тречу. Теперь уже ничто не  мешало
Джино рассмотреть подружку невесты. Внезапно внутри у него  похолодело.  Она
ничуть не изменилась'. Даже в неверном блеске церковных свечей он  отчетливо
видел ее лицо.
   Она стояла чуть в стороне, так что к Джино был обращен только  ее  тонкий
профиль, голова немного приподнята,  те  же  замечательные  волосы,  тот  же
сияющий взгляд, розовое платье с множеством оборок мягко повторяло линии  ее
высокой груди и пышными складками спадало на пол.
   Во рту у Джино пересохло. Он  отвел  взгляд  от  Леоноры,  уставившись  в
какую-то точку пространства прямо перед собой.
   Церемония началась, и ему вовсе не хотелось упустить хотя бы миг.
   Остаток дня прошел для Джино в какой-то дымке. Торжественный обед, прием.
Шампанское, прекрасная еда, речи, тосты.
   Во взгляде Франклина Дзеннокотти читалось все  то  же  старое  недоверие.
Мэри, его жена, приветствовала Джино с материнской приветливостью.
   Синди флиртовала напропалую,  похожая  на  дорогую  проститутку,  обдавая
своим жарким дыханием каждого присутствовавшего молодого человека  -  в  том
числе и мужа Леоноры, оказавшегося и в самом деле таким недалеким, каким  он
выглядел в глазах Джино.
   Не отрывая глаз друг от друга, Коста и Дженнифер никого и  ничего  вокруг
себя не видели. Они  сидели,  держась  за  руки,  и  обменивались  им  одним
понятными улыбками.
   И, наконец, она сама.
   Леонора.
   Теперь уже вовсе не девушка. Молодая двадцативосьмилетняя женщина.
   - Как дела? - будничным голосом спросил Джино.
   - Отлично. А у тебя? - еще более буднично отозвалась Леонора.
   - Неплохо.
   - Я рада.
   Молчание. Очень долгое молчание.
   - Я слышал, у тебя прекрасная дочка? - в голосе Джино слышался интерес.
   - Да. Мария. - На Леонору этот интерес не произвел никакого  впечатления.
Вновь молчание.
   - У меня детей пока нет.
   - Нет?
   Они стояли у танцевальной площадки, мимо проносились пары.
   - По-моему, мы должны к ним присоединиться - шафер  и  подружка  невесты,
как ты думаешь?
   - Ну пойдем, - согласилась Леонора.
   В его руках она почувствовала себя невесомым перышком. Джино держался  от
нее на максимально дозволенном  приличиями  расстоянии.  Под  звуки  старого
вальса "Пенни падают с неба" они кружили по залу.
   Чувства в душе Джино перемешались: восторг и отвращение,  ощущение  того,
что его одурачили,  и  непонятно  откуда  взявшееся  внутреннее  напряжение.
Захочет ли она ответить, если он обратится к ней? Хочет ли он сам  оказаться
выставленным на всеобщее посмешище? Он, Джино Сантанджело? В  этом  мире  он
тоже что-то да значит. Ему могла принадлежать любая понравившаяся женщина. В
Нью-Йорке к нему относились с  доверием,  уважением  и  страхом.  Среди  его
друзей сенаторы, судьи, известные политики. Он спал с их женами.
   - С меня хватит, - произнесла вдруг Леонора. - Я хочу выпить.
   - Ладно.
   Они отошли в сторону.
   - Леонора? - начал Джино.
   -  Да?  -  ее  прозрачные  светящиеся  глаза  были  ледяными,  их  взгляд
замораживал душу.
   Ну ее в задницу. У нее не хватает  порядочности  на  то,  чтобы  хотя  бы
попытаться объяснить, попросить прощения, - ни на что.
   - Что бы ты хотела выпить? Я принесу.
   - Не нужно ничего. - Она высвободила свою руку из  его.  -  Мне  принесет
муж.
   Не произнеся больше ни слова, она оставила Джино одного.
   Ощущение такое, будто его лягнула в живот лошадь. Что с  ней  такое?  Она
смотрела на него так, будто он был грязью, будто ненавидела его. Что  он  ей
сделал плохого? Сидел и смотрел на нее влюбленными глазами - и все.
   - Привет!
   Перед ним стояла маленькая девочка. Крошечная  девятилетняя  копия  своей
матери.
   - Мария?
   - Да.
   Удивительный ребенок. Те же глаза. Те же волосы.
   - Откуда ты знаешь, как меня зовут?  -  Маленькая  головка  вопросительно
склонилась набок. Он улыбнулся.
   - Эй, ты же - знаменитость!
   - Я?
   - Да, ты.
   - Тем лучше. Я хочу, чтобы ты со мной потанцевал. Шафер должен  танцевать
со всеми подружками невесты. - Она робко взяла его за  руку.  -  Теперь  моя
очередь!
   - С удовольствием, малышка! Он торжественно развел руки  в  стороны.  Она
сделала шаг к нему.
   Вскоре они танцевали.

КЭРРИ

1937

   - Мистер Бернард Даймс, наш сосед,  устраивает  в  следующий  понедельник
вечер. Обычно миссис Бекер посылает нас помочь на кухне.  Хочешь  пойти?  Он
очень хорошо платит. - Миссис Смит выжидательно смотрела  на  Кэрри.  -  Что
скажешь? Я должна предупредить его экономку.
   Кэрри пребывала в растерянности. Это походило на  шаг  в  прошлое.  Но..,
непредвиденный заработок... Она старалась откладывать лишний доллар, хотя  и
сама пока не знала для чего.
   - Я не против, - наконец согласилась она. По крайней мере, хоть  какое-то
разнообразие. У супругов Бекер Кэрри работала уже шесть месяцев,  и  за  все
это время лишь единожды выходила из дому - на рынок за продуктами,  если  не
считать еще того, что однажды она посетила лечебницу,  чтобы  встретиться  с
доктором Холландом. Тот оказался доволен ее прогрессом.
   - Самым серьезным испытанием было твое возвращение в  Нью-Йорк  со  всеми
его соблазнами. Похоже, ты с ним справилась неплохо.
   Справилась? Прятаться по выходным в своей комнате называется  справилась?
Или же так она боролась с этими искушениями?
   А может, ей следовало выйти на  улицу,  сходить  в  кино,  на  спектакль,
пройтись по магазинам?
   Когда-нибудь она так и сделает. Когда почувствует себя готовой к этому.
   В особняк мистера Даймса миссис Смит и Кэрри отправились в понедельник  в
пять часов дня. Ради такого случая миссис Смит надела  свое  лучшее  платье,
Кэрри же выглядела как обычно, заплела только свои длинные волосы в косички.
   - Тебе что, больше нечего надеть? - с осуждением поинтересовалась  миссис
Смит.
   - Это моя рабочая одежда, - сухо ответила Кэрри.
   У дверей кухни  их  встретила  миссис  Черч,  экономка  Даймса.  Кэрри  с
облегчением для себя поняла, что это вовсе не та женщина, что работала здесь
несколько лет назад.
   Кухня стала совсем  другой,  куда  более  современной.  И  все  же  Кэрри
вздрогнула на входе,  оглядываясь  по  сторонам.  Ей  вспомнилась  маленькая
наивная девочка, впервые переступившая этот порог в далеком прошлом...
   На кухне кипела работа. На стуле в  углу  сидела  затянутая  в  костюмчик
официантки молодая шведка в ожидании, пока ее призовут  к  исполнению  своих
обязанностей, двое  барменов  суетились  со  льдом  и  бутылками,  горничная
помогала буфетчику. Специально приглашенный повар  колдовал  над  блюдом  со
слоеными пирожками.
   Кэрри безропотно принялась за более прозаические вещи.
   В семь начали прибывать гости, с верхнего этажа в кухню доносились  звуки
музыки, смех, оживленные голоса. Оба бармена  и  шведка  исчезли,  время  от
времени  забегая,  чтобы  поделиться  новостью  о   том,   какая   очередная
знаменитость почтила хозяина своим присутствием.  Гора  грязной  посуды  все
прибывала. Руки Кэрри покраснели и огрубели от горячей мыльной воды.
   В  половине  одиннадцатого  в  кухню  вошел  швейцар.  Обведя  работавших
взглядом, он остановил свой выбор на Кэрри.
   - Знаешь, как подавать одежду?
   - Что?
   - А, ладно. В любом случае ты будешь не хуже, чем  та  девчонка,  которую
нам прислали. Пошли.
   Она вытерла руки о посудное полотенце и  стала  подниматься  по  ступеням
знакомой лестницы.
   - Туда, - подтолкнул он ее в направлении прихожей, полной меховых  манто.
- Будешь подавать мне то, что я тебе скажу - и быстро!
   Это было лучше, чем возиться с посудой.
   Эстер и Гордон Бекер уходили одними из последних.
   - Замечательный вечер, Бернард, дорогой, - ворковала Эстер.
   Бернард улыбнулся.
   - Спасибо, Эстер. Рад, что вам понравилось.
   - Я в восторге,  и  Гордон  тоже.  Правда,  милый?  Гордон  утвердительно
фыркнул.  В  данный   момент   он   восторгался   молоденькой   негритянкой,
передававшей швейцару их одежду. Такая простенькая  и  аккуратная,  с  этими
своими смешными косичками. Что-то в ней есть знакомое...
   - Корри! - вдруг воскликнула Эстер. - Ты все еще здесь? Ты же  завтра  не
сможешь стоять на ногах!
   - Кто это? - спросил Гордон.
   - Наша прислуга, дорогой. - Эстер не выдержала  и  засмеялась.  -  Ты  не
узнаешь собственных слуг! Можете вы этому поверить, Бернард?  -  Ее  двойной
подбородок затрясся в такт с чудовищно массивной грудью.
   - Кто обращает внимание на прислугу?. - со смехом, чтобы подыграть  жене,
ответил Гордон, не желавший выглядеть полным идиотом. -  Вечно  они  мечутся
туда-сюда, как кролики.
   Бдительная память Бернарда Даймса тут же включилась в работу. Кэрри?  Ему
когда-то уже  приходилось  слышать  это  имя.  Да  и  лицо  -  его  он  тоже
определенно где-то видел. Кэрри? Не в состоянии вспомнить,  он  почувствовал
легкую злость на себя.
   - Вы не будете против, если она немного задержится? - обратился Бернард с
вопросом к Эстер.
   - Само собой нет! Я просто пошутила! Кэрри высыпается всегда, во  сколько
бы она ни легла спать. - Она покровительственно улыбнулась. - Не правда  ли,
моя милая? - И шепотом, слышным каждому, добавила:
   - Девчонка  просто  золото!  Работает  как  негр!  -  Послышалось  глупое
хихиканье. - О! Что это я такое говорю!
   В этот момент Кэрри решила, что должна подыскать себе  другую  работу.  И
пусть миссис Эстер Бекер сама убирает за собой свое дерьмо.
   После того как ушел последний  гость,  Бернард  Даймс  уселся  у  себя  в
кабинете, плеснув в стакан своего любимого бренди. Звонком вызвал швейцара.
   - Роджер, там была эта девушка, что помогала тебе управляться с  одеждой.
Если она еще не ушла, пришли ее ко мне.
   - Хорошо, сэр. Она была очень хорошей помощницей, - заметил Роджер. - Как
раз то, что нам нужно. Бернард сделал вид, что изумился.
   - Другими словами, ты хочешь, чтобы я попросил миссис Бекер уступить  нам
ее?
   - Неплохая идея, сэр. Даймс расхохотался.
   - Удивляюсь я, глядя на тебя, Роджер. Переманивать чужую прислугу  -  это
так на тебя непохоже! Лицо Роджера сохраняло невозмутимость.
   - Знаю, сэр. Но иногда это единственно возможный ответ.
   Внизу в кухне миссис Смит, пьяновато покачиваясь, укладывала  в  бумажный
пакет богатый набор изысканных закусок. Подобные вечера были  хороши  еще  и
тем, что слугам, в том числе и приглашенным, дозволялось уносить с собой все
то, что не доели и не выпили гости.
   Бармены разбирали пустые бутылки, а шведка, сменив униформу официантки на
довольно смелое платье ярко-желтого цвета, сидела у задней двери  и  листала
какой-то киножурнал. Повар, ее муж, упаковывал в сумку свои принадлежности.
   Кэрри ставила в буфет вымытую посуду.
   Оставив бутылки, к ней приблизился один из барменов.
   - А не захочет ли наша красоточка продолжить веселье?
   Кэрри смерила его отсутствующим взглядом.
   - Ну? - настойчиво протянул он. Она отрицательно покачала головой. Парень
было собрался привести более убедительные аргументы, однако в эту минуту  на
кухню вошел швейцар.
   - Мистер Даймс просит тебя подняться к нему наверх, Кэрри. Прямо сейчас.

ДЖИНО

1937

   Поездка не принесла Джино никакого удовольствия, а свадебная церемония  -
и того меньше. Он едва мирился с присутствием Синди в номере отеля, и  после
происшедшей между ними безобразной ссоры супруги прежде времени вернулись  в
Нью-Йорк, почти не общаясь друг с другом.
   Синди  кипела  от  негодования.  Своим  поведением   Джино   лишний   раз
подтвердил: она для него не более чем вещь, нечто  вроде  его  костюмов  или
машин. Ну конечно же, он этого не говорил. Однако она и так знала, сама.  Он
позволил себе смеяться над ней - по его мнению,  она  в  присутствии  других
гостей корчила из себя дурочку. Идиот! Что он понимает? Да каждый  ее  новый
знакомый там до сих пор, наверное, пачкает по ночам простыни.
   - Тебе не следовало бы одеваться во все белое, - заметил он.
   - Это почему же?
   - В белом должна была быть только невеста.
   - Вот как? Кто это сказал?
   - Это я говорю. Есть определенный этикет или нечто вроде него.
   - Этикет! Этикет! А я и не знала, что тебе известно такое слово.
   Плюх'. Впервые за все время, что они были вместе, Джино  ударил  ее.  Она
набросилась на него, как дикая кошка: кусаясь и царапаясь.
   Отшвырнув Синди от себя, Джино вышел, оставив ее в тишине и  одиночестве,
а сам в ближайшем баре напился в стельку. На него это было непохоже.  Обычно
он гордился тем, что  всегда  в  состоянии  контролировать  свои  чувства  и
оставаться трезвым. Но сейчас ему было  не  до  этого.  Синди!  Она  посмела
выставить его на посмешище, подобно последней шлюхе крутя своим передком  на
виду у собравшихся! Плюс еще этот Франклин Дзеннокотти, давший  понять,  что
видит в нем все того же маленького шпаненка, не способного  отличить  дерьмо
от конфетки.
   И в довершение всего - Леонора. Он давно уже преодолел в себе эту боль  -
во всяком случае, он был в  этом  уверен.  Так  нет  же.  Стоило  ей  только
появиться, как сам облик ее вновь всколыхнул забытую горечь.
   Она была такой холодной и неприступной,  как  будто  это  он  совершил  в
отношении нее нечто ужасное, а вовсе не наоборот. Это никак не  укладывалось
в его голове.
   Он дождаться не мог возвращения в Нью-Йорк.
   Прожевав зубок чеснока, Алдо сказал:
   - Слава Богу, что ты наконец  вернулся.  Джино  расхаживал  по  офису,  в
каждом шаге чувствовалась распиравшая его злость.
   - Господи! Уехал всего на  несколько  дней,  возвращаюсь  и  что  же  тут
нахожу? Кучу дерьма! - Голос почти срывался в крик. - Ты что, сам ничем не в
состоянии управлять?
   В лицо Алдо бросилась краска.
   - Неприятностей никто не ожидал, все шло очень гладко.
   - Как же. Я потратил на  смазку  столько,  что,  казалось,  мог  бы  быть
уверенным в этом. - Кулак Джино с размаху опустился  на  стол.  -  Где  этот
долбаный Парнишка?
   - Ему здорово досталось, Джино. Они хорошенько поработали над ним.
   Взгляд Джино сделался совсем тяжелым.
   - Тупоголовые идиоты. Почему это он выехал один?
   - Как обычно.
   Да. Джэкоб Коэн. Джейк. Парнишка. Ему  нравилось  все  делать  по-своему.
Быть независимым. Быстрым и опасным. Может, чересчур быстрым.
   - Доложи-ка еще раз факты, - приказал он Алдо.
   - Я же говорил тебе...
   - Повтори.
   Алдо не стал спорить. От Джино шли волны едва сдерживаемой ярости.
   - Деньги он собирает по субботам, как всегда. Так вот, он садился в  свою
машину на Сто пятнадцатой улице у кондитерского магазинчика...
   - Гамбино? - перебил его Джино.
   - Да. В общем, когда он садился за руль, на него сзади напали трое...
   - И он никого не видел?
   - Нет. Его повалили, зверски избили, отняли сумку с деньгами и  бросились
бежать.
   - Куда?
   - Что?
   - В каком направлении? Алдо пожал плечами.
   - Этого я не знаю.
   - Мои шестьдесят тысяч, а ты не знаешь.
   - Мне известно только то, что рассказал мне сам Парнишка.
   - Он явился прямо сюда?
   - Да. Весь в крови, его трясло. Я велел Реду отвезти его домой.
   - Успокоить и налить  стакан  горячего  молока?  Алдо  почувствовал  себя
сбитым с толку.
   - Парнишка работает с нами уже семь лет. Неужели ты ему не доверяешь?
   - Я верю только в одно: раз в неделю я должен получать деньги. Вот себе я
в этом вопросе доверяю.
   К Алдо медленно приходило осознание того, что Джино,  возможно,  и  прав.
Лицо его побагровело еще больше, голос сделался жестким.
   - Как же этот маленький грязный жиденок...
   - Спокойнее, - бросил Джино. - Он вовсе не превратился в грязного жиденка
лишь из-за того, что стал воровать наши деньги. Точно так же,  как  и  я  не
превращусь  в  грязного  итальяшку,  если  вздумаю  проломить  тебе   голову
бейсбольной битой.  Подумай-ка  об  этом,  по-моему,  это  неплохая  идея  -
проветрить тебе немножко мозги, а?  То  есть,  я  хочу  сказать  -  Парнишка
обставил нас. Говоришь, это было вчера? Готов поставить сколько угодно,  что
сейчас он вовсе не сидит дома, дожидаясь моего возвращения. -  Он  смолк  на
мгновение, посмотрел на Алдо. - Не-е-ет. Могу поспорить, он ударился в  бега
с моими шестьюдесятью тысячами. А ты, недоумок, подвез его домой.
   Алдо молча переваривал факты.
   -  Я  сам  все  проверю,  -  Джино  направился  к  выходу.  -  Сэм,  Ред,
пошевеливайтесь! Хочу заглянуть к Парнишке,  принести  ему  букет  цветов  в
подарок.
   Сэм с Редом обменялись понимающим взглядом. Джейк мог надуть Алдо, но его
мог надуть любой. Они-то с самого начала знали, что все было подстроено.  Им
хорошо известно, что любой человек, подкрадывающийся к Парнишке с  недобрыми
намерениями, схлопочет пулю еще за сотню  ярдов.  Никому  еще  не  удавалось
ловчее него управляться с оружием. Они это знали. И Джино тоже знал. Не пора
ли кому-нибудь просветить и Алдо?
   Само собой разумеется, что Джино оказался  прав.  Хозяйка  Джэкоба  Коэна
заявила, что ее жилец переехал. Неожиданно. Адреса нового не оставил.
   - Такой приятный молодой человек, - сокрушалась она, - тихий,  спокойный,
ни разу не опоздал с оплатой.
   - У вас нет ни малейшего представления о том, куда  он  мог  податься?  -
спросил Джино. Она покачала головой.
   - А его подружки? Хозяйка поджала губы.
   - У моих жильцов есть право на личную жизнь. Он сунул ей двадцатку.
   - Подружек у него множество. Каждую неделю появлялась новая.
   - Какая-нибудь чаще других?
   - Нет. Они приходили и уходили. - Она шмыгнула носом. - Такой молоденький
петушок не захочет клевать из одной-единственной кормушки.
   Джино кивнул. Ничего, когда он разыщет Коэна, то  поджарит  его  яйца  на
углях, а потом скормит уличным голубям.
   Никто еще не обкрадывал Джино Сантанджело. Никто.
   - Неужели мы обязаны идти? - с недовольством спросила Синди.
   - Да, - коротко ответил  ей  Джино.  Настроение  его  по  возвращении  из
Сан-Франциско было, мягко говоря, не на высоте.
   - Значит, как я догадываюсь, нам придется остаться там на весь уик-энд? -
Она застонала.
   - Да.
   Так  же  как  и  Синди,  Джино  не   испытывал   ни   малейшего   желания
присутствовать на очередном рауте мистера и миссис  Дьюк.  Но  на  этот  раз
предстояло празднование двадцать седьмой годовщины их супружеской  жизни,  и
уклониться от приглашения не представлялось  возможным.  В  ушах  еще  стоял
бархатный голос Клементины, с которой Джино разговаривал по телефону.
   - Если ты не придешь, Джино, я буду считать, что ты  меня  избегаешь.  Ты
уже пропустил нашу последнюю вечеринку, мы не виделись с  тобой  более  трех
недель. - Пауза. - Мне бы очень не хотелось думать, что  ты  и  правда  меня
избегаешь... Мне бы чрезвычайно не хотелось, чтобы так подумал Освальд...
   Уж не скрывалась ли за этими словами угроза?  Джино  расхохотался.  Какая
угроза? Что-то разыгралось у него воображение!  Если  ему  не  захочется  их
больше видеть, ничего они с этим поделать не смогут.
   Только вот больно много сенатору Дьюку известно. О нелегальных  лотереях.
О  доходах,  приносимых  клубом.  Об  азартных  играх.  Об  огромных  суммах
наличности.  Дьюк  в  состоянии  покончить  с  ним  в  одно  мгновение:  ему
достаточно будет  звонка  в  налоговое  управление,  чьи  агенты  и  так  не
оставляют Джино своим вниманием.
   Но добрый сенатор  никогда  так  не  поступит.  Потому  что  ему,  такому
доброму, есть что скрывать самому. От его имени Джино сделал немало в высшей
степени сомнительных выплат. Отдельные сделки по акциям тоже совершались уже
за острой и четкой гранью закона. А принадлежащие Джино компании -  ведь  он
выплачивал сенатору  директорские  оклады  в  виде  гонораров  за  услуги  в
качестве финансового советника.
   Да-да. В известном смысле они оба оказались партнерами.
   "Хорошо, - решил Джино, - еще один вечер, я должен им его". И  придя,  он
все же обязательно скажет Клементине: "Было по-настоящему весело..,  но  это
всего лишь маленькая составна