглазый.
   Гоблин исполнил маленький танец. Отряд  бросился  вперед.  Женщины  у
родника завопили и разбежались в разные стороны.  Волки  набросились  на
стадо овец, подумал я. Мы рвали изо  всех  сил.  Вещмешок  бил  меня  по
почкам. Через две сотни  ярдов  я  уже  спотыкался  о  собственный  лук.
Молодежь начала обгонять меня.
   До ворот я добежал уже не в силах схлестнуться даже со  старушкой.  К
счастью для меня, старушек поблизости не оказалось. Наши бросились через
город. Сопротивления не было.
   Мы, те, кто должен был непосредственно схватить Трещину  и  Наемника,
мотнулись к  их  небольшой  башне.  Там  охрана  была  не  лучше.  Мы  с
Лейтенантом вошли внутрь вслед за Одноглазым, Немым и Гоблином.
   До самого верхнего уровня мы не встретили никакого сопротивления.
   Молодожены все еще спали. Одноглазый подальше отбросил их  оружие,  а
Гоблин с Немым вынесли дверь, ведущую в комнату к любовникам.
   Мы ворвались внутрь. Но даже сонные, сбитые с толку  и  перепуганные,
они оказали яростное сопротивление. Прежде чем удалось  затолкать  им  в
рот кляп и связать руки, они  набили  нам  массу  синяков.  -  Нам  надо
доставить вас живыми, - сказал им Лейтенант, - но это еще не значит, что
мы обязаны гладить вас по головке. Ведите себя смирно, делайте, что  вам
говорят, и останетесь целыми.
   Я ждал, что сейчас он начнет глумиться над ними, теребя кончики своих
усов и зло посмеиваясь в  паузах.  Лейтенант  играл,  приняв  роль  того
злодея, какими нас изображали повстанцы.
   Трещина с  Наемником  постараются  доставить  нам  как  можно  больше
хлопот.
   Они знали, что Леди послала нас не для того,  чтобы  привести  их  на
чашечку чая.
   Полпути до безопасной. территории.  На  животах  вползли  на  вершину
холма, изучаем вражеский лагерь.
   - А он большой, - сказал я. - Двадцать пять - тридцать тысяч человек.
   Это был один из шести таких лагерей, окружающих  Амулет  с  севера  и
запада.
   - Они  слишком  долго  валяют  дурака.  Это  им  аукнется,  -  сказал
Лейтенант.
   Им надо было атаковать сразу  же  после  Лестницы  Слезы,  но  потеря
Твердого, Бока, Мотылька и Щуки вызвала драку среди  младших  командиров
за место верховного командующего. Наступление  повстанцев  остановились.
Леди достигла равновесия сил.
   Теперь  ее  патрули  и  разъезды  донимали  повстанческих  фуражиров,
истребляли предателей, рыскали, уничтожая  все,  что  могло  пригодиться
неприятелю.  Несмотря  на  значительное  преимущество   в   численности,
повстанцы теперь занимали скорее оборонительную  позицию.  Каждый  день,
проведенный в боевых условиях, истощал их людей еще и чисто физически.
   Два месяца назад наш боевой дух находился не выше змеиного брюха.
   Теперь его состояние двигалось в другую  сторону.  Если  нам  удастся
вернуться сейчас с победой, наше настроение взлетит вверх. Эта  операция
ошеломит повстанцев. Если нам удастся вернуться.

Глава 2

   Мы  неподвижно  лежали  на  сухих  листьях   над   крутым,   покрытым
лишайником, известняковым обрывом. Ручеек внизу  посмеивался  над  нашим
затруднительным  положением.  Голые  деревья  исполосовали  нас   своими
тенями.  Легкие  заклинания  Одноглазого  и  его   коллег   еще   больше
замаскировали нас. Мне в ноздри ударил запах страха и лошадиного пота. С
дороги над нами донеслись  голоса  кавалеристов.  Повстанцы.  Я  не  мог
понять, о чем они говорят. Хотя, пожалуй, они спорили.
   Покрытая  неразворошенными  листьями  и  ветками,  дорога   выглядела
совершенно пустынной. Наша усталость победила осторожность, и мы  решили
пойти по ней. Завернув за угол, мы наткнулись на патруль  :  повстанцев,
пересекающий долину, в которую и течет этот ручей внизу.
   Они ругались насчет  нашего  исчезновения.  Кто-то  спешился  и  стал
мочиться вниз, под горку... Трещина начала биться и вырываться. Черт!  Я
выругался про себя. Черт, проклятье! Я знал, что так и будет!
   Повстанцы подошли к краю дороги и встали вдоль. Я саданул  женщину  в
висок. Гоблин прижал ее с другой стороны. Быстрый умом  Немой  распустил
сети колдовства, перебирая перед  грудью  своими  гибкими,  похожими  на
щупальца пальцами.
   Мертво стоящие кусты зашевелились. Старый толстый барсук скатился  на
берег ручья, перебрался на другую .сторону и исчез среди плотно  стоящих
тополей.
   Ругаясь, повстанцы бросили в ту сторону несколько  камней.  В  потоке
воды они застучали о гальку, как глиняные черепушки. Солдаты собрались в
кучу, обсуждая, что мы не могли уйти далеко.  Особенно  пешком.  Простая
логика может опрокинуть самые отчаянные усилия  наших  колдунов.  Я  был
полон того страха, когда дрожат  коленки,  трясутся  руки,  а  в  животе
делается пусто. Мне  постоянно  удавалось  вывернуться  в  самых  жутких
ситуациях.  И  теперь  моя  суеверность  говорила,  что  это  не   может
продолжаться так долго.
   Слишком сильное испытание  для  недавнего  порыва  вновь  вернувшейся
уверенности. Беспричинный  страх  говорил  о  том,  что  это  была  лишь
иллюзия. А фактически под  ее  оболочкой  было  все  то  же  подавленное
настроение, которое не покидало  меня  со  времен  событий  на  Лестнице
Слезы. Моя война закончена и проиграна. Мне хотелось лишь бежать.
   Наемник тоже начал  проявлять  свою  резвость.  Мой  свирепый  взгляд
заставил его затихнуть.
   Ветерок колыхнул сухие листья.  Пот,  выступивший  у  меня  на  теле,
холодил. Страх несколько поутих.
   Патруль снова сел на лошадей. Все  еще  возбужденно  переговариваясь,
они поехали дальше по дороге. Я смотрел, когда они  покажутся  там,  где
дорога изгибается на  восток,  вместе  с  руслом  ручья.  Поверх  хорошо
сидящих камзолов на них были пурпурные плащи. Шлемы и  все  оружие  были
отличного качества.
   Повстанцы начинали  процветать.  Когда-то  они  были  просто  толпой,
вооруженной вилами и топорами.
   - Мы могли и напасть на них, - сказал кто-то.
   - Чушь! - бросил Лейтенант. - Сейчас они еще не знают  точно,  с  кем
столкнулись. А если бы мы полезли в драку, они бы это выяснили.
   Нам совершенно не нужно, чтобы  повстанцы  пошли  на  нас  цепью  так
близко от дома. Здесь нет места для маневра.
   Человек, который это сказал, был одним из тех, кого мы  подобрали  во
время своего нескончаемого отступления.
   - Брат, если хочешь остаться с нами, тебе нужно запомнить одну вещь.
   Драться надо только тогда, когда нет выбора. Ты же понимаешь,  кто-то
из нас пострадал бы тоже. Он что-то проворчал.
   - Они скрылись из виду, - сказал Лейтенант. - Пора двигаться.
   Он определил направление, и мы пошли к высоким холмам за  долиной.  Я
застонал. Опять по бездорожью.
   У меня болели уже все мышцы. Усталость грозила свалить с ног. Человек
не создан для бесконечных сумерек и маршей с  шестьюдесятью  фунтами  на
спине.
   - Чертовски быстро ты сообразил там, - сказал я Немому.
   Он принял похвалу, пожав плечами и ничего не сказав. Как всегда. Крик
сзади.
   - Они возвращаются.
   Мы неуклюже завалились на склоне поросшего травой холма. На  юге  над
горизонтом  возвышалась  Башня.  Этот  базальтовый  куб  пугал  даже  на
расстоянии в десять миль. И было в нем что-то неумолимое. Казалось,  что
Башню должны окружать  языки  пламени,  огненная  земля,  или  наоборот,
земля, скованная вечным холодом. Вместо этого вокруг  лежали  зеленые  и
сочные пастбища, плавные холмы, на южных  склонах  которых  примостились
маленькие фермы.
   Растущие деревья очерчивали  линии  глубоких,  неторопливых  .ручьев,
вьющихся между холмами.
   Ближе к Башне ландшафт уже не был таким пасторальным, но все равно не
соответствовал  тем  угрюмым  картинам,  которые   рисовала   пропаганда
повстанцев.  Никакой  серы,  никаких  изломанных  трещинами   бесплодных
пустошей. Не было  и  невиданных  Дьявольских  тварей,  рыскающих  среди
разбросанных .человеческих костей, так же как и  черных  туч,  постоянно
грохочущих в небе.
   -  Патрулей  не  видно.  Костоправ.  Одноглазый,  давайте  со  своими
штуками.
   Я приготовил свой лук. Гоблин принес три специальных стрелы. У каждой
вместо наконечника было по голубому шару. Одноглазый посыпал один  серой
пылью и подал мне. Я прицелился в солнце и отпустил тетиву.
   Вспышка синего огня,  такая  яркая,  что  невозможно  было  смотреть,
описала дугу и опустилась в долину под нами.  Затем  еще  одна,  и  еще.
Огненные шары выстроились в аккуратную очередь и опускались вниз, скорее
планируя, чем падая.
   - Теперь ждем, - пискнул Гоблин и прыгнул в заросли высокой травы.
   -  И  надеемся,  что  наши  будут  здесь  раньше.  Любой   повстанец,
оказавшийся поблизости, без  сомнения,  обратит  внимание  на  сигнал  и
поднимет тревогу. Теперь нам оставалось только взывать о помощи.  Мы  не
могли остаться незамеченными.
   - Ложись! - скомандовал Лейтенант.  Трава  была  достаточно  высокой,
чтобы скрыть лежащую фигуру.
   - Третье отделение, в дозор, -  добавил  он.  Люди  заворчали  насчет
того, что  сейчас  очередь  другого  отделения,  но  после  небольших  и
ненастойчивых пререканий заняли соответствующие  позиции.  Настроение  у
них было приличное. Мы уже оторвались от тех  дураков.  Что  теперь  нас
может остановить?
   Свою ношу я использовал как подушку и теперь смотрел на горы  кучевых
облаков, проплывающих над  нами  плотным  строем.  Стояла  великолепная,
по-весеннему бодрящая погода.
   Мой взгляд упал на  Башню.  Настроение  ухудшилось.  Конец  спокойной
жизни.
   Захват  Трещины  и  Наемника  подхлестнет   повстанцев   к   активным
действиям. Эти двое выдадут все свои  секреты.  Когда  спрашивает  Леди,
никто не может что-либо утаить или соврать.
   Я услышал шорох, повернул голову и столкнулся взглядом  со  змеей.  У
нее было человеческое лицо. Я завопил, но тут узнал эту глупую ухмылку.
   Одноглазый. Это его отвратительная морда в миниатюре только с  обоими
глазами и без обвисшей  шляпы  сверху.  Змея  захихикала,  подмигнула  и
скользнула у меня по груди.
   -  Ну  вот,  опять  начинается,  -  проворчал  я  и  привстал,  чтобы
посмотреть.
   Где-то в траве раздался сильный шум, возня. Вслед за этим  высунулась
голова Гоблина с его улыбкой поедателя дерьма. Трава зашуршала,  и  мимо
меня проследовал отряд животных величиной  с  кролика,  держа  в  острых
окровавленных зубах куски  змей.  Доморощенные  мангусты,  догадался  я.
Гоблин опять  облапошил  Одноглазого.  Одноглазый  взвыл  и  подпрыгнул,
выплеснув поток ругательств. Его шляпа сбилась набок, из  ноздрей  валил
дым. Он вопил, и изо рта вырывался огонь.
   Гоблин дурачился и подпрыгивал, как каннибал перед тем, как  отведать
очередной жертвы. Указательными пальцами он описывал  круги.  В  воздухе
тускло замерцали бледно-оранжевые кольца. Он подогнал их к  Одноглазому,
и они осели вокруг маленького  черного  человека.  Гоблин  рявкнул,  как
тюлень. Обручи сжались.
   Одноглазый с ужасным шумом сбросил с себя кольца.  Обеими  руками  он
начал производить бросательные движение, и к Гоблину понеслись  какие-то
коричневые  шары.  Взрываясь,  они  извергали  тучи  баюбочек,   которые
облепили Гоблина, лезли ему  в  глаза  и  уши.  Он  отпрыгнул,  принялся
удирать, скрываясь в траве, как мышь, которая спасается от  совы.  Через
некоторое время он высунулся из травы с ответным заклинанием.
   Появились цветы. У каждого цветка был рот, а  каждый  рот  ощетинился
клыками, похожими на моржовые бивни. Эти  цветки  самодовольно  пожирали
бабочек. Гоблин завалился на спину, хихикая.
   У  Одноглазого   изо   рта   выползла   синяя   лента   с   буквами;.
небесно-голубое знамя, трепещущее у губ.
   Серебряные буквы провозглашали его мнение о Гоблине -  Прекратить!  -
запоздало прогремел Лейтенант. - Вы привлекаете внимание.
   - Поздно, Лейтенант, - сказал кто-то. - Посмотри-ка вниз.
   К нам шли солдаты. На них  были  красные,  с  эмблемами  Белой  Розы,
плащи.
   Мы попадали в траву Так земляные белки прячутся по своим норам.
   Голоса  двигались  по  склону  холма.  Большинство  наших  проклинало
Одноглазого последними словами. А некоторые упоминали и Гоблина  за  его
участие в этой дикой, демаскирующей затее.
   Зазвучали трубы. Повстанцы  развернулись  в  цепь  для  атаки  нашего
холма.

Глава 3

   В воздухе что-то мучительно заскулило. Над вершиной  холма  мелькнула
тень, трава пригнулась от ветра.
   - Поверженный, -  прошептал  я  и  приподнялся  на  мгновение,  чтобы
посмотреть, как ковер заложил Вираж над долиной.
   Ловец Душ? Я не был уверен. На таком расстоянии это мог быть любой из
Поверженных.
   Ковер попал под массированный обстрел. Известково-белый туман  окутал
его; сзади растянулся хвост.
   Это  напомнило  мне  комету,  пролетающую  сейчас  над  миром.  Дымка
рассеялась, распалась на длинные, вытянутые  клочья.  Несколько  волокон
ветром потянуло на нас.
   Я взглянул наверх. Комета висела над горизонтом, как огромная  кривая
сабля.  Она  была  на  небе  уже  так  долго,  а  мы  едва  замечали  ее
существование.
   Я подумал, что для повстанцев она была не столь без различна, как для
нас. Для них это было одним из величайших предзнаменований, предвещающих
победу.
   Закричали люди. Ковер прошел вдоль цепи повстанцев и Теперь дрейфовал
по ветру вне досягаемости вражеских стрел. Из-за дымки  ковра  почти  не
было видно. Кричали  те,  кого  настиг  туман.  В  тех  местах,  где  он
соприкасался с кожей, открывались ужасные зеленые раны.
   Клочья тумана определенно двигались в  нашу  сторону.  Лейтенант  это
видел.
   - Давайте выбираться, ребята. На всякий  случай.  Он  указал  поперек
направления ветра. Чтобы захватить нас, туману  придется  расходиться  в
стороны.
   Мы рванули и одолели, может быть,  ярдов  триста.  Скорчившись,  клок
тумана скользил по воздуху в нашу сторону. Он же явно гнался за нами!
   Поверженный намеренно ждал, не обращая внимания на повстанцев. - Этот
ублюдок хочет нас убить! - взорвался я. Ужас превратил мои ноги в  желе.
Зачем одному из Поверженных  могло  понадобиться  сделать  нас  жертвами
этого несчастного случая?
   Если это был Ловец... Но Ловец - наш  руководитель.  Наш  хозяин.  Мы
носим его эмблемы. Он не стал бы... .
   Ковер рванулся так резко, что  человек  на  нем  чуть  не  кувырнулся
назад.
   Он просвистел к ближайшему лесу и исчез.  Клок  тумана  потерял  свою
целенаправленность, опустился и исчез в траве.
   - Какого дьявола?
   - Черт подери!
   Я развернулся на месте. На нас, расширяясь, двигалась огромная тень.
   Гигантский ковер  снижался.  Через  его  край  выглядывали  лица.  Мы
замерли, ощетинившись оружием.
   - Ревун, - сказал я.
   Моя догадка подтвердилась раздавшимся воем, каким  волк  приветствует
луну. Ковер приземлился.
   - Эй, вы. идиоты, забирайтесь. Давайте, пошевеливайтесь.
   Я засмеялся, напряжение ушло. Это был Капитан. Он  приплясывал  вдоль
края ковра, как медведь, который нервничает. С ним были  и  другие  наши
собратья. Я забросил свою ношу и принял помощь рук, которые помогли  мне
забраться и самому.
   - Ворон, на этот раз ты появился в самое время.
   - Тебе больше понравилось бы, если бы  мы  бросили  вас  на  произвол
судьбы?
   - Э?
   - Капитан расскажет тебе.
   Последний человек влез на борт. Капитан сурово посмотрел на Трещину и
Наемника, затем стал  рассаживать  людей  по  ковру.  Сзади,  неподвижно
застыв, сидела фигура ростом не больше  ребенка,  укутанная  несколькими
слоями тонкой синей материи. Время от времени она  принималась  выть.  Я
вздрогнул.
   - О чем ты говоришь?
   - Капитан тебе расскажет, - повторил он.
   - Ладно. Как Душечка?
   - В порядке. Наш Ворон такой разговорчивый. Капитан уселся  рядом  со
мной - Плохие новости, Костоправ, - сказал он.
   - Да-а? - опять вылез мой хваленый сарказм.
   - Крутой парень, - заметил Ворон.
   - Да уж. На завтрак  ем  иголки.  Диких  кошек  душу  голыми  руками.
Капитан замотал головой.
   - Выбрось на помойку чувство юмора. Леди хочет тебя видеть. Лично.
   Мой желудок провалился виз, до самой  земли,  которая  была  футах  в
двухстах под нами.
   - О черт, - прошептал я. - Проклятье.
   - Да-а.
   - Что я сделал?
   - Тебе лучше знать.
   Мысли