. "Атака языка" это называется. Поп-
робуй-ка.
     Попробовал Генка - маленько получилось.
     Потом стало получаться лучше.
     Всякие сигналы показывал дядя Алексей, только один никогда не иг-
рал. Насвистит его, напо„т тихонько, а на трубе не играет.
     - Если этот сигнал затрубить, тут, Генка, такое дело начн„тся.

     И  вс„ же пришлось.
     Как-то сидели  Генка и дядя Алексей в казарменной капт„рке.  Тихо
было, дождик моросил за окном. И вдруг затопали ноги, зашумели голоса.
Молоденький  красноармеец  забежал  в  капт„рку,  покосился  на Генку,
что-то на ухо шепнул дяде Алексею.  Дядя Алексей встал.  Генку взял за
плечо.
     - Беги-ка, братец, домой. Дело серьезное.
     Прихватил трубу и вышел.
     И тут же дон„сся со двора сигнал.  Тот самый - прерывистый и нес-
покойный.
     Не успел Генка домой убежать.  Да и не хотел. Выскочил на крыльцо
и  смотрел с тревогой,  как строится в длинные шеренги полк.  Штыки да
шлемы.  Могучая сила, как стена. Вот уже и дяди Алексея не видать: за-
терялся в рядах. Вышли на середину двора командиры.
     - По-олк! Нале-е. во! Шагом марш!
     И пошли, ухая подм„тками по брусчатке, рота за ротой. Исчезали за
широкой каменной аркой.  И остались только несколько человек во  дворе
да часовой.
     - Куда они? - спросил Генка у часового.
     - Банда объявилась. Беляки недорезанные.
     Ш„л Генка домой, а в ушах у него вс„ повторялся тревожный сигнал.
     Какая же сила в трубе горниста! Заиграл - и встали железным стро-
ем тысячи товарищей. Кто их победит, кто сломит?


                                  4

     Полк не вернулся в казармы.  На его место пришла другая часть.  С
пушками и оркестром.  Мальчишки бегали туда каждый день. Бориска, вос-
торженно хлопая ресницами и путаясь в словах,  рассказывал про большие
орудия, сверкающие трубы музыкантов и вороную лошадь командира.
     Но Генка больше не ходил в казармы. Вс„ равно дяди Алексея там не
было.  Да и времени не стало. Устроили Генку вс„-таки в слесарные мас-
терские.
     - Слесарем будешь,  рабочим человеком,  - говорили  Генке  отцовы
друзья.
     Рабочим - это хорошо.  Только слова словами,  а оказалось вс„  не
так.  Делу никто не учит, а только слышишь: "Генка, слетай в цех, мас-
тера кликни!..  Генка,  отнеси бумаги в контору. Генка, помоги инстру-
менты прибрать!"
     Генка не отказывался,  но досада его брала: разве при такой жизни
ремеслу научишься? Ну, а с другой стороны, жаловаться как-то неудобно.
Никто не обижает,  а к делу не пристраивают,  потому что  жалеют:  мал
ещ„.
     Наконец взял его в ученики слесарь Козельский,  Степан  Казимиро-
вич. Высокий, узкогрудый, желтолицый. Кашляет вс„ время. И не пойм„шь:
сердитый или добрый.  Если Генка неправильно держит напильник,  Степан
Казимирович ничего не скажет,  а молча возьмет и вложит в Генкины руки
инструмент как надо.  Глядишь,  через две минуты у Генки опять вс„  не
так получается.  Тут бы Степану Казимировичу хоть слегка рассердиться,
а он опять подойд„т и давай снова вс„ молча  показывать.  Потом  рядом
постоит, посмотрит, вот и вс„. И кажется Генке, что Козельский недово-
лен. Один раз Генка не выдержал:
     - Вы,  Степан  Казимирович,  будто сердитесь вс„ время и молчите.
Лучше бы уж обругали, что ли.
     Степан Казимирович хмыкнул в усы, покашлял и тихо сказал:
     - Чего же мне на тебя сердиться,  хлопец. Ты - старательный. Беда
только,  что не туда тво„ старание ид„т. Я понимаю так, что место тво„
в школе, а не здесь.
     Это он, Степан Казимирович, наверно, прив„л однажды в цех кругло-
лицего веснушчатого парня в полинялой  гимнаст„рке  и  с  командирскои
сумкой на плече.
     - Здравствуйте,  товарищи,  - сказал парень и стрельнул  вес„лыми
глазами в Генкину сторону. - Дошли до нас такие слухи, что среди пожи-
лого народа завелось у вас молодое пополнение.  Что же вы от нас моло-
дой рабочий класс прячете?
     - Вон он, твой молодой класс, - проворчал бородатый слесарь Васи-
лий Ефимыч. - Пилку мне поломал, ч„ртова душа. На две минуты одолжил -
и конченое дело.
     - Ты,  Ефимыч,  из-за этой пилки мальца запилишь совсем, - сказал
Степан Казимирович.
     - Не пилку мне жалко,  а то,  что у нонешних молодых аккуратности
ни на грош.
     - Как  это  "аккуратности ни на грош"?  - шутливо рассердился па-
рень. - В этом мы разбер„мся. А ну, товарищ Гена, айда на крыльцо, по-
говорим.
     На крыльце он сразу посерьезнел.
     - В общем,  так.  Зовут меня Анатолий, фамилия Суровкин. Я из ок-
ружкома комсомола. Слыхал про комсомол?
     Генка даже обиделся:
     - Как не слыхать! Я же не из дикого леса.
     - Ну,  а чего же ни разу к нам в клуб не заш„л?  Это же недалеко,
на Пушкинской.
     Генка чуть покраснел:
     - Да.  Все говорят:  мал,  мал. Надоело. Думал, не пустят. А что,
примете в комсомол, если приду?
     Толя засмеялся:
     - Ты больно скорый. Приходи, посмотрим. Ты кем в жизни быть соби-
раешься?
     Генка знал - кем.  Хотел он быть боевым трубачом.  Но говорить об
этом никому не решался.  Стеснялся как-то свою мечту открывать. Вздох-
нул он, поднял на Толю Суровкина глаза и сказал:
     - Красным командиром.
     Он не обманул. Ведь трубач - тоже командир. Ведь он зов„т в поход
и в атаку, он играет тревогу, если грозят враги.
     - Ну что же, - сказал Толя. - Это самое правильное дело. Команди-
ры нам как раз и нужны.

     Это удивительное и радостное чувство - быть равным среди  равных,
своим  среди своих!  Никто здесь не вспоминал,  что Генка меньше всех.
Он,  как и остальные, бежал работать на железнодорожную станцию, когда
объявляли  субботник,  вместе  со всеми сидел над стенгазетой "Красный
луч" и, так же как остальные, пел боевые комсомольские песни. И только
один раз Генке напомнили,  что он маленький,  да и то не зря.  Когда в
лесу учились стрелять из винтовок. Юра Боровикин, секретарь окружкома,
сказал:
     - Приклад прижимай покрепче,  да сам пузом к земле прижимайся,  а
то гляди, отдача сильная, назад уедешь.
     Юра Боровикин и Толя Суровкин были друзья.  Всегда вместе.  И  за
столом сидели вместе,  когда Генку принимали в комсомол.  Собрание уже
проголосовало,  чтобы Генку принять,  и бояться вроде было нечего,  но
Генка вс„ равно волновался. Вместе с Толей и Юрой был ещ„ один парень,
суровый на вид незнакомый. Его Генка побаивался.
     - Это и есть ваш "командир"? - спросил парень.
     - Он и есть.
     - Маловат вроде.
     - Для нового дела в самый раз, - сказал Юра.
     - Гена - человек серь„зный, работать умеет, - сказал Толя.
     - Кто такие пионеры, знаешь? - спросил незнакомый парень.
     Месяца два  назад Генка ответил бы,  что пионеры - это охотники и
путешественники, которые открывали для переселенцев дикий американский
Запад.  Про это книжка писателя Фенимора Купера есть. Но недаром Генка
ходил в комсомольский клуб. Теперь во многом разбирается.
     - Пионеры - это юные коммунисты. Есть в Москве такие отряды.
     - Есть в Москве. И ещ„ кое-где есть. А надо, чтобы во всей стране
были. Понимаешь?
     - Понимаю, - сказал Генка.
     - Ну вот. А каждому отряду нужны командиры. Где их взять?
     - В Красной Армии?
     - Нет,  брат.  Красноармейские  командиры у себя в полках и ротах
нужны. А пионерам надо своих, ребячьих. Значит, нам самим их учить на-
до.  Вот  и собираем мы сейчас первый пионерский отряд.  Командирский.
Научатся ребята в н„м пионерским делам и будут потом сами  командовать
отрядами. Ясно?
     - Ясно, - сказал Генка.


                                  5

     Разные собрались в отряде ребята. Такие же, как Генка и помладше.
И постарше были. Незнакомые и знакомые - из тех,, что жили неподал„ку.
Среди знакомых - тоже разные. Хороший приятель Саня Черноскатов и дав-
ний недруг Л„нька Голомштейн. С Л„нькой они, когда поменьше были, дра-
лись чуть не каждый день: не нравилась маленькому Генке Л„нькина длин-
ная шинель и гимназическая фуражка блином.  Да и  потом  Генка,  когда
постарше  стал,  косо  поглядывал на бывшего гимназистика:  буржуй ка-
кой-то, на скрипке играть учится.
     Ну, а если разобраться,  то какой Л„нька буржуй? Отец его чуть ли
не подмастерьем работал у ювелира Хризанова.  Сына всякими правдами  и
неправдами в гимназию определил.  А на скрипке у них дома все играют -
это ещ„ от деда ихнего повелось. Поглядели бывшие враги друг на друга.
     - Здравствуй, Гена.
     - Здорово,  Л„нь.
     И засмеялись.
     Общее теперь у них дело. У обоих красные галстуки.
     Генку выбрали командиром звена: комсомолец и рабочую закалку име-
ет.  Набралось в звене девять человек: Саня Черноскатов, Петька Бубен-
чиков,  Леня Голомштейн, Вит„к Панькин, что по соседству с Генкой жил,
да еще несколько ребят.
     А звеньев  в  отряде  - чуть ли не десяток.  Когда выстроились во
дворе комсомольского клуба,  Генка даже глазам  не  поверил:  "Ух  ты,
сколько нас!"
     А Юра Боровикин, которого назначили вожатым, сказал;
     - Нас,  товарищи,  пока ещ„ очень мало. Мало, ребята. Посмотрите,
сколько ребятишек у нас в городе,  сколько на вс„м  Урале.  На  каждой
улице ватага,  друзья-приятели. А как они живут, что могут? Ну, в чижа
играют да в разбойников. На пруд купаться бегают да из луков по грачам
стреляют.  А они ведь ребята замечательные. Все они про революцию зна-
ют,  все за Советскую власть.  Есть, конечно, буржуйские да купеческие
детки,  но про них мы пока не говорим.  Про тех речь ид„т, у кого отцы
на заводах работают,  у кого с колчаковцами воевали,  нашу  республику
отстаивали. Разве эти ребята не хотят помочь Советской власти?
     - Хотят! - выдохнул строй.
     - Хотят, да толком не знают как. Потому что беганьем по улицам да
игрушками революции не поможешь. Нужны красные отряды пролетарских ре-
бят. Чтобы вместе со старшими наше боевое дело отстаивали. Ясно?
     - Ясно!
     - Вы сейчас - один отряд. А потом каждый из вас станет вожатым. И
будет не один отряд, а сотня. Сотня только в нашем городе. А по стране
зашагают тысячи и тысячи отрядов.

     Ничего особенного не было в тот день, но запомнился Генке залитый
мартовским солнцем двор,  тополя с грачами и летящие тени  облаков.  И
ребята,  стоявшие тесным, еще неровным строем. Без формы, без знамени,
без барабанов.
     Потом появилась и форма,  и знамя вручили в окружкоме.  И два ма-
леньких военных барабана прин„с откуда-то Юра.  Санька  Черноскатов  и
Петька  Бубенчиков  вмиг напросились в барабанщики.  Генка так не умел
впер„д всех вылезать. Да и не хотелось ему барабанщиком быть. Вот если
бы трубачом.
     Дел в отряде было выше головы.  Неграмотных рабочих  с  лесопилки
надо  грамоте  научить.  Газету  надо  к пасхе выпустить против попов.
Представление про революцию для окрестных ребятишек  устроить  -  тоже
важное дело.  Строем ходить надо научиться так,  чтобы все завидовали,
чтобы всем захотелось в пионеры. А когда все на субботник идут, отста-
вать ведь тоже не годится.
     С фабрики Генка уш„л. Юра Боровикин ему сказал:
     - С осени в школу пойд„шь.  А пока сам за книжками посиди. До ле-
та. А летом, брат, будет одно дело.

     Летом окружком  решил  организовать  для отряда лагерь - походную
школу будущих пионерских командиров. Достали несколько старых палаток,
два котла,  чтобы в лесу обеды варить.  Старую шлюпку где-то для ребят
раздобыли комсомольцы.  Мальчишкам уже снились синие вечера у озера  и
жаркие костры...
     Наступил последний вечер перед отъездом в лагерь. Генка забежал в
клуб, чтобы проверить ещ„ раз, хорошо ли уложена палатка его звена, не
забыл ли кто-нибудь принести из дома миску,  кружку и ложку, у всех ли
упакованы как надо заплечные мешки.
     В клубе было пусто.  Пионерская комната оказалась заперта.  Генка
нащупал в тайничке у косяка ключ, открыл дверь. Щ„лкнул выключателем.
     Вс„ имущество  было сложено в одном углу и укрыто брезентом.  Где
же тут мешки и палатки третьего звена?
     Генка откинул  край брезента.  Поверх палаточных тюков и св„ртков
из мешковины тускло блеснула медь.
     Трубы!
     Откуда?
     Генка встал  на  колени,  осторожно взял в руки горн.  Такой же в
точности, как у дяди Алексея. И мундштук не вынут.
     Наверно, Юра достал трубы совсем недавно. И ничего не сказал. Кто
же будет горнистом?
     Если бы догадались дать трубу Генке! А как догадаются? Ведь никто
же не знает,  что он умеет играть.  Самому попросить?  Ни за что он на
это не решится,  не получается у него так,  чтоб за себя просить.  Ещ„
скажут,  что похвастаться хочет. Вон Л„нька на скрипке играет, да и то
не хвастается.
     Генка выпрямился.  Сердце стукнуло,  но не мог он ничего с  собой
сделать.
     "Только самую малость попробую." Он прижал  к  губам  мундштук  и
взял первую ноту.
     Это был плавный и красивый сигнал "сбор командиров".
     Казалось, весь  двухэтажный дом притих от удивления.  Генка пере-
дохнул, положил трубу под брезент, прислушался. Где-то в коридоре раз-
дались шаги.  Генка запер дверь, спрятал ключ. И сбежал по лестнице на
улицу.


                                  6

     Спит лагерь.  Тихо дышат в палатках мальчишки. Дышит в кустах ве-
тер, чуть слышно. Колыхн„т кусты и замр„т. Небо стало темнее, разгоре-
лись зв„зды. Вода потускнела и теперь едва заметна меж стволов. По но-
гам тянет холодок, и плечам зябко. Курточку бы взять в палатке, да как
уйд„шь с поста?
     Опять колыхнулся в листьях ветер. Раз, второй. А может, это шаги?
Похоже. Точно!
     - Стой? Кто ид„т?
     Винтовку с плеча на руку, затвор на себя!
     - Свои, смена! Старший вожатый и пионер Черноскатов!
     - Ой, Юра! Я не узнал. Ты так незаметно подош„л.
     Новый часовой Саня Черноскатов передернул  плечами  -  прохладно.
Зевнул, проверил винтовку. Спросил небрежно:
     - Вс„ тихо?
     - Вроде бы.
     - Иди спать,  - сказал Генке Юра. - На рассвете разбужу. Есть для
тебя ещ„ одно дело.
     - Какое, Юра?
     - Спи. Утром узнаешь.
     Генка забрался в темноту и тепло сонной палатки,  втиснулся неиз-
вестно между кем,  натянул на ноги край чужого одеяла и мгновенно зас-
нул.
     - Гена, вставай.
     - Чего?
     - Поднимись. Дело есть.
     - Ты же говорил: на рассвете.
     - Уже и так рассвет. Самый настоящий. Давай, Гена.
     По„живаясь и зевая. Генка выбрался из палатки. Во всех жилах сто-
нала  усталость.  - Небо над головой было серым.  Росистая трава будто
мокрыми пальцами хватала за ноги. Пахло гарью погасшего костра.
     Генка повернулся  к озеру.  Косматые пряди тумана лежали на воде.
Вдали, где был город, алели облака и золотисто светился горизонт.
     Юра скрылся в командирской палатке, крикнул оттуда:
     - Иди сюда!
     "Что у него за дело?" - подумал Генка, хотел нырнуть под брезент,
по Юра уже сам вышел навстречу. И держал в руках трубу.
     - Возьми,  Генка.  Сыграй,  как только солнце покажется.  Пусть в
первое утро лагерь встанет вместе с солнцем. Да не отказывайся, я ведь
знаю, что ты умеешь. Я тогда вечером в клубе слышал, как ты играл.
     Генка не отказывался. Потому что вс„ было правильно. Он очень хо-
тел стать трубачом, и вот - пришло время.
     Генка вздохнул глубоко,  улыбнулся и взял холодный, чуть запотев-
ший горн в вытянутые руки. Шепотом спросил
     - А что играть? Какой сигнал?
     - А это уж сам смотри. Я ведь в такой музыке ещ„ не научился раз-
бираться.
     Генка вышел к озеру. Туман был как мохнатые гривы лошадей. Вспом-
нились Генке всадники и трубачи из книжек. Вспомнился дядя Алексей - в
одной руке винтовка, в другой труба. И полк, уходящий на бой.
     Генка ждал. И когда появился над огненным облаком малиновый крае-
шек солнца, он вскинул горн и заиграл тот самый сигнал: тревога!
     Сначала он играл хрипловато, а потом вс„ чище и звонче.
     Вставай, товарищ! Время такое - неспокойное! Много дел, много бо-
„в впереди! Недаром у нас настоящие винтовки. Вставай.
     Было лето двадцать третьего года. Над Уралом, над синими хребтами
и светлыми оз„рами впервые летел сигнал пионерского горна.


                                                  Владислав Крапивин

                          ШТУРМАН КОНОПЛ‚В

                               Рассказ



     За окном был двор и горячие от солнца  гаражи.  За  гаражами  -
улица.  За  улицей  - тополя.  Среди тополей виднелась озерная вода:
местами - серая,  местами - блестящая  от  полуденных  лучей.  Озеро
страдало от жары и безветрия.
     Над тополями белела треугольная верхушка паруса.  Сер„жа  знал,
что  это  яхта класса "финн",  гоночный швертбот-одиночка заводского
яхтклуба. Рулевого с "финна" звали Саша Мартынчук. Сер„жа и еще двое
ребят  из  морского  пионерского отряда "Варяг" позавчера гонялись с
этим Сашей на своем швертботе "Четыре ветра" от острова  Петушок  до
водного стадиона.  Сперва "финн" ушел далеко вперед, но ребята сбро-
сили стаксель и подняли прямой парус брифок и летучий кливер.  У са-
мого финиша они обошли Мартынчука, и Сер„жа показал ему с кормы кон-
чик пенькового троса...
     Сейчас "финн"  еле  движется.  Никакого удовольствия ходить под
парусом в такую погоду.
     Впрочем, торчать  на  вахте  в  кают-компании  отряда - тоже не
очень большая радость. Ребята купаются или жарятся на песке - животы
кверху.  Своего  помощника  Владика Стрельцова Сер„жа отпустил:  все
равно на вахте делать нечего,  пусть малек  гуляет.
     Скучно.
     Сер„жа расстелил на штурманском столе карту  Балтийского  побе-
режья, взял параллельную линейку. Но заниматься не хотелось. Карта с
четкими квадратами меркаторской сетки, с разноцветными колечками ма-
яков и цифрами глубин была знакома,  и задачи по прокладке курса уже
не вызывали интереса. Все это Сер„жа изучил еще прошлой зимой. Неда-
ром же  у  него на форменной рубашке две золотых полоски под якорем:
штурманский шеврон.  Штурман пионерской парусной флотилии Сергей Ко-
нопл„в...
     Штурманское звание заслужить не просто.  Мало тут в картах раз-
бираться и задачи решать,  мало уметь управляться с компасом и пару-
сами.  Надо, чтобы вообще... Ну, как это сказать? Надо, чтобы ребята
знали: такой человек не подведет.

     Что ж. Сер„жка и не подводил. Он второклассником был, октябрен-
ком еще, когда его взяли в отряд. Совет дружины в школе ворчал слег-
ка: непорядок,  мол,  отряд-то пионерский.  Ну, только это все же не
обычный отряд,  как в каком-нибудь пятом "А" или  четвертом  "Б",  а
морской, сводный.  И  вожатый у него не какой-нибудь восьмиклассник,
который без классной руководительницы боится лишний шаг ступить,  а
Валерий Васильевич Стронский.  Аспирант университета, почти кандидат
педагогических наук.  Чемпион области по  стрельбе  из  пистолета  и
спортсмен-парусник. Командир флотилии.
     Он сказал совету дружины:
     - Люди,  не будьте бюрократами. Мы должны воспитывать октябрят?
Должны. Кроме того, отряду нужен хороший барабанщик.
     А барабанщиком Сер„жка уже тогда был настоящим. Сейчас у Сер„ж-
ки на околыше черного морского берета четыре  золотистых  звездочки:
четыре  года  он в морском отряде.  И не расстается с барабаном.  На
красном,  облупленном кое-где барабанном ободе выцарапано "СК".  Это
чтобы  другой барабанщик - Вовка Голосов - не перепутал инструменты.
Сам-то Сергей никогда не перепутает.
     Каждую неделю,  в среду, в семь вечера, на отрядной линейке Се-
режа и Вовка выбивают торжественный марш, двигаясь навстречу знамен-
ной группе. Потом они разворачиваются и выводят знаменосцев и ассис-
тентов на правый фланг.  Отточены движения,  отмерены шаги,  палочки
будто  сами собой скачут в дробном ритме.  Другое дело,  когда идешь
впереди отряда по городу. Шагай да не сбивайся! За тобой сорок чело-
век, и вся улица смотрит на тебя.
     Сер„жа вспомнил Ригу.  Странный, так и не узнанный до конца го-
род.  Высокие башни с флюгерами и мачты парусных баркентин.  По ста-
ринным улицам шагали к памятнику Ленину