иль.
 Они вам подтвердят, что брак вполне законный

 Альбер.
 Они закончат путь, тобою здесь пройденный.

 Маскариль.
 Свидетелями их просили быть они.

 Альбер.
 На виселице ты окончишь свои дни.

 Маскариль.
 Я видел это все и очень был утешен.

 Альбер.
 А я увижу сам, как будешь ты повешен.

 Маскариль.
 Примета: черный шарф надет был на нее.

 Альбер.
 Примета: на лицо взгляну лишь я твое.

 Маскариль.
 Упрямый вы старик!

 Альбер. Ты выродок природы!
 Благодари судьбу, что мне мешают годы
 За дерзости тебя своей рукою вздуть,
 Но ты получишь все сполна, спокоен будь!
 (Уходит.)

                           ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
                                Валер, Маскариль.

 Валер.
 Так как же, где успех, обещанный тобою?

 Маскариль.
 Я понимаю вас. Что ж, я гоним судьбою.
 Со всех сторон беда: тут виселица ждет,
 Там палки для меня. Покончу с жизнью счет.
 Довольно мне терпеть мучения и горе,
 Пойду и со скалы скорее брошусь в море.
 Но где достаточно высокая скала,
 Чтобы она вполне по вкусу мне была?
 Прощайте, сударь мой!

 Валер. Ни с места! Ты мой пленник
 И если умирать, умрешь при мне, изменник!

 Маскариль.
 Нет, будет на людях мне умирать трудней,
 И запоздать могу со смертью я своей.

 Валер.
 Я покажу тебе, шутить здесь будет кстати ль.
 Иди, иди за мной, не рассуждай, предатель!
 (Уходит.)

 Маскариль.
 Несчастный Маскариль, каких ты нажил бед!
 Платясь за грех чужой, себе принес лишь вред.
 (Уходит вслед за Валером.)

                              ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
                                ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
                                 Аскань, Фрозина.

 Фрозина.
 Все это не к добру.

 Аскань. Да, милая Фрозина.
 Ах, ложь запутала меня, как паутина,
 Судьба мне гибелью грозит из-за угла!
 Конечно, наши все откроются дела.
 Фрозина, добрый друг! Ну как я тайну скрою?
 Ведь всем случившимся Валер с моей сестрою
 Заинтригованы, добиться захотят,
 Что это значит все и кто тут виноват.
 Узнавши истину, таить ее не станут...
 И знает ли Альбер, иль сам он был обманут,
 Но раз откроется вся правда обо мне
 И денег по моей лишится он вине,
 На что же я ему тогда, судите сами?
 Какими на него владею я правами?
 Весь интерес его ко мне исчезнет вдруг.
 И как бы ни смотрел на это мой супруг,
 Захочет ли признать такой союз обманный
 Он с бесприданницей, бездомной, безымянной?

 Фрозина.
 Вы рассуждаете так ясно и умно,
 Но помнить это все вам надо бы давно.
 Да чем же были вы ослеплены доселе?
 Не надо было быть колдуньей в этом деле,
 Чтоб все предугадать, что в будущем вас ждет.
 Как заблуждаться вы могли на этот счет?
 С тех пор, как знаю все, мне чудится невзгода,
 И не предвижу я хорошего исхода.

 Аскань.
 Но что же делать мне? Обдумать силы нет.
 На место став мое, подайте мне совет.

 Фрозина.
 На место ваше став, я жду от вас ответа
 И в бедствии моем хорошего совета.
 Я - значит, это вы, а вы - вы стали мной,
 Так вам теперь решать приходится одной.
 Фрозина милая! Как справимся мы с этим?

 Аскань.
 Увы, где ждем любви, там мы насмешку встретим!
 Смеетесь вы моей отчаянной судьбе.
 Я мало в вас нашла участия к себе.

 Фрозина.
 Нет, верьте, ваша мне чувствительна забота.
 Чем в силах, помогу распутать вам тенета.
 Но что же я могу? Куда ни погляди,
 Не много вижу я надежды впереди.

 Аскань.
 Так остается мне отбросить жизнь, как бремя.

 Фрозина.
 Ого! Для этого всегда найдется время.
 Смерть - под рукой у нас в любой момент, и к ней.
 Нам надо прибегать как можно попоздней.

 Аскань.
 Нет-нет, Фрозина, нет! Слова здесь бесполезны,
 И если вы меня не вырвете из бездны,
 То жизни я скажу в отчаянье "прости".

 Фрозина.
 Вот что я думаю: мне надо бы пойти...
 Но тсс!.. Эраст идет. Нам будет неудобно.
 Уйдем и по пути обсудим все подробно.
 Аскань и Фрозина уходят.

                                ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
                                 Эраст, Гро-Рене.

 Эраст.
 Неужели опять с отказом ты пришел?

 Гро-Рене.
 Навряд ли хуже мог быть принятым посол.
 Едва лишь я спросил, как вы мне приказали,
 Что повидать ее минутку вам нельзя ли,
 Она ответила-, взглянувши с высоты:
 "Ступай... Он нужен мне не более, чем ты;
 Я знать вас не хочу". И с этой речью строгой,
 Мне спину повернув, пошла своей дорогой.
 За ней, задравши нос, и Маринетта вслед:
 "Оставь в покое нас, бубновый ты валет!"
 И вот моя судьба не радостней, чем ваша,
 И не минула нас одна и та же чаша.

 Эраст.
 Неблагодарная! Так вот каков прием
 Для сердца верного и в бедствии притом!
 Да в чем виновен я? Лишь в том, что подозренью
 Позволил заползти мне в душу мрачной тенью.
 Но боже! Как бы я спокойно видеть мог
 Успехов моего соперника залог?
 И кто другой бы мог перенести спокойно
 Мысль, что обманут он, обманут недостойно?
 И я ли, несмотря на тяжесть всех улик,
 Не ждал ни клятв, ни слов, а в истину проник?
 Когда еще кругом загадка всех смущает,
 Уж сердце ей свое доверье возвращает.
 Она ж, поспешности подобной не ценя,
 Не видит чувств моих, не поняла меня.
 Не то чтоб выяснить, помочь хотя бы словом,
 Противостать для нас готовящимся ковам -
 Покинула меня в отчаянье, во тьме,
 Несносно слышать ей о встрече, о письме!
 Увы, любовь была светильником без масла,
 Когда от малости такой она угасла!
 Гнев этот показал неумолимо мне,
 Как мало было чувств в сердечной глубине
 И как моей душе ценить бы нужно мало
 То, чем ее каприз дарил меня, бывало!
 Нет! Больше верности не стану я хранить
 Для сердца, что любви не в силах оценить.
 Раз вижу холодность любви моей навстречу,
 Я так же поступлю и так же ей отвечу.

 Гро-Рене.
 И я за вами вслед: сердиться - так вдвоем!
 Ошибкой юности любовь мы назовем.
 Красоткам ветреным давать не надо воли.
 Докажем, что свои мы чувства побороли.
 Кто издевательство способен перенесть,
 Достоин, чтоб его затрагивали честь.
 Они б не брали верх, не будь мы простаками.
 Да-да, в их гордости мы виноваты сами,
 И если я неправ - себя повесить дам!
 Они бы вешались на шею сами нам,
 Когда б не вздохи все, моленья, клятвы, мины,
 Которыми в наш век балуют их мужчины.

 Эраст.
 Презренье более всего меня гнетет,
 Но пусть она его узнает в свой черед:
 Я новым пламенем свою наполню душу.

 Гро-Рене.
 Ну нет! Что до меня, теперь я женщин трушу.
 Я откажусь от всех, не буду я дурак,
 И лучше, если б вы решили точно так.
 Позвольте вам сказать: плохая их природа,
 Они животные особенного рода,
 Как сказано о них; к дурному все склонны,
 Для изучения к тому ж весьма трудны.
 Животное всегда останется животным,
 Хотя бы даже был срок дней его бессчетным;
 Вот так и женщина - останется навек
 Всего лишь женщиной. Отсюда: некий грек
 Сказал, что голова ее - песок сыпучий.
 Вот рассуждение, теперь даю вам случай
 Обдумать это все; как знаете я вы,
 Для тела голова играет роль главы,
 А тело без главы, как дикий зверь, опасно;
 Когда не все у них налажено согласно
 И в ход не пущены ни циркуль, ни компас,
 То неприятности случаются подчас
 И часть грубейшая стремится к полно властью
 Над тонкой, более чувствительною частью:
 Кто тянет вверх, кто вниз; тот просит об одном,
 А этот о другом, и все идет вверх дном.
 Да, женской голове (не правда ль, это ясно?)
 Названье флюгера дано ведь не напрасно.
 Вот, сударь, почему брат Аристотель сам
 Уподобляет их всегда морским волнам.
 Отсюда следствие (его вам скажут дети):
 "Устойчивей волны нет ничего на свете".
 Итак, сравнение (сравнение ж всегда
 Поможет доводы понять нам без труда,
 И мы, ученые, без всякого сомненья
 Готовы тождеству предпочитать сравненья),-
 Так вот сравнение, хозяин милый мой:
 Как море бурное покрыто мрачной тьмой,
 Все изменяется, когда гроза бушует,
 Вздымаются валы, свирепо ветер дует,
 И, как бы рулевой ни направлял штурвал,
 Корабль то вверх, то вниз - в чердак и на подвал,
 Вот так и женщина: мятется безрассудно,
 Как в бурю на море ныряющее судно.
 Кто может справиться и как - вопрос иной:
 Какой-нибудь буран... какой-нибудь волной...
 И как-нибудь... глядишь - и вдруг на мель садятся,
 И... словом, женщины ни к черту не годятся.

 Эраст.
 Ты славно рассудил.

 Гро-Рене. Не очень плохо, да...
 Но, сударь, вижу я, они идут сюда.
 Держитесь крепче вы.

 Эраст. Не бойся.

 Гро-Рене. Только взглянет
 Боюсь, что этот взгляд вам снова цепь затянет.

                                 ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
                            Те же, Люсиль и Маринетта.

 Маринетта.
 Эраст ваш снова здесь. Вы не сдавайтесь, нет!

 Люсиль.
 Ужель я так слаба? Напрасен твой совет.

 Маринетта.
 Он к нам идет.

 Эраст. Нет-нет, сударыня, не стану
 Вам снова открывать души больную рану,
 Я излечил ее. Да, понял я, увы,
 Как сердца вашего мне мало дали вы.
 За тень обиды лишь - такое раздраженье!
 Но ваше я вполне постиг пренебреженье.
 Жестокая! Тому, в ком благородство есть,
 Всегда всего трудней презренье перенесть.
 Сознаюсь: в вас одной мои искали взгляды -
 И, кроме вас, ни в ком - блаженства и отрады;
 В душе благословлял я гнет своих оков,
 Я был бы царский трон отдать за них готов;
 Любовь моя была безумна и безмерна;
 Я только вами жил. К чему скрывать? И, верно,
 Освобождение мне будет тяжело,
 Хотя отвергнут я так холодно и зло.
 И, может быть, когда я это рабство сброшу,
 Оплакивать начну я дорогую ношу,
 И с сердцем раненым, истерзанным, в крови
 Я буду осужден не знать иной любви.
 Но это все равно, ведь вас ничто не тронет,
 И ваша ненависть мою любовь отгонит,
 Я скроюсь навсегда от ваших строгих глаз
 И потревожил вас теперь в последний раз.

 Люсиль.
 Могли б вы быть добрей. Скажу вам откровенно:
 "Последний" этот раз был лишним совершенно.

 Эраст.
 Вот как, жестокая? Ну что ж, пускай вражда.
 Я с вами разорву навеки, навсегда,
 И пусть мой смертный час безвременно настанет,
 Коль ваши прелести меня опять приманят.

 Люсиль.
 Тем лучше для меня.

 Эраст. О, слово я сдержу
 И сердцу слабому замолкнуть прикажу!
 Пусть не изгнать ему виденья дорогого...
 Поверьте: никогда я не вернусь к вам снова.

 Люсиль.
 Напрасный был бы труд.

 Эраст. Скорее лезвию
 Позволил бы сто раз пронзить я грудь мою,
 Чем разрешил себе такую сделать низость
 И чтоб меня потом манила ваша близость.

 Люсиль.
 К чему так много слов?

 Эраст. Да-да. Не надо слов,
 И я без лишних фраз покончить все готов.
 Неблагодарная! Чтоб было вам понятно,
 Как цепь свою решил порвать я безвозвратно,
 Не стану сохранять я даже мелочей,
 Чтоб не смущали мне ни сердца, ни очей.
 Конец! Вот ваш портрет. Передает он ясно
 Все, что пленяет в вас, что нежно и прекрасно,
 Но прячет он в цветах коварную змею.
 Я вам обманщика обратно отдаю.

 Гро-Рене.
 Отлично!

 Люсиль. А! И я верну вам все, понятно.
 Возьмите ваш алмаз, подарок ваш, обратно.

 Маринетта.
 Прекрасно!

 Эраст. Вот браслет, позвольте вам отдать.

 Люсиль.
 А вот и ваш агат, обделанный в печать.

 Эраст (читает).
 "Вы любите меня безумно, беспримерно,
 И ждет ответа ваш сердечный пыл.
 Любим ли мной Эраст? Не знаю я наверно,
 Но я люблю, чтоб он Люсиль любил".
 Так поощряли вы моей любви признанья?
 Да, ложь подобная достойна наказанья.
 (Разрывает записку.)

 Люсиль (читает).
 "Не знаю, долго ль мне еще терпеть страданье
 И чем судьба мне за него воздаст,
 Но знаю я одно, прелестное созданье,-
 Что вечно будет вас любить Эраст".
 Казалось, что клялись вы искренне вполне;
 И сердце и письмо - солгали оба мне...
 (Разрывает записку.)

 Гро-Рене (Эрасту).
 Подбавьте.

 Эраст. Вот еще. Порву без проволочки.

 Маринетта (к Люсиль).
 Ну, хорошенько же!

 Люсиль. Не пощажу ни строчки.

 Гро-Рене (Эрасту).
 Не уступайте ей.

 Маринетта (к Люсиль).
 Держитесь до конца.

 Люсиль.
 Вот остальные.

 Эраст. Все, благодарю творца.
 Пускай умру, коль вновь узнаю ваши чары!

 Люсиль.
 Коль слово не сдержу, я жду небесной кары!

 Эраст.
 Прощайте ж!

 Люсиль. Навсегда!

 Маринетта (к Люсиль). Отлично! Молодцом!

 Гро-Рене (Эрасту).
 Вы торжествуете.

 Маринетта (к Люеиль).
 Все кончено, пойдем.

 Гро-Рене (Эрасту).
 Уйдемте же от них - теперь вы с ней в расчете.

 Маринетта (к Люсиль).
 Чего же ждете вы?

 Гро-Рене (Эрасту). Чего еще вы ждете?

 Эраст.
 Увы, Люсиль, Люсиль! Еще когда-нибудь
 О сердце преданном придется вам вздохнуть.

 Люсиль.
 Эраст, Эраст! Таких "сердец довольно всюду;
 Чтоб ваше заменить, искать не долго буду.

 Эраст.
 Как ни ищите вы, на жизненном пути
 Вам более любви подобной не найти.
 Не с тем я говорю, чтоб обо мне жалели,
 Безумцем был бы я, стремясь к подобной цели,-
 Неумолимы вы к слезам моим, к словам.
 Решили вы порвать - я повинуюсь вам.
 Но никогда, никто - что б вам ни говорили -
 Не будет так любить, так обожать Люсили.

 Люсиль.
 Но если любим мы, должны мы быть добрей
 И не спешить судить и обвинять людей.

 Эраст.
 Нет, если любим мы, в отчаянье ревнивом
 Мы можем страстным быть охвачены порывом.
 Но если любим мы, разлука нам страшней,
 Чем даже смерть сама, а вы стремитесь к ней.

 Люсиль.
 Но ревность все ж должна не забывать почтенья.

 Эраст.
 К вине из-за любви должно быть снисхожденье.

 Люсиль.
 Нет, истинная страсть, как видно, вам чужда.

 Эраст.
 Нет, не любили вы Эраста никогда.

 Люсиль.
 Увы! До этого вам очень мало дела.
 Быть может, я на жизнь иначе бы глядела,
 Когда б действительность... Но что тут толковать?
 Я мыслей вам своих не вправе открывать.

 Эраст.
 Но почему?

 Люсиль. Затем, что это неуместно.
 Мы порываем ведь, как вам уже известно.

 Эраст.
 Мы порываем?

 Люсиль. Да! У вас сомненье есть?

 Эраст.
 Приятно это вам, как радостная весть?

 Люсиль.
 Мне? Так же как и вам.

 Эраст. Как мне?

 Люсиль. Да, без сомненья.
 Не мне ж выказывать пристало сожаленье.

 Эраст.
 Но вы, жестокая, сказали мне "прости".

 Люсиль.
 Я? Я? Да на разрыв спешили вы пойти!

 Эраст.
 Но этим радость лишь хотел я вам доставить.

 Люсиль.
 Нет, самому себе. К чему теперь лукавить?

 Эраст.
 А если б сердце вновь рвалось в свою тюрьму,
 Как высшей милости, моля простить ему?

 Люсиль.
 Не надо умолять - боюсь я этой просьбы,
 Чтоб слишком вам легко прощенье не далось бы.

 Эраст.
 Достаточно легко его нельзя мне дать,
 Как скоро б ни было... О, я не в силах ждать!
 Молю смиренно вас! Подобной страсти сила,
 Подобная любовь бессмертье заслужила.
 Что вы ответите на стон сердечный мой?

 Люсиль.
 Что?.. Можете меня вы проводить домой.
 Эраст и Люсиль уходят.

                              ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
                               Гро-Рене, Маринетта.

 Маринетта.
 Как бесхарактерна!

 Гро-Рене. О, как безвольны оба!

 Маринетта.
 Краснею за нее.

 Гро-Рене. Меня задушит злоба.
 Ты не воображай, что я такой простак!

 Маринетта.
 Не вздумай только ты, что и поддамся так!

 Гро-Рене.
 Да сунься-ка ко мне поближе, попытай-ка!

 Маринетта.
 Ты спутал, милый мой, я - не моя хозяйка.
 Смотрите на него - подумаешь, небось,
 Красавец! Так хорош, что лучше не нашлось!
 Мне чувствовать любовь вот к этой глупой роже?
 Мне бегать за тобой? Ну нет! Себе дороже!
 Такие не для вас.

 Гро-Рене. Ах, вот как! Ну, постой!
 Теперь уж разговор пойдет у нас простой.
 На, вот тебе твой бант и ленточки обратно.
 Прикосновенье их и то мне неприятно.

 Маринетта.
 Тебе презрением я также отплачу
 И от тебя беречь подарков не хочу.
 Подарки тоже!.. На, бери. Булавок пачка.

 Гро-Рене.
 А вот тебе твой нож. Подумаешь, подачка!
 Уверен, что тебе он стоил два гроша.

 Маринетта.
 Вот ножницы и цепь. Куда как хороша!

 Гро-Рене.
 На, получай еще, кусок вчерашний сыра.
 Не сохраню его за все богатства мира.
 Похлебки, жаль, твоей вернуть я не могу.

 Маринетта.
 Нет писем здесь при мне, но я их все сожгу.
 Все, до последнего,- в огонь, без сожаленья!

 Гро-Рене.
 Иное для твоих найду употребленье.

 Маринетта.
 Смотри не приходи просить меня опять.

 Гро-Рене.
 Постой-ка. Мы должны соломинку сломать
 В залог, что никогда не прекратится ссора.
 Так принято везде - скрепленье договора.
 Не строй же глазок мне. Ты слышишь? Я сердит!

 Маринетта.
 И так в волненье я, а он еще глядит!

 Гро-Рене.
 Ломай, тогда нельзя уж будет на попятный.
 Ломай! Смеешься ты? Вот это непонятно!

 Маринетта.
 Да ты меня смешишь!

 Гро-Рене. Смеется! Эк ее!
 Куда девалося все бешенство мое?
 Ну что ж, так мы порвем?

 Маринетта. Как ты.

 Гро-Рене. Как ты.

 Маринетта. Как знаешь.

 Гро-Рене.
 Ужель мою любовь навек ты отклоняешь?

 Маринетта.
 Как хочешь.

 Гро-Рене. Нет, как ты. Скажи!

 Маринетта. Нет, не скажу.

 Гро-Рене.
 Ни я.

 Маринетта.
 Ни я.

 Гро-Рене. Ни я.

 Маринетта. И слово я сдержу.

 Гро-Рене.
 Э, бросим глупости! На что это похоже?
 Дай руку! Я простил.

 Маринетта. И я простила тоже.

 Гро-Рене.
 О боже! При тебе сейчас же я размяк.

 Маринетта.
 О, как я при тебе глупею, мой толстяк!

                                ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
                                ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
                                 Маскариль один.

 Маскариль.
 "Лишь ночь над городом раскинет покрывало,
 Хочу к Люсили я проникнуть, как бывало.
 Ступай и приготовь фонарь мне потайной,
 Оружье забери, пойдешь и ты со мной".
 А мне послышалось, скажу вам непритворно:
 "Ступай возьми узду и вешайся проворно".
 Пожалуйте сюда, любезный мой патрон!
 Я приказаньем так был вашим изумлен,
 Что прямо онемел, язык прилип к гортани.
 Теперь же, не страшась несправедливой брани,
 Готов я рассуждать спокойно обо всем.
 Поговоримте же. "Так решено: тайком
 Хотите нынче в ночь пробраться вы к Люсили?" -
 "Да, Маскариль, хочу".- "А вы сообразили,
 Кто поступает так?" - "Влюбленные".- "Ничуть!
 Глупцы, которым жизнь не дорога отнюдь".-
 "Ты знаешь, почему так нужно?" - "Почему же?"-
 "Люсиль разгневана ужасно".- "Ей же хуже!" -
 "Но мне любовь велит упасть к ее ногам".-
 "Любовь болтает зря. Кто поручится нам,
 Что нас не будет ждать за это все расплата,
 Месть гневного отца, соперника иль брата?" -
 "Ты думаешь, они злоумышляют месть?" -
 "Конечно, думаю. Что на рожон нам лезть?
 Соперник всех страшней".- "Оставь свои советы;
 Ты, верно, позабыл про наши пистолеты.
 Ведь драться можем мы и отразить врага".-
 "Так. Этого и ждал покорный ваш слуга.
 Я - драться? Вот уж нет! На это я не годен,
 С отважным рыцарем Роландом я не сходен.
 Я слишком мил себе, и стоит вспомнить мне,
 Что стали дюймов двух достаточно вполне,
 Чтоб сразу предо мной отверзлись двери гроба.
 Как странная меня охватывает злоба".-
 "От головы до ног вооружишься ты".-
 "Тем хуже. Будет мне трудней удрать в кусты.
 К тому жив панцире найти возможно щелку,
 Чтоб острие копья просунуть втихомолку".-
 "Знать, трусом ты прослыть желаешь, Маскариль!" -
 "Лишь быть бы живу мне, все остальное - гиль.
 За четверых меня считайте за едою,
 В сраженье же - я нуль, я этого не скрою.
 Быть может, в лучший мир вас и влечет душа,
 По мне ж, земная жизнь довольно хороша,
 И мне расстаться с ней нисколько не угодно.
 Вы, право, можете одни глупить свободно".

                                ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
                                Маскариль, Валер.

 Валер.
 О, как сегодня день томительно ползет!
 Феб словно позабыл покинуть небосвод,
 И к золотым вратам подземного чертога,
 Я вижу, так еще длинна его дорога!
 Сдается, никогда не кончит он пути
 И медлит, чтоб меня совсем с ума свести.

 Маскариль.
 К чему ж, подумаешь, стремитесь так поспешно?
 Чтоб ощупью врага найти во тьме кромешной!
 Вы видите, Люсилъ вас не желает знать.

 Валер.
 Довольно, Маскариль, напрасно слов не трать.
 Когда б ждала меня смертельная опасность,
 Я все же к ней пойду и приведу все в ясность.
 Мне страшен гнев ее, и я его