чно,  а
замачивание сковороды прекрасно сочеталось с изучением окрестностей.
   С востока дул  легкий  ветерок,  наполнявший  многочисленные  там  и  сям
видневшиеся паруса, на которые Шпулька поглядывала с  откровенной  завистью.
Один из таких парусов как раз появился из-за полосы тростника и  приблизился
к ней.
   Управлял им молодой человек, уже совсем взрослый - лет двадцати трех  или
даже четырех.
   Поначалу он равнодушно скользнул  взглядом  по  медленно  плывущей  вдоль
берега байдарке, но  потом  вдруг  уставился  на  нее  с  явным  изумлением.
Сидевшая в лодке девочка с гривой прекрасных, картинно растрепанных волос  с
некоторым усилием гребла огромной сковородкой.  Обалдевший  молодой  человек
уже открыл было рот, чтобы спросить, не нужна ли ей какая-нибудь помощь, как
тут заметил торчащие из байдарки весла и решил воздержаться  от  вопроса.  В
конце концов, каждый волен грести, чем ему больше  нравится.  И  если,  имея
весла, предпочитают сковородку, это дело вкуса.
   И все же зрелище было столь нетипичное, что парень сделал круг и еще  раз
проплыл мимо, с большим интересом наблюдая за греблей сковородкой.  Переведя
взгляд с паруса  на  его  хозяина,  Шпулька  вздрогнула  так,  что  упустила
сковородку, которая, к счастью, упала на дно лодки, а не в  воду.  Несколько
удивленный такой бурной реакцией, молодой человек  оглянулся  еще  раз,  но,
увидев, что  девочка  вытянула  свою  посудину  и  снова  принялась  грести,
успокоился и отплыл в южном направлении.
   Стшалковские с Тереской вернулись  только  в  половине  пятого.  К  этому
времени Шпулька успела сделать многое: нашла место для ночлега, перемыла всю
посуду, искупалась несколько раз и установила  дипломатические  отношения  с
мужиком, косившим неподалеку лужок. Крестьянин великодушно разрешил  разбить
палатку даже на две ночи, не возражал и против разведения  костра,  а  также
поделился ценной информацией о деревне, где можно купить творог и яйца и  до
которой всего километра два по суше и чуть меньше - по воде.
   Тереска, кроме продовольственных и косметических  товаров,  привезла  еще
туристскую карту и богатейшие сведения об окрестностях.
   - До самого Гижицка - сплошная безнадега, - расстроенно  докладывала  она
подруге. - Заповедники и заповедники,  а  к  тому  же  оживленное  движение,
милиция ловит нарушителей и штрафует направо и  налево.  Зато  я  знаю,  как
проплыть на озеро Негочин. Через канал. Ума не приложу, что нам делать?
   - До завтра можем оставаться здесь, - с удовлетворением ответила Шпулька.
- Даже до послезавтра. Вон там, у лесочка. Разрешено.
   И рассказала о своих достижениях. Тереска слушала без особого  энтузиазма
и поглядывала вокруг.
   - Тут мы будем как на витрине,  -  недовольно  проворчала  она.  -  Здесь
постоянно такое движение на воде?
   - Постоянно. И все пялятся. У  лесочка  немного  тростник  заслоняет,  но
купаться нельзя. Там пиявки. Да, еще я видела...
   - О рыбалке в таком месте и не мечтай,  -  прервала  подругу  Тереска.  -
Будем есть колбасу, что я купила.
   - Подожди, ты и представить себе не можешь!
   Я видела...
   - Потом, давай я искупаюсь прямо здесь, раз там  нельзя.  И  будем  сразу
перебираться к твоему лесочку.
   Супруги Стшалковские распрощались, обещав  через  неделю  снова  отыскать
девчонок, когда отправятся на озеро Снярдвы.  Шпулька  пошла  в  деревню  за
яйцами и сыром, а Тереска устраивалась на опушке, чрезвычайно довольная тем,
что обнаружила несколько больших, довольно плоских камней, из  которых  очаг
получался  еще  лучше,  чем   из   предыдущих,   развороченных   неизвестным
злоумышленником. Место для палатки было специально выбрано прямо за камнями,
чтобы огонь освещал площадку перед ней. При этом Тереска  демонстративно  не
обращала внимания на какого-то настырного  типа  с  удочкой,  несколько  раз
прошедшего мимо, и в зародыше придушила опасения Шпульки в отношении камней.
   - Не видишь, что ли, ими уже пользовались, - решительно  заявила  она.  -
Вон следы от огня. И не морочь мне голову. Все  рукавички  я  уже  сожгла  и
больше мучиться не собираюсь. Отныне буду всегда готовить на камнях.
   Только уже вечером, сидя у костра и поджаривая колбасу на  палочках,  обе
вспомнили, что так и не окончили разговор.
   - Да, слушай, - оживилась Шпулька. - Я же не  успела  тебе  сказать...  Я
встретила того типа. У него лодка с парусом.
   - Какого типа? - не поняла Тереска.
   - Ну, того самого, что ты все время случайно  встречаешь.  У  него  такие
красивые глаза. Ну помнишь, ты еще собиралась в него влюбиться.
   Тереска моментально догадалась, о ком речь, и в душе у нее что-то приятно
встрепенулось. Но она тут же возмущенно запротестовала:
   - И вовсе я не думала в него влюбляться! Совсем наоборот!
   - Ладно, ладно, не думала. Так вот, он где-то здесь.
   - Где?
   - Точно не знаю, но  на  озере.  Проплыл  сегодня  мимо  меня  в  сторону
Гижицка. У него парусная лодка. Может, еще встретимся?
   В сердце Терески затеплилась слабая надежда.
   - Если мы попадем в идиотское положение, обязательно встретимся.  Он  мне
попадается в самый неподходящий момент. А он был один?
   - Один. Все это выглядит очень романтично.
   - Ага. Особенно здесь, на этом лысом берегу с целыми толпами под носом  и
за спиной...
   Посреди озера дико завыла сирена пассажирского катера.  С  многочисленных
лодок и байдарок доносились громкие голоса  и  бравурная  музыка.  По  узкой
дороге позади  чахлой  рощицы  проносились  мотоциклы  и  ревел  на  подъеме
трактор.
   - Если такое движение начнется с самого утра, нам предстоит долгий  день,
- вздохнула Шпулька. - Остается только надеяться, что дальше будет лучше.
   Остаться здесь еще на одну ночь обе  решили  сразу  после  завтрака.  Три
последних кошмарных дня их так вымотали, что Тереска со Шпулькой  проснулись
только к одиннадцати. В палатке было прохладно, и никакие  посторонние  шумы
им не мешали. Только тихий разговор совсем рядом вырвал девчонок из  объятий
Морфея.
   - Никого нет, - сказал чей-то голос. - Или еще спят.
   - Ты что? Так поздно? - удивился другой. - Ско-гее, ушли куда-то.
   - По-видимому недалеко, раз все оставили...
   Едва проснувшаяся Тереска, услышав это  “скогее”,  моментально  пришла  в
себя, вскочила и затрясла Шпульку.
   - Вставай, - прошептала она в ухо подруге. - Аристократ!
   - Я не сплю, -  испуганно  зашептала  Шпулька.  -  Все  слышу.  Но  лучше
притворимся, что спим.
   - Еще чего! Шляются тут всякие, того и гляди, сопрут что-нибудь!
   При первом же шорохе в палатке голоса замолчали, а их обладатели сочли за
благо удалиться как можно скорее. Во всяком случае, когда Тереска, преодолев
отчаянное сопротивление Шпульки, вылезла наружу, вокруг  не  было  ни  души.
Неподалеку в камышах стукнуло весло и хлюпнула вода.
   - Удрали, - сообщила Тереска подруге. - Ну и жарища.  Давай  купаться  по
очереди, вдруг вернутся.
   - И чего он  к  нам  привязался?  -  волновалась  Шпулька,  выбираясь  из
палатки. - Нам и без него проблем хватает. Иди ты первая, и не задерживайся!
   Завтракать подруги уселись только в двенадцать. Затем вспомнили, что надо
бы запастись в деревне питьевой водой, и обе  согласились,  что  так  поздно
вообще не стоит отправляться в дорогу. Лучше уж наловить рыбы и нажарить про
запас, а на всяких там аристократов нечего обращать внимания.
   Время, занятое походом в деревню за водой,  разными  хозделами  и  ловлей
рыбы,  пролетело  совсем  незаметно.  Не  успели  девчонки  оглянуться,  как
наступил вечер.
   Ночь прошла спокойно, хотя обеим снились исторические сны, главным героем
которых был аристократ с дефектом дикции, бродивший вокруг и как-то  странно
охавший. Кроме того, Шпулька увидела его в каком-то мрачном месте  в  карете
шестерней, уносимой испуганными лошадьми. Тереске же почему-то  велено  было
делать перед ним глубокие реверансы на придворном балу.
   - Похоже, это было во времена  Людовика  XIV,  -  вспоминала  она  утром,
сладко зевая. - Вроде и сам король там присутствовал в горностаевой  мантии,
как на портрете.
   - А у меня раньше, - пробормотала Шпулька. - В средние века. Высунулся  в
окно и грозил мне кулаком, кони неслись. И кричал: “Холега! Холега!”
   - С чего ты взяла, что в средние века?
   - Не знаю. Но знаю, что в средние.
   - И меня тоже обзывал холерой. Эти поклоны как-то  не  получались,  и  он
почти после каждого говорил “холега”. Это на балу-то! Нахал невоспитанный!
   Проснувшись окончательно и не  выходя  из  палатки,  подруги  сопоставили
подробности, и получилось, что, исключая  исторический  аспект,  им  снилось
одно и то же. Все это казалось весьма странным.
   - Может, это и не снилось нам вовсе, а было на самом деле?  -  напугалась
Шпулька.
   - Ты что, спятила? Понесшие кони и Людовик XIV?!
   - Ну, не совсем. Но что-то же могло быть...
   Независимо от желания поскорее проверить, не стоит ли поблизости на  лугу
сломанная средневековая карета, из палатки все  равно  надо  было  вылезать.
Тереска набралась смелости, раскрыла “молнию”  и  выглянула  наружу.  Солнце
светило вовсю,  посреди  озера  плыл  ослепительно  белый  катер,  пассажиры
которого радостно махали руками всем встречным, а прямо перед ней в зарослях
резвились маленькие утята. Все  эти  столь  разнообразные  элементы  пейзажа
действовали  успокаивающе  и  поднимали   настроение.   Тени   от   деревьев
свидетельствовали, что еще достаточно рано  и  можно  смело  отправляться  в
путь.
   - Все нормально, - сообщила Тереска и начала выползать  из  палатки,  как
вдруг взгляд ее упал на очаг Подруга  увидела,  как  она  замерла,  стоя  на
четвереньках и высунувшись  наполовину  наружу.  Шпулька  на  всякий  случай
поскорее зажмурилась.
   - Что?.. - прошептала она сразу осипшим голосом. - Что там такое?
   - Ну, это уж слишком! - зловеще заявила Тереска, вылезая совсем. Шпулька,
все еще с закрытыми  глазами,  начала  выбираться  вслед  за  ней,  опасаясь
глядеть на тот жуткий кошмар, который, по всей видимости, неизвестно  откуда
возник среди мирного пейзажа.
   - Что случилось, Господи, да говори же скорей! - жалобно канючила она.
   - Ты что, ослепла? Сама не видишь? - не на шутку разбушевалась Тереска. -
Придурок тут какой-то развлекается, уж я его  подкараулю!  Тоже  мне  маньяк
выискался!
   В ее словах звучали скорее возмущение и  ярость,  чем  страх,  и  Шпулька
решилась открыть глаза. Посмотрев на место происшествия, она тут же вскочила
на ноги.
   Таинственная сила с упрямством, достойным лучшего применения,  продолжала
свои штучки: их очаг был весь разворочен, плоские камни выкопаны из земли  и
кое-как свалены назад, земля взрыта. Больше  ничего  не  пострадало,  только
кострище. Конечно, можно было предположить, что кто-то так шутит, если бы не
величина и тяжесть камней, которые превращали шутку в каторжный труд.
   - Вот и не верь снам! - с некоторым даже  удовлетворением  констатировала
Шпулька. - Ничего удивительного, что наш сумасшедший аристократ тут охал всю
ночь.
   -  Скорее  всего,  и  правда  сумасшедший.  У  этих  аристократов   вечно
какие-нибудь наследственные болезни в роду. Что поделаешь - вырождаются. Вот
он, бедняга, и перекапывает все кострища в округе. Сдвиг у него такой.
   Предположение о сумасшедшем подействовало на Шпульку как удар хлыстом.  С
несвойственной ей энергией она ринулась в палатку  и  выволокла  оттуда  уже
наполовину спущенные матрацы. Продолжая лихорадочно собирать  вещи,  Шпулька
выкрикивала остолбеневшей от изумления подруге:
   - Ни на час! Ни на минуту я здесь больше не останусь! Что ты  ни  говори!
Уж лучше браконьеры, бандиты, все, что угодно, только не сумасшедшие!  Я  их
до смерти боюсь и ни за что здесь не останусь! Лучше посреди озера ночевать,
чем рядом с сумасшедшими!
   - Да что ты заладила: сумасшедший, сумасшедший,  -  не  слишком  уверенно
возразила Тереска. - Может, он и не опасный. И вообще уже ушел...
   - Даже близко не потерплю! Ни за какие коврижки! Поторапливайся!
   - Ты, кажется, сама тронулась. Давай хоть искупаемся, позавтракаем...
   - Сначала все соберем, а купаться - только потом.
   Никакие аргументы на паниковавшую Шпульку не  действовали.  И  хочешь  не
хочешь, Тереске пришлось упаковывать багаж в такой спешке, как будто  за  их
спиной бушевал лесной пожар. Но нет худа без добра: к  десяти  часам  лагерь
был  свернут,  а  юные  туристки  готовы  к  отплытию.   Шпулька   милостиво
согласилась позавтракать,  но  без  разведения  огня,  так  как  костер  мог
привлечь чокнутого аристократа.
   - Сейчас поедим творога,  а  рыбу  разогреем  на  ужин,  -  категорически
заявила она. - Воды наберем по дороге. Надеюсь, за Гижицком этот подлец  нас
не найдет.
   - За Гижицком будут кемпинги и люди. Не бойся. А еще предлагаю  для  воды
купить какую-нибудь посудину, а бутылки обменять на минералку. Мне все время
пить охота...
   - Мне тоже. А посудину - лучше с крышкой...
   Отправляясь в дальний путь на юг, Тереска почувствовала приятное тепло  в
груди. Ей вдруг показалось, что там, впереди, ее  ждет  нечто  прекрасное  и
волнующее, а может, некто... И сразу  поняла,  в  чем  дело.  На  юг  поплыл
молодой человек, в  которого  ни  в  коем  случае  нельзя  было  влюбляться.
Поначалу она попыталась было не признаваться самой себе, что его присутствие
на  озерах  имеет  какое-либо  значение,  но  быстро  отказалась  от   этого
самообмана. Нечего  скрывать:  солнце  стало  ярче,  небо  -  голубее,  вода
заблестела веселее, а воздух обрел какую-то особую свежесть. Отлично понимая
по собственному опыту значение всех этих симптомов, Тереска грустно покачала
головой и вздохнула так тяжело, что у сидевшей впереди Шпульки  пошевелились
волосы.
   - Чего дуешь? - поинтересовалась она.
   Тереска попыталась быстренько придумать что-нибудь насчет паруса и ветра,
но вместо этого спросила:
   - А ты уверена, что он поплыл в сторону Гижицка, а не повернул на север?
   Хотя минуту назад предметом их разговора  был  вырождающийся  аристократ,
подруга сразу поняла, о ком речь. С ответом же  она  помедлила,  лихорадочно
соображая, как для нее лучше: чтобы Тереска влюбилась или нет. Так и  ничего
не решив, Шпулька честно призналась:
   - На север - исключено. Там ему делать нечего.  Скорее  всего,  плывем  в
одном направлении. Не знаю, хочу ли я, чтобы мы с ним встретились.
   - Почему не знаешь, почему хочешь и почему не хочешь?
   - Первое и так понятно, не задавай дурацких вопросов,  а  в  остальном  -
один только Бог знает, что ты тогда можешь отмочить.
   Тереска искренне удивилась:
   - С какой стати я должна что-то отмачивать? Ничего я  не  собираюсь...  И
вообще, когда это я что-либо отмачивала?
   Шпулька страшно возмутилась и даже перестала грести:
   - Ну знаешь! Не будешь же ты утверждать, что эта бредовая идея - каникулы
на воде - моя? Или мы вместе это придумали?
   - А разве нет? Впрочем, может,  и  я...  А  что  такого?  Разве  тебе  не
нравится?
   Шпулька  уже  была  готова  заявить,  что  только   ненормальному   могут
понравиться все эти кошмары, но вдруг задумалась.  А  ведь  на  самом  деле,
окружавший их мир - мир воды и неба, и пронизанных солнцем далей, и  зеленых
берегов - был  прекрасен  и  полон  безмятежного  покоя,  даже  несмотря  на
идиотские и подозрительные события. Да и сами эти события никакого вреда  не
приносили и спустя короткое время быстро бледнели, хирели и съеживались, как
лопнувший воздушный шарик, отступая перед жизнерадостным праздником зелени и
синевы.
   Поэтому Шпульке ничего не оставалось, как честно признаться:
   - Нравится! По правде говоря, не придумай ты этого путешествия, сидела бы
я сейчас в деревне в тишине и покое и была  бы  жутко  несчастна.  Уж  лучше
здесь мучиться.
   Какое-то время обе гребли молча.
   - Парус! - оживленно воскликнула Тереска. - Слушай, был бы у  нас  парус,
не пришлось бы грести - все легче.
   - Легче, - согласилась подруга. - Я и сама об этом думала.
   - Так давай сделаем!
   - Из чего? Из пододеяльника?
   - В одной книге на  картинке  о  потерпевших  кораблекрушение  была  одна
ночная рубашка. Твоя как раз подойдет.
   - Я предпочитаю в ней спать.
   - Сии на здоровье. Одно другому не мешает. Днем будет парусом, а ночью  -
ночной рубашкой.  Мачту  и  всякие  там  перекладины  сделаем  на  ближайшей
стоянке.
   - А чем прикреплять?
   - Веревкой. В Гижицке надо  будет  купить  веревку.  Или  пришить.  Купим
крепкие нитки.
   - И большую иглу.
   - И гвозди, может, придется что прибить.
   - И посудину для воды...
   Прежде чем девчонки доплыли до конца озера,  список  необходимых  покупок
вырос до угрожающих размеров...
   - Мне уже ничего не надо, - умирающим голосом  заявила  Шпулька  в  шесть
часов вечера. - Из двух зол лучше пусть будет шоссе,  чем  железная  дорога.
Если найдем здесь свободное место, черт с ним, остаемся!
   Байдарка слегка покачивалась вблизи берега, а  подруги,  сложа  весла,  с
отвращением  разглядывали  один  из  специально   оборудованных   туристских
комплексов на озере Негочин. В реденьком лесочке  у  самой  воды  сгрудились
деревянные домики  и  палатки,  из-за  деревьев  доносился  шум  проезжавших
автомобилей. Движение, по всей видимости, было весьма интенсивным.
   - Не  слоняйся  мы  полдня  по  магазинам,  осталось  бы  время  поискать
что-нибудь получше, - заметила Тереска.
   Домики и палатки теснились за загородкой. Между ними крутились люди,  как
раз начинавшие готовить ужин на разнообразнейших плитках и примусах. У самой
воды женщина стирала что-то в махоньком тазике, а другая - едва ли в большем
- пыталась одновременно вымыть двоих детей. К озеру  вели  мостки,  в  конце
которых был установлен обязательный щит с надписью “Купаться запрещено”.
   Шпулька смотрела на все это без малейшего энтузиазма.
   - Сущий кошмар! Уж лучше ночевать в лодке.
   - Иду на разведку, - вздохнула Тереска. - Кажется, у  самой  ограды  есть
свободный клочок травы.
   Толстая тетка средних лет, представляющая администрацию кемпинга, с явной
неохотой  согласилась  выделить  нашим  путешественницам  место  у   ограды.
Довольно долго она убеждала Тереску, что  им  значительно  удобнее  будет  в
центре, там, где детская площадка и тропинка. Если палатку  поставить  задом
наперед, на тропинку можно будет протянуть ноги, зато никто не будет  ходить
по головам. Мальчишка с мячом налетел на Тереску сзади, благодаря  чему  она
прикусила язык сразу в прямом и переносном смысле и не успела высказать свои
мысли об этом любезном предложении, продолжая в то же  время  настаивать  на
травке в сторонке.
   - Это же у самого леса, - недовольно  скривилась  администраторша.  -  Не
забоитесь?
   - Нет! - отчаянно заверяла Тереска. - Мы очень смелые...
   - Будь я в состоянии поднять весло, только бы меня здесь и  видели,  -  с
отвращением заявила Шпулька,  когда  палатку  уже  установили,  а  все  вещи
перетащили. - Мыться отказываюсь. Посмотри, что там творится!
   Место для купания было отгорожено веревками и напоминало  светлой  памяти
бассейн “Москва” в воскресенье, с той лишь разницей, что  было  оно  гораздо
мельче. В этом “лягушатнике” плескалось  множество  отдыхающих,  в  основном
детей,  которых  немногочисленные  взрослые   безуспешно   пытались   умыть,
затолкать в воду или же, наоборот, из нее вытащить. На  поверхности  плавали
хлопья мыльной пены,  а  все  вместе  взятое  напоминало  гигантскую  банную
лохань. Неподалеку на мостках сидел какой-то  тип  с  отрешенным  выражением
лица и равнодушно смотрел на это  банно-прачечное  безумие,  держа  в  руках
удочку, поплавок которой весело подскакивал на мыльных волнах.
   - Сумасшедший дом, - констатировала Тереска. - Все сбрендили. И  они  еще
спрашивают, не боимся ли мы леса. Где здесь лес? Бояться надо  скорее  этого
ненормального.
   - Какого ненормального? - сразу заволновалась Шпулька.