ы испугавшись того, что подхватит  заразу  от  обивки.  -  Почему  т1.!
раньше ничего не сказала?
   - Меня вылечили.
   - Дьявол! Стоило ехать в такую даль, чтобы узнать, что ты протекаешь!
   - Так было, - поправила она его.
   - О Господи! - Он смотрел на нее во все глаза. - Надень что-нибудь.
   Пчелка стала натягивать платье. Джино уже подходил к двери.
   - Я надеюсь, что не очень сильно огорчила вас, мистер Сантанджело.
   - Огорчила меня? Нисколько, девочка. Но сегодня он был готов порвать  мне
штаны, а ты сейчас превратила его в сушеный финик. Пока!
   Дверь за ним закрылась.
   Пчелка с облегчением вздохнула. По крайней мере, он запомнит  ее  и,  как
она  надеялась,  обязательно  вернется.  Про  болезнь   она   ему   наврала.
Единственное заболевание,  которое  она  в  своей  жизни  перенесла,  -  это
ветрянка, тогда ей было лет десять.
   Она не смогла сдержать улыбку. Ну и выражение было на его лице, когда  он
услышал!
   Пчелка на цыпочках прошла в спальню. Ее  семилетний  сын  Марко  спокойно
спал на широкой постели. Поправив одеяло, она осторожно поцеловала ребенка в
лоб. Если уж ей, Пчелке, суждено познакомиться с Джино Сантанджело, то  либо
это произойдет порядочно и достойно, либо этого вообще не будет. Сейчас  она
сознавала, что уже отделилась от окружавшей Джино толпы.
   Теперь он даже в спешке не забудет, что она собой представляет.
   Синди без сна лежала в постели и размышляла о том, кого  сегодня  ее  муж
Джино удостоил чести разделить с ним ложе. Дорогую Клементину? Ведь он будет
отсутствовать целую неделю - как же эта старая сука  сможет  обходиться  без
него столько времени?
   Или какую-нибудь девчонку из клуба? Одну из тех наивных дурочек,  которые
считали, что она, Синди, не имеет никакого представления о том, как  ее  муж
проводит свободное время. Ее муж. Жеребец Джино.  Ну  еще  бы.  Где  угодно,
только не дома. Как же он может ждать, что она забеременеет, если сам  забыл
о ее существовании?
   Перед открытием клуба  предполагалось,  что  в  нем  найдется  достаточно
работы  для  них  обоих.  Синди  целыми  днями  просиживала  там,  споря  со
строителями и декораторами. Она же разыскивала и  нанимала  первых  девушек.
Хозяек. Гардеробщиц, разносчиц сигарет. Никаких шлюх. Симпатичные  создания,
готовые добросовестным трудом зарабатывать честные  деньги.  При  ней  Джино
никогда не осмеливался стрелять по сторонам  своим  ненасытным  взглядом.  К
тому же, эта тощая Клементина не выходила тогда у него из головы.
   С самого начала Синди приучила  себя  к  мысли,  что  с  миссис  Дьюк  ей
придется смириться. Она достаточно сообразительна, чтобы понять  -  изменить
тут ничего нельзя. Кроме того, дружеские отношения с сенатором и  его  женой
сулили больше выгод, чем неудобств. Синди знала, что рано или  поздно  Джино
утолит свой голод. Однако  она  и  не  подозревала  о  том,  что  когда  это
произойдет, Джино примется методично и  рьяно  проверять  антропометрические
данные и физическую выносливость всего женского персонала ночного  клуба  "У
Клемми". К этому времени Синди уже не управляла делами заведения. Ей  быстро
наскучило заниматься вопросами найма  и  увольнения  сотрудниц,  и  примерно
через год она появлялась в клубе только тогда, когда  хотела  показаться  на
людях. Миссис Джино Сантанджело всегда усаживалась за свой собственный стол,
вокруг которого вечно крутились бойкого вида  молодые  люди,  походившие  на
кобелей, обхаживающих суку во  время  течки.  Но  ни  у  одного  не  хватало
смелости на  действия.  Самое  большее,  что  они  могли  себе  позволить  -
небольшой флирт с супругой мистера Сантанджело. Дураков, не понимающих своей
выгоды, среди них не находилось.
   В изнеможении Синди перекатывалась с боку на бок по широкой  двухспальной
кровати. Миссис  Джино  Сантанджело.  Туалеты.  Драгоценности.  Пентхаус  на
Парк-авеню. И полные одиночества ночи, когда рядом нет никого. Никого, с кем
можно заняться любовью, будь они все прокляты! И уж тут она ничего не  могла
сделать. Дело вовсе не в том, что  Синди  хотела  принадлежать  только  ему,
отнюдь нет! Вопрос стоял иначе. Джино выдвинул перед  ней  одно-единственное
условие: быть верной, в противном случае...
   Вот так.
   Она протянула руку к стакану с водой, стоявшему на тумбочке у постели,  и
подумала о предстоящей  поездке.  Долгими  неделями  она  мечтала  о  чем-то
подобном. Только он и она - и  подальше  от  Нью-Йорка,  подальше  от  этого
клуба. Подальше от всех них. Может, тогда ей удастся внушить ему - не  стоит
тратить силы в безумной гонке за тем, что есть в его доме, в его собственной
постели.
   Хлопнула входная дверь, и Синди посмотрела  на  циферблат  часов.  Начало
второго. Что-то рановато для Джино. Сейчас  он  пройдет  в  кухню,  раскроет
холодильник, положит  в  вазочку  мороженого  и  удалится  в  свой  кабинет.
Последнее время он спит только там.
   Сегодня ночью она его не потревожит. Иногда, надев новую  ночную  рубашку
или необычного фасона белье, Синди приходила  к  нему  в  надежде  разбудить
интерес к себе. Как правило,  это  ничем  не  кончалось.  Перевернувшись  на
живот, Синди до боли закусила кулак.  "Спать,  -  приказывала  она  себе.  -
Спать!"
   Она уже было погрузилась в сон, когда в спальню вошел Джино и,  ни  слова
не сказав, забрался к ней под одеяло. Его сильные руки скользнули под ночную
рубашку, она всем телом почувствовала прикосновение его  горячей  и  твердой
плоти.
   - Джино, - прошептала  она,  боясь  поверить  охватившему  ее  радостному
чувству.
   Последний звук его имени еще не слетел с ее губ, как он  оказался  внутри
нее. Джино. Когда-то он был таким внимательным любовником. Сейчас же - и это
совершенно очевидно - он думает лишь о собственном удовольствии.
   Быстро и энергично он кончил, так и не сказав жене ни слова.
   Синди казалось, что  она  проваливается  в  какую-то  бездонную  пропасть
отчаяния. Она убеждена, что ни с  одной  из  своих  подружек  так  Джино  не
обходился. Не говоря уже о миссис Дьюк.
   Выродок! Если его отношение к  ней  в  ближайшее  время  не  переменится,
придется  ей  преподать  ему  урок.  Или  два.  Именно  так!  Этот  долбаный
самонадеянный Джино Сантанджело будет ползать перед ней на коленях!

КЭРРИ

1937

   Из лечебницы, в которой прошли девять долгих лет, Кэрри выписали в начале
1937 года.
   Теперь она уже не представляла себя девочкой тринадцати лет от роду.  Она
знала, кто она и что она такое. Прошлое  возвращалось  к  ней  кусками  -  с
неровными, но четко очерченными гранями. Возвращалось все: от мамы  Сонни  -
через бабушку Эллу и Лероя - к Белому Джеку.
   Однако какая-то часть памяти все еще дремала. Кэрри помнила, как вместе с
Джеком и Люсиль она бежала от мадам Мэй, помнила,  что  было  весело,  играл
джаз, а потом.., пустота.
   Само собой, это все наркотики. Она знала, во что превратилась.  Врачи,  в
частности, доктор Холланд, наблюдавший ее  в  течение  двух  лет,  рассказал
Кэрри все о ее пагубном пристрастии. Вместе они выиграли тяжелейшую битву.
   Примерно год ушел у доктора Холланда на то, чтобы убедить своих коллег  в
необходимости выписать Кэрри.
   - Она вовсе не сумасшедшая, ее держат здесь в качестве бесплатной рабочей
силы!
   В конце концов с ним согласились.
   Кэрри исполнилось двадцать три года. Она превратилась в худенькую молодую
женщину с большой грудью, длинными темными волосами,  придающими  ее  облику
какую-то трагичность, и полными неясной печали восточными глазами.
   Из лечебницы она уходила одетой в  поношенное  серое  пальто,  коричневую
юбку и желтую блузу - одежду прислала некая  благотворительная  организация.
Волосы туго стянуты сзади в пучок, на лице ни намека на косметику. В сумочке
у Кэрри лежали двадцать пять долларов и бумажка с адресом  женщины,  готовой
предоставить ей место горничной.
   Доктор Холланд проводил ее до ворот.
   - Тебе придется нелегко, Кэрри, очень нелегко. Но мне хочется,  чтобы  ты
попыталась, и, если окажется, что ты зашла в тупик, знай -  я  всегда  готов
обсудить с тобой все твои проблемы. Договорились?
   Она безмолвно кивнула. Доктор был добрым  человеком,  искренне  верившим,
что оказывает ей добрую услугу, возвращая в мир. Откуда ему было знать,  что
единственное, чего хочет Кэрри, - это забиться куда-нибудь в угол, чтобы  не
видеть никого и ничего.
   Выйдя за ворота лечебницы  и  сев  в  автобус,  направлявшийся  к  центру
города, Кэрри никак не могла отделаться от неприятного ощущения - все вокруг
казалось чужим, враждебным. Все так переменилось. Может,  было  бы  все-таки
лучше оставаться там, откуда она  только  что  ушла?  Там  требовалось  лишь
функционировать, а не мыслить.
   Почувствовав на  себе  мужской  взгляд,  Кэрри  поплотнее  завернулась  в
складки свободно болтавшегося на ней пальто, отвела  глаза  в  сторону.  Все
мужчины - враги.
   Дверь дома на Парк-авеню распахнул дворецкий.
   - Меня зовут Кэрри, - выдавила она в  смущении,  осознав,  что  стоит  на
пороге особняка, находящегося буквально в трех шагах от дома мистера Даймса,
где когда-то ей было так хорошо. - Я новая служанка, - пояснила Кэрри.
   Дворецкий нахмурился.
   - Тебе следовало бы стучаться в заднюю дверь.
   - Простите... Я не знала...
   Пробормотав что-то в негодовании, он неохотно впустил ее в дом.
   - Иди за мной.
   Глядя ему в спину, Кэрри спустилась вниз по какой-то лестнице и очутилась
в большой кухне, где у плиты стояла чернокожая толстуха-кухарка и помешивала
что-то в кастрюле.
   - Миссис Смит, - обратился к ней дворецкий, - это Кэрри, новая  служанка.
Оставляю ее на ваше попечение. Думаю, миссис Бекер захочет взглянуть на нее,
прежде чем допустить в комнаты.
   - Само собой, мистер Бил. - Повернувшись к Кэрри, толстуха пропела:
   - Ты уже была в услужении, моя девочка?
   Кэрри кивнула.
   - Ну, тогда ты и сама знаешь, что твою постель  никто  не  будет  убирать
розами.
   Вновь она стала прислугой.  Вновь  с  утра  до  вечера  одно  и  то  асе.
Застелить кровати. Выбить пыль. Выскрести грязь.  Вычистить  туалет.  Вымыть
ванну. Ползая  на  четвереньках,  отполировать  мраморные  полы.  Выстирать.
Выгладить.
   Кэрри принималась за  работу  в  шесть  утра,  заканчивать  ей  частенько
приходилось в десять-одиннадцать вечера. За такую работу ей  платили  меньше
ста долларов в месяц, и тем не менее это считалось потолком  для  живущей  в
доме прислуги.
   Обилие работы ничуть не угнетало Кэрри. Наоборот, она забывала  о  всяких
мыслях, она чувствовала себя бодрее, когда была чем-то занята. Раз  в  месяц
ей полагался выходной. Не имея ни малейшего представления о том,  как  можно
распорядиться своим свободным временем, Кэрри чаще всего просто не  выходила
из дому.
   С хозяевами встречалась она нечасто.  Кухарка  проинформировала  ее,  что
мистер Бекер весьма богат, а  фотографии  миссис  Бекер  можно  встретить  в
каждом номере дорогих светских журналов.
   - Как-нибудь, когда ее не будет дома, я покажу тебе ее гардероб -  у  нее
там больше тридцати пар туфель! - пообещала Кэрри миссис Смит.
   Белый Джек - промелькнуло в мозгу Кэрри. У него обуви было не меньше.
   Белый Джек. Высокий, стройный, с черной блестящей  лысиной.  Неотразимый.
Ей вспомнились его двадцать три  костюма,  его  манера  осматривать  себя  в
зеркале, его улыбка.
   Белый Джек. Он чуть было не отправил ее на тот свет.
   Без всякого интереса она подумала о том, где он сейчас может  находиться,
чем заниматься, есть ли у него женщина.
   Белый Джек. Что она сделает, если увидит его вновь?
   Убьет эту мразь.

ДЖИНО

1937

   На последней  холостяцкой  вечеринке  Косты,  где  присутствовали  только
мужчины, Джино чувствовал себя абсолютно не в своей тарелке. Сидя за столом,
он   наблюдал   за   происходящим   сквозь   полуприкрытые   веки:   сборище
старшеклассников - орут, хохочут, кидаются друг в друга хлебными шариками.
   Когда  по  традиции  из  огромного  торта  появилась  обычная  обнаженная
девушка, Джино показалось, что все эти тридцать четыре  недавних  выпускника
колледжа вот-вот одновременно кончат. Господи! Да они ни  разу  в  жизни  не
видели голой женщины!
   Еще до начала вечеринки он выяснил, кем был  муж  Леоноры,  и  теперь  не
сводил с него глаз. Любовь его вышла  замуж  за  какого-то  болвана.  Эдвард
Филип Грационе. Полное ничтожество, работает в  банке  своего  отца,  волосы
цвета кукурузы и глаза навыкате. Фигура звезды футбола, кем, впрочем,  он  и
являлся в колледже, когда они с Леонорой поженились.
   Джино невыносимо хотелось увидеть ее, он покрывался потом при одной мысли
о Леоноре, и это  злило  его.  Прошло  столько  времени,  что  пора  бы  уже
привыкнуть.
   Разум его привык. Только тело никак не могло в это поверить.
   - Дженнифер, не дергайся! - строго сказала Леонора.  -  Как  же  я  смогу
застегнуть эту штуку, если ты и секунды не простоишь спокойно?
   - Прости, я больше не буду. Обещаю.
   Дженнифер Бриэрли, невеста  Косты,  неподвижно  замерла  в  центре  своей
спальни, давая Леоноре  возможность  застегнуть  на  ней  стягивающий  талию
корсет.
   - Слишком туго! - пожаловалась она, когда с пуговицами было покончено.  -
Я не могу вздохнуть!
   - А тебе это и не нужно, - решительно ответила Леонора.  -  По-моему,  мы
обе заслужили по глотку шампанского,  как  ты  думаешь?  ,  -  Сейчас  всего
одиннадцать утра.
   - Сегодня ты  выходишь  замуж.  Может,  сбегать  вниз  и  притащить  сюда
бутылочку?
   Дженнифер кивнула. Бедная Леонора. Дженнифер  известно,  что  ее  подруга
пьет, но в одиннадцать утра - не слишком ли рано?
   - Вот! - Не прошло и пяти минут, как торжествующая  Леонора  вернулась  в
комнату, держа в руках бутылку шампанского и два бокала.
   - Voila!
   Она умело открыла  бутылку,  без  хлопка,  без  рвущейся  вверх  пены,  и
наполнила бокалы. Протянула Дженнифер.
   - Выпьем за твой брак, - предложила  она  тост;  в  голосе  ее  слышалась
легкая горечь. - Да будет он счастливым!
   Дженнифер сделала глоток искрящейся и шипящей жидкости и  поставила  свой
бокал на стол.
   Леонора несколькими большими глотками осушила свой и тут же наполнила его
вновь.
   - Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в  том,  куда  лезешь?  -  с  еще  более
заметной горечью спросила она.
   - Я никуда не лезу, - мягко ответила  Дженнифер.  -  Я  выхожу  замуж  за
человека, которого люблю.
   - Как только ты станешь его собственностью, - фыркнула Леонора, -  любовь
очень быстро уйдет.
   - Я не буду собственностью Косты, а он - моей. Мы просто окажемся  вместе
- потому что мы оба этого хотим.
   - Хм. - Леонора отпила из бокала. - Поговорим об  этом  через  пару  лет,
когда ваш роман закончится. Жена всегда принадлежит мужу, если, конечно, она
себе это позволяет.
   - Леонора, прошу тебя, не будем сейчас об этом говорить. Я  знаю,  что  у
вас с Эдвардом ничего не выходит, но это вовсе не значит,  что  каждый  брак
должен быть таким же, как ваш.
   - Конечно, конечно. -  Леонора  подлила  себе  шампанского.  -  Я  сейчас
вернусь. - Она быстро вышла из спальни, не желая, чтобы  подруга  видела  ее
слезы. В конце концов, у Дженнифер сегодня радостный  день,  и  нет  никакой
нужды портить его.
   С самого утра Леонора думала о Джино Сантанджело и только  расстраивалась
от этого. Как он сейчас  выглядит?  Все  такой  же?  Смуглый,  молчаливый  и
опасный своей красотой? Или же он изменился - как и она?
   Леонора знала, что давно уже перестала быть той девочкой,  в  которую  он
тогда так без оглядки влюбился. Стоя перед зеркалом,  она  видела  на  своем
лице ранние морщинки, горькую складку у рта. Почему же,  ну  почему  она  не
дождалась его? Может, из-за его писем - до отвращения романтических, так  не
похожих на него? Или причина в том, что поблизости от нее всегда оказывалось
множество молодых людей, с которыми каждый раз все получалось по-другому?  А
уж если она решила попробовать одного, то было бы только  справедливо  после
него попробовать и его приятеля.
   Потом появился Эдвард. Потом Мария. Потом она пристрастилась к спиртному.
Потом пошли любовники.
   Брови Леоноры дрогнули. Джино Сантанджело. Гроза девчонок. И  что  в  нем
такое есть?
   - Сукин ты сын! - рассмеялся Джино. - Ты и в самом деле  собираешься  это
сделать? Коста улыбнулся.
   - Ну да. - Они сидели в лимузине, который должен был доставить  жениха  в
церковь. - Теперь мне уже будет трудно сдать назад. К тому  же  Дженнифер  -
просто потрясающая девушка.
   - Уж если ты решил на ней жениться, малыш, то я в этом уверен.
   - Конечно, она не так ошеломительно красива, как Синди, - честно  признал
Коста. Джино захохотал.
   - Синди! Ошеломительно красива! Малыш,  да  если  бы  она  услышала  твои
слова, то бросилась бы целовать твои ботинки!
   - Дженнифер полностью меня устраивает, - не обращая внимания  на  веселье
друга, продолжал Коста. - Она просто чудо, и я не могу  понять,  почему  мне
понадобилось столько времени, чтобы рассмотреть это, ведь, в  конце  концов,
она же всегда была лучшей подругой Леоноры.
   Имя повисло в воздухе.
   Вот-вот они подъедут к церкви.
   Вот-вот Джино вновь встретится с ней.
   Глядя в окно, Джино с трудом проглотил стоявший в горле комок.
   Синди пришлось взять такси, чтобы попасть в церковь. Одетая в  костюм  из
белого шелка, плотно облегавший каждый  плавный,  соблазнительный  изгиб  ее
тела, она небрежно набросила пелеринку из голубых песцов  на  плечи.  Волосы
подобраны в высокую модную  прическу,  украшенную  небольшой  плоской  белой
шляпкой. В ее понимании  она  очень  походила  на  кинозвезду  -  факт  этот
отрицать нельзя. От взгляда на нее сам Кларк Гейбл потерял бы сознание.
   - Замуж выходишь, или еще что-нибудь, а, красавица? - спросил ее таксист.
   - Я приглашена, - высокомерно бросила ему в ответ Синди,  расплатилась  и
стала подниматься по ступеням лестницы.
   Как это глупо - отправляться в храм, на бракосочетание - в такси. Неужели
Джино не мог распорядиться, чтобы  за  ней  послали  машину?  Но  когда  она
пожаловалась ему на это, он просто ответил:
   - Я забыл.
   Моложавый  и  привлекательный  распорядитель   церемонии   окинул   Синди
восхищенным взглядом.
   - Жениха или невесты? - обратился он к ней с вопросом.
   - Что? - Голубые глаза Синди от изумления расширились.
   - Жениха или невесты?
   Она ничего не понимала.
   К первому  откуда-то  на  помощь  подошел  второй,  сложением  и  обликом
напоминавший какого-то мифологического героя.
   - Вы являетесь родственницей или другом жениха или невесты? - уточнил он.
   - А что?
   Синди подумала, что неплохо бы было увидеть  этого  греческого  бога  без
одежды.
   - Нам необходимо знать это, чтобы посадить вас в соответствующей половине
церкви. - Он рассмеялся. Синди вспыхнула. Не дай Бог, ее примут за дурочку!
   - Старая знакомая Косты.
   Беря ее за руку, молодой грек улыбнулся.
   - Ну и счастливчик же этот Коста!
   Дженнифер Бриэрли царственной походкой шла по центральному проходу храма,
опираясь на локоть отца. Королева дня.
   Перед ней  выступала  Леонора,  а  впереди  медленно  двигались  еще  три
подружки невесты и Мария - девятилетняя дочь Леоноры.
   Процессия была весьма торжественной, и никто не обратил внимания  на  то,
что тело Леоноры сотрясает легкая дрожь.
   Стоя в переднем ряду, Коста чувствовал, как по вискам его  струится  пот.
Ему хотелось в туалет. Ему хотелось курить. Ему нужно было выпить.
   Джино сохранял полное присутствие духа. Потребовалось напряжение всех его
сил, чтобы удержаться от  попыток  повернуть  голову  и  бросить  взгляд  на
проход. Вовсе не невесту горел он желанием увидеть. Он знал, что там,  перед
ней - Леонора.
   - Что-то мне не по себе, - негромко пробормотал Коста.
   - Все будет отлично. Держись.
   Дженнифер вместе с отцом уже подходили к первому  ряду.  Коста  и  Джино,
державшийся чуть позади, двинулись им навс