кажется, над вашей головой
                    Я вижу и богов, и смерть, и Фурий,
                    Которые нетерпеливо ждут
                    Исхода столь великого событья.
                    Мечь наголо! И если нам сегодня
                    Изменит, несмотря на доблесть, счастье,
                    Врагу продайте жизнь свою такою
                    Кровавою ценой, чтоб, нас губя,
                    Сама судьба дрожала за себя.

                                  Уходят.


        "СЦЕНА ШЕСТАЯ"

                         Рим. Храм Юпитера Статора.
  Входят ликторы, преторы Помтиний и Флакк, Цицерон, Силан, Цезарь, Катон,
                             Красс и сенаторы.

                               Первый сенатор

                    Зачем сенат был созван так поспешно?

                               Второй сенатор

                    Сейчас узнаем - преторы расскажут.

                                  Помтиний

                    Почтенные отцы, вам надлежит
                    Решить, что с заговорщиками делать
                    И как предотвратить бунт их рабов,
                    Вольноотпущенников и клиентов.
                    Один из слуг распутного Лентула,
                    По улицам шатаясь, подкупает
                    Ремесленников и торговцев бедных.
                    Цетег же домочадцам, людям смелым,
                    Которые к тому ж сильны числом,
                    Велел оружье взять и попытаться
                    Его освободить. И если мер
                    Не примете вы, бунт начаться может,
                    Хоть сделали мы все, что в наших силах,
                    Чтоб помешать ему. Теперь вы сами
                    Подумайте, как защитить себя.

                                  Цицерон

                    Отцы, что вам постановить угодно?
                    Силан, как консул будущего года,
                    Скажи нам первый мнение свое.*

                                   Силан

                    Я буду краток. Раз они пытались
                    Наш славный Рим стереть с лица земли
                    И власть его сломить его ж оружьем,
                    Их смерти надлежит предать; и если б
                    Своим дыханьем мог я убивать,
                    Они б ни одного мгновенья дольше
                    Не отравляли воздух над страной.

                               Первый сенатор

                    Согласен я.

                               Второй сенатор

                                И я.

                               Третий сенатор

                                     И я.

                             Четвертый сенатор

                                           Я тоже.

                                  Цицерон

                    А что, Кай Цезарь, скажешь ты?

                                   Цезарь

                                                   Отцы.
                    Нельзя нам поддаваться, вынося
                    Сужденье о делах больших и сложных,
                    Вражде и жалости, любви и гневу.
                    Дух постигает истину с трудом
                    Там, где ее затмили эти чувства.
                    Поэтому напоминаю вам
                    Для блага всем нам дорогого Рима,
                    Что не должны достоинство свое
                    Вы в жертву приносить негодованью,
                    В вас вызванному шайкою Лентула,
                    Равно как и своею доброй славой
                    Пристрастиям в угоду поступаться.
                    Да, если можно кару изобресть,
                    Которая равнялась бы злодейству,
                    Ее готов одобрить я. Но если
                    Его невероятность превосходит
                    Все, что измыслить в силах человек,
                    Мы вправе, как мне кажется, прибегнуть
                    Лишь к мерам, предусмотренным законом.
                    Когда приводит маленьких людей
                    Минутная запальчивость к ошибке,
                    То этого никто не замечает:
                    Ведь их известность их судьбе равна.
                    Проступки ж тех, кто на вершине власти
                    И, значит, на виду у всех живет,
                    Немедленно огласку получают.
                    Чем выше положенье человека,
                    Тем меньше у него свободы действий.
                    Ему нельзя лицеприятным быть,
                    Раз то, что назовут в простолюдине
                    Простым порывом гнева, в нем сочтут
                    Жестокосердьем и высокомерьем.
                    Я знаю, что оратор предыдущий
                    Отважен, справедлив и предан Риму
                    И что такие люди, как Силан,
                    Умеют подавлять свои пристрастия.
                    Но нахожу я хоть и не жестоким
                    (Какую меру можно счесть жестокой
                    Перед лицом подобных преступлений?),
                    Однако совершенно чуждым духу
                    Законов наших мнение его.
                    Они предписывают римских граждан
                    Карать не смертной казнью, но изгнаньем.
                    Так почему ж ее он предложил?
                    Конечно, не из страха, ибо консул
                    Своим усердьем устранил опасность.
                    Быть может, для острастки? Но ведь смерть -
                    Конец всех наших бед и доставляет
                    Нам больше облегчения, чем горя.
                    Итак, считаю я ненужной казнь.
                    Однако, - скажут мне, - на волю выйдя,
                    Они усилят войско Катилины.
                    Во избежанье этого, отцы,
                    Я предлагаю вам их достоянье
                    Конфисковать в казну, а их самих
                    Держать вдали от Рима в заключенье,
                    По муниципиям распределив
                    Без права и возможности сноситься
                    С собранием народным и сенатом,
                    И всех оповестить, что муниципий,
                    Нарушивший указанный запрет,
                    Объявим мы врагом отчизны нашей.

                                    Все

                    Разумное, достойное решенье!

                                  Цицерон

                    Отцы, читаю я на ваших лицах,
                    Повернутых ко мне, вопрос безмолвный:
                    К какому предложенью я склонюсь.
                    Суровы оба. Оба соразмерны
                    И важности решаемого дела,
                    И благородству тех, кем внесены.
                    Силан стоит за казнь, которой вправе
                    Отчизна предавать преступных граждан,
                    Как это и бывало в старину.
                    А Цезарь предлагает нам виновных
                    Обречь пожизненному заключенью.
                    Затем что эта кара горше смерти.
                    Решайте, как хотите. Консул ваш
                    Все, что для Рима благом вы сочтете,
                    Поддерживать и защищать готов.
                    Он встретит грудью, чуждой колебаньям,
                    Любой удар судьбы, пусть даже смерть:
                    Ведь не умрет позорно тот, кто храбр.
                    Рыдая - тот, кто мудр, и слишком рано -
                    Тот, кто успел сан консула снискать.

                                   Силан

                    Отцы, я предложил вам то, что мне
                    Казалось для отечества полезным.

                                   Катон

                    Тебе, Силан, оправдываться не в чем.

                                  Цицерон

                    Катон, ты просишь слова?

                                   Катон

                                             Да, прошу.
                    Вы слишком долго спорите о том,
                    Как наказать злодеев, от которых
                    Без промедленья нужно оградиться.
                    Их преступленье - не из тех, какие
                    Караются лишь после совершенья:
                    Коль совершиться мы ему дадим,
                    То покарать его уже не сможем.
                    Достойный Цезарь здесь с большим искусством
                    О жизни и о смерти рассуждал.
                    Мне кажется, что он считает басней
                    Все, что известно нам о преисподней,
                    Где добрые отделены от злых,
                    Которых мучат Фурии в местах
                    Бесплодных, отвратительных и страшных.
                    Поэтому злодеев содержать
                    Он хочет в муниципиях под стражей,
                    Боясь, что в Риме их спасут друзья,
                    Как будто те, кто к этому способен,
                    Сосредоточены в одной столице,
                    А не по всей Италии живут;
                    Как будто дерзость не смелеет там,
                    Где ей сопротивление слабеет.
                    Коль верит он, что налицо опасность,
                    Совет его нелеп, а коль не верит
                    И страху чужд в отличие от всех,
                    То нам самим его страшиться нужно.
                    Отцы, я буду прям. На ваших лицах
                    Написано стремленье возложить
                    Все упованья ваши на бессмертных,
                    Хоть помощь их стяжают не обетом
                    Или плаксивой женскою молитвой,
                    Но мужеством и быстротой в решеньях.
                    Тому, кто смел, им стыдно отказать;
                    Зато им ненавистны лень и трусость.
                    А вы боитесь наказать врагов,
                    Которых в доме собственном схватили!
                    Что ж, пощадите их и отпустите,
                    Оружье им вернув, чтоб ваша мягкость
                    И жалость обернулись против вас!
                    О, все они - недюжинные люди
                    И согрешили лишь из честолюбья!
                    Давайте ж пощадим их и простим!
                    Да, если бы они щадили сами
                    Себя иль имя доброе свое,
                    Людей или богов, и я бы тоже
                    Их пощадил. Но в нашем положенье
                    Простить их - значит провиниться хуже,
                    Чем те, кого вы судите сейчас.
                    Вы были б вправе совершить ошибку,
                    Когда б у вас в запасе было время,
                    Чтобы ее исправить, заплатив
                    За промах запоздалым сожаленьем.
                    Но мы должны спешить. И потому,
                    Коль вы хотите жизнь отчизны нашей
                    Продлить еще хотя б на день один,
                    Я требую, чтоб ни минуты жизни
                    Вы не дали злодеям. Я сказал.

                                    Все

                    Ты нас, Катон, наставил, как оракул.

                                   Красс

                    Пусть будет так, как он решил.

                                  Сенаторы
                             (отдельные голоса)

                                                   Мы были
                    Не в меру боязливы.

                                   Силан

                                        Если б не был
                    Он доблестен, мы б в трусов превратились.

                                  Сенаторы
                             (отдельные голоса)

                    Достойный консул, действуй. Мы - с тобой.

                                   Цезарь

                    Отцы, я при своем остался мненье.

                                   Катон

                    Умолкни.

                          Входит гонец с письмом.

                             Что там?

                               Первый сенатор

                                      Цезарю письмо.

                                   Катон

                    Откуда? Пусть его прочтут сенату.
                    Оно от заговорщиков, отцы.
                    Во имя Рима вскрыть его велите.
                             (Хватает письмо.)

                                   Цезарь
                               (тихо Катону)

                    Прочти его, но про себя. Ведь это -
                    Любовное письмо твоей сестры.
                    Хоть ненавидишь ты меня, не нужно
                    Ее позорить.

                                   Катон
                           (бросая письмо Цезарю)

                                 На, держи, распутник! -
                    Смелее действуй, консул!

                                   Цезарь

                                             Цицерону
                    Об этом дне придется пожалеть.

                                  Преторы
                               (одновременно)

                    Нет, раньше Цезарю!
                           (Кидаются на Цезаря.)

                                  Цицерон

                                        Друзья, назад!

                                  Преторы
                               (одновременно)

                    Он Риму враг!

                                  Цицерон

                                  Не прибегайте к силе.
                    Оставьте Цезаря. Итак, начнем.

                                Все встают.

                    Где палачи? Пусть будут наготове.
                    Вы, преторы, пошлите за Лентулом
                    К Спинтеру в дом.

                           Стража вводит Лентула.

                                      Преступника ведите
                    К зловещим мстителям за Рим. Пусть будет
                    Он предан смерти через удушенье.

                                   Лентул

                    Ты, консул, мудро поступил. Не брось
                    За нас фортуна так неловко кости,
                    Ты б услыхал такой же приговор.

                           Стража уводит Лентула.

                                  Цицерон

                    Из дома Корнифиция доставьте
                    Сюда Цетега.

                           Стража вводит Цетега.

                                 Пусть он будет предан
                    Заслуженной им смерти. Объявите,
                    Что умер он, как жил.

                                   Цетег

                                         Как пес, как раб.
                    Пусть жалких трусов люди называют
                    Отныне только именем Цетега,
                    Который, слыша речь твою, червяк,
                    Тебя не раздавил.

                                  Цицерон

                                     Ты зря бранишься:
                    Бесстрастно правосудье. Взять его.

                                   Цетег

                    Фортуна - потаскуха, Парки - шлюхи,
                    Удавкою губящие того,
                    Кто от меча мог пасть! Ну что ж, душите,
                    И я усну, бессмертных проклиная.

                           Стража уводит Цетега.

                                  Цицерон

                    Пошлите за Статилием и Цимбром.
                    Стража вводит Статилия и Габиния Цимбра.
                    Возьмите их, и пусть простятся с жизнью
                    Они в руках холодных палача.

                                  Габиний

                    Благодарю. Я рад, что умираю.

                                  Статилий

                                                  И я.

                     Стража уводит Габиния и Статилия.

                                   Катон

                    Марк Туллий, вправе ты сказать,
                    Что консулом на счастье Риму избран,
                    Отец отечества! К народу выйди,
                    Чтоб старцы, до того как умереть,
                    Могли тебя прижать к своей груди,
                    Матроны - путь твой забросать цветами,
                    А юноши - лицо твое запомнить
                    И в старости рассказывать внучатам
                    О том, каков ты был в тот день, который
                    Анналы наши...

                               Входит Петрей.

                                   Кто это? Петрей!

                                  Цицерон

                    Привет тебе, прославленный воитель!
                    Что ты нам скажешь? О, с таким лицом
                    Несчастие не предвещают Риму.
                    Как чувствует себя достойный консул,
                    Мой сотоварищ?

                                   Петрей

                                   Он здоров настолько,
                    Насколько можно быть после победы.
                    Отцы, он посылает вам привет
                    И поручает мне вас опечалить
                    Отчетом скорбным о войне гражданской,
                    Затем что брать нерадостно в ней верх.

                                  Цицерон

                    Не перейти ль сенату в храм Согласья?

                                   Катон

                    Нет, пусть все уши здесь, счастливый консул,
                    Рассказом насладятся. Если б голос
                    Петрея мог до полюсов дойти
                    И через центр земли до антиподов,
                    То и тогда б он нас не утомил.

                                   Петрей

                    Ввиду нужды в припасах Катилина
                    Был должен в бой вступить с одним из войск,
                    Ему грозивших с двух сторон, и выбрал
                    Мне вверенную армию он целью
                    Последней и отчаянной попытки,
                    Для нас почетной столь же, сколь опасной.
                    Он выступил, и тотчас день померк,
                    Как если б рок, слетев с небес на землю,
                    Крыла простер над ней, как над добычей,
                    Которую хотел пожрать во тьме.
                    Тогда, чтоб ни одной минутой больше
                    Мощь Рима не стояла под сомненьем,
                    И мы, гордясь, что служим правой цели,
                    Построились в порядок боевой.
                    Тут, как войны гражданской воплощенье,
                    Предстал нам Катилина, походивший
                    Скорей на духов зла, чем на людей.
                    У воинов его уже лежала
                    На лицах тень неотвратимой смерти,
                    Но криком, хищным, как у ястребов,
                    Они ее еще ускорить тщились.
                    Мы ждать не стали, двинулись вперед,
                    И с каждым новым шагом уменьшалось
                    Пространство меж войсками, словно узкий,
                    Двумя морями сжатый перешеек,
                    И, наконец, два мощные прилива
                    Слились, кипя, в один водоворот.
                    С холмов окрестных Фурии с тревогой
                    Смотрели, как их люди затмевают,
                    А состраданье убежало с поля,
                    Скорбя о тех, которые не знали,
                    Какое преступленье - доблесть их.
                    Остановилось солнце в тучах пыли,
                    Взлетевшей к небу, и пыталось тщетно
                    Смирить своих напуганных коней,
                    Встававших на дыбы от шума боя.
                    Наверно, всех сражавшихся Беллона,*
                    Свирепая, как пламя, истребила б,
                    Когда б тревога о