ка.
- Я пока чай поставлю.
     Дядя Витя снял с пояса тяжелый охотничий нож.
     - Возьми. На всякий случай.
     - Зачем?
     - Ты же остаешься часовым.  Кстати, надеюсь, ты не заснешь. Ча-
совому, сам знаешь, спать никак нельзя.
     - Ладно, - сказал Володька.
     Дядя Витя и Потапов ушли, а он повесил нож на ремешок и вытянул
клинок  из чехла.  Лезвие было широким и кривым,  как у самурайского
меча.  На металле дрожали оранжевые змейки отблесков. Володька пере-
рубил ножом несколько веток,  бросил в костер, повесил над огнем ве-
дерко с водой и снова лег, развернув на траве одеяло.
     Он лежал  и  думал о том,  что небо совсем черное,  но деревья,
обступившие поляну,  еще чернее. Их вершины хорошо различимы на этом
небе.  Все верхушки острые, но сразу видно, где сосна, а где ель или
береза.
     Вершины стали медленно кружиться над ним. "Но-но, - строго ска-
зал Володька.  - Не дурачьтесь.  Часовые не спят, Путешественники не
плачут,  деревья не танцуют. Они стоят и сторожат поляны". Он повер-
нулся на бок и стал смотреть в огонь.  Огонь был очень ярким,  и Во-
лодька опустил веки. И тут он услышал шаги дяди Вити и Потапова.
     Появилась у Володьки веселая мысль: притвориться, будто спит. А
потом,  когда  дядя Витя скажет что-нибудь о беспечном часовом,  Во-
лодька вскочит и завопит: "Руки вверх!"
     Они подошли, беседуя вполголоса, и сначала Володька не разобрал
слов. Но скоро понял, что говорят о нем.
     - Ладно, пусть спит, - с привычной усмешкой сказал дядя Витя. -
Замотался. Укачало, наверно, в машине.
     - Зря ты его взял, - заметил Потапов. - Замучается. Слабоват он
у тебя...
     - И телом, и духом, - согласился дядя Витя. Но жестковато доба-
вил: - Ничего. Сделаем покрепче. А то у родителей живет, как в аква-
риуме. В Крым не взяли, боятся, что перемена климата повредит... Мне
в его годы никакие перемены не вредили... Володька, спишь?
     Он не откликнулся, чтобы не вступать в неприятный разговор.
     - Спит,  - сказал Потапов. Давай еще по одной. У меня во фляжке
есть. И на боковую...
     - А чай?
     - Да аллах с ним. Сними, чтоб не выкипел.
     Они звякнули алюминиевыми стаканчиками. Потом дядя Витя подошел
к  Володьке,  сунул ему под голову свернутую куртку,  бросил на него
жесткий тяжелый плащ.
     Володька дышал ровно и тихо.
     - Не простынет? - спросил Потапов.
     - Да  что ты...  Тепло,  как в печке...  - Дядя Витя помолчал и
немного виновато объяснил: - Куда его было девать? Пришлось взять. А
то он из-за этой чертовой собаки совсем извелся.
     - А что с собакой?
     - Да так...  Притащил откуда-то пса. Не собака, а пугало. Жрет,
между прочим, как корова. Татьяна меня совсем заела... Ну, я с неде-
лю  терпел,  потом  сказал Андрею.  Он ее увел в карьер и хлопнул из
винтовочки...
     - Татьяну? - усмехнулся Потапов.
     - Собаку, - сказал дядя Витя и тоже засмеялся.

     "Не двигайся, - сказал себе Володька. - Теперь все равно". Он с
удивлением почувствовал, что не хочется плакать, кричать, обвинять в
предательстве.
     Дядя Витя и Потапов забрались в палатку.  Поговорили и затихли.
Донесся булькающий храп.
     Володька, не открывая глаз,  повернулся на спину.  Сейчас он не
думал о своих взрослых попутчиках. Он думал о карте.
     Стало чуть  прохладнее.  Ночь  вкусно пахла осиновыми листьями,
золой костра и близким дождем. Похоронно кричала какая-то незнакомая
птица. Дрогнул воздух: где-то в страшной дали шел тяжелый самолет.
     "А у Юрика брат - бортрадист", - неожиданно подумал Володька. И
почему-то  именно  эта  посторонняя  мысль помогла ему все решить до
конца.
     Приняв решение, он открыл глаза.
     Сквозь дымку душного неба пробивались звезды Медведицы. Володь-
ка  скользнул  глазами по краю "ковша" и увидел бледное пятнышко По-
лярной звезды. Тогда он встал, поправил пояс и застегнул куртку.
     Неслышно двигаясь, Володька взял ведро и выплеснул воду в дого-
рающее пламя.  Костер взорвался негодующим шипением.  Взметнул вихри
золы и дыма.  Но тут же огонь совсем обессилел, пробежался по пунцо-
вым головешкам и пропал. Володька ногами раскидал недогоревшие ветки
и угли. Он не боялся, что проснутся дядя Витя и Потапов. Они слишком
откровенно храпели, уверенные,что ничего не может случиться.
     Ночь стала совсем глухой,  непроглядной.  Была только темнота и
красная россыпь углей. Они горели, как непонятные письмена на черной
странице.  Словно  какой-то кроссворд,  нарисованный огненным пером.
Володька подумал, что об этом и вспомнил, что сделал еще не все.
     Он отыскал  головешку покрупнее и при ее свете содрал с березо-
вого кругляка полоску коры. Кончиком ножа, на котором сидела рубино-
вая искра, он нацарапал на бересте:

                        Я УШЕЛ СОВСЕМ

     Подумал и добавил:

                          В КРЮКОВО

     Он был уверен, что прежде, чем поднимется шум и перекроют доро-
ги, попутный грузовик домчит его до дальней стройки.
     Потом Володька ножом пригвоздил записку к пню,  сбросил с пояса
ножны,  отвернулся от углей и стал смотреть на север, где была доро-
га. Сначала в глазах плясали зеленые горошины, затем спустилась тем-
нота. И наконец из ночи смутно выступили березовые стволы.
     Тогда, словно  в  темные,  но знакомые сени,  Володька шагнул в
лес.





                                                  Владислав Крапивин


                         СНЕЖНАЯ ОБСЕРВАТОРИЯ

                               Рассказ

     Тихо в комнате. Слабо горит настольная лампочка. Андрейка лежит в
кровати,  натянув одеяло  до  подбородка,  и  смотрит  в  окно.  Мороз
протянул  по  стеклу  цепкие  щупальца  узора.  Лишь в середине стекла
осталось  маленькое  т„мное  окошко,  и  в  н„м  переливается  вес„лая
зв„здочка.
     Потом небо  за  окном  чуть-чуть  светлеет,  в  узоре  вспыхивают
зеленоватые искры, и Андрейка понимает, что из-за снежных туч выползла
луна...
     Если Андрейка слышит слово "луна",  он вспоминает обычную круглую
луну, плывущую среди облаков. А вот месяц - совсем не то. Месяц - луна
из сказки. У него нос картошкой, насмешливая улыбка, острый подбородок
и узкий,  свисающий впер„д колпак  с  бубенчиком...  Странная  вещь  -
слова.
     Андрейка смотрит в окно.  Зел„ные искорки в ледяном узоре блестят
вс„ ярче,  а в небе уже не одна,  а несколько зв„зд. А может быть, это
совсем не зв„зды,  а голубые снежинки с кружевными лучами? Они играют,
кружатся  в  плавном  хороводе,  и бубенчик на колпаке у месяца звенит
весело-весело...
     Только это совсем не бубенчик.  Это бренчит электрический звонок.
Звякнет два раза и замолчит. Потом опять... Так звонит лишь Павлик. Он
знает,  что Андрейкины родители ушли в кино,  а старшую сестру Лену не
разбудят,  как говорит мама,  никакие громы небесные.  Иначе бы он  не
приш„л так поздно. Андрейка учится в первом классе, а Павлик в шестом,
но они товарищи.  А перед товарищем нельзя притворяться,  что  ты  уже
спишь, и не открывать ему.
     Кутаясь в одеяло, Андрейка бред„т к двери. Павлик стоит на пороге
в пальто и шапке.
     - Есть одно важное дело,-  шепчет  он.  -  Пойд„шь  со  мной?  На
пруд...
     - Зачем?
     - Это пока тайна... По дороге расскажу.
     Андрейка вообще не против тайн.  Но сейчас... На улице холодно. А
пруд далеко, и сугробы там высоченные. А тут одевайся и шагай...
     - Ты Павлик,  всегда выдумываешь, - недовольно бормочет он и тр„т
слипающиеся  глаза.  - Вон какой мороз.  И спать хочется.  А если мама
узнает...
     - Не узнает. Мы скоро... Ну, пойд„м.
     - Не хочу.  - Андрейка зябко двигает плечами и плотней запахивает
одеяло. Павлик, прищурившись, смотрит на него.
     - Эх,  ты!  Испугался,  - говорит  он  наконец.  -  Я  думал,  ты
настоящий друг, а ты...
     - Я трус, да? - обижается Андрейка.
     - И  совсем  ты  не  трус.  Ты  просто ещ„ маленький,  - спокойно
отвечает Павлик.
     И он  уходит.  Андрейка  растерянно  смотрит  на тихо закрывшуюся
дверь. Конечно, лучше всего окликнуть Павлика, сказать, что оденется и
пойд„т с ним, но время потеряно.
     Андрейка снова  ложится.  За  окном  мигают  скучные  равнодушные
зв„зды.  Им  вс„  равно,  будет  ли теперь Павлик дружить с Андрейкой.
Хочется заплакать от обиды,  но ещ„ сильнее хочется спать,  и Андрейка
засыпает.
     Узкая, как  ниточка,  тропинка  темнела  среди  сугробов.  Павлик
пробрался  по ней на середину пруда,  к проруби,  вытащил из-за пазухи
топорик и ударил по кромке льда.  Брызнули,  сверкая в  лунном  свете,
осколки. Павлик ударил ещ„ несколько раз и отколол большой кусок льда.
он облегч„нно вздохнул и поднялся с колен.
     Голубовато искрился  снег.  Ч„рные  тени  падали от редких сосен,
замерших  на  берегу.  За  соснами  ярко  светились  оконные  квадраты
пятиэтажных корпусов, недавно выросших на окраине. Павлик поднял кусок
льда и посмотрел сквозь него на луну.  Яркий диск сразу еж скривился в
бесформенное пятно,  золотыми ручейками разбежался по ледяным изломам.
Л„д был хороший, без пузырьков.
     Павлик снова взглянул на луну простым глазом,  и она превратилась
в обычный ж„лтый круг.  Но Павлику показалось,  что он видит  покрытую
неприступными горами планету. По раскал„нным скалам хлещут метеоритные
дожди,  в ущельях лежит глухая  таинственная  мгла.  И  где-нибудь  на
уступе  голого  гранитного  склона  блестит в ярком солнце заброшенный
туда ракетой вымпел.  Добраться туда нелегко. Ноги по щиколотку вязнут
в вулканической пыли.  Солнечные лучи нагревают скафандр.  В наушниках
сквозь шум и треск космических помех  звучат  тревожные  сигналы.  Это
беспокоятся о Павлике его товарищи - Олег и Галка,  которые остались в
космол„те.
     - Вс„ в порядке,  друзья, вымпел найден! - отвечает им Павлик. Он
поднимается на вершину ут„са. Ослепительные неподвижные зв„зды горят в
бархатисто-ч„рном  небе  рядом с солнцем.  С другой стороны горизонта,
над фантастическими  нагромождениями  скал,  повис  громадный  голубой
глобус  - Земля.  Когда солнце уйд„т за рваную кромку дальнего хребта,
от Земли по склонам лунных кратеров и каменистым  равнинам  разоль„тся
синеватый свет...
     Холод, забравшийся под воротник,  заставил Павлика  вернуться  на
Землю.   Но,   шагая   домой,  мальчик  продолжал  мечтать.  Он  будет
астрол„тчиком,  в этом Павлик совершенно уверен.  Галка тоже не  хочет
отставать.  Она  даже  придумала название для своей будущей профессии:
штурман межпланетных трасс.  А Олег  ещ„  совсем  недавно  отказывался
покидать   родную   планету.   Уже  давно  он  решил  стать  капитаном
экспедиционного судна. Он хотел водить корабли вроде немагнитной шхуны
"Заря"  и  заранее  исчертил  все  карты  в  учебнике географии синими
пунктирами будущих рейсов.  Однако друзьям удалось доказать Олегу, что
если  не  на  Марсе,  так на Венере обязательно будут открыты моря,  и
капитаны окажутся там даже нужнее,  чем на Земле. И Олег согласился. В
конце концов, не расставаться же им!

     Сегодня утром Павлик,  Олег и Галка решили строить  телескоп.  Не
какую-нибудь трубку с очковыми ст„клами,  а громадный,  длиной метра в
четыре,  чтобы не только Луна,  но и все планеты  были  видны  как  на
ладони.  Три  больших листа фанеры для раздвижной трубы обещал достать
Олег.  Галка сказала,  что принес„т линзу от фильмоскопа,  нужную  для
окуляра.  Павлик же взялся сделать объектив. Он решил выточить его изо
льда  и  потом  отполировать.  Каждый,  кто  читал  книгу  Жюля  Верна
"Путешествия капитана Гаттераса",  помнит,  как доктор Клоубони разж„г
кост„р с помощью ледяной линзы.  А почему нельзя использовать такую же
линзу  для  объектива?  Только  нужно  было  торопится,  чтобы кончить
постройку,  пока не прошло новолуние.  Иначе не на чем будет проверять
телескоп. И Павлик решил не терять сегодняшний вечер.
     На улице тепло.  Пушистые хлопья медленно падают с серого неба, и
бер„зы гнутся под снежной тяжестью. Андрейка возвращается из школы. Он
ид„т  коротким  пут„м,  через  пустырь,  отдел„нный от соседнего двора
покосившимся деревянным забором.  На пустыре несколько ребят строят не
то крепость,  не то ещ„ что-то.  Андрейка замечает Павлика и Галку. Он
нерешительно подходит.  Интересно,  сердится ещ„ Павлик, или нет? Ведь
прошло уже три дня...
     Из-за круглой снежной стены появляется голова Олега. ОН скатывает
снежок и попадает им по Андрейкиной шапке. Но тому не до игры.
     - Павлик, вы чего это тут делаете? - робко заводит он разговор.
     - Прид„т время, узнаешь, - говорит Павлик. Непонятно, сердится он
или просто важничает.  Конечно, лучше всего обидеться и уйти, но очень
уж  здесь  интересно.  Над  стеной  торчит  длинная наклонная труба из
фанеры.  Вслед  за  Павликом  и  Галкой  Андрейка   проникает   внутрь
сооружения и видит, что труба держится на грубо сколоченной треноге.
     - А когда... узнаю? - снова заговаривает он.
     - Скоро,  -  отвечает Павлик,  не оборачиваясь.  Он прячет в щель
между снежными кирпичами  большую  круглую  коробку  из-под  конфет  и
говорит Галке и Олегу:
     - Запомните,  где эта штука лежит.  Только не открывайте и руками
не трогайте, иначе всс„ пропад„т. Сами понимаете...
     - Андрейке очень хочется узнать,  что за вещь спрятана в коробке,
но Павлик больше не обращает на него внимания.  Видно, он злится не на
шутку.  Понурившись,  Андрейка  бред„т  домой...   Ладно,   Павлинище.
Пожалеешь.
     Чтобы забыть о своих горестях,  Андрейка ид„т на ледяную  гору  и
катается до тех пор, пока синие сумерки не становятся совсем густыми.
     Усталый, Андрейка возвращается домой  через  пустырь.  Он  бред„т
вдоль забора и замечает, что на соседнем дворе собралась "армия" Мишки
Кобзаря.  Андрейка приникает к забору и начинает скатывать снежки.  Он
решил  подвергнуть  Мишкино  войско  обстрелу,  а  потом отступить под
покровом темноты.  Но тут к Мишке подходят  разведчики.  Они  салютуют
"полководцу"  деревянными  мечами  и  начинают  докладывать наперебой.
Слышит Андрейка сбивчивые фразы:
     - На пустыре... крепость...
     - Пушка большущая...
     - Прямо на нас... И ядра из снега. Громадные, как арбуз.
     Важно махнув рукой, Мишка останавливает их и приказывает:
     - Разведчикам отправиться в крепость противника. Узнать е„ план и
устройство пушки. Захватить все военные документы... если есть. Только
ничего не ломайте.
     Разведчики козыряют и направляются к забору.
     Андрейка вспоминает  про  круглую  коробку и во весь дух мчится к
снежному сооружению.
     Павлику снится  хороший сон.  Луна,  похожая на громадный золотой
мяч,  висит над заснеженными бер„зами.  В окнах  погасли  огни,  и  на
стенах  домов  дрожат  голубые  тени.  Павлик  ид„т по залитому лунным
светом пустырю.  Идти легко,  потому что снег не проваливается.  Белый
купол  снежной  обсерватории  блестит  вдали,  словно крыша сказочного
дворца.  Он вс„ ближе и ближе,  будто плыв„т навстречу.  Павлик входит
внутрь и оказывается в сверкающем зале.  "Как могли мы выстроить такую
громадину?" - думает он.  У  телескопа  возятся  Галка  и  Олег.  Олег
беззвучно сме„тся и кивает курчавой головой, а упрямая обычно Галка на
этот раз без всякого спора уступает Павлику место у телескопа.
     Павлик приникает к окуляру, и ночное небо вплотную придвигается к
нему. Хрустальные колючие зв„зды плавают в т„мно-синем воздухе. Иногда
они,  столкнувшись,  разбиваются, и осколки их с тихим звоном летят на
землю.  Потом в круглом поле телескопа появляется ж„лтый глаз огромной
луны.
     Но тут на голову Павлику сыплются комья снега.  Подняв  глаза  он
видит,  что  купол  в  одном  месте  провалился,  и в дыру заглядывает
Андрейка.
     - Что ты делаешь! - кричит Павлик.
     - Я не трогал руками, - отвечает Андрейка.
     Павлик открывает  глаза и вспоминает сразу,  что обсерватория ещ„
не достроена,  что скоро прид„т Олег и что  метеобюро  обещало  резкое
похолодание: значит, небо будет безоблачным.
     А Андрейка повторяет, склонившись над кроватью:
     - Я  не  трогал  руками  и  не  открывал.  Я  спрятал е„ вчера на
чердаке,  чтоб не нашли Мишкины разведчики...  Ну,  я про  ту  коробку
говорю...
     По обледенелым перекладинам лестницы они карабкаются  на  чердак.
Там  светло.  В слуховое окно падает сноп солнечных лучей.  Просторный
чердак вдоль и попер„к перегорожен внизу деревянными балками.
     - Где коробка? - нетерпеливо спрашивает Павлик.
     - Я е„ положил на  кирпич  дымохода.  Где  потеплее,  -  довольно
поясняет Андрейка. Павлик хочет рвануться впер„д, но Андрейка неуклюже
перелезает впереди через балку и загораживает дорогу. "Погибла линза",
- думает Павлик. Он вспоминает, как обт„сывал ножом грубый кусок льда,
как целых два дня полировал его, делал оправу, чтобы т„плыми руками не
попортить гладкую поверхность... Дать бы Андрейке по шее за его глупую
помощь!  А тот не торопится.  Он садится верхом на балку и  тараторит,
блестя глазами:
     - Они туда, а я коробку за пазуху, а сам в снег - бах!.. Они мимо
меня, а я сюда. Пусть ищут... боевые документы.
     Павлик, открывший  уже  рот,  чтобы  назвать  Андрейку  болваном,
молчит почему-то. Потом говорит хмуро:
     - Пошли скорее...
     Андрейка слезает  с  балки  и пробирается дальше,  но скоро снова
оборачивается и продолжает уже немного тише:
     - А здесь темнота была такая... Даже страшно стало. Ну, не то что
страшно, а так...
     Павлик невольно  вспоминает,  как прошлой зимой он с Олегом лазил
сюда,  отыскивал старые лыжи.  Стояла глухая тьма,  лишь  в  маленьком
окошке  вздрагивала  от  холода  большая  синяя  звезда.  Олег включил
фонарь,  и громадные тени заметались по чердаку.  В дальнем углу,  как
чьи-то   тусклые   глаза,  побл„скивали  шарики  на  спинке  сломанной
кровати...
     Через голову  Андрейки  Павлик видит коробку на кирпичном выступе
дымохода. Коробка совсем раскисла от воды. Теперь уже вс„ равно...
     - Ладно,  - тихо говорит он.  - Это ничего, что было страшно... Я
тоже испугался бы. А ты ведь был без фонарика.
     Андрейка счастливо сме„тся.
     - Здорово я их обдурил, верно?
     - Верно,  - говорит Павлик,  поворачивая его спиной к дымоходу. -
Пойд„м обратно. Коробка пусть лежит пока.
     - А что в ней?
     - Да  так,  ерунда...  Это  вчера  было  важно,   сегодня   можно
подождать. Я потом расскажу.
     Вдруг перекладины лестницы начинают ритмично скрипеть,  и снаружи
слышится  знакомое покашливание грозного управдома Бориса Сем„ныча.  И
что ему здесь понадобилось? Андрейка испуганно замирает.
     - Скорей,  -  шепчет  Павлик.  Он  тащит  Андрейку в другой конец
чердака. Там они через маленькое оконце выбираются на крышу.
     - Прыгай,  - приказывает Павлик. Андрейка зажмуривается и летит в
сугроб.  Он ударяется коленом о что-то тв„рдое,  скрытое  под  снегом.
Сл„зы сами закипают в глазах! Павлик падает рядом.
     - Не реви, - строго шепчет он.
     - Я  не  ревлю,  -  отвечает  Андрейка  тоже  ш„потом.  Он  снова
зажмуривается,  чтобы не было видно сл„з.  Боль проходит  медленно,  и
Андрейка держится за коленку обеими руками.
     - Павлик,  - говорит он,  не  открывая  глаз.  -  А  теперь  я...
настоящий друг?
     Сильные руки Павлика поднимают его из сугроба.
     - Настоящий, - слышит Андрейка. - Самый настоящий.


                                                  Владислав Крапивин


                             ПЕРВЫЙ ШАГ

                              Рассказ

     Холод незаметно  дышит  на автобусные окна.  Сначала на стеклах
появляются ломкие прозрачные нити,  похожие на веточки. Потом на них
вырастают узкие листики. Стеклянные "ветки" покрываются ими, как пу-
хом. И вот уже на стекле полупрозрачная лесная чаща.
     Смотреть на это интересно,  если недолго. А если долго - надое-
дает. Володя дышит на стекло и протирает его обшлагом.
     Вчера была  пасмурная оттепель,  а сегодня с утра стукнул моро-
зец,  и все