- Доцент Вишневский здесь главный специалист, - сказал  лысый  нормальным
голосом, набивая трубку. - Ему и карты в руки.
   Доцент  Вишневский  крутился  и  возбужденно  подпрыгивал  на  кресле  из
надувного матраса. Все уставились на него.
   - Может быть, вы что-нибудь слыхали о скифах? - начал он  таинственно.  -
Знаете о них? Многочисленные племена, целый народ,  государство,  совершенно
исчезнувшее с лица земли.
   - Романтик... - снисходительно буркнул худой.
   - Если мне память не изменяет, прикончил их Сашка со своим  Буцефалом,  -
быстро ответила Тереска, тоже отказавшись от шепота.
   Доцент Вишневский застыл от изумления,  и  наступила  абсолютная  тишина.
Заметив выражение лица всех  троих  археологов,  Шпулька  сочла  необходимым
вмешаться.
   - Вы, пожалуйста, не обращайте внимания, у нее такое личное  отношение  к
истории, - торопливо объяснила она. - Это,  конечно,  Александр  Македонский
имеется в виду. И еще у нее свое  мнение  насчет  того,  кто  кого  и  когда
прикончил. По этому вопросу даже большой спор был на уроке.
   - О Господи! Да ладно, ладно, известно, что они еще аж до  третьего  века
существовали, с нашей стороны истории, конечно,  -  нетерпеливо  отмахнулась
Тереска. - Но разве это была жизнь? Так просто, вегетация. Подыхали,  только
и всего. А первого хорошего пинка дал им Филипп, когда этот  придурок  Атеас
позвал его на помощь, сейчас, сейчас, когда это было? Такая круглая  дата...
Ага, триста тридцать девять. Ну, Атеас-то уже  был  старой  развалиной,  ему
простительно, может, склероз у него был... Филипп  им  здорово  врезал,  но,
по-моему, по-настоящему подрубил  их  Александр.  Сарматы  потом  фактически
только завершили дело.
   - Потрясающе! - прошептал худой, вытаращив глаза на  слегка  раздраженную
Тереску.
   - Откуда вы все это знаете? - изумленно спросил лысый.
   - Как откуда, из школы.
   - У нас уже сто лет жуткая  учительница  по  истории,  -  снова  пояснила
Шпулька, тяжело при этом вздыхая. - И Тереска - первая жертва. Обе  уперлись
и не хотят уступать. Ума не приложу, как она все это  помнит,  я  думаю,  не
иначе как пропиталась.
   - Великолепно! - радостно воскликнул доцент Вишневский, снова  приобретая
способность двигаться. - Тогда все гораздо легче пойдет!
   Лысый энергично постучал трубкой по его плечу  и  указал  на  надпись  на
туалетной бумаге. Доцент Вишневский понизил голос, а чтобы выпустить излишек
энергии, еще сильнее запрыгал на матрасе.
   - Тогда вы должны знать, что скифы были и в наших краях...
   - Ха! - вдруг заорала Тереска, срываясь с пенька, на  котором  сидела.  -
Ведь это же их олень! Тот рельеф, я ведь знала, что это не  наше,  и  знала,
что где-то его видела!
   - Цыц!!! - гаркнул Зигмунт, и Тереска плюхнулась обратно на пенек.
   - Десять тысяч вариантов оленей, - докончила она шепотом.  -  Езус-Мария!
Что за слепая тетеря, не могла  вспомнить!  Здесь  везде  полно  репродукций
этого оленя. Были у нас, конечно, но рванули к  Зеленой  Гуре,  до  сих  пор
что-то не слышно было о скифах под Люблином!
   - Вот теперь услышат! - с триумфом подхватил  доцент  Вишневский.  -  Это
совсем свежая информация, страшно романтическая история, в которую никто  не
верил. Один я. И теперь я выиграл шесть бутылок коньяка! Больших!
   - Так и напиться недолго... - вырвалось у Шпульки.
   - Он не один будет пить, - твердо заверил лысый.
   - Да уж, - грустно подтвердил доцент. - Есть здесь шакалы, что своего  не
упустят. Сейчас я вам все расскажу. У меня в  Турции  живет  приятель,  тоже
археолог, который в  прошлом  году  нашел  изрядное  количество  табличек  с
греческими текстами. Они все время что-нибудь да  находят,  счастливчики!  В
том числе там оказалась корреспонденция одной дамы,  которая  писала  письма
другой даме, вероятно приятельнице, проживавшей в Малой Азии.  С  датировкой
проблем не было, так как в письмах есть упоминание  о  личном  знакомстве  с
Пиндаром.  Всего  расшифровать  не  удалось,   некоторые   таблички   сильно
повреждены, но прочитанные документы как раз содержали сведения о скифах.
   - Другими словами, две бабы сплетничают, а мы из этого  делаем  серьезные
научные выводы, - меланхолически вставил лысый.
   - И еще как делаем! Жалко, что  мало  сплетничали!  Так  вот,  в  сильном
сокращении это выглядит так: дама жаловалась на Пиндара, который  ее  надул,
расхваливая какого-то скифского вождя, якобы знакомого с Геродотом.
   - Геродот у них бывал, - встряла Тереска. - Вернулся  живой  и  здоровый,
может, и впрямь с кем подружился.
   - Познакомился -  возможно,  что  же  касается  дружбы  -  это  я  сильно
сомневаюсь. Сомневаюсь также,  чтобы  Геродот  занимался  сводничеством,  то
есть, того... я хотел сказать сватовством. Во всяком случае, история об этом
умалчивает. Зато Пиндар, человек творческий  и  лирический  поэт,  мог  себе
позволить подобную шутку и, если дама вообще не высосала всю эту историю  из
пальца, здорово над ней посмеялся. Дама утверждает, что Пиндар  чуть  ли  не
обещал ей этого вождя, а Геродот должен был его уговорить  приехать  в  один
город на северном побережье Эгейского моря,  кажется  в  Абдеру,  но  полной
уверенности у нас нет, так как в этом месте текст оказался поврежден, а дама
упорно называет в своих письмах сей город "этим отвратительным  местом",  не
приводя географического названия. Наверное, уж очень ей там не  понравилось.
Но не в этом дело. Дама дожидалась вождя годами, регулярно  наезжая  в  "это
отвратительное место", жениха все не было, а затем наконец  выяснилось,  что
Пиндар ее попросту разыграл. Скифский же вождь,  фигура  для  афинской  дамы
чрезвычайно экзотическая, дикий варвар, купающийся в золоте, но зато никогда
не мывшийся, вместо того чтобы прибыть и пасть в ее  объятия,  отправился  в
поход в еще более варварские страны, на какой-то жуткий север,  где  человек
вообще не может жить. Поэтому нет ничего удивительного, что он не вернулся и
сгинул без вести. А Пиндар - отвратительная скотина, раз до сих пор водил ее
за нос. До сих пор - это до момента написания  письма.  Хуже  того,  Геродот
сообщил, что якобы этот самый вождь  вовсе  не  достиг  намеченной  цели,  а
ввязался по дороге в какую-то таинственную историю, оторвался  от  остальной
экспедиции и пропал. Дама предполагает, что он завел  роман  с  какой-нибудь
еще более примитивной дикаркой, ведь ничем  иным,  по  мнению  дамы,  нельзя
объяснить   его   поведение.   Лучше   всего   сохранились   догадки   нашей
корреспондентки по поводу внешнего вида этой разлучницы. Судя  по  описанию,
она вся покрыта густой рыжей шерстью...
   - В женском характере  испокон  веков  так  ничего  и  не  изменилось,  -
чрезвычайно угрюмо прокомментировал худой.
   Тереска со Шпулькой сердито взглянули на него, но  возразить  не  успели,
так как доцент Вишневский продолжил:
   - Разумеется, то, что я вам тут рассказываю, это  выжимка  из  нескольких
писем, многочисленных предположений и выводов, а также  сведений  из  других
источников  на  эту  тему.  Мой  приятель,  зная,  что  скифы  -   это   моя
специальность...
   - ...а также глубоко укоренившаяся мания, сдвиг по фазе и помешательство,
переходящее в состояние патологии, - вежливо добавил лысый.
   - Согласен, патология, так вот, говорю, мой приятель  сообщил  о  находке
табличек во всех подробностях. Я постарался сопоставить  все  известные  мне
разрозненные данные, и получилось, что действительно, в том скифском походе,
что закончился под Витошковом, потерялся по дороге один вождь со всем  своим
отрядом. Неоценимый Геродот тоже, спасибо ему, сплетничал. Вернувшиеся воины
рассказывали об экспедиции, и из их слов  можно  сделать  вывод,  что  вождь
пропал где-то в наших краях...
   - Можно сделать также сто других выводов, - проворчал лысый. - Геродот на
эту тему сплетничает весьма туманно.
   - Во всяком случае, погребения вождя  на  его  родине  нет.  Я  не  знаю,
известно ли вам, что скифы никогда не насыпали никаких курганов вне пределов
тех земель, которые они  считали  своими  исконными.  Если  чье-нибудь  тело
оставалось далеко от родины, что, принимая во внимание частые  походы,  было
делом  обычным,  погребение  устраивали  дома.  Могилу  сооружали  по   всем
правилам, только без тела. Поэтому пропавший вождь  тоже  должен  был  иметь
захоронение на родине, но не имеет.
   -  Точно  не  установлено,  может,  его  просто  пока  не  обнаружили,  -
безжалостно уточнил Лысый.
   - А я утверждаю, что не имеет! По каким-то причинам он был  вычеркнут  из
памяти. Ну и потом, его останки мы ведь нашли здесь!
   - Это же надо! - умилилась Тереска. - И вы думаете, это его могила?
   - Пока не знаю. Надо посмотреть, что там внутри. Может, это просто  место
какой-нибудь  битвы.  То,  что  вы  нашли  и  были  любезны  определить  как
штуковину, указывает на присутствие в данном месте какого-то  важного  лица.
Это оковка, крепившаяся на конце шеста, причем шест мог быть и от  шатра,  и
такой специальный, носимый как символ власти. А та бляшка с оленем - это  не
пряжка, а фрагмент конской упряжи. Много и наконечников стрел.  Если  внутри
захоронен вождь, там должно быть  и  немало  золота.  Гипотезы  здесь  можно
строить различные, но сначала не мешало бы все проверить.
   - Как же так? - удивилась Шпулька. - Ведь все уже раскопано?
   - Только с самого верха. Тоже, конечно, невосполнимая потеряг  но  вождь,
если он вообще здесь есть, должен лежать гораздо глубже и под камнями.
   Шпулька вдруг оживилась.
   - А что, если он здесь поселился, считая эту  землю  своей,  и  здесь  же
умер? - предположила она. - Тогда и насыпали этот курган, ведь он все  равно
не вернулся бы на родину?
   - Для этого нужны серьезные причины. Я, конечно, не афинская  дама  и  не
стану утверждать, что вождь потерял голову от любви к местной дикарке, но  в
истории уже и не такое бывало.
   - К оленю, - предположил Зигмунт. - Мог погнаться не за девчонкой,  а  за
оленем. Олени у нас были неплохие.
   - Девчонки вроде бы тоже... Интересен тот факт, что из его  отряда  также
никто не вернулся.  Если  бы  вождь  погиб  здесь  в  каком-нибудь  бою  или
пострадал  на  охоте,  его  бы  потихоньку  похоронили,  а  остальные  воины
отправились назад. Разве что все погибли, но тогда некому было бы  совершить
похоронный   обряд   по   скифским   правилам.   Находка   эта    необычная,
беспрецедентная и, независимо от того, что обнаружится внутри холма,  явится
бесценным вкладом в науку.
   Тереска  со  Шпулькой  молчали,  переполненные  возвышенными   чувствами.
Зигмунт был более толстокожим.
   - А это? -  с  интересом  спросил  он,  указывая  на  черепки  и  монеты,
извлеченные вместе с  полотенцем  из  палатки  и  тщательно  разложенные  на
одеяле. - Это вам о чем-нибудь говорит?
   Лысый наклонился и осторожно покопался в металлических  кружочках,  затем
некоторые рассмотрел поближе.
   -  Непосредственно  одно  с  другим  никак  не  связано,  -   сделал   он
безапелляционный вывод. - Зато,  если  мой  уважаемый  коллега-маньяк  прав,
здесь может быть косвенная связь. Клад  как  таковой  и  скифское  нашествие
разделяет как минимум тысяча лет. Здесь неподалеку  существовало  славянское
городище, были в округе также  и  мелкие  поселения,  а  этот  пригорок  мог
обрасти  разными  легендами,  мог  стать  священным  местом  или,  наоборот,
проклятым. Хозяин горшка перед лицом какой-то неведомой нам опасности  зарыл
свое сокровище, как ему показалось, в самом надежном месте...
   - Ну хорошо, а откуда стало известно, что надо искать  в  этих  краях?  -
спросила Тереска, переварив  понемногу  столь  поразительную  информацию.  -
Геродот  сообщить  об  этом  не  мог,  он  вообще  здешних  краев  не  знал,
древнегреческая дурында - тем более, тогда кто?
   - Прошу не оскорблять дамы, чьи голова и рука в  состоянии  были  освоить
науку письма. В здешних краях этой весной появилась  одна  зацепка.  Ребенок
нашел золотую бляшку, вне всякого сомнения от  скифского  ожерелья.  На  нее
наткнулся наш коллега. Так и не удалось узнать, где ребенок нашел украшение.
А наткнулся на него коллега на ярмарке  в  Краснымставе,  где  оно  являлось
предметом оживленного торга между как нельзя более взрослыми гражданами. Эти
взрослые граждане категорически отказались давать показания. Не  удалось  от
них добиться даже, какого пола тот ребенок,  не  говоря  уж  о  каких-нибудь
других подробностях. Единственное, что смогли выяснить с самого начала,  так
это то, что дело происходило в наших краях. В сопоставлении  с  эпистолярным
наследием античной дамы и сплетнями Геродота  было  за  что  зацепиться.  Мы
начали методические поиски, но территория оказалась значительная.  Благодаря
вам...
   - Благодаря ракам... - начала Шпулька.
   - Благодаря Янушеку, - категорически оборвал ее Зигмунт.
   - Благодаря ей, это она хотела спать на сухой земле, - поправила Тереска.
   - Благодаря вам всем, честь  вам  и  хвала!  -  воскликнул,  подпрыгивая,
доцент Вишневский. - Без вас мы могли бы и ничего не найти!
   Шпулька тревожно заерзала.
   - А кстати, - неуверенно сказала она. - А тот... Ну,  тот  чокнутый,  что
вас преследует... Он ночью не появится? Может, надо посторожить?
   Ответ, как по заказу, донесся из лесу. Прежде чем  кто-то  успел  открыть
рот, со стороны оставшегося  на  попечении  Янушека  автомобиля  послышались
вдруг  какие-то  крики,  шум,  треск  и  глухие  удары.  Затем  все   быстро
прекратилось. Доцент Вишневский резко дернулся,  вырвал  затычку  матраса  и
обмяк вместе со своим "креслом". Зигмунт вскочил, собираясь накачать  матрас
по новой. Доцент тоже сорвался с места, размахивая руками.
   - Пустяки! - воскликнул он оживленно. - Я очень надеюсь, что его как  раз
схватили! Ночью все будет спокойно, а завтра мы  сюда  переберемся  со  всем
своим хозяйством!
   Худой наклонился вперед, и глаза у него подозрительно заблестели.
   -  Вы  тут  что-то  о  раках  говорили,  -  начал   он   просительно.   -
Представьте... А если бы... Знаете, мы никогда раков не ловили.
   - Как? И вы тоже?! - удивилась Шпулька.
   - Так как-то получилось, - смущенно объяснил лысый, выколачивая пепел  из
трубки. - Осьминогов мне доводилось ловить, а вот с раками - дела  не  имел.
Это такая редкость...
   - Вот именно! - поддержал коллег доцент Вишневский. - Вы их как-то ловите
на крючок с лягушкой, насколько мне известно. Это какой-то новый способ.
   - Отличный способ! - возразила Шпулька. -  Мы  тоже  не  знали,  как  это
делается, а теперь у нас колоссальный опыт! Можем и  вас  научить!  В  конце
концов... Я не знаю...
   Она взглянула на подругу. Та уже совсем была готова сдаться,  но  Зигмунт
держался твердо.
   - Был договор или нет? - сурово спросил он. - Вы - с завтрашнего дня!  Мы
свое слово сдержали: могила, вот она, как миленькая,  в  наличии,  горшок  с
деньгами - тоже. А раки, уж будьте любезны, завтра!
   - Но мы даже не знаем,  как  этих  проклятых  лягушек  ловят,  -  жалобно
прошептал худой. - Вроде на них надо кидаться плашмя...
   - Мой брат вам наловит про запас, - утешила его Тереска. - Он в этом деле
крупный специалист. Оставим вам крючки и корзину, так как сегодня  мы  будем
ловить корзиной.
   - Я могу крапиву нарвать, - пожертвовала собой Шпулька. - Тоже про запас.
Надеюсь, что в тех кустах больше никакие морды не шляются.
   - Кажется, там что-то происходит, - заметил  Зигмунт,  кончая  накачивать
матрас и  вставляя  на  место  затычку.  -  Похоже,  они  теперь  на  дороге
колготятся, может, пойти посмотреть?
   - Когда будет нужно, нам сообщат, - сказал лысый, снова спокойно  набивая
трубку. - Здесь дела поважнее. Ладно, договор мы соблюдаем, но вы должны нас
поучить, как обходиться с этой отечественной фауной. А как варить и  есть  -
это мы в курсе.
   На дороге за лесом взревел мотор, и  чуть  позже  -  другой.  Один  начал
отдаляться, а  другой,  наоборот,  приблизился,  и  из-за  кустов  показался
милицейский  "газик".  Из  машины  выбрался  сержант,   перешел   мостик   и
приблизился к сидящим у палаток.
   - Ну, теперь полный порядок,  наконец-то  мы  их  взяли,  -  сообщил  он,
отдавая честь. - Можете копать спокойно, но наряд мы здесь оставим, так  как
в народе слухи о сокровищах разносятся  быстро.  Наряд  обязуется  соблюдать
тишину, о раках уже наслышаны. Надо  будет  еще  опознать  украденные  ранее
вещи, но это уже завтра. Желаю спокойной ночи.
   Милиционер снова отдал честь, вернулся к своей машине и уехал.
   - Ого! - восхитился Зигмунт. - Янушек зря времени не терял...
   - Ну вот. Коротко и ясно, - философски заметил Лысый.  -  Кончились  одни
заботы, начинаются другие. Боюсь,  с  нашим  романтическим  вождем  и  после
смерти хлопот будет не меньше, чем при  жизни.  Так  что,  дорогие  коллеги,
соберитесь с силами!
   - Силы нам дадут раки! - воскликнул как всегда полный  энтузиазма  доцент
Вишневский. - Даешь раков! С завтрашнего дня у  нас  сплошные  удовольствия!
Дождитесь нас обязательно! Мы прибудем еще до обеда!
   - Только, пожалуйста, чтобы все это потом можно было увидеть в  музее,  -
весьма настойчиво попросила Шпулька. - Не раков, конечно, а вождя.
   Археологи тоже уехали, прихватив с собой  горшок  со  всем  содержимым  и
вместе с полотенцем, которое непременно обязались вернуть завтра утром.  Шум
последнего мотора затих вдали, когда наконец показался разгоряченный и жутко
гордый собой Янушек.
   - Эй, я все знаю! - орал он уже издали, пробегая по мостику. - Я голодный
как волк! Они мои заслуги учли и взяли меня в дело! Я все  видел  и  слышал!
Повязали его по первому классу! Дайте же чего-нибудь поесть!
   - А он совсем не такой дурак,  этот  тронутый,  -  рассказывал  Янушек  с
набитым ртом. - Этот Яворек. И вовсе он не черный, хотя борода -  настоящая.
Перекрасился для маскировки. Сначала подслушал, как эти от древностей  вроде
что-то золотое нашли. А вообще он знал, что милиция его ищет. Теперь-то  его
звали Козиковский.
   - О Господи! Мне казалось,  я  все  понимаю,  а  теперь  ты  меня  совсем
запутал, - простонала Шпулька. - Кого звали Козиковский?
   - Этого Яворека.
   - Я же вам говорил, что у  него  был  фальшивый  паспорт!  -  рассердился
Зигмунт. - Не все тебе равно, как его звали? Давай дальше!
   - Ну, подслушал он про захоронение, - продолжал  Янушек,  -  сразу  начал
носиться как угорелый и тоже искать,  только  с  другой  стороны,  чтобы  их
опередить. И похоже, он лучше знал,  где  надо  искать,  кто-то  что-то  ему
сболтнул, менты говорили, что в частном порядке каждый  готов  трепаться,  а
официально - никто ничего не знает. Вот Яворек в частном и узнал...
   - Не иначе как ребенка с бляшкой нашел, - буркнула Тереска.
   -  Про  ребенка  ничего  не  знаю.  Не  говорили.  Яворек  понимал,  надо
поспешать, поэтому взял себе двух помощников. Натрепался им, что он  научный
сотрудник и работает легально от археологической экспедиции. Те и понятия не
имели, что это за экспедиция такая, но быстро скумекали, что он ищет  могилу
с сокровищами, а как они  люди  темные,  то  решили,  что  сокровище  -  это
какой-нибудь сундук с золотом или что-то в этом роде. Значит, отправил он их
на поиски и объяснил, что сначала должны быть кости и всякий древний  мусор,
а уж подо всем этим - могила. Сам тоже, ясное дело, искал. Ну, и вышло  так,
что эти гробокопатели наткнулись на холме на захоронение  первыми  и  решили
это от хозяина скрыть. Не навсегда,  конечно,  а  на  время,  пока  сами  не
пороются. А этот вдруг нагрянул как снег на голову, приехал на  той  машине,
ни фига им не  поверил,  что  здесь  ничего  нет,  сам  место  исследовал  и
убедился, что очень даже есть...
   - И тогда они решили его убить? - спросил Зигмунт, так как Янушек как раз
прервался, чтобы проглотить застрявший в горле кусок.
   - Где там убить! Чай есть? Дайте хлебнуть... Хотели  только  на  день-два
вывести его из строя,