мунт издалека услышал топот  мчавшихся  во  весь
опор  и  спотыкающихся  ног.  Янушек  вылетел   из   темноты   запыхавшийся,
разгоряченный,  с  торчащими  дыбом  волосами.  Мерцающий  свет  костра   не
позволял,  к  счастью,  хорошо  разглядеть  его  лицо.  При  дневном   свете
специфическое сочетание пурпура  и  зелени  обратило  бы  на  себя  всеобщее
внимание и вызвало бы массу вопросов.
   - Где тебя черти носят?! - раздраженно крикнул Зигмунт. - Мы  там  торчим
как идиоты, тебя дожидаемся, а раки разбегаются!
   Янушек громко стучал зубами, стараясь прийти в себя.
   - Я того... - начал он хрипло. - Хотел посмотреть... Того...  Нет  ли  их
там, дальше...
   - Зачем тебе дальше, когда здесь полно! Только бы  удалось  их  выловить!
Подбрось хворосту и бежим!
   Хворосту Янушек подбросил так щедро, что скоро стало светло как днем.  На
противоположном берегу  фонарики  теперь  были  нужны  только  затем,  чтобы
освещать дно. Превосходная куча раков на первой лягушке  еще  держалась,  но
уже начала понемногу расползаться. Тереске было некогда высказать брату, что
она о нем думает, к операции приступили немедленно. В  воду  влезли  втроем,
Тереска,  Зигмунт  и  Янушек,  к  которому  при  виде  громадных   раков   в
значительной мере вернулось душевное равновесие. Едва живая от  переживаемых
волнений Шпулька светила с берега, Зигмунт медленно погрузил в  воду  сетку,
наклонил ее и поставил боком на дно. Отверстие было немного маловато,  чтобы
загонять туда  раков.  Тереска  с  Янушеком  тоже  осторожно  опустили  свои
лопатки.
   - Ты, свети сюда! - зашипел на Шпульку Янушек.
   Луч света лихорадочно заметался, на мгновение осветив берег и торчащий из
кустов какой-то предмет. Янушек подвинулся ближе и разглядел, что именно там
такое лежит. В голове у него возник еще неясный план, но  заниматься  сейчас
им было некогда.
   - Давай! - шепотом сказала Тереска. - Нагребай!
   Две лопатки одновременно поддели черную рачью кучу, поднимая при этом  со
дна клубы песка и ила. Во взбаламученной теперь  уже  воде  ничего  не  было
видно. Вслепую, на ощупь, брат с сестрой  нагребали  в  сетку  Зигмунта  все
подряд. Часть попала куда надо, часть - мимо. Тереска краем  глаза  заметила
какое-то движение на краю песчаной тучи.
   - Большой удирает, ты, разиня, два удирают! - яростно зашипела она брату.
- Держи их!
   Янушек тоже заметил удирающую добычу. Не долго думая он  бросил  лопатку,
выхватил  из  кустов  замеченную  там  еще  раньше  драную  ивовую  корзину,
благодаря которой ему в голову пришла поистине гениальная идея и, собрав все
свои  силы,  зачерпнул  из-под  самого  берега  огромную  кучу   того,   что
подвернулось: песок, ил, какой-то  мусор,  корешки  и  наряду  с  этим  двух
удирающих раков. Поскольку Зигмунт уже вынул из воды тяжелую сетку и Янушеку
теперь некуда было подгребать добычу, он поднапрягся и выкинул на берег свою
корзину со всем добром. Вслед за корзиной полетела и сетка  прямо  под  ноги
Шпульке, которая нервно скакала у самой воды, размахивая двумя фонариками.
   - Куда ты светишь, ни фига не видно! - рассердился  выбравшийся  из  реки
Зигмунт. - Кончай слепить!
   - Эй, посвети-ка сюда! - отчаянно зашептал Янушек из-под противоположного
берега. - Я лопатку потерял! Ой, черт, что-то тут под ногами... Никак ее  не
нащупаю!
   Вконец изведшаяся Шпулька собиралась все сообщить, что волнуется  она  не
только из-за раков. Есть и другие поводы. Что-то здесь происходит,  из  лесу
доносятся какие-то шумы, треск, удары, вроде бы  даже  стоны,  и  она  жутко
боится! Но не успела она поделиться своими страхами, как Тереска, еще стоя в
воде, дотянулась до своего фонарика и осветила их добычу. В сетке шевелились
три огромных рака,  а  в  куче  грязи,  наполовину  вывалившейся  из  старой
корзины, - два прямо-таки гигантских. Шпулька так восхитилась, что  насмерть
забыла о беспокоивших ее шумах.
   - Давайте их водой обольем, чтобы очистить  хоть  немного,  -  предложила
она, схватив второе ведро. - Погодите. Янушек, зачерпни воды!
   Янушек все еще шуровал в реке, яростным  шепотом  требуя  света.  Шпулька
подала ему ведерко и фонарик. С раков смыли ил, песок и прочий мусор,  после
чего Зигмунт осторожно посадил их в ведро. Тереска потребовала,  чтобы  брат
немедленно  вылез  из  воды  -  и  без  того  всю  добычу  распугал.  Янушек
отмахивался от нее фонариком.
   - Да погоди ты, - нетерпеливо шептал он. - Не морочь мне голову,  у  меня
тут важное дело!
   Лопатку он нашел быстро, а вместе  с  лопаткой  и  еще  кое-что.  На  дне
нащупал ногой что-то вроде небольшого камешка, но слишком гладкое и круглое,
и к тому же  очень  легкое.  Подняв  вверх  в  одной  руке  фонарик,  другой
мальчишка шарил по дну, опустив голову в  воду  и  зажмурив  глаза.  Нашарил
массу разных вещей, в том числе  и  камешек,  который  и  вытащил  вместе  с
горстью  песка  и  прочего  мусора.  Янушек  выпрямился,  разжал   кулак   и
прополоскал свою находку, крепко держа ее двумя пальцами. В опускавшемся  на
дно  песке  что-то  блеснуло.  Янушек  посветил  туда.  Маленький  блестящий
кружочек, заманчиво посверкивая, медленно тонул в воде. Заинтригованный этим
сверканием, мальчишка кинул камешек  на  берег,  а  сам  попытался  схватить
опускавшийся на дно кружок. Это ему удалось с третьей попытки. Направив  луч
фонарика в воду, чтобы проверить свои предположения насчет раков, он заметил
в одном месте, между корнями деревьев, медленно шевелящиеся клешни.
   Янушек выбрался из реки с лопатой, фонариком и полной  горстью  песку  со
всяким мусором, страшно довольный и гордый собой.
   - Эй, что я вам скажу! - начал он торжественным шепотом. -  Я  знаю,  где
они прячутся! В таких норах под корнями. Надо им подсунуть под  нос  парочку
лягушек, притаиться и ждать, пока вылезут! Они там все под корнями!
   - Заткнись! Чего разорался! - прикрикнул на него Зигмунт. - Теперь вообще
надо подождать, пока все уляжется.  Лягушек  им  дадим,  мне  не  жалко.  Но
пожалуй, они так скоро не вылезут. Уж слишком мы их переполошили.
   - Давайте посидим молча, пусть думают, что нас нет, - предложила Тереска.
   Склонившаяся над ведром Шпулька бормотала что-то о крапиве. Янушек присел
на берегу и, опустив руку в воду, пытался сполоснуть  свою  бляшку.  Зигмунт
насадил новую лягушку на крючок и опустил удочку в реку.
   - Все разбежались, - прошептал он озабоченно. - Слушайте, давайте  удочки
пока оставим и сходим погреемся у костра. А то у меня  после  этого  купания
зуб на зуб не попадает.
   - Все оставим как есть, красть тут некому, - решила Тереска.
   Янушек резко вскочил, открыл рот и выдавил  из  себя  какой-то  скрипящий
звук, но этим и ограничился. Возражать он не стал, только поставил  ведро  с
раками так, чтобы было видно  с  другого  берега,  внимательно  огляделся  и
направился к палаткам.
   Греясь  у  раскочегаренного  костра,  Янушек  наконец  смог  внимательнее
разглядеть свою находку.
   - Эй, что я вам скажу! - воскликнул он вдруг, оживившись. -  Я,  кажется,
что-то нашел! Блестит! Похоже на деньги!
   - Ты что? - заинтересовалась Шпулька. - Никак два злотых нашел?
   -  На  два  злотых  не  похоже,  какая-то  старая  обгрызенная   монетка.
Поглядите!
   Мальчик  протянул  ближе  к  огню  раскрытую  ладонь,  на  которой  лежал
маленький, не  очень  правильной  формы  кружочек,  отливающий  темно-желтым
светом. Тереска взяла его в руку.
   - И правда, старая монета, - удивилась она. - Где это ты нашел, в реке?
   - В реке, на дне, в песке.
   Зигмунт взял у Терески  кружочек,  тщательно  обтер  о  рукав  свитера  и
взвесил на ладони. Подбросил пару раз, а затем уставился на него с внезапным
интересом.
   - А ну-ка посвети мне сюда! - потребовал он. - Вот так  штука!  Слушайте,
да ведь это похоже на золото...
   - Что?!! - воскликнул Янушек с непонятным для остальных ужасом. Вскрикнул
и умолк, застыв на месте. Кажется, он понял... Ну, может, еще не  до  конца,
но начал понемногу понимать.
   - Провалиться мне на этом месте, золото! - убеждал Зигмунт. -  На  бронзу
не похоже, медь бы вся позеленела. Тяжелое и блестит. А ведь в воде лежало.
   Тереска схватила монетку и внимательно разглядывала ее, светя фонариком.
   - Знаешь, а ты, пожалуй, прав, - констатировала она удивленно. -  Похоже,
что очень древнее. Что-то на нем вроде  написано,  но  совсем  стерлось,  не
разберешь.
   - С одной стороны, похоже, крест... И в самом деле выглядит как золото!
   - Вот, пожалуйста, нашел сокровища! - обрадовалась  Шпулька.  -  Сплошное
везение: и раки, и деньги. Настоящая речка с сокровищами!
   Янушеку в голову полезли разные мысли,  от  которых  ему  становилось  то
жарко, то холодно.
   - Тихо вы!  -  сердито  зашипел  он  на  остальных.  -  Нечего  этим  тут
размахивать, как транспарантом на демонстрации! Дайте, я лучше спрячу!
   - Подожди, дай еще посмотреть!
   - Потом. Дома будешь смотреть  сколько  влезет,  еще  надоест.  И  вообще
ничего особенного, ерунда всякая!
   - Спятил ты, что ли? - удивилась Тереска, так как  Янушек  говорил  очень
странно, то повышая,  то  понижая  голос.  Получалось,  что  одни  слова  он
выкрикивал во все горло, а другие едва шептал. - Чего орешь-то?
   - Тихо! - гаркнул Янушек, что явно противоречило его собственным  крикам.
- И охота тебе со  всяким  мусором  возиться!  Там  раки  уже  всех  лягушек
сожрали, а ты тут отвлекаешься по пустякам!
   Шпулька вскочила со своего пенька.
   - О Господи! Он прав! Раки!..
   - С головой у него не все в порядке, но раки и в  самом  деле  могли  уже
повылазить, -  заметил  Зигмунт,  поднимаясь  с  места,  не  меньше  Терески
озадаченный странным поведением мальчика. - Надо проверить.
   Вокруг лягушек на удочках шевелились черные чудовища. Было их меньше, чем
раньше, но добычи в  ведре  понемногу  прибывало.  Шпулька  совсем  потеряла
голову - с одной стороны, из-за крапивы, а с другой - из-за тесноты.  По  ее
мнению,  ракам  в  одном  ведре  было  тесно  и  их  следовало  разделить  и
перебазировать во второе. Но перебазировать осторожно, а не просто перелить,
чтобы не покалечить! В Варшаву их надо доставить в целости и сохранности!  А
отсутствие крапивы им явно повредит!
   Зигмунт был категоричен.
   - Второго ведра ты сейчас не получишь, и не  мечтай.  Иначе  нечем  будет
воду черпать. Завтра переложим, ничего с ними не случится.
   - Солнце встает в пять, - желчно добавила  Тереска.  -  В  полпятого  уже
светло, можешь отправляться за крапивой. А до половины пятого уж  как-нибудь
твои дорогие раки перезимуют.
   Ловлю кончили только тогда, когда добыча совсем перестала появляться,  то
есть около двух часов ночи. Двадцать восемь раков шебуршилось в  тесном  для
них ведре с водой. Бабушка говорила о нескольких дюжинах.  Несколько  -  это
минимум три, а три дюжины - это тридцать шесть штук, значит, наловили  мало!
Без особых дискуссий трое членов экспедиции решили остаться в этом  чудесном
месте еще на сутки. Четвертый член - Янушек - сидел тихо, не вмешивался и  в
принятии решения на всякий случай не участвовал...
   Не забывшая о своих крапивных  переживаниях  Шпулька  проснулась  первой.
Стояло свежее, прохладное и солнечное утро. Девчонка выбралась  из  палатки,
поспешно оделась и заглянула в ведерко, где  раки,  еще  живые,  давились  в
жуткой  тесноте.  Прихватив  нож  и  тряпку,  чтобы  не  обжечь  руки,   она
направилась на другой берег, к болотцу, вокруг которого  густо  росла  столь
желанная крапива.
   Срезала ее Шпулька  с  большим  энтузиазмом,  воображая,  как  обрадуются
несчастные раки, и укладывала на землю в большой  букет,  чтобы  легко  было
затем нести, обернув  тряпкой.  Девчонка  постепенно  продвигалась  в  глубь
болотца,  осторожно  ступая  по  влажной,  черной,  пружинящей  тропинке.  В
нескольких  метрах  впереди  она  заметила  замечательный  куст  прекрасной,
свежайшей крапивы, поспешила к  нему,  срезала  огромный  пук  и  оценивающе
посмотрела на дело своих рук. Если сложить вместе этот и тот пучок,  лежащий
на краю болотца,  то,  пожалуй,  хватит.  Осторожно  обернув  концы  стеблей
тряпкой, девчонка подняла свой букет и тут услыхала какой-то шелест.
   Целиком поглощенная мыслями о крапиве, Шпулька совсем  позабыла  о  своих
вчерашних страхах. Раздавшийся у нее за спиной громкий и  такой  неожиданный
шорох заставил ее похолодеть. В глубине души  она  еще  надеялась,  что  это
может оказаться какое-нибудь совсем безвредное животное: белка или маленькая
мышка. Пусть даже большая мышь.
   Из кустов вслед за шорохом донеслось кряхтение и  вроде  бы  стон.  Ветки
закачались, раздвинулись и выглянуло...
   При виде того, что  выглянуло  из  зарослей,  у  Шпульки  отнялись  ноги.
Какое-то время оба  стояли  замерев  и  уставившись  друг  на  друга.  Потом
несчастную девчонку прорвало...
 
*** 
 
   Мирно спящая в палатках троица вскочила и, путаясь  в  одеялах,  вылетела
наружу, перепуганная и совершенно сбитая с толку. По всему лесу громким эхом
несся дикий крик, полный ужаса. Крик этот не только не прекращался, но  явно
приближался к лагерю.
   - Черт побери, что стряслось? - пробормотал обалдевший Зигмунт.
   - Боже правый! - только и успела воскликнуть Тереска.
   По  мосту  неслась  Шпулька,  с  развевающимися  волосами  и   совершенно
безумными глазами, сжимая в руках огромный веник крапивы и  продолжая  орать
изо всех сил. Но поскольку этих сил явно оставалось все меньше,  эффект  был
уже не тот. Крик звучал все более  хрипло  и  понемногу  переходил  в  стон.
Девчонка добежала до палатки и  кинулась  брату  на  грудь,  заехав  ему  по
физиономии своеобразным букетом.
   - Там... - стонала она весьма  неконкретно,  но  очень  проникновенно.  -
Там!.. Вылезло!.. Там!..
   Обладая хорошей реакцией, Зигмунт успел в последний момент  увернуться  и
поэтому получил  крапивой  не  прямо  по  лицу,  а  только  по  уху.  Слегка
ошарашенный неожиданным нападением, он попытался отобрать  у  сестры  жгучую
метлу, но та сжимала ее мертвой хваткой. Зигмунт вышел из себя и заорал:
   - Брось это сейчас же! Кому говорю! Эй, вы! Не стойте столбом! Заберите у
нее этот веник!!!
   Тереска с Янушеком, придя в себя, кинулись  ему  на  помощь.  Совместными
усилиями удалось наконец вырвать у Шпульки крапиву и отцепить ее  от  брата.
Совсем сникнув после пережитого шока, девчонка без сил опустилась на землю и
не в состоянии была что-либо объяснить.
   - Наверное, она что-то увидела, - догадалась Тереска.  -  Интересно,  что
именно. Надо ей воды дать.
   - Кричала, будто там что-то вылезло, - вспомнил Янушек. - Может, уж?
   Зигмунт рассердился не на шутку.
   - Воды ей надо на голову вылить. Хорошо еще не с ножом примчалась!
   Шпулька подняла голову и беспомощно развела руками.
   - Потеряла... - жалобно прошептала она.
   - Что потеряла?
   - Нож. У меня был нож. И нет... Потеряла.
   - Слава тебе, Господи! - с благодарностью выдохнул Зигмунт.
   - А что, - согласилась Тереска, доставая термосы. - Пырнула бы  тебя  как
пить дать...
   - Эй, ты, а что там вылезло? - настаивал на выяснении Янушек. -  Что  это
было-то?
   Шпулька  вздрогнула  и  выплеснула  на  себя  половину  чаю,  только  что
заботливо поданного ей подругой. Зигмунт  тем  временем  извлек  из  палатки
аптечку и смазывал салициловым спиртом свое несчастное  ухо  и  часть  щеки,
бормоча ругательства. Янушек с беспокойством поглядывал то на Шпульку, то на
болотце...
   - Скажет она наконец, что там было, или нет?  -  требовал  он  ответа.  -
Дайте ей минеральной воды, или этого спирта, или йода, чего  угодно,  только
пусть говорит!
   - Вот именно! - сердито поддержал его Зигмунт. - И если  это  и  в  самом
деле был уж, я сам ее убью!
   От обиды к Шпульке вернулись силы.
   - Дурак! Какой уж?! Там было привидение!
   На привидение все  отреагировали  дружно  и  совершенно  однозначно,  что
окончательно поставило Шпульку на ноги как в  переносном,  так  и  в  прямом
смысле. Она поднялась с земли, самостоятельно напилась минералки, теперь уже
лишь слегка постукивая зубами, и приступила к объяснениям.
   - Сейчас-то я понимаю, что  из  кустов  выглянула  человеческая  рожа,  -
говорила она, передергиваясь от отвращения. - Но на человека это  было  мало
похоже. Говорю вам - настоящее привидение! Сине-зеленое, в  кровоподтеках  и
ссадинах, в грязи, и не знаю, в чем там еще! Как  труп,  который  встает  из
могилы. Живой человек так выглядеть не может! И еще эти спутанные лохмы!..
   - Пьяница какой-то, - пренебрежительно констатировал Зигмунт. - Спал себе
в лесу, проснулся, и еще неизвестно, кто кого больше испугался, ты  его  или
он тебя.
   - А ты такой крик подняла, что он с перепою мог и от инфаркта умереть,  -
с явным осуждением добавила Тереска.
   - И совсем не пьяница, - стояла на своем Шпулька.  -  Там  вчера  кого-то
убивали. Я сама слышала.
   - Я считаю, надо пойти и посмотреть, - включился в  разговор  Янушек,  до
сих пор хранивший молчание.
   - Пойти все равно придется. Она там нож потеряла. Надо найти.
   Все помолчали, вспоминая ночные шумы и стараясь сообразить,  на  что  это
было похоже.
   - Я точно уверена, здесь что-то нечисто! - с горечью заявила  Шпулька.  -
Всегда вокруг нас что-то происходит! Машина ночью приезжает, морда стонет  в
кустах, а этот еще и золото в речке нашел. Я здесь с ума сойду!
   Янушек как-то загадочно кашлянул. Тереска и Зигмунт посмотрели на него, а
затем переглянулись. У обоих одновременно возникло смутное подозрение. Ночью
мальчишка надолго исчезал без всякого разумного объяснения, а потом вел себя
весьма странно...
   - Я  считаю,  мы  должны  пойти  и  посмотреть,  что  там  такое  с  этим
привидением, - категорически заявил  Янушек.  -  Я  не  хочу  ничего  такого
сказать, но, возможно, что-то все-таки происходит. А если  происходит,  надо
выяснить, что именно!
   Замечание  показалось  настолько  верным,  что  с  ним  согласилась  даже
Шпулька, для которой болотце было последним местом в мире, куда  она  хотела
бы наведаться. С другой стороны, она ни за что не осталась бы одна в лагере.
В результате уже несколько минут  спустя  вся  компания  топала  по  черной,
пружинящей  тропинке.  Державшаяся  в  арьергарде  Шпулька  издалека  ткнула
пальцем в заросли кустарника.
   Здоровенный пук крапивы лежал там, где его оставили, а нож - чуть  дальше
на тропинке. Поднял его Зигмунт, шедший  во  главе  колонны.  Он  подошел  к
кустам, раздвинул их и заглянул внутрь. Шпулька прибегла к своему вернейшему
средству от страха - зажмурила глаза.
   В  кустах  не  оказалось  никакой  морды,  никакого  пьяницы  и  никакого
привидения. И тем не менее никто и не подумал утверждать,  что  Шпульке  все
померещилось. На этом месте явно что-то произошло. Свидетельствовали об этом
поломанные и примятые ветки, взрытая земля, какие-то  клочья  и  вытоптанная
трава. Кто-то здесь боролся, полз, или кого-то волокли.
   - Удрал, - заметил  Янушек  с  явным  облегчением  и  в  то  же  время  с
сожалением. - Значит, живой.
   - От ее воплей и мертвый  бы  удрал,  -  проворчал  Зигмунт,  вылезая  из
кустов.
   Тереска вслед за ним заглянула в заросли и оценила следы.
   - Для одного человека - слишком уж большой разгром, - сделала она  вывод.
- Разве что он тут бился в припадке эпилепсии или брейк отплясывал.  Похоже,
что этих губителей природы было как минимум двое.
   - Ясно - двое. Подрались по пьянке. Только и делов. Главное, что убрались
ко всем чертям на своих двоих и можно за них не волноваться. Что теперь?
   Шпулька, успокоенная отсутствием страшной морды, полностью пришла в  себя
и направилась назад к дороге и речке.
   - Я бы сейчас изучила окрестности при дневном  свете,  -  весьма  разумно
заметила она. - Вчера в потемках я сто раз в воду соскальзывала.  Может,  мы
не в самом удобном месте ловим? Надо поискать что-нибудь получше.
   - Правильно, - поддержала  Тереска.  -