ин"
уже уплыл куда-то далеко-далеко, прочь из ее сознания.
   - Спасибо, -  тихонько  поблагодарила  Кэрри.  Давно  ей  не  приходилось
слышать таких слов.
   - Я говорю это совершенно серьезно, - убеждал ее Фредди,  как  будто  она
пыталась спорить с ним. - В самом деле.
   - Эй, - Золотце подтолкнула ее своим локотком.  -  Видишь  парня,  в-о-он
там? Это - Джино  Сантанджело.  Он  владелец  этого  заведения.  Мне  как-то
пришлось пообщаться с ним. Вот уж действительно проказник! Кэрри чуть повела
взглядом в его сторону.
   - В свое время я знавала немало всяких проказников,  -  не  удержалась  и
похвасталась она.
   - Кэрри! - Пораженная Золотце хихикнула. - Я тебя ни разу еще  не  видела
такой!
   - Вот именно. Ты вообще ничего не знаешь! Золотце пихнула Мела в бок.
   - Она здорово набралась. Мел усмехнулся.
   - Как ты посмотришь на то, чтобы заработать пятьдесят долларов, Кэрри?
   - Что это ты имеешь в виду, мальчик?
   - Готов поспорить на  пятьдесят  зеленых,  что  ты  никогда  не  решишься
подойти к мистеру Сантанджело.
   - Да? - Глаза Кэрри сверкнули. - В таком случае, ты проиграл.
   Прежде чем кто-либо  из  них  успел  ее  остановить,  Кэрри  поднялась  и
направилась к столику, за которым сидел Джино.
   В изумлении Золотце поднесла руку ко рту.
   - Боже мой, Мел! Что ты наделал! Это вовсе на нее не похоже!
   Мел самоуверенно рассмеялся.
   - Оставь, куколка, она не сделает ничего такого, чего не проделывала  уже
сотни раз до этого!
   - Нет-нет! - Одурманенная алкоголем, Золотце попыталась  протестовать.  -
Она вовсе не такая...
   Мел оборвал препирательство долгим и влажным поцелуем, а  затем  принялся
нашептывать Золотцу на ушко соблазнительные обещания того,  чем  они  вдвоем
займутся чуть позже.
   Она тут же забыла о своей подруге, полностью отдавшись сладким грезам.
   Фредди скривил лицо в пьяной усмешке.
   - Огромное тебе спасибо, старина, - недовольно  затянул  он,  кося  левым
глазом на высокую брюнетку, сидевшую через два столика от него.
   Ни о чем не думая, Кэрри продвигалась по переполненному людьми залу.

ДЖИНО

1938

   Джино сидел за своим обычным  столиком,  зорким  взглядом  окидывая  свои
владения. Мимо него чередой  двигались  постоянные  посетители,  платя  дань
уважения хозяину.
   Одет он был как всегда: темный костюм-тройка, белая шелковая сорочка,  со
вкусом подобранный галстук. Черные волосы аккуратно  расчесаны.  На  мизинце
посверкивает кольцо с крупным бриллиантом. Только шрам на лице придавал  ему
несколько мрачный вид. Да еще, пожалуй, тяжелый взгляд черных глаз,  взгляд,
делавший его, по недавнему признанию одной  знакомой,  похожим  на  Рудольфе
Валентине. Сравнение польстило Джино. Рудольфе Валентине? Неплохо.
   Траур он носил уже почти год. Но разве можно иначе?  Это  знак  уважения,
его последний долг перед любимой женой, оставившей его навеки, перед  Синди.
Она выпала из окна их особняка, расположенного на крыше двадцатипятиэтажного
здания. Ужасный, непостижимый, трагический случай. Самого Джино в тот момент
даже не было в городе. Он гостил в Уэстчестере,  у  своих  добрых  друзей  -
сенатора и миссис Дьюк.
   Да.  Чудовищное  несчастье.  Страшный  удар  судьбы,  оставивший  его   в
трндцатидвухлетнем возрасте вдовцом.
   Похороны, привлекшие огромное стечение народа, были великолепны.
   Синди их заслужила.
   К несчастью, мистер Генри Маффлкн-младший присутствовать на них не  смог.
Он попал в серьезную автомобильную аварию и вынужден был уехать в Европу для
поправки сильно пошатнувшегося здоровья. Поговаривали, что Европа  настолько
пришлась ему по вкусу, что он и слышать не желает о возвращении в Штаты.
   Не прошло и недели, как внезапно вспыхнувший в конторе частного детектива
Сэма Лоусона пожар уничтожил не только папки  с  бумагами  и  архивы,  но  и
самого хозяина. По стечению обстоятельств вышло так, что Сэм Лоусон был  тем
самым детективом, к услугам которого прибегла в свое  время  Синди.  На  его
похороны Джино счел своим долгом послать венок. Синди наверняка одобрила  бы
такой поступок.
   Он отхлебнул из стакана виски,  кусочки  льда  слабо  звякнули.  Внимание
Джино привлекла женщина, направлявшаяся прямо  к  его  столику.  Негритянка.
Экзотически красивая. Окажись она со  своим  бюстом  на  перекрестке  -  все
движение бы встало.
   У его столика она остановилась, улыбнулась.
   - Мистер Сантанджело?
   - Да.
   - Я слышала, вы - владелец этого клуба. Мне захотелось подойти  к  вам  и
сказать, что ваше заведение - самое классное местечко в городе.
   Джино улыбнулся в ответ. Ему нравились смелые женщины. Иногда.
   - Садитесь, прошу вас. Выпьете чего-нибудь? , Кэрри опустилась  на  стул.
Чувствовала она себя превосходно. Пьяна ровно настолько, чтобы ощущать  свою
власть на всем миром, если это, конечно, ей понадобится.
   - Шампанское? - спросил Джино.
   - Естественно.
   Он щелкнул пальцами, и у столика тут же возник официант.
   - Бутылку лучшего шампанского.
   - Да, мистер Сантанджело. Моментально. Джино  пристально  всматривался  в
нее. Редчайшая, совершенно необычная красота. Один бокал, и  он  повезет  ее
домой.
   Еще один бокал, и она отправится к себе.
   - Еще раз, - простонала Кэрри.  -  Еще..,  прошу...  Он  работал  языком.
Изощренно-медленно, то погружая его  в  се  лоно,  то  самым  кончиком  едва
касаясь ее тела. Он уже долгое время не занимался этим видом искусства, но и
женщины, подобной этой - столь мягкой и страстной, - У него  тоже  давно  не
было... Похоже, что она вот уже несколько лет не знала мужчины.  Именно  это
ему в ней и нравилось. Это возбуждало, это приводило его в исступление.
   Нельзя сказать, что в последнее время он испытывал недостаток в женщинах.
Всегда под рукой Пчелка -  теплая  и  надежная.  В  клубе  есть  молоденькая
певичка - очень неплоха, но, как подозревал  Джино,  видимо,  она  не  столь
часто принимает ванну, как следовало бы. И уж  никак  нельзя  сбрасывать  со
счетов многочисленные, однако весьма кратковременные приключения по ночам  -
начиная от платных  танцовщиц  со  знаменитой  Копакабаны  и  кончая  дамами
высшего света.
   Новый стон, более громкий.
   Выпрямившись, он навалился на нее сверху. Она  обвила  его  бедра  своими
стройными коричнево-кофейными ногами, пытаясь вжаться в него, слиться с ним,
раствориться в нем.
   В этот момент он чуть было не кончил. Нет, удержался. Разум его постоянно
занимал позицию  наблюдателя.  Осторожного  и  внимательного.  Следящего  за
действом с интересом постороннего зрителя. Даже в момент оргазма.
   Она  уже  достигла  предела  наслаждения.  Длительный  процесс  лишил  ее
последних  сил.  Он  чувствовал,  как  тело  ее  постепенно   успокаивается,
расслабляясь.
   Все было закончено. Теперь ему хотелось, чтобы она как можно быстрее ушла
домой.
   Джино поднялся с постели.
   - Эй-эй! Держу пари, что этому тебя в школе не учили.
   В голове Кэрри по-прежнему играло шампанское. Она ощущала в себе  силы  и
дотоле неизвестное могущество, и ей  было  хорошо.  Ах,  как  хорошо.  Джино
Сантанджело не просто пользовался ею. И сама она не просто пользовалась  им.
Нет - оба они получали равное наслаждение.
   Она лениво потянулась. Впечатление такое, что она  родилась  заново,  что
кто-то пришел  и  выбил  из  ее  тела  все  долго  копившееся  напряжение  и
усталость.
   - Машина моя внизу. Когда будешь готова, водитель доставит тебя домой,  -
просто сказал ей Джино. - Да,  и  вот  тебе  небольшой  подарок.  Купи  себе
что-нибудь такое.
   Он протянул ей сто долларов. Он всегда давал женщинам, ложившимся  в  его
постель, деньги в качестве подарка. В этом у него был пунктик, и ни одна еще
не посмела отказаться. Даже гордячки из высших  классов  совали  банкноту  в
сумочку, чтобы на следующий день забежать к Тиффани или Картье и купить себе
на память о ночи с Джино Сантанджело "что-нибудь такое".
   - Сукин ты  сын!  -  Кэрри  выпрыгнула  из  постели.  -  По-твоему,  я  -
проститутка.
   - Эй, ну конечно же нет...
   - Как ты посмел! Как ты посмел'.
   "Сумасшедшая какая-то - путается в своих тряпках  и  смотрит,  как  дикая
кошка".
   - Послушай-ка, если бы я считал тебя проституткой, ты получила бы обычную
плату. Я дал тебе эти деньги в подарок.
   - Мать твою! Будь я  шлюхой,  тебе  пришлось  бы  заплатить  мне  гораздо
больше!
   Швырнув деньги ему в лицо, она стремительно вышла из комнаты.
   В изумлении он покачал головой.
   Женщины.
   Никогда он не мог их понять.

КЭРРИ

1938

   Не повернув головы к ожидавшему ее  в  машине  водителю,  Кэрри  зашагала
вдоль Парк-авеню.  От  быстрой  ходьбы  голова  прояснялась.  В  ушах  вновь
зазвучало "гуталин" и  "шоколадный  крем".  Она  почувствовала,  как  внутри
поднимается дикая, первобытная злоба.
   О чем, интересно, она думала, направляясь к столику Джино Сантанджело? Ну
кто, кроме проститутки, может подсесть за столик к  мужчине  и  ровно  через
полчаса оказаться в его постели?
   Гуталин. Шлюха. Отвязаться от этих слов было невозможно. А ведь  она  так
старалась начать новую жизнь. И вот пожалуйста - одна ночь - и  снова  нужно
возвращаться туда, в самый  низ  лестницы.  Почему,  ну  почему  Золотце  не
остановила ее? И вообще зачем ей  было  отправляться  куда-то  с  ней  и  ее
вшивыми друзьями?
   Она прошла пешком кварталов семь, прежде чем поймала такси. Шофер, окинув
ее липким взглядом, предупредил:
   - В Гарлем я не поеду, ласточка. Она холодно посмотрела на него.
   - Я тоже, птенчик.
   Это пришлось ему не по вкусу. Всю дорогу  до  Гринвич-Вилледж  он  хранил
ледяное молчание.
   Расплатившись, Кэрри преодолела три лестничных  пролета,  открыла  ключом
дверь квартиры. Она прошла в комнату и, пораженная, замерла: на  ее  кровати
спал Фредди. На ее кровати. Она отказывалась верить своим глазам.
   - Убирайся отсюда вон! - свистящим шепотом потребовала она, тряся его  за
плечо.
   - Отстань, крошка, - пробубнил он пьяно, сделав  слабую  попытку  открыть
глаза. Было совершенно ясно, что ни вылезать из ее  постели,  ни  тем  более
отправляться восвояси Фредди не собирался.
   - Освободишь ты мою кровать или нет? - прошипела Кэрри.
   - А почему бы тебе не присоединиться ко мне, а? Я ждал тебя всю  ночь,  -
все так же невнятно бормотал он.
   - Чтоб ты сдох!
   Фредди схватил ее за запястье.
   - Брось, девочка, успокойся, ложись.
   - Отпусти меня.
   Он оказался на удивление сильным. Без особого труда ему удалось  затащить
ее в постель.
   - Если ты тотчас не прекратишь, я закричу!
   - Не стоит этого делать, солнышко мое.
   Ладонью он зажал ей рот, не давая крикнуть и  одновременно  вдавливая  ее
голову в подушку. Другой рукой Фредди сорвал с нее юбочку и трусики.
   Тело Кэрри обмякло. Сопротивляться она не могла, силы оставили ее.
   Фредди понял это как приглашение к действию. Он расстегнул брюки,  извлек
свой член и принялся запихивать его в нее.
   Из горла Кэрри рвались едва  слышимые  звуки.  Ладонь  Фредди  не  давала
рыданиям вырваться наружу.
   - Да у тебя там совсем влажно! - удивился он.  -  Готов  поклясться,  что
тебе это нравится, а? А, киска? Ей хотелось отключиться, потерять  сознание.
Он убрал свою руку с ее лица, и она не закричала.
   Дождавшись, когда он кончит, Кэрри почти спокойным голосом сказала:
   - С вас тридцать долларов, мистер. Тридцать зеленых.
   - Что? - не понял Фредди.
   - Когда трахаешь шлюху, ей полагается платить, - холодно пояснила она.  -
Особенно когда трахаешь "гуталин".
   - Но...
   - Плати, или я заору, что меня насилуют. Он заплатил.
   Кэрри не терпелось побыстрее съехать от Золотца, что  она  и  сделала  на
следующий день, позвонив в театр и сообщив режиссеру, что больше  не  придет
на репетиции.
   С единственным чемоданчиком в руке она ходила по соседним домам,  задавая
один и тот же вопрос - не сдаст ли кто ей комнату. Желающих  не  находилось.
После того как двери стали захлопывать перед ней, даже не дослушав до конца,
Кэрри все поняла. Сев на  автобус,  она  отправилась  в  другой,  давно  уже
обжитый ею район города.
   Гарлем выглядел еще более мрачно, чем  обычно,  но  здесь  была  ее,  так
сказать, родина. Довольно быстро она  нашла  комнату  и  тут  же  завалилась
спать. Денег у нее достаточно, чтобы протянуть месяца два ничего не делая, а
только размышляя над тем, чем ей теперь придется заняться.
   Через шесть недель Кэрри с удивлением поняла, что беременна. Это казалось
и в самом деле странным, поскольку она давно уже привыкла  считать,  что  не
способна зачать.
   - Ты просто бесплодна, - неоднократно внушал ей Белый Джек.
   И вот теперь она носила в себе ребенка, не зная даже, кто бы мог быть его
отцом.
   Джино Сантанджело. Фредди Лестер. Любой из них. Она понятия не имела, что
делать или к кому обратиться.

ДЖИНО

1939

   Пробормотав что-то во  сне,  Пчелка  прижалась  к  Джино.  Она  была  без
трусиков -  ему  нравилось,  когда  делившие  с  ним  постель  женщины  были
полностью обнажены.
   Она так и жила в своей квартирке в Гринвич-Вилледж, но кое-какие перемены
все же произошли. Джино купил целиком весь дом. Квартиру расширили, теперь в
ней была отдельная спальня для Марко и просторная кухня,  где  Пчелка  могла
без помех готовить его любимые блюда. Обстановка  сохранилась,  в  общем-то,
прежней. Джино это было по вкусу - уютно и по-домашнему. А поскольку у  него
никогда не было того, что он представлял себе домом...
   Зато у Джино имелась личная  резиденция.  Особняк  на  крыше  небоскреба,
почти точная копия того, что когда-то он делил с Синди. Над  его  элегантным
внутренним  убранством  поработал  опытный  дизайнер.  Джино  там  почти  не
показывался.
   На паях с Освальдом Дьюком он купил здание  по  соседству  с  Уолл-стрит.
Наступала пора входить в большой легальный бизнес,  хотя  и  о  своих  более
скромных незаконных источниках доходов Джино продолжал ревностно заботиться.
   Он являлся владельцем компании по  производству  спиртного.  Принадлежали
ему и две прачечные, фирма, занимающаяся грузовыми перевозками  и  несколько
демонстрационных залов, где торговали машинами.  Вовсе  неплохо  для  парня,
который начал с того, с чего начал он.
   Ежедневно  Джино  приходил  в  свой  офис,  сражался  какое-то  время   с
"Уолл-стрит  джорнэл",  диктовал  секретарше  несколько   писем,   а   затем
перебирался в свой кабинет "У Клемми", где  чувствовал  себя  гораздо  более
удобно.
   Удовольствия ради он завел себе три автомобиля.
   Шестьдесят костюмов. Целую библиотеку, сквозь которую продирался теперь -
медленно, но упорно. "Гэтсби" оставался его фаворитом.
   Хранившиеся в сейфе письма Освальда Дьюка постоянно напоминали Джино, что
больше он уже никому не обязан оказывать услуги.
   В целом Освальд был признателен. Клементина совершенно переменилась.  Она
попросту отказывалась признать тот факт, что все  любовные  отношения  между
ними  закончились.  Забыв  о  своей  элегантной  выдержке,  она   настойчиво
домогалась его внимания. Они как бы поменялись местами. Когда Джино  впервые
встретился с Клементиной, та была на вершине своего могущества, а он - всего
лишь зеленым юнцом, которому отчаянно не хватало всего того, что  она  могла
предложить. Теперь  же  главенствовал  он.  Неужели  десять  лет  совместных
любовных утех - недостаточная  плата  за  все?  Почему  бы  ей  не  отвесить
грациозный поклон и не превратиться просто в друга?
   Положив ладони на большие и белые ягодицы Пчелки, Джино легонько сжал их.
   - Вставай. Вставай.
   Она повернулась к нему, ее полные груди будили желание.
   - Уложи волосы повыше, -  потребовал  он.  Пчелка  покорно  выбралась  из
постели. Ему всегда нравилось в ней то, что она никогда не вступала в спор.
   Обнаженная, она подошла к  туалетному  столику,  села  перед  зеркалом  и
принялась расчесывать свои роскошные волосы.
   Откинувшись на подушки, Джино  сбросил  на  пол  простыни,  лениво  следя
взглядом за тем, как его член постепенно набирал силу.
   К тому времени, как она была готова, был готов и он.
   Пчелка  поднялась,  закрыла  дверь   спальни   и   чувственной   походкой
приблизилась к постели. Опустившись на колени у кровати, она склонила голову
и губами и языком начала  ласкать  его.  Джино  молчал,  уставившись  широко
раскрытыми глазами в пространство.
   Так продолжалось минут пятнадцать. Затем он не выдержал, пальцы вцепились
в ее  волосы,  скреплявшие  их  шпильки  полетели  в  стороны,  и  в  момент
наивысшего наслаждения ее густые медно-рыжие волосы рассыпались, скрывая под
собой его содрогающуюся в оргазме плоть.
   Он кончил.
   - Вера звонила, - сказал Алдо.
   - Вера? Когда она вернулась? Алдо пожал плечами.
   - Этого я  не  знаю.  Просила,  чтобы  ты  позвонил  ей.  Джино  неслышно
выругался. Два года молчания должны были значить, что там все наладилось. Он
отправил Веру в Аризону с двадцатью тысячами долларов в кармане.  Паоло  был
при ней.
   - Я не хочу его видеть, - прямо заявил ей Джино. -  Вот  тебе  деньги,  и
чтобы я никогда больше его не видел. Поняла?
   - Да, Джино.
   - Поезжай в Аризону, попробуй начать там все  сначала.  Купишь  небольшой
магазинчик или что-нибудь в этом роде. Устроишься.
   - Да, Джино.
   - Захочешь - напиши, я буду не против услышать о тебе. Но  если  известий
не будет, значит, у вас все о'кей.
   Она взяла деньги и была такова. Ни слова. Ни почтовой открытки. И вот она
вернулась. Черт побери, что это может значить?
   - Пришел последний платеж от  Парнишки  Джейка.  Плюс  проценты.  Сегодня
утром, - проинформировал его Алдо.
   - Вот как? - Джино улыбнулся.
   Вскоре после того как он принял решение посчитаться с  Джейком,  раздался
телефонный звонок. Парнишку видели в ресторане  на  бульваре  Ла  Сьенега  в
Лос-Анджелесе. По его следу послали человека. В него стреляли.  Но  Парнишка
выкарабкался. И сам позвонил Джино.
   - Поверь мне, - умолял он. - Я знаю, что был тогда не прав. Только поверь
мне и отзови своих парней. Я рассчитаюсь с тобой до  последнего  доллара.  С
процентами.
   Вот что значит иметь яйца. Джино всегда  восхищался  им.  Он  решил  дать
Парнишке шанс.
   - Ты сошел с ума! - заявил тогда Алдо.
   - Посмотрим.
   А теперь он улыбался. Деньги возвращены, и Джейк - его должник  до  конца
своих дней. Это неплохо. Это даже очень хорошо.
   - Где она остановилась? - спросил он у Алдо. Тот дал ему телефон  убогого
отеля, расположенного в южной части Ист-Сайда.
   Джино снял трубку и принялся накручивать диск.
   Она врала ему по телефону. Она врала и сейчас. На такие вещи у Джино  был
нюх.
   - Вера, - негромко сказал он, - неужели ты всерьез рассчитываешь  на  то,
что я поверю, будто все двадцать тысяч, которые ты вложила в химчистку, ушли
в канализацию?
   Они сидели в гриль-баре отеля "Уолдорф-Астория". Вера выглядела настоящей
развалиной в своем дешевеньком голубом костюмчике, с растрепанными волосами,
опухшим и покрытым толстым слоем пудры лицом.
   - Честное слово, Джино. - Она не поднимала глаз от скатерти. - Нам просто
не везло. Сотня уходила за сотней - и ничего путного.
   - В чем же дело?
   - Да все эти новомодные машины и прочие штуки, - уклончиво ответила Вера,
избегая встречаться с ним взглядом.
   Он вздохнул. Какой смысл  допрашивать  эту  старую  суку?  Он  готов  был
поклясться, что никаких химчисток и в природе не существовало. Паоло ни  дня
не отработал честно в своей жизни.
   - Твой старик так старался, - жалобно добавила она, впервые за  время  их
беседы с мольбой посмотрев ему в глаза. - Понимаешь, еще бы чуть-чуть  монет
- и мы бы остались на плаву.
   - Из-за этого ты и  приехала?  Из-за  денег?  Она  виновато  съежилась  в
кресле.
   - Я же знала, что если тебе объяснить...
   - Где Паоло?
   - Э... - глаза ее суетливо забегали по сторонам, -  он..,  э..,  подумал,
что лучше.., вернее, это я подумала, что будет лучше.., ну,  что  ты