ень  бао.
Немедленно. Отправляйся сейчас же.
   Худощавое черное лицо не выразило никаких эмоций.
   - Их штаб-квартира находилась на товарном складе  нюень  бао.  Нюень  бао
были связаны с Отрядом со времен сражения в  Дежагоре.  Последний  Летописец
женился на одной из нюень бао. И имел от нее ребенка.  Возможно,  эта  связь
глубже, чем просто историческая случайность. - На самом  деле,  конечно,  ей
было известно о нюень бао гораздо больше.
   Могаба  слегка  наклонил  верхнюю  часть  тела,  изобразив  что-то  вроде
поклона. Имея дело с  Душеловом,  он,  по  большей  части,  чувствовал  себя
совершенно спокойно. Как правило, он одобрял все ее замыслы. Вот  и  сейчас,
он тут же отправился на поиски того, кто мог бы отловить  для  него  парочку
этих болотных обезьян.
   Слуги суетились вокруг Протектора, оказывая ей  все  возможное  внимание.
Она праздно отметила про себя, что эти трое, как правило, оказывались  среди
тех, кто изо всех сил старался облегчить  ей  жизнь  всякий  раз,  когда  ей
случалось посещать Дворец. Кто-нибудь из них обязательно сопровождал  ее  во
время  исследовательских  скитаниий  по  лабиринту  заброшенных   коридоров,
занимавших большую часть Дворца - просто на тот случай, если  ей  что-нибудь
вдруг понадобится. А в самое последнее время они даже сумели вдохнуть  жизнь
в ее личные апартаменты, долгое  время  остававшиеся  такими  же  холодными,
голыми и пыльными, как нежилые части Дворца.
   Такова их природа. Это заложено в них от  рождения.  Они  должны  кому-то
служить.  После  исчезновения  Радиши,  стремясь  удовлетворить   эту   свою
потребность в хозяине, они обратили свои взоры на нее.
   Могаба, как всегда,  провозился  дольше,  чем  ей  хотелось.  Когда  этот
человек, наконец, соизволил вернуться, она спросила  его  обиженным  голосом
избалованного ребенка:
   - Где ты пропадал? Почему так долго не появлялся?
   - Я имел возможность убедиться, как это нелегко - поймать ветер. Во  всем
городе нет ни одного нюень бао. В последний раз их видели здесь  позапрошлым
утром. Они поднимались на борт баржи, которая позже  спустилась  по  реке  в
сторону болот. Очевидно, эти болотные люди  покинули  город  непосредственно
перед тем, как исчезла Радиша, а вы повредили пятку.
   Душелов издала что-то вроде рычания. Она не любила, когда  ей  напоминали
об этом позорном случае. Достаточно того, что сама пятка напоминала о нем.
   - Нюень бао - упрямый народ.
   - Это всем известно, - согласился Могаба.
   - Прежде я дважды посещала их. И каждый раз они вели себя так,  точно  до
них в полной мере, не доходит, о чем я говорю. Полагаю, придется прочесть им
еще одну проповедь. И устроить облаву  на  всех,  кто  прибыл  на  болота  в
последнее время.
   Ясное дело - те из Отряда, кто уцелел затаились на  болотах.  Этот  вывод
просто сам напрашивался. Нюень  бао  и  прежде  принимали  беглецов.  Сейчас
многое говорило в пользу того, что дело обстоит именно  так.  Большая  часть
Отряда на баржах спустилась вниз по реке, а оттуда было рукой подать до реки
Нагир - главной судоходной магистрали, ведущей на юг.
   Душелов "загорелась" этой идеей. И вылетела из комнаты с увлеченностью  и
энтузиазмом подростка. Могаба уселся, разглядывая остатки своей еды, которые
еще не убрали. Один из слуг подобострастно сказал:
   - Мы подумали, что, может быть, вы пожелаете продолжить, сир.  Если  нет,
мы немедленно все уберем.
   Могаба поднял взгляд на угодливое лицо человека, который, едва появившись
на свет, уже горел страстным желанием служить. И все же, как ни  странно,  у
него возникло мгновенное  и  быстро  погасшее  ощущение,  что  этот  человек
прикидывал, куда бы лучше нанести удар кинжалом.
   - Убери это. Я не голоден.
   - Как пожелаете, сир. Гириш, унеси  остатки  к  выходу,  где  мы  раздаем
милостыню. Не забудь сделать так, чтобы нищие поняли -  Протектор  думает  о
них.
   Могаба наблюдал за слугами, когда они выходили. И ломал голову  над  тем,
откуда возникло ощущение, что этот человек лицемерит. Что-то  такое  было  в
его поступках... Хотя, с другой стороны, он не сделал ничего, выходящего  за
рамки поведения преданного слуги.
   Душелов направилась прямо в свои покои. Чем больше  она  думала  о  нюень
бао, тем сильнее разъярялась. Как можно проучить этих людей? И надо  сделать
это еще до того,  как  солнце  взойдет.  Ночь  террора,  учиненного  Тенями,
вынудит их повнимательнее отнестись к ее словам.
   Душелов понимала себя лучше, чем казалось тем, кто  наблюдал  за  ней  со
стороны. И ее занимал вопрос, с какой стати она так разбушевалась, выйдя  за
рамки своего обычного своенравия и раздражительности. Она рыгнула и стукнула
себя кулаком по груди, чтобы рыгнуть снова. Может, еда была слишком  острой?
Ну вот, начинается изжога. И немного кружится голова.
   Она вскарабкалась на балюстраду, где у нее  хранились  два  оставшихся  в
мире летающих ковра. Ничего, эти болотные обезьяны заплатят ей и  за  изжогу
тоже. Обед был выдержан в этническом духе нюень бао - крупные, безобразные с
виду грибы, еще более мерзкие угри, множество неизвестных овощей в обжигающе
остром соусе и, конечно, неизменный рис. Любимое блюдо  Радиши,  которое,  в
связи с этим, готовили довольно часто. Протектора меню не волновало, поэтому
на кухне все осталось по-прежнему.
   Душелов снова рыгнула. Изжога все усиливалась, выжигая ей внутренности.
   Она вспрыгнула на ковер большего размера. Он заскрипел под  ее  тяжестью.
Протектор приказала ему лететь вниз по течению реки.
   Быстро.
   Она пролетела уже несколько миль, поднявшись на высоту  около  четырехсот
футов над землей и  обгоняя  быстро  мчавшихся  голубей,  когда  испорченные
детали каркаса, на котором держался ковер, начали потрескивать.  Как  только
первая из них сломалась, давление  на  остальные  стало  слишком  велико.  В
течение нескольких секунд ковер распался на составные части.
   Ослепительно полыхнуло - так ярко, что вспышку заметила половина  города.
Последнее, что увидела Душелов,  летя  по  дуге  к  поверхности  реки,  было
окружающее ее кольцо огромных букв, складывающихся в слова: "Воды спят".
   Незадолго перед тем, как за окном полыхнуло, удивленный Могаба  обнаружил
на своей спартанской койке сложенное и запечатанное письмо. Рыгая и  радуясь
тому, что съел не так уж много этой еды под острым соусом, он сломал воск  и
прочел: "Мой брат не отмщен". Потом его внимание привлекла та самая  вспышка
за окном. Он прочел и лозунг, возникший в  небе.  На  протяжении  нескольких
Последних  лет  Могаба  прикладывал  титанические  усилия,  чтобы  научиться
читать. И ради чего - ради вот этого?
   Что теперь? Неужели Протектор погибла? Или просто хочет,  чтобы  все  так
думали, а сама спрячется где-то?
   Он рыгнул снова, опустился на койку и почувствовал, что  ему  нехорошо  -
ощущение совершенно новое и непривычное. Могаба никогда не болел.

Глава 58

   На военно-пропускном пункте, к которому мы вышли по ту сторону  перевала,
с нами беседовал болтливый юнец из  местных,  явно  с  претензиями.  Возраст
мешал ему вести себя напыщенно и официально, хотя старался он изо всех  сил.
На  самом  деле  его  гораздо  больше  интересовали  новости  издалека,  чем
контрабанда или люди, объявленные в розыске.
   - Что там творится на севере? - спросил он. - Совсем недавно  тут  прошло
много беженцев. - Он небрежно осмотрел наши  скудные  пожитки,  но  не  стал
рыться в них.
   Гота и Дой затараторили друг с другом на нюень бао, сделав  вид,  что  не
понимают таглианского произношения молодого человека.  Я  пожала  плечами  и
ответила по-джайкурийски. Этот диалект  достаточно  близок  к  таглианскому,
чтобы два человека понимали большую часть того, что говорят, но  юноша  явно
почувствовал себя разочарованным.  У  меня  не  было  ни  малейшего  желания
торчать тут, болтая с каким-то чиновником.
   - Ничего не знаю о других. Нам просто не повезло -  одни  страдания,  вот
что мы там имели. Услышали, что на юге есть какие-то  возможности,  покинули
Землю Печали Нашей и отправились в путь.
   Я понадеялась, что офицер решит, будто я имела в виду конкретную  страну,
и не догадается, что эти слова - Земля  Печали  Нашей  -  в  Ведне  означают
место, куда люди попадают после смерти, прежде чем предстать перед Богом.
   - Говоришь, уже многие прошли тут до нас?  -  спросила  я,  постаравшись,
чтобы мой голос звучал обеспокоенно.
   -  Совсем  недавно,  да.  Поэтому  я  и  испугался  -  а   вдруг   что-то
надвигается?
   Он волновался за стабильность империи, с которой связал свою судьбу. Я не
смогла удержаться от небольшой выходки.
   - Ходили слухи, что в Таглиосе снова  появился  Черный  Отряд  и  объявил
войну Протектору. Но об этом Черном Отряде  всегда  рассказывают  Бог  знает
что. На самом деле, это так, болтовня одна. А если  даже  и  правда,  нам-то
какое дело?
   Молодой человек совсем приуныл. И  пропустил  нас,  утратив  к  разговору
всякий интерес. Мне до него, в общем-то, тоже не было никакого дела, но хочу
заметить,  что  он  оказался  единственным  чиновником  из  тех,  с  кем  мы
сталкивались, который более-менее серьезно относился к  своим  обязанностям.
Но и он делал это лишь в надежде преуспеть.
   Мне так  и  не  пришлось  никому  излагать  сложную  легенду,  которую  я
разработала для нашей компании. Согласно ей, Лебедь был моим  вторым  мужем,
Гота - матерью моего покойного  первого  супруга,  а  Дой  -  ее  двоюродным
братом; и всем нам пришлось пережить войну. Эта история  могла  сработать  в
любой местности, где долгое время шли бои. Там  такие  ущербные  семьи  были
явлением распространенным.
   - Подумать только! - пожаловалась я. - Всю дорогу я придумывала  для  нас
легенду, но мне так и не пришлось прибегнуть к ней. Ни разу. Всем плевать на
свои обязанности.
   Дой улыбнулся, подмигнул  мне  и  исчез.  Отправился  откапывать  оружие,
которое мы спрятали перед контрольно-пропускным пунктом.
   - Да, с этим надо что-то делать, - заявил  Лебедь.  -  В  следующий  раз,
когда мы повстречаемся с очередным  бездельничающим  княжеским  офицером,  я
прямо подойду к нему и вправлю ему мозги. Мы все  платим  налоги.  И  вправе
ожидать от наших чиновников большего усердия.  Гота  внезапно  проснулась  и
обозвала Лебедя идиотом из идиотов. Лучше заткнись, заявила она  ему,  а  то
даже сам Бог Всех Дураков отречется от тебя.  После  чего  закрыла  глаза  и
снова захрапела. Гота начала беспокоить меня. Жизнь в ней, казалось, убывала
с каждым днем. Дой полагал, будто она вбила себе в  голову,  что  ей  больше
незачем жить.
   Может быть, Сари смогла бы снова пробудить в ней волю к жизни. К примеру,
напомнить, что наша цель - освобождение не только Плененных  братьев,  но  и
Тай Дэя.
   Кстати, я и сама начала с беспокойством задумываться о последствиях наших
действий. Все эти годы я была занята делом,  я  готовилась.  И  вот  теперь,
впервые, мне пришло в голову - а что реально это  будет  означать,  если  мы
добьемся успеха? Те, кто похоронен под  землей,  никогда  не  были  образцом
здравомыслия  и  праведности.  Почти  два  десятилетия   они   квасились   в
собственном соку в этих ледяных пещерах. И теперь вряд  ли  пылали  братской
любовью ко всем остальным, живущим в этом мире.
   И потом существовал страж-демон Шиветай и,  пусть  даже  неизвестно  где,
другое, заколдованное, скованное сном создание, которому поклонялись Нарайан
Сингх и Дочь Ночи. Не говоря уж о  тайнах  и  опасностях  самой  равнины.  И
множестве других, о которых мы просто пока еще не знали.
   Только Лебедь имел какое-то представление об этом, но от него толку  было
мало. Точно так же, как от Мургена на протяжении всех  этих  лет,  хотя  его
опыт трагически отличался от пережитого Лебедем. Мурген испытал на себе, что
такое Сияющая равнина,  сразу  в  двух  мирах.  Лебедь  же  более  отчетливо
представлял ее с точки зрения нашего мира, И все, связанное с ней, врезалось
ему в память. Даже спустя столько лет он мог описать все бросающиеся в глаза
объекты местности в мельчайших деталях.
   - Как получилось, что ты никогда не рассказывал об этом прежде?
   - Не потому, что я скрывал, Дрема, Просто в этом мире мало  что  делается
по доброй воле. И если бы я признался, что  мне  кое-что  известно  об  этом
месте, следующее, что мне стало бы  известно,  это  то,  что  старый  добрый
Лебедь должен вернуться туда в качестве проводника банды непрошеных  гостей.
Которые, можно не сомневаться, расшевелят все это дерьмо и  разозлят  духов,
обитающих там. Ну что, я не прав? Прав или нет?
   - Ты не так туп, как хочешь казаться.  Я  думала,  ты  не  видел  никаких
духов.
   - Не в том смысле, в каком, по утверждению Мургена, он их видел,  но  это
не означает, что я не чувствую, когда они крадутся поблизости.  Подожди,  ты
тоже поймешь это. Попробуй-ка уснуть ночью, когда знаешь, что голодные  Тени
шатаются всего в нескольких футах от тебя. Это все равно  что  находиться  в
зоопарке, где все хищники мира отделены от тебя только  решеткой.  Решеткой,
которую ты не можешь ни видеть, ни даже почувствовать, и, следовательно,  не
имеешь возможности убедиться, насколько она надежна. Ладно, хватит, от  всей
этой болтовни у меня только нервы разыгрываются, Дрема.
   - Может, мы туда и не доберемся, Лебедь - если  Ключ  окажется  фальшивым
или не сработает еще по какой-то причине. Тогда  нам  не  останется  ничего,
кроме как и впрямь наладить твой пивоваренный заводик и притвориться,  будто
мы никогда не слышали о существовании Протектора, Радиши и Черного Отряда.
   - Успокойся, душа  моя.  Тебе  чертовски  хорошо  известно,  что  Ключ  -
подлинный. Лозан Лебедь влип, спасибо твоему богу, моим богам и  черт  знает
чьим еще богам. И что бы ни случилось, уж они  постараются,  чтобы  это  был
наихудший вариант изо всех возможных и чтобы я принимал в нем  участие.  Мне
следовало бы сбежать от тебя сейчас. Мне следовало бы сдать тебя  ближайшему
княжескому патрулю. Да вот только в результате Душелов  узнает,  что  я  еще
жив. И дело примет дурной оборот, когда она спросит, почему я  не  Аал  тебя
тремя, четырьмя месяцами раньше.
   - Не говоря уж о том, что  ты  с  большой  степенью  вероятности  станешь
покойником задолго до того, как доберешься до чиновника, который возьмет  на
себя труд выслушать тебя.
   - И это тоже.
   Вернулся Дой с оружием. Мы разобрали его и пошли дальше. Лебедь продолжал
красноречиво высказываться на тему о том,  что  он  не  иначе  как  первенец
богини по имени Невезуха.
   Может, считал, что, драматизируя свои беды, он  таким  образом  заклинает
их?
   Пройдя по дороге примерно полмили, мы наткнулись  на  небольшой  сельский
рынок. Несколько стариков и юнцов, которые в силу своего возраста  не  могли
много  вкалывать  на  ферме,  болтались  тут  в  ожидании,  что  им  удастся
заработать на путешественниках, потрясенных трудностями и  нищетой  жизни  в
горах. Самым ходким товаром у них была свежая еда, но едва ли не  с  большим
удовольствием они "торговали" всевозможными слухами, предварительно  вытянув
из покупателя то, что ему было известно. Происходящее по  ту  сторону  Данда
Прэш в особенности сильно интересовало их.
   Я спросила девчушку, которая выглядела так, точно  была  младшей  сестрой
таможенного офицера, с которым мы недавно расстались:
   - Ты не запомнила никого из людей, которые проходили тут  недавно?  Среди
них должен был спуститься мой отец, чтобы подыскать место, где устроиться. -
Я в деталях описала ей, как выглядит Нарайан Сингх.
   Девочка производила легкомысленное впечатление - то, что называется  "без
царя в голове". Она, по-моему,  затруднилась  бы  даже  вспомнить,  что  ела
сегодня на завтрак. И, уж тем более, не помнила Нарайана, но отправилась  за
кем-то, кто мог бы вспомнить.
   - Ах, где она была, когда я  был  достаточно  молод,  чтобы  жениться?  -
проворчал Лебедь. - Вот подрастет и станет очень хорошенькой. А поскольку  с
мозгами у нее туго, никаких сложностей можно не опасаться.
   - Купи ее. Води с собой. Воспитай, как тебе хочется.
   - Увы, я уже не настолько хорош, как раньше. А кто из нас сейчас  так  же
хорош, как раньше, подумала я? Даже о Сари этого не скажешь.
   Я ждала. Лебедь продолжал что-то бубнить. Дой и  Гота  слонялись  вокруг,
дядюшка обменивался сплетнями с местными, матушка приглядывалась к тому, что
было выставлено на продажу. В итоге она  купила  костлявого  цыпленка.  Одна
позитивная черта у нашей команды, без сомнения, имелась - никаких сложностей
с едой, поскольку среди нас не было ни Гунни,  ни  Шадар.  Только  вот  Гота
упорно продолжала заниматься готовкой... Может, мне  стоит  убить  цыпленка,
пока она будет спать, и зажарить его, прежде чем она проснется?
   Вернулась девочка и привела с собой очень древнего старика. От него  тоже
не было никакого толка. Чувствовалось, что ему очень хотелось  угодить  мне,
но... Но поручиться за то, что Нарайан перед нами не прошел  через  перевал,
он не мог.
   Одна надежда - на Мургена и его возможности. Я еще  не  успела  закончить
разговор, удивляясь тому, что, по-видимому, неплохо владею языком, а Гота  и
Дой уже начали спуск по дороге. Гота решила ехать верхом  -  чтобы  осел  не
слишком разбаловался.
   - Кто это? - спросила девочка.
   - Осел,  -  ответила  я,  еще  раз  подивившись  тому,  что  у  меня  нет
практически никаких трудностей с языком.
   Что они тут, ослов никогда не видели?
   - Осла я знаю. Я спрашиваю про птицу.
   - А! Понятно.
   Белая ворона сидела на узле, который вез осел. Подмигнула. Засмеялась.  И
сказала:
   - Сестра, сестра...
   А потом взмыла в воздух и полетела вниз, в пригорья.
   - Мне только что пришло в голову,  что  у  этого  путешествия  есть  своя
хорошая сторона, - заявил Лебедь. - По эту сторону перевала внизу нет дождя.
   - А я подумала - может, стоит мне забрать с собой эту  девочку?  Ты  ведь
лодырь, пусть она потрудится. - Да, у нас тут с тобой как-то  мало  семейных
радостей получается, жена...  Дрема?  У  тебя  вообще-то  было  когда-нибудь
настоящее имя?
   - Анайнайдир, Последняя Принцесса Джайкура. Однако сейчас, когда моя злая
мачеха обнаружила, что я жива, она призвала принцев-ракшасов и  заключила  с
ними сделку, чтобы они убили меня. Ха! Это шутка. Я - Дрема. И мы знакомы  с
тобой практически с тех пор, как я стала  Соней,  с  небольшими  перерывами.
Пусть так и будет.

Глава 59

   Как только мы спустились с гор, до Кьяулуна было уже  рукой  подать.  Все
тут было изрядно разрушено  во  время  войны  с  Хозяевами  Теней,  а  потом
Кьяулунской войны между Радишей и теми, кто остался  верен  Черному  Отряду.
Жаль, что даже развалины были убраны еще до того, как  Душелов  решила,  что
победила, и пора отправляться на север, чтобы провозгласить себя Протектором
Всея Таглиоса. Радиша, безусловно, понимала, как  дурно  все  это  пахло,  в
особенности то, что она предала Отряд. Но все, что дурно пахло, сейчас  жило
лишь  в  памяти  уцелевших.  Когда-то  многолюдная   долина   теперь   могла
похвастаться лишь одним сравнительно  крупным  городом  и  расположенными  в
шахматном порядке фермами, населенными местными, бывшими пленниками  войн  и
дезертирами всех типов. Мир, разрушенный, практически, до основания,  сейчас
с энтузиазмом осваивался вновь на основе самонадеянного  предположения,  что
больше такое не повторится.
   В процессе  превращения  старого  Кьяулуна,  прежде  Тенелова,  в  новый,
называемый просто Новый Город, одно осталось  неизменным.  Далеко-далеко  на
склоне  долины,  позади  осыпавшихся  и  заросших  кустами   руин   когда-то
могущественной крепости Вершина, там, где земля состояла из заросших  травой
и почти бесплодных коричневых  лоскутов,  находилось  сооружение,  внушающее
страх всем и называемое Вратами Теней.  Оно  не  бросалось  в  глаза,  но  я
чувствовала его призыв. И сказала своим спутникам:
   - Сейчас нужно вес