м
Ленин  бился  над  загадкой  электрона  -  того  не  ведают!  А   уж   о
"неопределенности Гейнзенберга"  вообще  не  слыхивали!  Я  даже  слегка
обиделся за себя!
   Алехин молча открыл красивую папку, начал читать:
   - "Двадцать шестого июля этого  года  лейтенант  Познанский  потерпел
катастрофу на своем автомобиле ИЖ, упав с обрыва высотой четыре метра, в
одиннадцать часов двадцать восемь  минут  вечера.  В  одиннадцать  часов
двадцать пять минут... того же вечера... - Алехин  кинул  на  начальство
торжествующий взгляд из-под пенсне. -...три антенны типа "Удод"  приняли
весьма необычный сигнал на частоте ноль-пять герца!"
   -  ...  Сигнал  раньше  пришел,  что   ли?   -   проговорил   Дядьков
настороженно. - Идеализьм! Алехин развел руками: таковы факты!
   - Ну, и долго мы его безобразия будем терпеть? Что вышло из этого, вы
не знаете?! - Грунин прогремел.
   - В этом-то вся и  суть,  -  бесстрашно  Алехин  сказал.  -  "Соколы"
мгновенно в магазин прилетели, разгромили его, все выпили...
   - Что ж хорошего? - Дядьков, не удержавшись, сглотнул слюну.
   - Вы прекрасно же понимаете, - Алехин  улыбнулся,  -  что  не  только
сигнал, а желание его передалось! Не просто  сигнал  -  а  с  наложением
информации!
   Повисла долгая пауза.
   - ... Он уже один раз наложил информацию! - Грунин проворчал.
   Все не может мне простить шутки с Троном Генсека!
   Снова все задумались.
   - Ну, так чего ты? - Грунин поднял  свои  кустистые  брови,  на  меня
взглянул. - Интересуешься, нет - у нас в Связи работать?
   Связан ли я со связью? Да! И еще как! Помню,  в  Североморске,  давно
еще, подрался я в парке с одним  матросом.  Слово  за  слово  -  и  руки
замелькали. И не успел я опомниться, как был  уже  в  крови  -  с  такой
скоростью он махал!
   - Стоп, стоп! - отскочил, кровянку вытирая. - Ты  флажками,  что  ли,
семафоришь?
   - Так точно! Лучший сигнальщик флота! Двести десять знаков в минуту!
   - Ясно, - говорю. - Прочел все!

***

   - Со связью, - Грунину говорю, - я кровно связан!
   - Ну ладно... выдь на минутку. Решим.

***

   И все! Я занырнул, причем так занырнул, что хуже не бывает!
   ... Завывание сирены, мигание синей лампочки. Сваливаешься  с  койки.
Штаны, сапоги - и пошел. Тревога! Руками за "турничок"  над  люком  -  и
ногами вперед из отсека в отсек!
   - По местам стоять!
   После этого иногда звучит: "С якоря сниматься!" Но сейчас этого нет -
с того "якоря", на котором мы стоим, так легко не снимешься!
   "Нырок-2"!  "Случайно"  занырнули  на  шестьсот  метров,   "случайно"
проткнули "рогом" трансатлантический кабель. Ой, какие мы  неловкие!  Но
уж заодно послушаем, чего они там говорят?
   И все! "Рога" не вытащить! Ждали они нас - с магнитной ловушкой! И не
пожаловаться  им  по  кабелю:  нас  нет!   У   "Нырка-2"   "рог"   может
отстреливаться. Может, но не хочет. Начальство не велит: еще будем мы по
всему миру "рога" оставлять!
   Ползаем  за  начхимом:  дай  кислород!  "Где  я   его   возьму?   Все
регенерационные патроны вышли! Дыши из своего рукава!"
   - Полный вперед!.. Полный назад!
   Дергаем  трансконтинентальный  кабель  -   "веревочку",   соединяющую
континенты, - того глядишь, Европу с Америкой жахнем лбами!

***

   Окончательно  проснувшись,  я  с  ужасом  вспоминаю  свой   вчерашний
разговор с Алехиным... могу ли я его теперь так называть?
   Поздно вечером вызвал в каюту, угостил коньяком.
   - Завтра у вас... сложный день. И, наверное, пора все же  признаться,
что я - ваш отец!
   Разродился! Давно я думал: откуда математическая шишка у меня?
   - Ясно... Насколько я понимаю - это прощальный разговор?
   - Вы хотите сделать мне больно? - Алехин говорит.
   С маман - на "вы", с папаном - тоже на "вы"! Чудесная жизнь!
   - Тронут  вашими  переживаниями.  Но,  насколько  я  понимаю,  вы  не
последний мой отец? И, может быть, даже не первый?
   "Эль сон тут шосон фот маман"!
   Алехин молчит потупясь. Стесняется!
   Что ж, для него и это большой сдвиг!
   - Так... - Я поднялся, утер рукавом губы. - И когда мне... лететь?
   - Я же уже сказал - завтра, - вполне уже холодно Алехин говорит.
   Взял себя в руки. Но не до конца.
   - Может... еще когда... - пробормотал он. Да, недолго он пробыл  моим
отцом!

***

   -  Приготовиться  к  эвакуации!  Первым  идет  лейтенант  Познанский!
Некронавт-один!
   На  меня  нацепляют  оборудование,  засовываюсь  в  торпедную  трубу.
Выравнивают давление. В мутном свете прожекторов я вылезаю в обступающую
тьму. Изо всех сил задираю голову... Да-а-а, неба отсюда не видать!
   Отпускаю буй. С катушки уносится вверх "дорога жизни"  -  шкентель  с
мусингами -  трос  с  узелками,  возле  которых  во  время  "вознесения"
положено ждать, чтобы азот в крови не закипел.
   Гляжу наверх.  Та-ак.  Свистнул,  если  бы  мог...  Все  подготовили:
шкентель е, мусингов нема! Да и шкентель кончается в  десяти  метрах,  а
дальше - падай! Кипи! И уже никакая кессонная камера тебя  не  спасет  -
нечего тебе будет делать в ней!  Все  продумано!  Наше  новое  оружие  с
глубины шестисот метров бьет!
   Повисел я на кончике паутинки, как паучок,  -  и  полетел!  Свет  все
ярче. Об солнце разобьюсь!
   Свет летит мне навстречу!.. Вертолет?.. Никак нет!

***

   Дальше - странное видение: вид с  большой  высоты.  Внизу  -  длинная
глубокая дорога, прорубленная в  черных  прибрежных  скалах,  по  ней  -
цепочка огоньков: в одну сторону - красные, с другой стороны - желтые.
   Иногда сбоку от дороги - двойные  золотые  воротца.  Откуда-то  знаю:
въезд в закусочные "Макдоналдс".

***

   Яркий свет, белая палата. Лица, склонившиеся надо мной. А это что  за
"рыженосец"?  Где  я  мог   видеть   его?!   А-а!   Мистер   Карпентер!!
Плотник-гинеколог!
   Ах, вот  оно  что!  Жизнь  моя,  оказывается,  заранее  организована,
продумана.  Не  случайно  он  мою  бедную  избушку  посетил!  Гинеколог,
склонившийся надо мной! Ему, стало быть, подарили меня?
   Интересно, сохранился ли мой пол?
   Отключка.
   Потом - новое утро. Я сажусь на кровати.  Потом  резко  встаю,  щупаю
лицо - все в шершавых бинтах! Ну, ясно - лопнули  сосуды!  Декомпрессия!
Смотрю на пальцы. Они непривычно тонкие  -  и  в  веснушках!  С  ужасной
мыслью я кидаюсь к зеркалу, лихорадочно разгребаю бинты и -  выпрыгивает
рыжий завиток!
   Ну, ясно! Отпустили меня в их тару!
   И входит мой рыжий папа.
   - Как прекрасна, как  трогательна  была  ваша  мать!  Глядя  на  нее,
невозможно было поверить, что она работает в такой ужасной организации.
   ... Ну, ясно. "Подвиг разведчицы"!
   И сколько же их было, таких "подвигов"?
   Только рыжим не хватало мне стать!
   Да, такого броска я еще не делал!
   Далеко шпрот заплыл!

***

   Нажимая на ветер, я вышел на берег океана.
   Вот  он  я,  плод  тонкой  игры  разведок,  демонстратор  невероятных
возможностей теории вероятностей!
   Теперь,  значит,  я  Соединенным  Штатам  Америки  водородные   бомбы
экономлю?
   Я взобрался на дюну, и ветер  сразу  же  надул  меня,  как  резиновую
игрушку.
   Бедная моя мама: умерла, сидя на стуле, кусая спинку!  Где  были  все
они?
   Лишь по напору ветра чувствуется беспредельная мощь, а перед  глазами
все утыкано каменистыми островками с мохнатым кустарником, будто  океана
и нет.
   Медленно, как водолаз, я перевалил через  дюну.  Казалось  бы,  после
всего, что я узнал, трудно было меня удивить, но я удивился.  В  брызгах
прибоя на коленях  стояла  девушка  в  футболке  и  шортах  и,  потрясая
кулаками, кричала в океан что-то яростное. Даже  не  заметив  меня,  она
вдруг упала ничком в  песок  и  лежала  неподвижно  под  накатывающимися
волнами. Надо же - и у нее горе.
   Я, кстати, тоже рыдал:  ну,  что  же  это  за  жизнь?!  Не  успеваешь
привыкнуть к одному батьке - появляется другой!
   Я перевалил еще через один  песчаный  холм  и  удивился  еще  больше:
теперь у прибоя бегал парень  и  тоже  орал  на  океан,  вполне  открыто
угрожая ему. Что-то с ним связано?.. Подводник, браток?
   За следующим холмом был третий кричащий!
   Я как-то  стал  привыкать  и  успокаиваться...  А  чего,  собственно?
Несколько батек - чем плохо?
   Говорят, с каждым разом я становлюсь все лучше - надо стараться!
   Устав от борьбы с ветром, я вышел на шоссе. В  длинной  синей  машине
подъехал  батя  намбр  сри,  сказал,  что  испугался  за  меня,   поехал
разыскивать... отцовскому сердцу не прикажешь!
   С улыбкой он разъяснил мне, что буйные молодые люди на берегу  океана
- студенты театральной школы имени Юджина О'Нила,  расположенной  вон  в
том деревянном домике... Ну, стараются!
   Мы въехали в чистенький городок с деревянной церковью.
   Батя сообщил мне, что теперь я ВАСП, по-английски это  значит  "оса".
ВАСП  расшифровывается:  Байт   -   белый,   АС   -   англосакс,   П   -
пресвитерианского вероисповедания. В Америке как бы нет аристократии, но
ВАСПы - как бы аристократы демократии.
   - После того, как ты  из-за  этой  жуткой  Дженни-фер  (?!)  чуть  не
погиб... надеюсь, теперь возьмешься за ум?
   Хотелось бы глянуть на эту Дженнифер хотя бы глазком!
   В общем, мне стало нравиться - быть ВАСПом.
   Тем более и русский  не  пришлось  забывать  -  я  преподавал  его  в
академии стриженым курсантам.
   Этот  шпионский  центр  выглядел  вполне  респектабельно:  аккуратные
деревянные домики, раскидистые дубы  над  стрижеными  полянками,  всегда
пахнущими свежим  сеном,  ровно  запаркованные  автомобили  курсантов  и
преподавателей, спокойные разговоры, тишина.
   По пятницам все дисциплинированно напивались в  местном  пабе,  орали
песни, в субботу снова - спокойное солнечное утро, тишина и улыбки.

***

   Знал ли батя Карпентер, когда под видом гинеколога заезжал ко  мне  в
избу в прошлой жизни, что я его будущий сын?.. Конечно, знал. Но вел  он
себя вполне достойно. Того сентиментального коварства, которым отличался
мой  прежний  батя  Алехин,  здесь  я  не  замечал.  ВАСП   есть   ВАСП!
Благородство!
   Хотя, если учесть, что и для этих я тоже сэкономил, явившись  к  ним,
стоимость  сотни  водородных  бомб,  которые   бы   они   потратили   на
эксперименты... Где деньги?

***

   Много времени я проводил в архивах. В  отличие  от  наших,  они  были
доступны. И сколько страшного я там прочитал.
   1983 год - погибла наша ракетная дизельная лодка К-129,  столкнувшись
с их  "Суордфиш"  под  Йокосукой.  Американцы  доползли  до  базы,  наши
погибли.
   1985 год - погибла такая же наша К-129: провал за предельную  глубину
вследствие поступления воды при движения лодки под  РДП  (работа  дизеля
под водой) через поплавковый клапан, широко  известный  как  "шноркель".
Приписка: сумели достать самое главное - ракеты и шифры.
   1986 год! Вот и про нас. Глубоководный разведчик "Нырок" (только трое
это название знали, скорее даже прозвище), замаскированный  под  обычный
шельфоразведчик, нырнул на шестьсот метров. Произошла авария,  лодка  не
всплыла (кое-кто в этом помог!). Экипаж покинул лодку.
   Примечание: лодку поднять не удалось, лишь  взят  образец  корпусного
сплава... Умно.
   Обо мне ни слова!.. Как говорится - говори, да не заговаривайся!
   В  конце  тома  был   даже   уголок   юмора,   парадоксы   советского
командования: например, все новые и новые приказы лодке,  которая  давно
затонула, но почему-то из регистра не вычеркнута. Задание номер двадцать
четыре! Задание номер двадцать шесть! И на всех - отметки о  выполнении!
Вот так!
   Следующий том... Новых аварий в самое  последнее  время,  к  счастью,
нет, но наши лодки замечены в водах Норвегии... в водах  Австралии!  Как
на флоте говорят - надраивание продолжается.
   Разрядка - это конечно... Но что она означает? Русские - пас?
   Услышал дружный вопль за окном. Выглянул. На ровно постриженном поле,
окруженном хлопающими флагами, квадратные парни в шлемах сшибались  друг
с другом.
   Нет, и они - не пас.

***

   - Ну, что, задрыга, не подготовился к семинару? Получишь в  следующий
раз по рогам!
   Слыша такое, с гордостью вздрагиваю: все-таки  удалось  им  преподать
"великий и могучий", чтобы русские их воспринимали как своих... А  когда
все будут как свои, то и война не понадобится!

***

   Размечтался! А пока что учу их лишь одному. Фразой "Да-а, не  удалось
Артему устроить своего брата в депо!" обходиться во всех случаях жизни.
   - Все-таки я прошу вас - не преподавайте им  русскую  разболтанность!
Англосаксу это чуждо! - мягко выговаривает  мне  полубатя  Карпентер.  -
Все-таки вы теперь в ВАСП!
   "Оса", хвать за волоса!
   Надолго ли?
   И в грусти и даже в слезах, иногда вдруг взблескивающих в его  рыжих,
как осы, глазах, я читаю свой приговор. Недолго, недолго! Кобыла  должна
везти, сокол должен летать!
   Ясно! И что за идея у меня  -  какой-то  всеобщей  гармонии,  полного
счастья? Откуда это во мне? Неужели от мамы?
   Уик-энд - и мы едем на пикник  на  дикий  берег  Океана  с  прицепным
домиком сзади.
   Скромность и простота -  стиль  настоящего  ВАСПа!  Простые  рубашки,
футболки  только  одноцветные,  без  каких-либо  аляповатых  надписей  и
рисунков!
   Через ровные расстояния на  шоссе  стоят  красивые  голубые  мусорные
баки, куда  сбрасывают  отходы  пикников,  и  время  от  времени  с  них
спрыгивают огромные мохнатые звери и лениво  отбегают  чуть  в  сторону.
Барсуки! Местная гордость! Каждый  маленький  поселок  хвастается  перед
другим, как часто барсуки посещают их мусорные баки!  До  чего  экология
дошла!
   Огромные наглые твари!.. Моей Нелли на них нет! Она  бы  им  сделала!
Пугали: страна пороков, желтого дьявола... Где все это?
   Жажда душит безумно! Об алкоголе здесь вопрос как-то не встает. Когда
пространно  и  сбивчиво  завожу  речь  на  эту  тему,  реакция  у   всех
вежливо-недоуменная: "Ват?"

***

   Мы выгружаемся среди мшистых валунов на берегу океана. Вскоре к нам с
таким же домиком-прицепом присоединяются  друзья  мистера  Карпентера  -
супруги Древодеел, костистые, лошадеобразные и тоже простые ВАСПы.
   Мы ползаем по воде,  отваливаем  камни,  ловим  маленьких  крабов.  В
какой-то момент разговора проскальзывает, что супруги - из  космического
центра!
   Ну, ясно: в ракету решили меня запихнуть!
   Я, Джайлс Карпентер, недолгий гость на этой земле...
   Замудохали, мичуринцы проклятые!
   Потом я ходил между дюнами и рыдал, и студенты школы О'Нила, орущие в
океан, с интересом на меня поглядывали... Откуда такой взялся? Способный
паренек!

***

   Интересная моя особенность: всегда мои черные подозрения насчет моего
будущего оказываются гораздо светлее, чем  реальность.  Ракету  какую-то
выдумал, уносящую меня в небеса. Все гораздо хуже... Но  откуда  во  мне
такой оптимизм?

***

   Скорбно постучавшись, мистер Карпентер вошел на рассвете. Пора?
   - Что бы... вы хотели?  -  кашлянув,  спросил  он.  В  английском  не
говорят "ты" - только  "вы"!  Какое,  значит,  последнее  желание?  Надо
что-нибудь скромное, в духе ВАСПа...
   - Да вы знаете... я здесь давно... но Нью-Йорка так и не видал.
   Карпентер кивнул. Видно, глянулась ему моя  скромность  -  может,  он
даже гордился ею!
   - Вещей, я полагаю, брать не надо?
   Карпентер грустно усмехнулся - спорить не стал.
   Что "пошлю" я людям, какую "наложу" информацию?.. Только грусть!
   Мы ехали по холмистой дороге... И это  называется  -  штат  Нью-Йорк?
Какая-то тайга! Деревья и только деревья по всех холмам!
   Наконец  мистер  Карпентер  протянул  вдаль  руку  -  из-за  деревьев
выглянули черные зубцы небоскребов.
   Обшарпанные дома с железными  лестницами  по  фасадам,  почти  сплошь
расписанные  из  пульверизатора  яркими  буквами.   Какой-то   пиратский
райончик: косматые негры с намотанными на руки цепями, помахивают ими...
разорвали, так сказать, оковы рабства!
   Карпентер вдруг остановил машину, повернулся ко мне... В  глазах  его
сверкнули слезы... Так вот, значит, куда меня?
   Так что тебе от меня надо было? Может, список кораблей прочесть?.. До
середины?
   Мы молча обнялись, и я  вышел.  В  конце  улицы  горела  перевернутая
машина, оттуда стлался черный  дым,  и  я  размазывал  по  лицу  грязные
слезы... Да, нет рая на земле.
   Потом я в каком-то  трансе  стоял  у  витрины  грязного  магазинчика,
слегка обалдев, на минутку даже забыв о  своем  горе:  жестяная  баночка
кока-колы  лихо  отплясывала  под   джаз,   рвущийся   из   магнитофона,
кривлялась, переламывалась, вихлялась - точно в ритме! Во техника!
   Вдруг тяжелая рука опустилась мне сзади на плечо - и по тяжести ее  я
сразу усек: наши!
   Я резко обернулся.
   Геныч!
   - Ну что, - проговорил он, - выпить хочешь? Угадал!
   - Тут у хлопцев в торгпредстве есть отличный "Смирнов"... не отличишь
от вкуса слюны! Поехали?
   Я хотел было гордо сказать, что вкус своей слюны  знаю,  а  чужой  не
интересуюсь... но волнение душило меня. Я молча кивнул.

***

   Сели в торгпредстве  на  балконе  над  садиком.  Единственное  уютное
место!  Как-то  я  отвык  уже  от  обстановки  советского  агитпункта  с
огромными портретами Родных и Любимых!
   - ... Когда приехал? - хрипло выговорил я.
   - Недавно, - сдержанно произнес Геныч. - Кстати - ты тоже  приехал...
Но немножко отдельно. Никто пока не видел тебя.
   - Ясно.
   - И Алехин тут! Шастает по новым знакомым...
   - Ясно.
   - Короче - тут с тобой должен несчастный случай произойти.
   - Ясно... Ты поможешь? Геныч покачал головой.
   - Нет, пузырь.
   Почему-то слегка пренебрежительно называл меня  пузырем...  Собрались
наконец вместе старые друзья: пузырь и лапоть!
   - Время, сам знаешь, какое, - сурово Геныч сказал. -  Оружие  взаимно
уничтожаем! Начать решили с самого опасного...
   - С меня?
   Геныч хмуро кивнул.
   - Готов в любой момент! Я поднялся. Геныч усадил.
   - Не егози! Сначала все увидеть должны, от чего мы отказываемся!
   - ...от какого ужаса...
   - Да, - сурово он сказал.
   Геныч вдруг лихо свистнул, и  рука  из  темноты  высунула  на  балкон
тяжелый морской бинокль. Ну, ясное  дело:  как  же  в  торгпредстве  без
бинокля? Геныч поглядел в него, покрутил, потом приложил к моим  глазам.
Среди прицельных делений  и  крестиков  уходят  в  небо  два  высоченных
стеклянных бруса. Ну, ясно: туда палить!
   - Нью-йоркский торговый центр. Самое высокое здание в мире  -  триста
этажей. Там некроантенна установлена... тебя ждет. Все состыковано.  Все
услышат тебя!
   Ну, ясно... "А сейчас  наш  знаменитый  трагик  Егор  Пучков  обоссыт
четырнадцатый ряд!"
   - ... Какую  хочешь  информацию  можешь  наложить!  "Свобода  слова",
говоришь? Наложим! Наложим на весь Нью-Йорк!
   - Плесни-ка еще "слюны".
   - Больше нету.
   - Ну, тогда все ясно... Я нырнул.
   Чтобы родных  до  боли  портретов  не  видеть,  сковырнулся  прямо  с
балкона. А поскольку до проходной далековато было, лень ходить  -  прямо
через забор маханул. На самом уже частоколе почувствовал себя не слишком
хорошо: там и лазеры работали, и психотронная  пушечка,  и  просто  ток.
Грохнулся наземь, голове как-то сразу стало горячо. Приподнялся:  вокруг
ноги кишат, нависают  сверху  телекамеры  -  телевизионщики  накручивают
что-то свое. И - полетел. Цель: два высоких бруса торгового центра,  как
два стоячих золотых кирпича.  Внизу  -  статуя  Свободы,  маленькая,  на
крохотном островке. Мой корпус - правый, трехсотый  этаж,  в  стеклянном
зале скульптура из меркурина стоит неизвестного  автора.  "Он  ударил  в
медный таз!.."
   И все почему-то сразу разбежались - зал опустел!
   А что там у нас делается? Не удержавшись, обратно полетел.
   Вижу с высоты - к торгпредству как раз подкатили одновременно  скорая
"амбуланс" и два шикарных "кадиллака", и из них мои бати вышли -  Алехин
с  Карпентером:  в  визитках,  бабочках,  обнимаются,   блицы   щелкают!
Торжественный прием, посвященный  борьбе  за  мир  и  ликв