о зонту.

Лучи фонарей отражались от мокрого асфальта и высвечивали  под  зонтом
колючие белые звезды и луну.

Мальчик сошел с тротуара, чтобы взглянуть, не показалось ли за деревь-
ями огоньки трамвая.

Куда ты? Стой под нашим небом, - обеспокоенно сказал малыш.

А когда уже подходил трамвай, он спохватился:

- Я забыл бросить три копейки!

Он забыл опустить в кассу три копейки и оторвать билет,  когда ехал  в
трамвае. И никто не напомнил - трамвай был без кондуктора.

- Ерунда, - успокоил мальчик. - Сейчас поедешь и бросишь два раза. Это
ведь все равно.

- Это ведь все равно, конечно, - повторил малыш.

Мальчик помог ему взобраться на площадку вагона. Помог и пошел с оста-
новки.

Малыш хотел махнуть ему рукой. Но как? В одной руке был зонт, в другой
- посудина со сметаной.  И он просто смотрел  вслед  большому  доброму
мальчишке, который подарил ему такое удивительное небо.


Проводив малыша,  мальчик вернулся в магазин. Когда мальчик первый раз
уходил отсюда,  ему показалось, что у порогаблеснула трехкопеечная мо-
нета.  Он почему-то постеснялся поднять ее при малыше.  А три  копейки
были нужны:  ехать зайцем больше не хотелось, противно. И мальчик вер-
нулся.

Монетки у порога не было.  Мальчик хотел выйти на улицу,  но там в это
время рванул ветер и дождь приударил так, что асфальт будто закипел.

Это было слишком даже для промокшего насквозь мальчишки. Он остановил-
ся в тамбуре - в проходе,  решил переждать неожиданный дождевой шквал.
Прислонился к узкой стенке,  чтобы не мешать людям,  которые торопливо
забегали в магазин, спасаясь от потоков.

Лишь один человек не спешил. Это была довольно грузная тетя в прозрач-
ном плаще с капюшоном.  Она вошла,  заполнив собой тамбур, и останови-
лась, шумно дыша. В руке у нее была тугая кошелка, сплетенная из цвет-
ных пластмассовых полосок. Они весело блестели в свете тамбурного пла-
фона. Сверху из кошелки торчали, как зеленые фазаньи хвосты, пучки лу-
ка.

Спешили мимо люди,  задевали эти хвосты,  кошелка дернулась,  и мокрые
перья лука мазнули мальчика по штанам.

Владелица кошелки повернула к мальчику большое набрякшее лицо.  У  нее
были красные, как у гусыни, глазки.

- Это еще зачем?  - Она выбросила слова такой скороговоркой, что полу-
чилось непонятно:  "Эт-ще-зчем?" - Эт-ще-зчем? - повторила она и маши-
нально сжала в круглом кулаке плетеные ручки кошелки. - Чево тут надо?
Чево стоишь-то?

- Какое ваше дело? - сказал мальчик.

- Знаем мы вас таких! - задохнулась хозяйка пестрой кошелки. - Стрель-
цов по чужим карманам!

Злость, захлестнувшая мальчика, была холодной и прозрачной, как снего-
вая вода. Он не крикнул и не ощетинил глаза.

Он помолчал секунду и отчетливо сказал, глядя прямо в гусиные глаза:

- Слониха. Мешочница.

Сорвался и выскочил из магазина.  Он услышал за собой  захлебывающийся
крик,  оборванный хлопком двери.  И побежал, не оглядываясь и отчаянно
размахивая руками.  Бежал он не потому,  что боялся,  а потому,  что в
горле закипали слезы.  Однако и сейчас дождю удалось успокоить мальчи-
ка. А потом дождь и сам успокоился, стал опять несильным и ровным.

Мальчик бежал все тише и наконец остановился на  углу  улиц  Чехова  и
Павлика Морозова.  Здесь была остановка трамвая. Мальчик решил поехать
домой. Без билета так без билета. Он знал, что дома беспокоятся и ждут
и  будет  сегодня  еще много неприятностей,  но думал об этом устало и
равнодушно.


Он стоял и ждал.

Проходили разные трамваи: старые, расхлябанные и новые, с автоматичес-
кими дверцами и серебристыми звонками. Но нужного номера все не было.

Сыпались, сыпались крупные круглые капли...

И вдруг они перестали сыпаться. Плясали на асфальте, щелкали по листь-
ям, но не падали на мальчика.

Он поднял голову.  Два темных зубчатых круга сошлись над ним и закрыли
от дождя.

Вот еще! Он хотел уйти из-под зонтов и уже сердито качнулся вперед, но
его остановил голос:

- Ты же промок до костей.

Это был голос девушки.  И мальчику показалось,  что в словах ее сколь-
знула усмешка. Он сунул в сырые карманы кулаки и резко повернулся.

Сзади стояли двое.  Это они держали зонты.  Мужчина и девушка. Лица их
были почти неразличимы. Свет фонаря только чуть касался волос девушки,
выбивавшихся из-под косынки.  А мужчина весь был в  тени.  Высокий,  в
темном костюме, молчаливый.

- Ты же промок до нитки, - повторила девушка.

- В самом деле? - ядовито сказал мальчик. - А я думал, что я абсолютно
сухой.

Она усмехнулась.

- Тебе показалось.  А на самом деле ты абсолютно мокрый. Как цыпленок,
упавший в лужу.

Надо было  сразу бросить в ответ что-нибудь едкое и злое.  НО мальчика
опередил мужчина.

- Леночка, перестань, - сказал он хрипловатым низким голосом.

И мальчик подумал,  что у этого человека, наверно, твердое, но немного
усталое лицо с резкими прямыми морщинами.

- Перестань,  пожалуйста,  - сказал мужчина.  - Если ты и с кавалерами
своими так разговариваешь, я им, честное слово, сочувствую.

- Кавалер! - фыркнула она.

Мальчик медленным, но решительным шагом ушел из-под зонтов.

- Зря ты ходишь под дождем., - сказал ему в спину незнакомец.

- Я не виноват, что идет дождь, - ответил мальчик.

- Пожалуй... Но сейчас ты мокнешь зря. Или кому-нибудь назло?

- А хотя бы! - сказал мальчик.

- Дело хозяйское, - вздохнул мужчина.

- Конечно, - сказал мальчик.

- Папа, не тронь его, - вмешалась девушка. - Он укусит.

Очевидно, у нее был нетерпимый характер.

А трамвай все не показывался...

Промокшая насквозь куртка мальчика стала плотной и блестящей, как кле-
енка. Дождь часто и звонко щелкал по ней водяной картечью.

- Я долго не был дома и отвык от дождей,  - заговорил отец девушки.  -
Возможно,  я ошибаюсь, но, по-моему, стоять так и мокнуть - неприятное
занятие.

"Долго нет трамвая,  - подумал мальчик. - Придется идти домой пешком."
И он пошел.

- Подожди,  - услышал он все такой же спокойный и глуховатый голос.  -
Возьми зонт.  В самом деле.  Нам хватит одного. Можешь даже не возвра-
щать.

"Хочет показать, какой он добрый", - подумал мальчик. И сказал:

- Мне не нужен зонт.  По крайней мере для того,  чтобы  прятаться  под
ним.

Последние слова сами слетели с языка.  Но жалеть мальчик не стал. Ска-
зав это, он ждал ответа. Но мужчина и девушка молчали. Может быть, они
удивились?

Тогда он спросил в упор:

- Думаете, зонты нужны, только чтобы прятаться под ними от дождя?

- Нет, почему, - сказал мужчина вполне серьезно, - мы так не думаем. С
зонтом,  например,  очень удобно прыгать с крыши... Или выдергивать из
него спицы...

- А если ручка выгнутая,  можно кого-нибудь цеплять за ноги,  - так же
серьезно добавила девушка. - Это очень удобно.

И оба засмеялись негромко и как-то очень необидно.  Мальчик почувство-
вал, что необидно. Однако ему хватало и старых обид и неудач.

- Вы смеетесь,  - бросил он. - Вам даже не жалко зонта. Для того чтобы
меня не мочило, вам не жалко...

- Вот нисколечко, - поддакнула Лена.

- А для другого все равно бы пожалели...

- Чем ты лучше других? - удивился отец девушки.

- Я не о том,  - хмуро сказал мальчик. - я о деле другом, а не о чело-
веке... Ну, давайте я вам нарисую звезды! Хотите?


Он совершенно этого не ожидал. Они хотели. Они сразу поняли, в чем де-
ло.

Сначала мальчик решил, что его просто жалеют.

- Вон идет ваш трамвай,  - сказал он. Мальчик испытывал судьбу. Он был
уверен,  что сейчас девушка с отцом поспешат в вагон,  где сухо и  где
светят яркие лампы.

- Не последний... - ответил мужчина.

- Пойдем к киоску,  - предложила девушка.  - Там светло... А ты правда
знаешь все созвездия?

"Девчонка!" - подумал мальчик.  Или нет, не подумал, а, кажется, шепо-
том сказал, потому что ее отец возразил:

- Ну что ты. Она уже почти невеста.

- Папа!

- Ну что "папа"? Я же сказал "почти".

В пустом  закрытом  киоске  сияла яркая лампочка,  и сквозь стеклянные
стенки глупо таращились на прохожих пластмассовые куклы-голыши.

Здесь мальчик разглядел своих новых знакомых.  У мужчины действительно
было твердое лицо с резкими морщинами и крупными складками у рта. Нем-
ного,  чуть-чуть знакомое лицо.  А девушка была похожа на их  отрядную
вожатую Люсю, которая уехала во Владивосток.

Мальчик прислонил  зонт к стенке.  Девушка и ее отец стали за спиной и
держали другой зонтик так, чтобы дождь не падал на мальчика.

Мальчик вынул мел.

Не надо,  - остановил его мужчина и протянул складной нож. Мел сотрет-
ся. И не видно на просвет. Здесь есть шило, делай проколы...

Наплывали с  железным  гулом,  уходили  и стихали в темноте улиц яркие
трамваи.  Шуршал, звенел, плескался вокруг дождь. И эти звоны и шорохи
были веселыми, как неумелая, но радостная песенка.

Мальчи острым шилом,  сверкающим,  как тонкий луч, прокалывал в черном
небе звезды.

Иногда рядом останавливались прохожие, чтобы подивиться на трех сумас-
шедших, дырявящих почти новый зонт.

Иногда за  спиной  отец девушки шепотом называл созвездия:  - Орион...
ага... так... Кассиопея...

- Теперь ты возьмешь этот зонт с собой? - тоже шепотом спросила девуш-
ка...

- Да, - сказал мужчина.

Их слова были непонятны,  но спрашивать мальчик не решился.  Он только
сказал, продолжая работать шилом:

- Мел все-таки лучше. А так, видите, зонт дырявый.

- Не беда, - ответил мужчина. - Там, куда я еду, не бывает дождей.

"Наверно, это в пустыне", - решил мальчик. И, чтобы проверить догадку,
спросил:

- Это на юге?

- Что верно, то верно. Южнее некуда.

"Там нет дождей,  - радостно подумал мальчик.  - Значит, он берет зонт
только ради моих звезд".  И ему стало весело.  И вспомнилось все хоро-
шее,  что было в этот вечер. Оказывается, было и хорошее: немного зна-
комая девчонка, смешной малыш в сапогах... И эти двое...

Но тут снова появилась беспокойная мысль.

- Ведь на юге очень темные ночи. Вы же не увидите проколы. Небо не бу-
дет сквозь них просвечивать!

- Будет, - ответил мужчина. - Там, куда я собираюсь, будут очень свет-
лые ночи.

"Странно", - подумал мальчик,  но дальше спрашивать постеснялся.  И не
хотелось казаться любопытным при насмешливой, острой на язык Лене.

- Я объясню сейчас,  - сказал он, потому что кончил уже свою работу. -
Все это просто. Надо палку зонта направить на полярную звезду...

- Ладно уж,  - тихо сказал отец девушки.  - Объяснять не надо. Я и сам
разбираюсь в этой механике.

Мальчик смущенно  замолчал.  Он  не поверил и решил,  что этот человек
просто ничего не понял.

- Это легко, - нерешительно сказал мальчик. - Главное - запомнить, где
Полярная звезда...

- Я знаю, - повторил этот странный человек. - Я знаю, малыш. Не в этом
дело. Ты, кстати, многого не учел.

- Что не учел? - встревоженно спросил мальчик. Он даже забыл обидеться
на "малыша".

- Небо - штука сложная.  Видишь ли, положение звезд меняется и в зави-
симости от времени года, а не только от времени суток. И соотношения у
тебя не очень точны. Да и запомнишь ли ты с точностью, где должна быть
в небе Полярная звезда?.. Мало знать карту, надо знать небо.

- Значит, все зря... - упавшим голосом сказал мальчик. - Зачем вы тог-
да...

- Не зря,  - ответил незнакомец.  - Ты молодец все-таки. И ошибки твои
для меня не беда... К тому же там все равно не будет Полярной звезды.

- Где это "там"? - удивленно произнес мальчик.

И человек сказал:

- В Антарктиде.

...Мальчик молчал.  Это ведь не просто  -  сказать  что-нибудь,  когда
встретишь  т а к о г о человека.  Уплывающего в Антарктиду.  На другой
край земли.  Где другие звезды.  Где Южный крест. И люди не могут уви-
деть полярную звезду.

- Вы... не смеетесь? - прошептал мальчик.

- Нет,  - сказал человек,  уплывающий в Антарктиду.  - Конечно,  может
быть, это смешно: везти с собой дырявый зонт. Но там... понимаешь. это
будет  приятно  - вдруг развернуть его и увидеть наши северные созвез-
дия. Честное слово. Они все-таки очень похожи на настоящие.

- У тебя точная рука, - заметила девушка.

Мальчик не сразу решился спросить о главном.

- Вы только не сердитесь, - попросил он. - Ладно? Знаете что... Вы мо-
жете сказать вашу фамилию?

- Допрос с пристрастием, - чуточку улыбнулся мужчина. - Ну что ж...

И ответил.

- Ой... - прошептал мальчик. И, конечно, в этом "ой" не было теперь ни
насмешки,  ни обиды. Было только удивление и растерянная улыбка. Маль-
чик помнил эту фамилию.

Нет, он не знал точно, где и когда ее слышал. И все-таки помнил. В па-
мяти мальчика имя этого человека сливалось с тем,  что он очень любил:
с  книгами о дальних архипелагах,  с непонятными и звучными названиями
морских ветров, с загадками звезд и Земли. Оно, как слово из полузабы-
той,  но хорошей песни,  заставило вспомнить многое. Ведь можно вспом-
нить и ярко представить даже то,  что никогда не  видел.  Можно,  если
только очень хочешь,  увидеть:  серебристые эскадрильи летучих рыб над
пологими волнами экватора; туманные ущелья фиордов, где эхо многократ-
но  повторяет  беспокойные  выкрики сирен;  и мерцающий сумрак глубин,
прорезанный широким лучом батисферы; и заиндевелый такелаж ледоколов и
теплоходов,  идущих к той земле, где ледяные утесы медленно отделяются
от берега и с нарастающим грохотом сползают в зеленый океан...

- Я понимаю...  Вы капитан, - тихонько сказал мальчик. Он не хотел го-
ворить  громко,  словно боялся расплескать радость этой удивительной и
немного таинственной встречи. - Вы капитан...

- Ну что ж, - спокойно ответил незнакомец. - Да, пожалуй. В своем деле
капитан.

- Вы  видели пингвинов?  - спросил мальчик и тут же отчаянно смутился:
это был совершенно детский вопрос,  достойный не шестиклассника, а ма-
лыша, которому он рисовал сказочные звезды.

Капитан улыбнулся.

- Я передам им от тебя привет.  Они будут довольны. Или вот что: лучше
я привезу тебе пару пингвинят. Идет?

Мальчик не обиделся на шутку.  Он представил двух  смешных  пингвиньих
детенышей,  важно ковыляющих на красных лапах и засмеялся. Засмеялся и
Капитан. И девушка...

За квартал от остановки, у темного поворота, забренчал, засветился ок-
нами и рассыпал зеленые обрывки пламени трамвай.  Тот самый, пятнадца-
тый, с зеленым и красным огоньками. Его и ждал Капитан.

"Еще минута,  - подумал мальчик.  - Ну,  может быть, две, если трамвай
задержится у светофора".

Трамвай не задержался.

Радость мальчика не погасла.  Она стала чуть глуше, с легкой тенью пе-
чали. Таким делается свет, когда в комнате на яркую лампу надевают зе-
леный абажур.

- Вот  и все,  - глядя на Капитана,  шепотом сказал мальчик.  Он хотел
сказать: "Вот и ваш трамвай", но это было слишком длинно.

- Да,  - ответил Капитан,  и мальчик почувствовал,  что на левом плече
куртка на секунду стала тяжелее: Капитан коснулся его плеча ладонью.

- Хочешь,  я привезу тебе...  ну, скажем, черный камень с того берега?
Настоящий антарктический камень. Край там сувенирами не богат.

Это уже не было шуткой.

- Конечно! - звонко сказал мальчик.

- А не забудешь? Я вернусь через полгода.

- Я? - сказал мальчик. - Забуду?!

- Тогда слушай адрес...

- Не надо! - почти испугался мальчик.

Он не хотел так просто узнать адрес. Через полгода он сам найдет Капи-
тана.  Так будет лучше. А найти он сумеет. Разве можно не отыскать та-
кого человека?!

Подошел трамвай, и, зашипев, разъехались двери.

- Вот увидите, я найду вас, - торопливо сказал мальчик.

- Я знаю. Спасибо за звезды.

Капитан пропустил вперед девушку и сам поднялся на подножку.

- Слушай,  возьми!  - вдруг закричала девушка и протянула через  плечо
отца зонт, который был без созвездий. - Возьми! Мы все равно живем ря-
дом с остановкой.

- Возьми, - кивнул Капитан.

- Зачем?  Все равно я уже как мокрый цыпленок.  - Мальчик сказал это и
вдруг испугался, что девушка подумает, будто он до сих пор не забыл ее
насмешку. - Дождь совсем теплый, - объяснил он поскорее. - Пустяки.

Дверь угрожающе зашипела, готовая сдвинуть створки.

- Как тебя зовут? - крикнул Капитан.

- Славка, - сказал мальчик и зашагал домой по блестящему асфальту.

А дождь сыпал на него крупные капли,  и каждая капля несла в себе  ис-
корку света. Словно оттуда, сверху, они захватили с собой по крошечной
звезде, которыми в безоблачную ночь, как пылью, усеяно небо.

Славка шел, смеялся и ловил звездные капли губами.



                                                  Владислав Крапивин

                       Я ИДУ ВСТРЕЧАТЬ БРАТА

                         Маленькая повесть



                          Ждите "Магеллан"

                                 1

     Кто бывал  в  Консате,  должен помнить узкую и крутую лестницу,
вырезанную в береговых скалах.  Лестница  начинается  у  площадки  с
колоннадой  и  ведет к морю.  Внизу ее отделяет от воды только узкая
полоска земли.  Покрытая ноздреватыми камнями и круглым  галечником,
она  тянется между морем и желтовато-белыми скалами от Долины Юга до
самой Северной Косы,  где наклонной иглой пронзает  небо  обелиск  -
памятник погибшим астролетчикам.
     Здесь хорошо  собирать  обточенные  волной  пестрые   камни   и
охотиться  за  черными  злыми крабами.  Ребята из школьного городка,
лежащего к югу от Ратальского космодрома,  по  дороге  домой  всегда
задерживаются на берегу.  Набив карманы находками,  ценность которых
никогда не понимали и не понимают взрослые,  они взбегают по высоким
ступеням.  Старая лестница нравится им больше чем эскалатор, бегущий
среди скал в сотне шагов отсюда.
     В ту  пору  я  только что закончил отчет о третьей экспедиции в
бассейн Амазонки.  Теперь  целый  месяц  можно  читать  обыкновенные
книги, по которым я так стосковался за эти дни напряженной работы.
     Взяв томик стихов или новеллы  Рандина,  я  уходил  на  верхнюю
площадку Старой лестницы.  Место было пустынное. В трещинах каменных
плит росла трава. В завитках тяжелых капителей гнездились птицы.
     Сначала я все время проводил на площадке один.  Потом туда стал
приходить высокий смуглый человек в серой куртке странного покроя. В
первые  дни  мы,  словно по взаимному уговору,  не обращали внимания
друг на друга.  Но,  кроме нас,  здесь почти никто не бывал,  и  мы,
постоянно встречаясь,  стали в конце концов здороваться.  Но никогда
не разгодаривали.  Я читал книгу,  а незнакомца все  время,  видимо,
беспокоила  какая-то мысль,  и,  занятый ею,  он не хотел вступать в
разговор.
     Приходил этот  человек  всегда  вечером.  Солнце уже висело над
Северной Косой,  за которой громоздились белые здания Консаты.  Море
теряло синеву,  и волны отливали серым металлом. На востоке, отражая
вечернее солнце,  окрашивались в розовый цвет арки старой  эстакады.
Она стояла на краю Ратальского космодрома,  как памятник тех времен,
когда планетные лайнеры не были еще  приспособлены  к  вертикальному
взлету.
     Придя на площадку, незнакомец садился на цоколь колонны и молча
сидел, подперев кулаком подбородок.
     Он оживлялся только,  когда  на  берегу  появлялись  школьники.
Встав на верхней ступени лестницы, этот человек следил за их игрой и
ждал,  когда светлоголовый  мальчуган  в  черно-оранжевой  полосатой
куртке-тигровке заметит его и помчится наверх.  Каждый раз он мчался
с такой быстротой,  что наброшенная на плечи  тигровка  развевалась,
как пестрое знамя.
     И хмурый незнакомец  менялся  на  глазах.  Он  весело  встречал
мальчика, и, оживленно говоря о своих делах, оба уходили, кивнув мне
на прощанье.
     Я думал сначала, что это отец и сын. Но однажды мальчик на бегу
крикнул кому-то в ответ:
     - Я иду  встречать  брата!
     Из разговоров  братьев  я  узнал  потом,  что  старшего   зовут
Александром.

     Это случилось  примерно через неделю после того,  как я впервые
увидел Александра.  Он пришел в  обычное  время  и  сел  у  колонны,
насвистывая   странный   и   немного   резкий  мотив