кликнул Бобби. - Два года я работал над  этим
делом как одержимый, и сейчас мне уже не  хватает  терпения  -  так  хочется
увидеть его гнусную рожу.
   Стивен кивнул.
   - Ты это мне говоришь?
   - Может, еще по чашке? Что скажешь? Стивен покачал головой, зевнул.
   - Сколько времени уходит на проверку номерного знака машины?
   - Минут пять. У меня там работает приятель. А что за номер?
   Стивен прочитал номер принадлежавшего  Лаки  "мерседеса",  записанный  на
каком-то клочке бумаги.
   - Если желаешь увидеть класс - я тебе покажу его, - бросил в шутку  Бобби
и стал крутить телефонный диск.
   Не прошло и пяти минут, как он выяснил название компании, где машина была
зарегистрирована.
   - Кому это ты сел на хвост? - с любопытствам спросил он.
   - Так, есть тут кое-кто, - отделался от друга Стивен, думая о Лаки и теша
себя мыслью об их встрече.
   - Ну, значит, кое-чей автомобиль числится за  компанией  по  производству
косметики. На случай, если ты захочешь выследить кое-кого до конца,  у  меня
тут есть адрес.
   - Можно и позже.
   - А Айлин знает кое о ком?
   - Почему бы тебе не заткнуться, Бобби, и  не  налить  нам  еще  по  одной
чашке?
   - Есть, босс, сию минуту!
   Беседа между Лаки и Джино протекала вовсе не  так  гладко.  Дочь  слишком
озлоблена, чтобы всерьез задуматься над  перспективой  примирения  с  отцом.
Джино держался по-дружески тепло и мягко, но  чем  дольше  он  говорил,  чем
приветливее становился, тем больше в ней крепло ощущение того, что  опять  с
ней обращаются, как с маленькой девочкой, опять до нее снисходят.
   - Вегас принадлежит мне, - заявила она в конце концов.  -  Я  возвращаюсь
туда сегодня же.
   - Поздновато.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ну же, Лаки, ты же умная женщина. Ты отдала Вегас Боннатти - ты вручила
его ему. А теперь ты думаешь, что он с улыбкой отойдет в сторону?
   - Я знаю, как с ним обращаться. Джино захохотал.
   - Как же вовремя я вернулся.  Неужели  ты  до  сих  пор  не  поняла,  что
Боннатти нам больше не друг?
   На щеках Лаки вспыхнули два  ярко-красных  пятна.  Даже  Джино  это  было
известно...
   Не успела она ничего произнести в ответ, как раздался стук в дверь.  Лаки
поднялась и распахнула ее.
   На пороге стоял Дарио -  стройный,  светловолосый,  с  невинным  взглядом
голубых глаз.
   - Привет всем, - сказал он. - Рад вас обоих видеть.
   В два часа пополудни в конторе Герца Кэрри взяла напрокат  автомобиль.  В
три она остановила машину неподалеку от ворот, дорога через которые  вела  к
особняку Энцо Боннатти.
   Она сидела, положив рядом с собой свою сумочку, где  лежало  оружие.  Она
ждала. Правда, сама не знала точно чего. Но Кэрри твердо  знала  одно:  если
она просидит здесь достаточно долго, то в конце концов у нее хватит мужества
пойти и сделать что-то с жившим в нескольких десятках метров  от  ее  машины
чудовищем.
   Уоррис Чартере решил остановиться в "Плазе". А почему бы  и  нет?  Платил
Боннатти.
   Он сходил в сауну, где ему сделали массаж и маникюр.  Дважды  он  пытался
дозвониться до особняка мистера Боннатти, но оба раза  Энцо  не  оказывалось
дома. В три пятнадцать Уоррис позвонил еще и услышал наконец в трубке  голос
Энцо.
   - У меня с собой лента, и я хотел бы, чтобы вы просмотрели ее.  -  Уоррис
почувствовал облегчение от того, что дозвонился-таки до своего  благодетеля.
В кинобизнесе никогда и ни в чем нельзя быть уверенным.
   - Отлично, - ответил ему Энцо. - Я уже хочу ее  посмотреть.  А  потом,  у
меня появилась идея концовки, она убьет тебя, когда ты ее услышишь.
   - Приехать прямо сейчас?
   - У тебя есть машина?
   - Нет, я собирался взять се напрокат.
   - Не суетись. Я пошлю за тобой одного  из  своих  ребят.  Руссо  подъедет
около шести. Будь готов к этому времени.
   С улыбкой на лице Уоррис положил трубку.
   Никакого удовольствия от прихода  Дарио  Лаки  не  испытала.  Его-то  кто
пригласил? Предполагалась чисто деловая встреча, а сейчас она превращалась в
трогательную сцену семейного примирения. Дерьмо! И это при том,  что  у  нее
куча дел. - Вот уж этого ей абсолютно не нужно.
   С Дарио она теперь и вовсе не разговаривала. После выхода на экраны  того
фильма и  имевшей  вслед  за  ним  место  беседы  брат  и  сестра  почти  не
поддерживали между собой отношений.
   Атмосфера в номере Джино, мягко говоря, сгущалась. Дарио  старался  вести
себя непринужденно и естественно, однако находившийся в  кобуре  под  мышкой
небольшой пистолет  причинял  определенные  неудобства.  На  лице  выступили
крупные капли пота.
   - Сними пиджак, - предложил ему Джино. - Устраивайся поудобнее.
   - Сейчас.
   Сейчас я размажу ваши мозги по стенам. Но кого первого? Если сучку-сестру
- то что будет делать Джино? И наоборот?
   Господи всеблагий! Боннатти сунул ему пистолет и Сказал: "Сделай это".
   Но как? Кого первого, ради Бога? Кого первого?
   - Мне пора идти, - внезапно сказала Лаки. Стреляй  сначала  в  нее.  Ведь
самые крупные неприятности доставила тебе она!
   Рука Дарио скользнула к оружию. Рио. Миллион долларов. Свобода.
   - Джино, - из спальни появился Коста, - может, я попрошу принести в номер
чего-нибудь из еды?
   Черт побери! Коста! На всех троих у него духу  не  хватит.  Черт  побери!
Почему Боннатти ничего не сказал о Косте?
   Чересчур уж все осложнилось. Он сделает это, безусловно, он сделает  это,
но  позже.  Завтра.  Послезавтра.  Боппатти  поймет  его.   Должен   понять.
День-другой Рио может и подождать. Миллион тоже никуда не денется.
   Рука выползла из-под пиджака. Джино как-то странно смотрит на  него,  как
будто ему все известно.
   Дарио бросился к двери.
   - Должен бежать - я совсем забыл, у меня же дело, - невнятно  пробормотал
он.
   Теперь  на  него  уставились  все  трое.  Рука  Дарио,  мокрая  от  пота,
соскользнула с ручки двери.
   - Эй! - крикнул ему Джино, - что это с тобой?  Нам  нужно  поговорить.  Я
хочу...
   Дарио нажал-таки ручку и с силой захлопнул за собой дверь. Он услышал  за
своей спиной разъяренный голос отца, но, даже не повернув головы, бросился к
пожарной лестнице, той самой, о которой ему говорил  Боннатти.  Перепрыгивая
через две ступеньки сразу, он с трудом хватал ртом воздух, чертова кобура до
боли натирала подмышку.
   Чего ради он спасается бегством? Он же не совершил никакого преступления!
   Движения  его  замедлились.  Когда  он  ступил  на  последнюю   ступеньку
лестницы, дыхание уже полностью восстановилось.
   Дарио спокойно вышел из отеля, посмотрел  по  сторонам.  Через  улицу  он
заметил Руссо и кивнул ему, давая понять, что все нормально.
   Руссо понял его знак и в ответ поднял руку.
   Затем произошло нечто такое, чего Дарио осознать не  успел.  Он  стоял  у
входа в отель, дожидаясь,  пока  Руссо  пересечет  улицу  и  сядет  за  руль
автомобиля, но тут ему что-то с силой ударило в спину. Господи! Ну и боль!
   Дарио повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, раскрыл рот,  и  из  него
пузырясь, толчками полилась кровь.
   Лицо его приняло выражение  безграничного  удивления.  Он  падал.  Вокруг
закричали люди. ,Я умираю, - пронеслось в голове. - меня застрелили".
   На тротуар он упал уже мертвым.
   Стивен сгорбившись сидел за своим  столом,  намеренно  зарывшись  в  кучу
бумаг, просмотренных им уже сотню раз. Нужно было как-то убить время.
   В кабинет его вошел Бобби.
   - Эй, приятель, чем это ты тут занят? Стивен поднял голову.
   - Так, лишний раз просмотреть не мешает.
   - Нет, я хотел спросить, чем тебя так занимает эта машина - "мерседес"? Я
узнал, кому она принадлежит.
   - Кому?
   - Имя Лаки Сантанджело тебе говорит о чем-нибудь?
   - Лаки... Сантанджело... - медленно повторил Стивен.
   - Дочь того самого Джино, только вчера вернувшегося  в  страну.  Друга  и
сообщника Боннатти - хотя у  нас  на  него  ничего  нет,  он  не  занимается
наркотиками или проституцией. У него сильные связи.
   Бобби хлопнул листок с информацией на стол перед Стивом.
   - Ну, поделись же со мной!
   На мгновение в кабинете воцарилась тишина.
   - Ты уверен? - спросил наконец Стивен.
   - Когда Бобби Де Уолт приносят информацию, он в ней уверен.
   Стивен нахмурился. Почему она ему ничего не сказала? А почему она  должна
была ему что-то говорить? Ведь и он ей о себе ничего не сообщил, не так ли?
   Но скорее всего она все о нем заранее знала. Скорее всего, что она  же  и
организовала все, чтобы посмотреть, что ей удастся таким образом выведать.
   Организовала аварию в электроснабжении города? Поистине  воображение  его
не знало границ. Да нет же, это чистое совпадение.
   - Очень соблазнительная самочка, - заметил Бобби. - Я разыскал  ее  фото.
Бониатти приходится  ей  крестным  отцом.  Она  присутствовала  на  открытии
"Маджириано" в Лас-Вегасе. Ну же, Стив, выкладывай, что тебе известно?
   - Ничего. - Стивен сделал неопределенный жест рукой.
   - Ничего? Зачем тогда тебе понадобился ее автомобиль?
   - Господи! Если я узнаю, что она является партнером Боннатти - я  тут  же
дам тебе знать, - в раздражении выдал Стивен. Внезапно он почувствовал  себя
отвратительно. Как это он умудрился связаться с дочерью Джино Сантанджело?
   Послышался негромкий сигнал внутренней связи.
   - Слушаю вас! - почти выкрикнул Стивен.
   - Вас хочет видеть ваша мать, мистер Беркли. И мне только  что  сообщили,
что нужные вам бумаги уже подписаны и ждут вас.
   - Спасибо, Шейла. А что понадобилось тут моей матери?
   - Я не знаю. Направить ее к вам?
   - Да, я думаю, это самое наилучшее. - Он поднялся из-за стола  и  показал
Бобби поднятый вверх большой палец. - Дело двигается!
   Вошла Кэрри, и Стивен, сжав ее в  своих  могучих  объятиях,  закружил  по
кабинету.
   - Ма, я так рад, что ты выкроила наконец время, чтобы посмотреть,  где  я
работаю, но сейчас у меня срочное дело. Может, ты заглянешь  завтра?  Обещаю
угостить тебя обедом.
   - Стивен, - произнесла  Кэрри  задыхающимся  голосом,  -  мне  необходимо
поговорить с тобой.
   - Только же сейчас, моя дорогая. Мне очень жаль, но в данную  минуту  мне
нужно бежать оформлять самое громкое деле года.  Это,  так  сказать,  вопрос
"П.Г."
   - Профессиональной гордости, миссис Би, - рассмеялся Бобби.
   - Мое дело более важное, - понизив голос, ответила сыну  Кэрри.  -  Я  не
стала бы к тебе заходить, будь это не так.
   - В таком случае я сам загляну к тебе немного позже.  -  Сняв  со  спинки
стула пиджак, Стивен перебросил его через плечо.
   К нему подошел Бобби.
   - Твоя мать сегодня что-то неважно выглядит, - шепнул он.
   Стивен посмотрел па Кэрри. Она и в самом деле была не такая, как обычно.
   - Чуть позже. - Он поцеловал мать. -  Обещаю.  Тебе  лучше  сейчас  пойти
домой и немного отдохнуть. Ты па себя не похожа. Ты па машине?
   Кэрри слабо кивнула.
   - Дай мне ключ от своей квартиры, я подожду тебя там, -  прошептала  она,
едва сдерживая охватывавшую ее дрожь.
   - О! Понял! - воскликнул Стивен. - У тебя вышла ссора с Эллиотом.
   Кэрри промолчала. Она просто боялась произнести слово.
   Он порылся в карманах и протянул матери ключ.
   - Меня не будет по крайней мере еще пару часов. Чувствуй себя  как  дома.
Пошли, Бобби, пора!
   Глядя вслед сыну, Кэрри уже в тысячный раз спрашивала себя, правильно  ли
она поступает. Пока она сидела в машине у особняка Энцо Бониатти, у нее было
достаточно времени, чтобы все обдумать. Что она, в конце концов,  собирается
сделать? Подойти к  парадной  двери,  сказать,  что  хочет  увидеть  мистера
Боннатти и выстрелить в него? Такое часто бывает в  кино,  но  в  жизни  все
происходит несколько иначе.
   Слишком много вопросов.
   Сможет ли она встретиться с ним лично? Сможет ли воспользоваться оружием?
Сможет ли, собственно говоря, хладнокровно  убить  другого  человека,  живое
существо? Сможет ли добраться до машины и скрыться незамеченной?
   Сидя  во  взятом  напрокат  автомобиле  с  выключенным  кондиционером   и
обливаясь потом, она постепенно осознала, насколько неосуществим ее план.  И
будучи вынужденной отказаться от него, Кэрри стала искать альтернативы.
   Их  было  немного  -  точнее  всего,  одна.  Рассказать  Стивену  правду.
Рассказать ему все. Приняв это решение, Кэрри  почувствовала  себя  ожившей,
помолодевшей. Она тронула машину с места и  направилась  в  город,  даже  не
оглянувшись на стоявший за забором особняк.
   - Что, черт возьми, произошло с парнем? - взорвался Джино.  -  Знаешь,  у
него был такой вид, будто он вот-вот вытащит  пушку.  Ты  видел  эту  сцену,
Коста?
   - Нет, не успел.
   - Я видела, - ответила Лаки. - От Дарио я могу ожидать чего угодно.
   - Не понимаю я, что тут творится, - с тревогой сказал Джино. - Родной сын
приходит сюда ко мне с пистолетом. Верни его,  Коста.  Пора,  мне  думается,
взяться за мальчишку всерьез.
   - О, - пренебрежительно заметила Лаки, - по-моему, ты  с  этим  несколько
опоздал. Тебе бы стоило обращать на него побольше внимания, когда он был еще
подростком.
   - Ты это с кем так разговариваешь? - взвился Джино.
   Лаки вспыхнула, но не отступила.
   - С тобой. Так я разговариваю с тобой.  Когда  мы  с  Дарио  были  совсем
маленькими, мы не  имели  ничего  похожего  на  нормальную  семейную  жизнь.
Запертые  в  этом  мавзолее  в  Бель  Эйр,  как  двое  прокаженных.  Нам  не
дозволялось заводить друзей. Мы не могли, как другие дети, сходить  в  кино.
Даже в магазин нас вечно сопровождала какая-нибудь нанятая тобой нянька. Что
же странного в том, что Дарио стал таким, какой он есть?
   Джино не сводил с дочери взгляда.
   - Нечего сказать, действительно ужасная жизнь. Да у вас был  великолепный
дом - лучший из тех, что можно купить за деньги.
   Голос Лаки поднялся почти до крика.
   - Деньги! Кому нужны эти деньги? Пока  я  росла,  мне  нужен  был  ты!  Я
хотела, чтобы ты заботился обо мне, чтобы ты был со мной. Я хотела, чтобы ты
был настоящим отцом!
   Ее слова резанули Джино по сердцу.
   - Для вас обоих я всегда делал все, что мог. Так, как мог...
   - Но этого оказалось недостаточно! - злорадно бросила Лаки.
   На улице раздался вой полицейских сирен. Коста подошел к  окну,  стараясь
рассмотреть, что происходит внизу.
   - Убирайся и приведи сюда Дарио! - заорал на него Джино.
   Коста исчез. Лаки вздохнула.
   - Мне пора. Видишь, мы не можем даже разговаривать - ты и я. И никогда не
могли.
   - Ты сказала, что я не был настоящим отцом, - простонал Джино. - А ты? Ты
была порядочной дочерью? Побеги из школы. Траханье с прохожими.  Отправилась
в...
   - Не была, - Лаки перебила отца, в ней клокотала ярость. - Но если  бы  и
была - так что?
   - И она говорит " так что"! Так что? - Джино печально покачал головой.  -
Ты права. Лаки. Мы живем в разных измерениях - ты и я. Можешь идти. Семь лет
- и ни одной хотя бы открытки. Вот это дочь.
   - Ты сам мне не писал! - бросила она в ответ. Внезапно Джино почувствовал
себя усталым. Раздался стук в дверь.
   - Кто там еще? - недовольно спросил он.
   - Это Коста. Откройте, быстрее!
   Лаки подхватила свою сумочку. Ей хотелось расплакаться - она  и  сама  не
знала почему.
   Джино распахнул дверь, и в номер ввалился Коста, белый и дрожащий.
   - В Дарио стреляли, - выдохнул он. - У входа в отель. Он мертв.
   - Матерь Божья! - вскричал Джино. - Матерь Божья!
   Лаки окаменела.
   Резким движением ударив себя кулаками в грудь, Джино спотыкаясь побрел  к
кушетке. С губ его сорвался стон.
   - В чем дело? ; - Лаки вздрагивала. - В чем дело? Что с тобой?
   Он  вновь  застонал,  лицо  его  стало  серым.  В  одно  мгновение  Джино
состарился, на глазах превратившись в того, кем и был, - в семидесятилетнего
старика.
   - Я.., думаю.., что.., это.., серде... - едва слышно выговорил  Джино.  -
Вызовите.., врача.., скорее...

ПЯТНИЦА, 15 ИЮЛЯ 1977 ГОДА НЬЮ-ЙОРК ВЕЧЕР

   Держа в руке панель дистанционного управления, Энцо торопливо нажимал  па
кнопки, переключаясь с канала  на  канал,  с  одной  программы  новостей  на
другую.
   - Дорогой,  -  плаксиво  протянула  пышная  блондинка,  развалившаяся  на
роскошной, королевских размеров кровати в одних чулках розового цвета,  -  я
хочу посмотреть " Любовные игры".
   - Ради Бога, оденься! - буркнул Энцо. - Твои сиськи надоели  мне  уже  на
месяц вперед.
   - А я думала, они тебе нравятся. - Она обиделась.
   - Одевайся, дура! Я специально вызвал этого парня из Голливуда, чтобы  он
посмотрел на тебя. Одевайся и помолчи!
   Все еще обиженная, женщина поднялась  с  постели,  мимоходом  восхитилась
собой в зеркале и прошествовала в ванную.
   Энцо усмехнулся и вновь  принялся  нажимать  кнопки.  Жалкая  шлюшонка  -
только на одно и годится. Однако ему нравилось входить  в  зал  ресторана  с
такой спутницей, от которой присутствовавшие глаз не могли отвести, - а  эта
была одной из  лучших.  Имоджин.  Восемнадцати  лет.  Бывшая  победительница
конкурса "Киска месяца". Объем груди - сто пять сантиметров.  Такой  у  Энцо
езде не бывало.
   Этой самодовольной шлюхе не терпелось стать кинозвездой.  Ну  так  он  ее
звездой и сделает. Тоже мне штука.
   - Вик! - громко позвал Энцо. - Где, черт  побери,  сообщение  о  Джино  и
Лаки? Ведь сейчас уже должно быть что-то в  новостях?  Дарио-то  только  что
показали.
   В комнату вошел Большой Виктор.
   - Сам не понимаю, босс. Возможно, их еще не обнаружили.
   - У тебя вместо головы жопа. Они же в отеле. Так не бывает, чтобы кого-то
застрелили в  отеле,  а  люди  вокруг  ничего  не  заметили.  Горничная  или
любопытная дура из соседнего номера - кто-то должен  был  слышать  выстрелы!
Кто-то!
   - Не понимаю, босс.
   - И это все, что ты можешь сказать? Ты уверен, что дело сделано?
   - Да, босс, уверен. Руссо сам видел,  как  Дарио  подал  сигнал,  они  же
договорились.
   - А где сам Руссо?
   - Должен быть здесь  с  минуты  на  минуту.  Он  отправился  за  приезжим
продюсером, в "Плазу". Вы же сами ему приказали.
   - О'кей.
   Энцо вновь обратился к экрану. Ведущая теленовостей со строгим выражением
лица рассказывала о стрельбе у входа в "Пьер". Выглядела  она  довольно-таки
хорошенькой, только уж  чересчур  худосочна.  Энцо  прищурился,  попытавшись
представить ее без одежды.
   - Вик, окажи  мне  услугу.  Позвони  им  туда,  попроси  проверить  номер
Сантанджело и повесь трубку. Сделай это из телефона-автомата.
   Тот кивнул.
   - Отличная мысль, босс.
   - Моя мысль. Здесь я единственный, у кого есть такие мысли.
   - Я люблю тебя, папа, - шептала Лаки, наклонившись  над  отцом  в  карете
"скорой помощи". - С тобой все будет в порядке, я же знаю, вот увидишь.  Все
будет хорошо, честное слово.
   Он ничего не мог сказать ей в ответ - лицо было  почти  полностью  скрыто
под кислородной маской, но Лаки прочла этот ответ в его черных глазах:  отец
простил ее.
   Всю дорогу до клиники она крепко держала его руку в  своих.  Ей  хотелось
так много сказать Джино, но теперь оставалось только надеяться, что она  еще
не опоздала.
   На носилках Джино сразу же пронесли в реанимацию. Через  несколько  минут
подъехал Коста. Лаки заметила, что он плакал - глаза  у  него  стали  совсем
красными. Она погладила старика по руке.
   - С отцом все будет  хорошо,  я  чувствую  это.  Чуть  позже  ей  удалось
остановить на ходу вышедшего из дверей реанимационной врача. Длинное, худое,
какое-то лошадиное лицо его было серьезным.
   - У вашего отца острый коронарный тромбоз.
   - Он поправится?
   Врач кашлянул, вежливо прикрыв рукой рот.
   - Пока сказать трудно. Точнее было  бы  определить  его  заболевание  как
атеросклероз. Это такое состояние, когда коронарные артерии, питающие сердце
кровью, отвердевают, что, в свою очередь, ведет к их сужению или  закупорке.
В случае закупорки...
   Он продолжал что-то говорить, но Лаки уже не слышала его:  перед  глазами
ее стоял отец - таким, каким  она  помнила  его,  когда  была  девочкой.  Он
подбрасывал ее высоко над головой, ловил, обнимал, цел