ой Марией. Всякий
раз, когда он вспоминал о ней, его пронзала боль,  не  утратившая  с  годами
остроты. И убийца ее будет жить в его мозгу до того  дня,  когда  Джино  сам
соберется на встречу с ней. Мария. Такая нежная,  такая  добрая.  Почему  же
Лаки не стала похожей на свою мать?
   Все утро  Джино  просидел  у  телефона,  восстанавливая  старые  связи  и
знакомства, оповещая нужных людей, что он  вернулся  -  чтобы  остаться.  Он
внимательно выслушивал все,  что  ему  говорили:  новости,  слухи,  сплетни,
правду. К тому часу, когда пора уже было отправляться на  ленч  с  Боннатти,
Джино узнал достаточно, чтобы понять: своих позиций  в  Лас-Вегасе  без  боя
Энцо не уступит.
   Ну что ж, если он хочет схватки, то Джино к ней готов. Он уже  предпринял
некоторые меры, так что Боннатти, если  у  него  хватит  ума,  должен  будет
сдаться и без борьбы. Джино Сантанджело всегда выигрывал. В  его  жизни  это
было непреложным фактом.
   На этот раз Карри не привлекала ничьих взглядов. Чернокожая  в  окружении
чернокожих - что в этом такого? Никаких дорогих  штучек  в  виде  украшений,
хотя прикрывавшие ее глаза солнечные очки стоили  в  магазине  Анри  Бенделя
более сотни долларов.
   Поездка на подземке была настоящим  приключением:  духота,  грязь,  вонь,
толпы народу. Сколько лет прошло с  тех  пор,  когда  она  в  последний  раз
спускалась в подземку? Во всяком случае, вполне достаточно для  того,  чтобы
понять, почувствовать глубину пропасти, отделяющей ее  теперешнее  положение
от жизни обычного прохожего.
   "Тебе  повезло,  Кэрри,  -  говорила  она  самой  себе.  -  Ты  живешь  в
американской мечте.  У  тебя  есть  деньги,  свой  образ  жизни,  социальное
положение. И все-таки ты - подделка, ведь правда? Тебя  окружает  ложь.  Все
твое прошлое - сплошная ложь!"
   До двенадцати еще было полно времени, а ей хотелось,  чтобы  полдень  уже
давно миновал. Полная тревожных предчувствий, Кэрри зашла в аптеку,  уселась
на высокий стул у стойки и попросила себе кофе.
   - Жаркий сегодня будет денек, - бросила тощая женщина за стойкой,  лениво
почесывая под мышкой. - Пожарче, чем во рту у Мухаммеда Али!  -  Она  громко
расхохоталась собственной шутке. - Вот уж у кого любовь - так это любовь'.
   Кэрри слабо улыбнулась в ответ. Еще три часа ожидания.
   Если бы Уоррис Чартере прилетел  в  аэропорт  имени  Кеннеди  на  полчаса
раньше,  он  наверняка  столкнулся  бы  там  с  Лаки.  На  борт  самолета  в
Лос-Анджелесе он поднимался  в  исключительно  приятном  расположении  духа.
Утренние газеты принесли весть о возвращении в  Америку  Джино  Сантанджело,
так что лучше, чем он, рассчитать время было просто невозможно.
   Уоррис улыбнулся. На это потребовалось  немало  времени,  но  все  же  он
добился своего - в конце концов "Застреленный" будет снят, причем  вовсе  не
благодаря Дарио Сантанджело, хотя,  как  с  неохотой  был  вынужден  в  душе
признать Уоррис, кое в чем тот все-таки оказался полезен.
   Перед  глазами  Уорриса  прошли  события  двух  последних   лет.   Дарио.
Привлекательный  симпатичный  юноша  с  потрясающим  сексуальным  аппетитом.
Оказавшийся совершенно  никчемным,  как  только  речь  зашла  о  том,  чтобы
переправить его отцу сценарий фильма. Ревнивый, неспокойный, изворотливый. О
Боже! Сколько таких женщин  знал  Уоррис.  Дарио,  без  всякого  приглашения
поселившийся у него, быстро превратился в Мистера Повелителя. Такое  Уоррису
было абсолютно ни к чему, тем  более  если  он  от  этого  ничего  не  имел.
Единственным семейным качеством Сантанджело у Дарио была его фамилия. Деньги
и власть достались Джино и Лаки. Это Уоррис понял достаточно быстро.
   А когда он  осознал,  что  нет  никакого  особого  смысла  в  том,  чтобы
допускать Дарио в свою  постель,  он  заставил  парня  работать.  Надо  было
видеть, с каким энтузиазмом тот включился в работу. Дарио  Сантанджело  стал
Дэвидом Дирком, порнозвездой первой величины, тем, для чего, видимо,  и  был
создан. Единственным его недостатком являлась полная невозможность,  точнее,
неспособность поладить  с  актерами-женщинами.  Дарио-Дэвиду  везло  лишь  с
мужчинами.
   - Для тебя очень трудно подбирать партнеров,  -  жаловался  Уоррис.  -  А
потом, гетеросексуалы приносят куда большие сборы.
   - Так напиши сценарий специально для меня, -  не  задумываясь,  бросил  в
ответ Дарио.
   Идея неплохая. Уоррис воплотил ее под названием "Спешащий ковбой".  Фильм
собирал в порнокинотеатрах толпы. Дарио, выглядевший  на  экране  улучшенной
копией Роберта Редфорда, влюбил в себя все голубое население Штатов.  Письма
поклонников приносили в студию мешками. Дарио стал звездой экрана.
   Однако карьера его продлилась недолго. Ранним утром на квартиру,  которую
они оба снимали в Марина-дель-Рей, явились двое мужчин. Они  принадлежали  к
тому типу людей, с которыми не принято спорить. Так что услышав о  том,  что
их хочет видеть Энцо Боннатти,  ни  Уоррис,  ни  Дарио  не  сделали  попытки
отказаться.  Как  два  послушных  щенка,  они  последовали  за  мужчинами  в
Лос-Анджелес, где в пентхаусе на крыше "Маджириано" их  принял  сам  великий
мистер Боннатти.
   Особых слов Боннатти выбирать не стал.
   - Уноси свою задницу в Нью-Йорк и не высовывай оттуда носа.  Если  я  еще
раз увижу твою рожу на экране, ты больше никогда не узнаешь себя в  зеркале.
Ясно? - сказал он Дарво.
   Дарио все понял. Он тут же вылетел в Нью-Йорк,  даже  не  попрощавшись  с
Уоррисом.
   - Ты, - повернулся Энцо к Чартерсу, когда Дарио вышел, - ты  знаешь,  кто
я?
   - Мистер Боннатти, - почтительно произнес Уоррис, - я всегда был полон  к
вам искреннего уважения. Энцо кивнул и усмехнулся.
   - Значит, мне ты больше не доставишь никаких хлопот. Так?
   Уоррис воздел над собой руки.
   - Только скажите мне, что вам угодно, мистер Боннатти.
   - Сестрица этого выродка дышит мне в затылок. Ей нужна  картина,  поэтому
ее должен получить я. Все негативы, все снимки и никаких  дешевых  сделок  с
кем бы  то  ни  было.  В  противном  случае  тебе  придется  жевать  кактусы
где-нибудь в пустыне. Вопросы?
   - Мне, конечно, возместят мои расходы, - мрачно заметил Уоррис.
   Энцо громко рассмеялся.
   - Да, безусловно. У тебя голова работает. Сам все делал?
   - Я написал сценарий, я руководил  съемками,  набирал  актеров.  И  фильм
приносил доход, как вы наверняка знаете.
   - Да-да, знаю. - Энцо задумчиво потер кончик носа. -  Я  хочу,  чтобы  ты
написал сценарий для меня. Побольше грудей, круглых попок  и  блондиночек  с
прелестями нараспашку. Замысел ясен?
   Замысел Уоррису был ясен.
   - Финансировать все буду я - во сколько мне это обойдется?
   - После успеха "Спешащего ковбоя" у меня нет недостатка в людях,  готовых
предоставить для новых съемок свои средства, - осторожно ответил Уоррис.
   - Так чего же ты хочешь? - раздраженно спросил Энцо. - Не  стоит  пичкать
меня информацией, которая мне ни к чему. Говори.
   Глаза Уорриса блеснули.
   - Я намереваюсь сделать настоящую картину по  сценарию,  названному  мною
"Застреленный". Я уверен, что, если вы его прочтете, он вам понравится...
   Беседа эта состоялась четыре месяца назад. Все эти четыре  месяца  Уоррис
был занят так, как еще ему не приходилось ни разу в жизни. Энцо Боннатти и в
самом деле понравилась идея  снять  фильм  о  жизни  Джино  Сантанджело,  он
пожелал только, чтобы в сценарий были внесены некоторые изменения  -  совсем
незначительные. К примеру, героем картины должен  был  стать  он  сам,  друг
Джино и его учитель, в то время как мистеру Сантанджело отводилась  скромная
роль заурядного головореза.
   На все замечания Боннатти Уоррис отвечал полным согласием. В задницу его,
этого Энцо. Только бы начались съемки - а там уж  Уоррис  будет  действовать
по-своему. Он ждет этого вот уже десять долгих лет.
   Между тем Боннатти подсчитал все предсъемочные издержки и  выдал  Уоррису
четыре с половиной миллиона долларов. Тот подобрал первоклассных  операторов
и целое созвездие молодых, еще не известных широкой публике талантов. Камнем
преткновения оставалась роль героини фильма. Уоррис знал, кто ему  нужен,  у
Боннатти были свои идеи. Теперешний приезд в Нью-Йорк  необходим  для  того,
чтобы окончательно решить финансовые  вопросы  и  выбрать  актрису  на  роль
героини. Принимая во внимание то, что съемки должны  начаться  через  десять
дней, времени на развлечения не оставалось.
   Что-то насвистывая, Уоррис сел в такси. Под локтем у него лежала жестяная
коробка с пленкой, на которой записана проба его  кандидатки.  Стоит  только
Боннатти посмотреть на нее - и все споры сразу станут ненужными.
   Почти бегом Рут устремилась к ближайшему супермаркету. Она  уже  привыкла
ловить на себе эти взгляды:  сначала  восхищенные  -  ведь  когда-то  она  и
вправду была красивой; но восхищение тут же сменялось  жалостью,  смущением,
ужасом, как только люди замечали обезображенную половину ее лица.
   - Эй, милаш... - Стоявший у входа парень не договорил, и Рут прошла мимо.
   Она не обратила на него никакого  внимания.  Безмозглый  тупица.  Что  он
может понимать? У телефона-автомата Рут остановилась,  перевела  дух.  Дарио
Сантанджело крепким сном спал в ее постели. Сал была уверена,  что  они  обе
сидят на мешке с сокровищем; у Рут хватало мозгов  сообразить,  что  это  не
совсем так. Никогда не путайся под ногами у  шишек,  если  хочешь  выжить  в
большом городе. Временами Сал тоже превращалась в безмозглую тупицу.
   Из кошелька Рут извлекла несколько монет и принялась набирать номер.
   - Виктор, - прошептала она в трубку, -  это  Рути.  Хочу  попросить  тебя
помочь мне в одном деле...
   При дневном  свете  улица  показалась  совсем  незнакомой.  Однако  Кэрри
разыскала все же мясной рынок  и  встала  неподалеку  от  входа,  вздрагивая
всякий раз, когда кто-то проходил мимо ближе, чем в ярде от нее.
   Зрачки ее глаз метались то вправо, то влево, с  тревогой  фиксируя  лица,
походки, манеру держать себя. Кто посмел, черт возьми, подвергнуть  ее  этой
пытке? Она уничтожит их. Как только в  руках  у  нее  появится  оружие,  она
уничтожит их.
   На автомобили Кэрри не смотрела, поэтому и не обратила внимания на  белый
"форд",  остановившийся  перед  входом  на  рынок.  Она  даже  не   услышала
собственного имени, когда его кто-то выкрикнул.  Второй  окрик  заставил  ее
все-таки повернуть голову к машине. Медленным шагом Кэрри направилась к ней.
   Силуэт сидевшего за рулем человека было почти невозможно различить сквозь
затемненные стекла.
   - Кто ты такой? - свистящим шепотом спросила Кэрри.
   Распахнулась задняя дверца.
   - Садись, - услышала она тот же голос, что и в  телефонной  трубке.  -  И
быстрее, пожалуйста.
   Боджи не умолкал в течение часа. Тот самый Боджи,  которому  было  трудно
произнести два предложения сразу.
   Не прерывая, Лаки слушала его повествование, излагаемое  ровным,  начисто
лишенным каких-либо интонаций, голосом. И верила  каждому  слову.  Ей  Боджи
никогда не стал бы лгать - зачем? Слушая, она ощущала, как  в  пей  начинает
подниматься ярость, холодная неукротимая ярость, загнать которую  внутрь,  и
Лаки это знала, будет уже невозможно. "Глупенькая девочка" -  так,  кажется,
сказал про нее Боджи. Ну что ж, он оказался прав. Долбаная дура.
   Они сидели в ее квартире. Лаки поднялась, подошла к столу, открыла ключом
выдвижной ящик и достала из него небольшой жестяной ящичек.  Умело  свернула
сигарету, прикурила, сделала пару глубоких  затяжек  и  передала  ее  Боджи.
Наркотик успокоил,  освежил  мозги.  Травка  вовсе  не  расслабляла  ее,  не
заставляла хихикать - нет, эффект был противоположным. Пользовалась она этим
зельем в исключительных случаях,  когда  нужно  быть  максимально  бодрой  и
собранной.
   Боджи заканчивал свой рассказ.
   Выговорившись полностью, он проницательно посмотрел на Лаки.
   - Я ведь должен был поставить тебя в известность, правда?
   - Абсолютная.
   Он энергично потянулся своим мускулистым телом.
   - Я так сразу и подумал.
   В полном молчании они докурили самокрутку, каждый размышляя о своем.
   - Как ты собираешься действовать? - решился он наконец нарушить тишину.
   - Как "черная вдова" <Самка каракурта, чей укус  смертелен.>,  -  холодно
ответила Лаки. - Беззвучно и быстро - и горе  тому,  кто  окажется  на  моем
пути.

ПЯТНИЦА, 15 ИЮЛЯ 1977 ГОДА НЬЮ-ЙОРК ДЕНЬ

   - Так вот, - Джино просиял, - Энцо, друг мой, я готов держать  пари,  что
ты уже и не чаял сидеть здесь, у Риккадди, вместе со мной в  окружении  всех
наших верных соратников.
   - Джино, дружище! Каждый день твоего столь долгого отсутствия я мечтал об
этой минуте.
   - Конечно. А как же иначе? Мы же росли вместе, мы вместе держали за  яйца
весь мир, помогая друг другу чем могли. - Джино поднял свой бокал. - Были  у
нас с тобой и разногласия, но нам всегда удавалось найти общий язык.  Я  пью
за нас, Энцо, - за тебя и за себя. Мы - два старых боевых коня, доживших  до
сегодняшних дней и не растерявших своего достоинства и веры.
   Энцо протянул руку с бокалом, они негромко чокнулись, выпили.
   - Расскажи мне, - буднично обратился к нему Джино, - во что это ты вложил
мои деньги из "Маджириано"?
   - А. - Энцо внимательно  рассматривал  свои  короткие,  хорошо  ухоженные
ногти. - Я рад, что ты задал мне этот вопрос. Ты  вернулся  так  неожиданно,
для всех нас это стало просто сюрпризом. В данную минуту я не готов - мне бы
хотелось показать тебе бумаги,  цифры...  Я  приготовил  для  тебя  отличный
подарок.
   - Чем же он так хорош? - вкрадчиво спросил Джино.
   - Увидишь. Где-нибудь на этой неделе я тебе все покажу.
   - Ладно, ладно. - Джино  вертел  в  руках  вилку  с  намотанными  на  нее
спагетти. - Я ценю все, что ты для  меня  сделал,  Энцо.  Помощь  в  Вегасе,
поддержку Лаки - я знаю, ты был ей вместо отца.
   Энцо улыбнулся. Зубы его были в отвратительном состоянии - он так  боялся
идти к дантисту, что в конце концов у него их почти не осталось.
   - Она - настоящая Сантанджело, Джино. Ты должен ею гордиться.
   - Так я и делаю, Энцо, так я и делаю. Но давай  не  будем  забывать,  что
она, ко всему прочему, еще  и  женщина,  слабый  пол.  К  сожалению,  всегда
найдется кто-нибудь, чтобы воспользоваться этим...
   Правый глаз Энцо сверкнул - такое уж  у  него  свойство,  -  предупреждая
собеседника о том, что Боннатти собирается сейчас солгать.
   - Никто не посмеет попытаться обмануть Лаки, пока я рядом. Никто.
   - Конечно, мой дорогой друг, конечно, пока ты рядом, я знаю, ты поступишь
так же, как поступил бы и я, в случае чего. Ты растопчешь наглеца  ногами  -
как козявку, как червяка. Я прав?
   Энцо молчал и смотрел на Джино. Джино - на Энцо.
   - Завтра, - медленно проговорил Джино, - я приму меры  к  тому,  чтобы  в
моих отелях работали мои люди. -  Он  осторожно  потер  старый  шрам.  -  Ты
прикажешь своим парням не выступать. Давай проделаем все гладко и побыстрее.
Какой смысл ждать - а, друг мой? А?
   Кэрри не узнала пожилую женщину, сидевшую за рулем белого "кадиллака", но
тут же быстро скользнула на заднее  сиденье  машины.  В  конце  концов,  для
этого-то она и приехала в Гарлем - чтобы все узнать.
   В машине на полную мощность работал кондиционер,  от  затемненных  стекол
царил странный полумрак.
   Как  только  Кэрри  уселась,  автомобиль  резко  взял  с  места.  Нервное
напряжение  давало  о  себе  знать  мельчайшими  бисеринками   пота.   Кэрри
чувствовала, как становятся  влажными  ладони,  подмышки,  бедра.  Однако  в
голосе, когда она заговорила, колебаний не слышалось.
   - Кто ты? - повторила она свой вопрос. - Что тебе нужно?
   Женщина рассмеялась неожиданно печальным смехом. Она была толстой, одетой
в немыслимый белый наряд, нервные жирные пальцы унизаны кольцами. Ее  ничуть
не красили огромные, в белой оправе, солнечные очки, крашеные черные волосы,
высоко подобранные на испанский манер, и до неприличия яркая губная  помада.
Оливкового цвета кожа покрыта морщинами и пигментными пятнами, щеки  обвисли
складками. От нее пахло сладковатыми духами, вызывавшими у Кэрри тошноту.
   - Не помнишь меня? - проговорила женщина раздельным шепотом.
   - Я тебя не знаю, - с отчаянием ответила Кэрри. - Ради Бога,  скажи  мне,
чего ты хочешь. У меня не так много денег, но...
   - Ха! У нее не так много денег! Да ты посмотри на  себя,  милочка,  -  от
тебя же смердит деньгами!
   - Сколько ты хочешь?
   - Мне не нужны твои деньги. - Голос женщины смягчился. - Маленький Стивен
уже вырос и превратился в красавца-мужчину?
   - Что тебе известно о Стивене? - С тревогой повернулась к ней Кэрри.
   - Я его помню, а ты меня - нет.
   В голосе ее прозвучала какая-то нота... Память Кэрри напряженно работала.
Акцент - что-то знакомое в ее акценте...
   - Я любила его, он был и моим сыном тоже. А когда ты убежала от меня,  ты
забрала с собой и маленького Стиви. - Женщина устало вздохнула. -  Но  я  не
виню тебя, Кэрри, я тебя  не  виню.  Тебе  это  принесло  пользу,  ты  стала
настоящей дамой, ты...
   - Сьюзита? - не веря себе, в изумлении прошептала Кэрри. - Сьюзита?
   Женщина ухмыльнулась.
   - Конечно, я немножко разжирела, немножко постарела. Это для  тебя  время
остановилось. А я, - она пожала плечами, - я всю свою жизнь работаю.
   Кэрри почувствовала, что вот-вот расплачется. Эта отвратительная толстуха
не может быть Сьюзитой -  молодой  Сьюзитой,  за  чье  гибкое  тело  мужчины
вступали в драки. Как же жестока судьба.
   - Я вызвала тебя совсем не для того, чтобы шантажировать, - скороговоркой
произнесла Сьюзита. - Хотя тебе и могло так показаться.
   Кэрри смешалась, в голове ее беспорядочно мелькали мысли.
   - А зачем? После стольких лет? Как ты нашла меня?
   - Я никогда и не теряла тебя, милочка, - невозмутимо ответила Сьюзита.  -
Я шла за тобой всю жизнь - сразу же после того, как  увидела  твое  фото  на
обложке журнала, года через два после того, как  ты  ушла.  Я  обрадовалась,
когда узнала, что ты порвала с прошлым. Немногим удавалось уйти от Боннатти,
очень немногим...
   Боннатти. Это  имя  принесло  с  собой  тяжелые,  жестокие  воспоминания.
Боннатти всегда относился к ней, как к мебели - столу, стулу, дверной ручке,
как к неодушевленному предмету, с которым от скуки можно поиграть.
   Боннатти. Хозяин. Окружающие для него всегда были чем-то вроде грязи.
   - Сьюзита, - грустно сказала она, - последние несколько дней я  благодаря
тебе живу в настоящем аду. В среду вечером я была у входа на  рынок.  Ты  не
пришла. Я ждала тебя. Потом на  меня  напали...  Я  была  арестована..,  это
какой-то кошмар. Прошу тебя, скажи, чего ты от меня хочешь,  и  позволь  мне
дальше жить моей жизнью.
   - Да, конечно, я все понимаю.  Теперь  между  тобой  и  мной  нет  ничего
общего. Ты - леди,  я  -  шлюха,  хозяйка  публичного  дома,  принадлежащего
Боннатти. С чего бы это тебе захотелось якшаться со мной?
   - Заклинаю тебя! - Кэрри готова была сорваться.  -  Скажи  мне,  чего  ты
хочешь.
   Сьюзита полюбовалась своими кольцами.
   - Я хочу предупредить тебя, вот и все.
   - Предупредить меня?
   - Да. О расследовании по делу Боннатти.
   - О каком расследовании?
   Сьюзита приподняла солнечные очки и с  недоверием  воззрилась  на  Кэрри.
Глаза ее блеснули поразительно живым блеском на поблекшей уже сероватой коже
лица.
   - О расследовании, проводимом твоим сыном. Кэрри  как  током  ударило.  О
расследовании, проводимом твоим сыном. Она  знала,  что  Стивен  над  чем-то
работает, но из соображений безопасности он никогда не упоминал ничьих имен.
Он не доверял никому. Даже Джерри ничего не знал.
   - Тебе это неизвестно, - констатировала Сьюзита. Она отрицательно качнула
головой.
   - Вот дерьмо! - воскликнула Сьюзита. - Да-а, но Боннатти в курсе.., и  он
ничуть не взволнован.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Не я одна шла за тобой все эти годы. В горле у Кэрри стоял тугой комок.
   - Боннатти знает, чей