шего  и  не  сыщешь.  Если  не  считать  джунглей  Центральной Африки, то
другого  такого  простора  для  миссионеров  нигде  на  свете  нет. А где ты
найдешь  таких  патриотов?  Недаром  они  назвали  свой город в честь самого
конгресса.  Говорю тебе заранее, дорогая, скоро настанут хорошие времена, ты
и  оглянуться не успеешь. И все железная дорога! Теперь ты видишь ее во всей
красе,  по крайней мере до того места, куда мне удалось ее довести. А будь у
меня  побольше  бутылок,  кусков  мыла  и еще чего-нибудь в этом роде, чтобы
продолжить  ее  на  тысячу  четыреста  миль,  до  стыка  с линией Солт-Лик -
Пасифик,  я  нарисовал  бы  тебе еще более величественную картину. Понимаешь
теперь?  Ставку  нужно  делать  только  на  железную дорогу! А пока стоит ли
беспокоиться  об этих двухстах тысячах долларов?! Ничего с ними не случится.
Готов держать пари, что следующее же письмо от Гарри сразу...
     В  эту  минуту  в комнату вошел старший сын Селлерса и подал ему только
что полученное письмо.
     - Ты  прав,  Бирайя,  в самом деле - все хорошо. Зря я хандрила, но мне
уже  начало казаться, что все на свете против нас. Вскрой же конверт, вскрой
скорей,  пока  все  мы  здесь,  и  прочти  нам  письмо.  Я  просто сгораю от
нетерпения!
     Полковник Селлерс без дальнейших промедлений распечатал письмо.


ГЛАВА XXVIII

КАК УТВЕРЖДАЮТСЯ АССИГНОВАНИЯ

                    Hvo  der  vil  kjobe Polse af Hunden, maa give ham Flesk
                    igjen*.
     ______________
     *  Возьмешь  у  собаки  колбасу  -  придется отдать взамен целый окорок
(датск.).

                    Mit  seinem eignen Verstande wurde Thrasyllus schwerlich
                    durchgekommen   seyn.  Aber  in  solchen  Fallen  finden
                    seinesgleichen  fur ihr Geld immer einen Spitzbuben, der
                    ihnen  seinen Kopf leiht, und dann ist es so viel als ob
                    sie selbst einen hatten.

                                                    Wieland, Die Abderiten*.
     ______________
     *  Своим  умом  Фрасилий вряд ли добился бы успеха; но подобные удальцы
всегда  могут  за  деньги  найти негодяя, готового ссудить их головой, а это
ничуть  не  хуже,  чем  иметь  свою  голову  на плечах. - Виланд, Абдеритяне
(немецк.).

     Неизвестно  в  каких  словах, коротко или пространно выражал Гарри свои
мысли  в письме к полковнику, но оно содержало отчет о событиях, происшедших
за время пребывания Гарри в Нью-Йорке.
     Напустив  на себя сугубо официальный вид, мистер Брайерли отправился на
Уолл-стрит,  в  дом  No  **,  где,  согласно огромной раззолоченной вывеске,
помещалась  Компания  по  развитию  судоходства  на реке Колумба. Он вошел и
вручил  свою  визитную  карточку разряженному швейцару, который попросил его
обождать  в  приемной.  Через  минуту  швейцар  вернулся  и спросил, кого он
желает видеть.
     - Конечно, президента компании.
     - У   него   несколько   джентльменов,   сэр;   он  сказал,  что  скоро
освободится.
     Мистер   Брайерли   был  немало  раздосадован  тем,  что  его  визитная
карточка,  на  которой  была  выгравирована  надпись  "Главный  инженер", не
произвела  должного  впечатления.  Однако  пришлось  подчиниться. Досада его
постепенно  нарастала  -  его заставили ждать в приемной целых полчаса, пока
наконец  джентльмены  не  вышли  из  кабинета и Гарри не пригласили войти. В
прекрасно  обставленной  комнате,  устланной  коврами и увешанной картинами,
Гарри    увидел   представительного   сановника,   восседавшего   в   весьма
внушительном кресле за широким столом, покрытым зеленым сафьяном.
     - Доброе утро, сэр. Садитесь, садитесь.
     - Благодарю,   сэр,  -  ответил  Гарри,  стараясь  говорить  как  можно
холоднее и тем самым показать, насколько он оскорблен.
     - По  вашим  отчетам  и  по отчетам главного управляющего видно, что вы
добились больших успехов. Это нас очень радует.
     - Вот  как?  По  вашим письмам этого не скажешь, тем более что мы их не
получали;  не  скажешь этого и по тому, как вы приняли наши счета: их просто
не  оплатили;  что  же  касается  ассигнований,  то  к  нам  не поступило ни
доллара.
     - Что  вы,  дорогой мистер Брайерли! Видимо, произошла какая-то ошибка.
Мы  совсем  недавно  отослали вам и мистеру Селлерсу письма, - мой секретарь
может  показать  вам  копии,  -  с  извещением о десятипроцентном платеже за
акции.
     - Ах,  эти!  Эти-то  мы  получили.  Но нам нужны деньги для продолжения
начатых работ, наличные деньги, чтобы заплатить рабочим.
     - Конечно,  конечно,  несомненно,  но  мы зачислили большую часть ваших
платежей в кредит. Я уверен, что кредит в письмах упоминается.
     - Совершенно верно. Это я помню.
     - Ну вот и прекрасно. Теперь мы начинаем понимать друг друга.
     - Я  этого  не нахожу. Жалованье рабочим не выплачено за два месяца, да
и...
     - Как! Вы не заплатили рабочим?
     - Заплатили?  А  чем  прикажете  платить,  если  вы  не принимаете наши
счета?
     - Но,  дорогой  сэр, в чем же вы можете упрекнуть нас? Я уверен, что мы
действовали  самым безукоризненным образом. Давайте разберем все по порядку.
Если  я  не  ошибаюсь,  вы  записали на себя сто акций основного капитала по
тысяче долларов за акцию.
     - Совершенно верно, сэр.
     - И мистер Селлерс взял себе столько же.
     - Да.
     - Прекрасно.  Далее.  Ни  одно предприятие не может работать без денег.
Мы  решили  потребовать  выплаты  десяти  процентов  стоимости реализованных
акций.  У  нас  с  вами  была  договоренность  с самого начала, что, пока вы
находитесь  у нас на службе, каждый из вас будет получать жалованья шестьсот
долларов  в  месяц. Вас в установленном порядке избрали на ваши должности, и
вы согласились занять их. Правильно я говорю?
     - Правильно.
     - Прекрасно.  Итак, вы получили соответствующие указания и приступили к
работе.  Согласно  вашим  отчетам,  на  вышеназванные  работы вами затрачено
девять  тысяч шестьсот сорок долларов. Двухмесячное жалованье вам обоим, как
должностным  лицам,  составляет  две  тысячи  четыреста  долларов, или около
одной  восьмой  причитающихся  с вас десятипроцентных платежей, в результате
чего  за вами остается семь восьмых вашего долга, то есть примерно по восемь
тысяч  долларов  с  каждого.  Но  вместо того, чтобы просить вас перевести в
Нью-Йорк  оставшиеся  за  вами  шестнадцать  или  семнадцать тысяч долларов,
правление  единогласно  постановило разрешить вам по мере надобности платить
из  этих  денег  рабочим  и  подрядчикам, соответственно оформив это в наших
бухгалтерских  книгах  в  виде кредита. И заметьте: никто не сказал ни слова
против,  так  как  все  были  довольны  вашими успехами и хотели воздать вам
должное,  -  что  они и сделали, причем очень щедро, я бы сказал. Затраты на
произведенные  вами  работы  составляют  менее десяти тысяч долларов - сущий
пустяк.  Итак,  давайте  подсчитаем: девять тысяч шестьсот сорок долларов от
двадцати  тысяч,  за  вычетом  двух  тысяч  четырехсот долларов жалованья, -
итого  за вами и мистером Селлерсом остается семь тысяч девятьсот шестьдесят
долларов;   и   я  беру  на  себя  ответственность  позволить  вам  пока  не
выплачивать  этот  долг,  если,  конечно,  вы  не предпочтете выписать чек и
сейчас же...
     - Черт  возьми!  Значит,  вы хотите сказать, что не компания должна нам
две тысячи четыреста долларов, а мы ей семь тысяч девятьсот шестьдесят?
     - Разумеется.
     - И  что,  помимо  этого,  мы  должны  рабочим и подрядчикам чуть ли не
десять тысяч долларов?
     - Должны? Господи, неужели вы им все еще не заплатили?
     - Конечно, нет.
     Президент  вскочил  и  принялся  расхаживать  по  комнате,  словно  его
терзала  острая  физическая  боль;  он  хмурил  брови, сжимал лоб ладонями и
непрестанно повторял:
     - Какой  ужас!  Какой ужас! Это обязательно получит огласку, и ее никак
не избежать, никак!
     Затем он бросился в кресло и заговорил:
     - Ужасно,  дорогой  мистер  Брайерсон,  просто  ужасно!  Это  неминуемо
получит  огласку.  Репутация  компании  будет запятнана, что весьма и весьма
повредит  нашему  кредиту. Как можно было поступать так опрометчиво! Рабочим
и подрядчикам нужно было заплатить, даже если бы мы все остались нищими!
     - Ах,  нужно  было?  Тогда  какого  же  дьявола... - кстати, меня зовут
вовсе  не  Брайерсон  -  ...почему  же  тогда  компания не... и куда к черту
девалось  ассигнование?  Где оно, это ассигнование, позвольте спросить? Ведь
я тоже акционер, как-никак!
     - Ассигнование? Какие-то жалкие двести тысяч, хотите вы сказать?
     - Именно;  и  я  бы  не сказал, что двести тысяч такая уж жалкая сумма.
Впрочем, строго говоря, не так уж она и велика. Так где же они?
     - Мой   дорогой   сэр,   вы   меня  удивляете.  По-видимому,  вы  редко
сталкивались  с  подобными  вещами,  иначе  вы  не  стали  бы  ждать чего-то
серьезного   от  предварительного  ассигнования!  Его  единственная  цель  -
подманивать  новые,  настоящие  ассигнования, как подсадная утка подманивает
дичь.
     - Вот  как? И все же - существует оно на самом деле или это только миф?
Куда оно делось?
     - Все  объясняется  очень  просто.  Утвердить  ассигнование в конгрессе
стоит  немалых  денег. Давайте прикинем: за большинство в бюджетной комиссии
палаты  представителей надо заплатить сорок тысяч долларов - по десять тысяч
на  брата;  за  большинство  в  сенатской комиссии - столько же: опять сорок
тысяч;  небольшая  добавка  одному-двум  представителям одной-двух комиссий,
скажем,  по  десять  тысяч долларов каждому, то есть двадцать тысяч, - и вот
вам  ста  тысяч  долларов как не бывало! Затем идут семь кулуарных деятелей,
по  три  тысячи  долларов  каждый,  -  двадцать  одна  тысяча долларов, одна
кулуарная    деятельница   -   десять   тысяч;   несколько   членов   палаты
представителей  или  сенаторов  с  безупречной  репутацией  (конгрессмены  с
безупречной   репутацией   стоят   дороже,   так  как  они  придают  всякому
мероприятию   нужную   окраску)   -   скажем,  десяток  на  сенат  и  палату
представителей  вместе,  -  это  тридцать  тысяч долларов; затем десятка два
конгрессменов  помельче,  которые  вообще  не  станут голосовать, если им не
заплатят,  -  по пятьсот долларов каждому, - еще десять тысяч; затем обеды в
их  честь - скажем, в общей сложности на десять тысяч; подарки и игрушки для
жен  и  детей  - на эту статью можно тратиться без конца, и жалеть денег тут
не  приходится,  -  будем  считать,  что  всего  здесь ушло тысяч десять; и,
наконец,  печатная  реклама:  всякие  там  карты, цветные гравюры, рекламные
брошюры   и   проспекты,  красочные  открытки,  а  также  объявления  в  ста
пятидесяти  газетах  по  столько-то  долларов  за строчку; с газетами ладить
необходимо,  иначе  все  пропало,  поверьте  мне.  Ах,  дорогой сэр, реклама
разорит  кого  угодно.  Нам  она  стоила  на  сегодняшний  день...  сейчас я
подсчитаю:   десять,   пятьдесят   две,   двадцать   две,  тридцать,  затем:
одиннадцать,   четырнадцать,  тридцать  три...  -  короче  говоря,  в  общей
сложности  сумма  счетов  дошла до ста восемнадцати тысяч двухсот пятидесяти
четырех долларов сорока двух центов.
     - Неужели?
     - Да,  да,  именно  так!  Реклама  -  не  пустяк,  уверяю  вас. А потом
возьмите  пожертвования  от  имени  компании:  на пожары в Чикаго и пожары в
Бостоне,  на  сиротские  приюты  и прочее; название компании должно стоять в
самом  начале  списка,  и  против  него  цифра: тысяча долларов. Это сильный
козырь,  сэр,  и  одна  из  лучших  форм рекламы; о таких вещах проповедники
говорят  с  кафедры,  особенно  когда  дело  касается пожертвования на нужды
церкви;  да,  да,  в  нашем  мире  доброхотное даяние - самая что ни на есть
выгодная  реклама.  Пока  мы  внесли  разных  пожертвований на общую сумму в
шестнадцать тысяч долларов и сколько-то центов.
     - Господи!
     - Да,  да!  И,  пожалуй,  лучшее,  что мы сделали в этой области, - нам
удалось   уговорить  одного  правительственного  чиновника,  восседающего  в
Вашингтоне   прямо-таки   на   гималайских   высотах,   написать   в  широко
распространенную  газету,  издаваемую  святой  церковью,  о  наших  скромных
планах  развития  экономики страны, и теперь наши акции прекрасно расходятся
среди  набожных  бедняков.  Для  таких  целей  ничего  нет лучше религиозной
газеты:  они  поместят  вашу  статейку  на  самом видном месте, среди самого
интересного  материала,  а  если  ее  сдобрить  парочкой  библейских  цитат,
избитыми  прописными истинами о пользе воздержания, восторженными воплями по
поводу  воскресных  школ  и  слезливыми вздохами по адресу "возлюбленных чад
божьих  -  честных,  бедных тружеников" - это действует безошибочно, дорогой
сэр,  и  ни  одна  живая  душа не догадается, что это реклама. Зато светские
газеты  напечатают  ее прямо посреди прочей рекламы, и тут уж, конечно, ваша
карта  бита.  Нет,  сэр,  когда  речь  идет  о рекламе, я всегда предпочитаю
религиозную  газету;  и  не  я один так думаю: проглядите рекламные страницы
религиозных  газет,  и вы увидите, сколько людей разделяет мою точку зрения,
особенно  те,  у  кого  есть  свои  скромные  финансовые  планы.  Само собой
разумеется,  я  говорю  о  крупных  столичных  газетах, которые умеют и богу
послужить  и себя не забыть, - вот к ним-то и надо обращаться, сэр, именно к
ним;  а  если  религиозная газета не думает о выгоде, нам она для рекламы не
годится,  да  и никому в нашем деле от нее пользы не будет. И еще одну штуку
мы  ловко  придумали: послали группу репортеров на увеселительную прогулку в
Наполеон.  Ни  единого  цента  им не заплатили, но зато напоили шампанским и
накормили  до  отвала. А пока они еще не успели остыть, им подсунули бумагу,
перья  и  чернила,  и  они такое написали, что прочтешь - и подумаешь, будто
они  в  раю  побывали!  А если двум-трем из них совесть не позволила увидеть
город  Наполеон  в очень уж розовом свете, то у них, во всяком случае, после
нашего  гостеприимства  язык  не  повернулся сказать что-нибудь нам во вред,
они  и помалкивали. Ну-с, все ли я расходы перечислил? Конечно, нет, кое-что
забыл.  Прежде  всего  -  жалованье  служащим:  хороших  работников грошовым
жалованьем  не  заманишь.  На  это  уходит  изрядная  сумма! А потом в наших
проспектах  мы  упоминаем несколько громких имен - в качестве наших пайщиков
выступают  известные миллионеры, - это тоже важный козырь, тем более что они
действительно  наши пайщики, но акции-то они получают бесплатные и к тому же
не  облагаемые  никакими  налогами,  так  что  обходятся они нам недешево. В
общем,   компания   по   развитию  экономических  ресурсов  -  дорогостоящее
удовольствие,  вы  сами  видите,  мистер  Брайерсон,  вы теперь могли в этом
убедиться, сэр.
     - Но,  послушайте.  Мне  кажется,  тут какая-то ошибка насчет того, что
голоса  в  конгрессе стоили нам хоть доллар. Уж об этом-то я кое-что знаю. Я
вас  выслушал,  теперь вы послушайте меня. Всякий может ошибаться, и я вовсе
не  хочу  подвергать  сомнению  чьи  бы  то ни было высказывания. Но как вам
понравится,  если я скажу, что сам находился в Вашингтоне все то время, пока
готовился  билль  об  ассигновании? Да еще добавлю, что провернул это дельце
именно  я.  Да,  сэр, я, и никто другой. Более того, я не заплатил ни одного
доллара  за чей бы то ни было голос и даже ни одного не посулил. Есть разные
способы  делать  дела,  и  полагаю,  что  мой  - ничуть не хуже прочих, хотя
кое-кто,  может быть, о нем и не подумал, а если подумал, то просто не сумел
пустить  его  в  ход.  Придется мне, дорогой сэр, выбросить из вашего списка
кое-какие  статьи  расходов,  так  как конгрессменам и сенаторам компания не
заплатила ни единого цента.
     На  протяжении  этой  тирады  с лица президента не сходила мягкая, даже
ласковая улыбка; выслушав все, он сказал:
     - Ах, вот как?
     - Да, именно так.
     - Что  же, в таком случае это несколько меняет дело. Вы, конечно, лично
знакомы  с  депутатами  конгресса,  иначе  вы  бы  не  могли  добиться таких
успехов.
     - Я  знаю  их  всех,  сэр.  Я  знаю  их  жен и детей, вплоть до грудных
младенцев;  я  позаботился даже о том, чтобы завязать хорошие отношения с их
лакеями.  Нет ни одного члена конгресса, которого я бы не знал очень хорошо,
даже близко.
     - Прекрасно. А видели ли вы их подписи? Узнали бы вы их почерк?
     - Я  знаю  их  почерк  не  хуже  своего  собственного,  я  вел  с  ними
достаточно  широкую  переписку.  Подписи  их  я  тоже  прекрасно знаю и даже
инициалы.
     Президент  открыл  сейф  и вынул оттуда какие-то письма и бумаги, затем
сказал:
     - Ну  вот,  например,  взгляните: как, по-вашему, это письмо подлинное?
Узнаете  вы  эту  подпись?  А  эту? Можете вы сказать, чье имя скрывается за
этими инициалами и не подделаны ли они?
     Гарри  был ошеломлен. От того, что он прочитал в письмах, у него голова
пошла  кругом.  Но  наконец  подпись,  которую  он увидел под одним из писем
привела его в себя: его лицо даже озарилось улыбкой.
     - Вас  удивляет  это имя? - спросил президент. - Вы никогда ни в чем не
подозревали этого человека?
     - Теперь-то  мне  понятно,  что  я должен был сразу заподозрить его, но
тогда  мне  это и в голову не приходило. Ну и дела! Как у вас только хватило
духу обратиться к нему?
     - А  как  же  иначе, мой друг? Без него мы ничего не предпринимаем. Он,
так  сказать,  наша  опора.  Ну,  какое  впечатление  производят  на вас эти
письма?
     - Потрясающее! Каким же я был идиотом!
     - Зато,  надо полагать, вы приятно провели время в Вашингтоне, - сказал
президент,  собирая письма, - разумеется, так оно и было. Немногие сумели бы
протащить билль о бюджетном ассигновании, не купив ни одного...
     - Послушайте,  господин  президент,  довольно об этом. Я беру назад все
свои  слова.  Поверьте,  теперь  я  уже не такой дурак, каким был пять минут
назад.
     - Надеюсь,  что  так.  Я  даже  уверен,  что это так. Но имейте в виду,
письма  я  показал  вам  под  строжайшим  секретом.  Можете  сколько  угодно
говорить  о самих обстоятельствах дела, но не называйте никому никаких имен.
Надеюсь, на вас можно положиться?
     - Ну  конечно.  Я  понимаю,  как  это  важно.  Ни  одно  имя не получит
огласки.  Но давайте вернемся к началу нашего разговора: похоже, что вы сами
этого ассигнования и в глаза не видали?
     - Только  десять  тысяч  долларов  и  ни  цента  больше.  Мы по очереди
пытались  сдвинуть  дело  с  мертвой  точки  в  Вашингтоне,  и  если  бы  мы
потребовали  за  это  какого-нибудь  вознаграждения,  ни один доллар из этих
десяти тысяч не дошел бы до Нью-Йорка.
     - Представляю,  в  какой переплет вы бы попали, если бы не провели сбор
платежей.
     - Еще  бы.  Вы не подсчитали, на какую сумму нам пришлось раскошелиться
в общем итоге?
     - Нет, я как-то не подумал об этом.
     - Ну, так давайте подсчитаем:

     Израсходовано в Вашингтоне, скажем . . . . . . 191008
     Печатная реклама и прочее, примерно  . . . . . 118000
     Благотворительные взносы, скажем . . . . . . .  16000
                                             --------------
                                             Итого: 325000

     На покрытие этих расходов мы имели:

     Ассигнование  . . . . . . . . . . . . . . . .  200000
     Десятипроцентный сбор
     с основного капитала в 1000000 долларов . . .  100000
                                             --------------
                                             Итого: 300000

     В  результате  на  сегодняшний  день  за  нами  еще двадцать пять тысяч
долларов  долга.  А ведь жалованье служащим все еще идет, и задолженность по
газетной  и  прочей  рекламе  продолжает  накапливаться.  Воображаю, как все
будет выглядеть еще через месяц.
     - А что потом? Полный крах?
     - Ни в