а.  Помощь  при  бегстве
христианскому рабу -  преступление,  которое  влечет  за  собой  суровое
наказание. Они забудут о том, что видели тебя, как  только  скроются  из
виду.
   Джулия кивнула, полагаясь на слово карлика без  дальнейших  вопросов.
Она жестом указала на дом.
   - Это место брошено хозяевами?
   - Нет, прекрасная госпожа.
   - Кому же тогда принадлежит оно,  и  как  хозяева  позволили  держать
здесь оседланных лошадей?
   - Дом был построен много лет назад как место уединения для  Мохаммеда
дея. Ключ находился в моем распоряжении много месяцев до того часа,  как
он понадобился тебе. По правде говоря, дом теперь - имущество  Али  дея,
но он  не  испытывает  нужды  в  одиночестве  и,  возможно,  никогда  не
испытает. Созерцательность не свойственна его натуре.
   "Следует помолиться за упокой души Мохаммеда дея", - подумала  Джулия
и отвернулась.
   Женщины  на  Востоке,  за  редким  исключением,  не  ездили   верхом,
пользуясь,  при  необходимости  путешествия,  занавешенным   паланкином,
обеспечивающим уединение и защиту. По  этой  же  причине  дамские  седла
здесь были неизвестны. На лошадях, ожидавших их, были тяжелые и  высокие
арабские седла. Однако Джулия не колебалась ни секунды.  Ей  не  впервые
предстояло скакать верхом. Она уселась в седле, воспользовавшись  вместо
скамеечки  согнутой  спиной  Базима.  Когда  она   устроилась,   карлик,
ухватившись  за  стремя,   стал   карабкаться   вверх,   словно   моряк,
взбирающийся на снасти.  Судя  по  тому,  как  он  держался  на  лошади,
скаковая езда не была для него внове, невзирая на воспитание, полученное
во дворце.
   - Куда мы скачем, о маленький человек с большим сердцем?  -  спросила
Джулия, натягивая поводья.
   Базим оценил ее посадку в седле столь же беспристрастно, как она  его
собственную, и не нашел в ней ни малейшего изъяна. Он улыбнулся, и  зубы
его сверкнули в первых лучах поднимавшейся луны.
   - Сначала - прочь из Алжира, а затем - к свободе!
   Ответ Базима был уклончивым, но этого  хватило.  Когда  он  развернул
свою лошадь и ударил ее пятками в бока, Джулия сделала то же самое.  Она
ощутила вспышку радостного оживления, словно  душа  ее  оттаивала  после
долгой зимы.  Не  станет  она  ни  отчаиваться,  ни  пугаться,  а  будет
добиваться желаемого, невзирая  ни  на  какие  препятствия.  Она  должна
победить!
   Ее мысли, казалось, мчались в такт ударам лошадиных копыт. Все у  нее
внутри пело от радости так громко, что она не сразу обратила внимание на
звуки, доносившиеся сзади. Оглянувшись,  она  увидела  двоих  всадников.
Когда они начали преследовать ее и Базима? Как долго ехали  за  ними  по
пятам? Джулия не знала. В данный момент они  не  старались  приблизиться
вплотную, а ехали на расстоянии  чуть  менее  сотни  ярдов.  Однако  это
наблюдение не принесло Джулии ни малейшего облегчения. Что-то, возможно,
то, что они умышленно придерживались равной  с  ними  скорости,  вызвало
волну холодной дрожи, пробежавшей по спине.
   - Базим, там люди, всадники...
   - Я вижу их, прекрасная госпожа.
   - Давай пришпорим лошадей и обгоним их,
   - Не бойся.  Если  они  отправлены  за  вами  в  погоню,  это  только
раззадорит их, если  же  нет,  мы  напрасно  утомим  наших  коней.  Ночь
коротка, а путь наш долог.
   - Неужели ждать, пока они  сами  прибавят  шагу?  -  спросила  она  с
горячностью, вызванной нервным напряжением и болью в спине, которую  уже
успел натереть шерстяной плащ.
   - Если я прав, они не прибавят шагу.
   Это загадочное утверждение вряд ли могло удовлетворить Джулию. Тем не
менее она подчинилась, заставив себя положиться на расчеты Базима.
   Последние комья алжирской земли слетели  с  лошадиных  подков.  Город
исчез из виду, но всадники по-прежнему продолжали  преследовать  их.  За
ними облаком взлетала пыль, сдуваемая ночным ветром. Глубоко вдыхая, они
с наслаждением ощущали свежий, чистый воздух в  своих  легких,  стараясь
забыть миазмы Алжира и дворца. В  воздухе  слабо  чувствовались  соленые
морские испарения: море находилось где-то справа. Свет  луны  становился
ярче, миля за милей  ложились  под  лошадиные  копыта,  и  этот  путь  с
преследователями, похожими на призраков, становился похожим на кошмарный
сон перед пробуждением. Джулия медленно  увеличила  скорость,  и  кобыла
Базима, не желая отставать, также ускорила шаг.
   "Если меня домогается Али дей, - сказала себе Джулия, - ему  придется
потратить немало усилий, чтобы вновь сделать своей  пленницей".  Она  не
сдастся без борьбы, как другие женщины. Как бы она желала иметь при себе
нож подаренный Редом! Она бы приготовила дею  сюрприз.  Неужели  он  сам
отправился охотиться за ней? Али паша был решительным человеком, и охота
нравилась ему. Или же он послал своих  приближенных?  Нет,  решила  она,
должно быть, это сам Блистательный. Она не  могла  представить  простого
солдата, продолжающего преследование подобным дьявольским манером.  Дей,
безусловно, возжелает отомстить ей сполна за то, что она  предпочла  его
ложу свободу. Убьет ли он ее? Кодекс чести,  как  и  закон,  одобрил  бы
такое убийство. Вопрос был лишь в том, что  должно  было  предшествовать
этому.
   Как он обнаружил ее  исчезновение?  Каким  образом  ему  удалось  так
быстро напасть на ее след? Возможно, Изабель предала ее? Не об  этой  ли
неприятной неожиданности она говорила? Безусловно, зная  законы  гарема,
она должна была понимать, что Али дей не оставит без награды ее поступок
и вернет ей прежнее положение. Нет, не следовало так думать об  Изабели.
Тревогу  могли  поднять  возле  конюшен.  Это  объяснение  было   весьма
правдоподобным.
   Теперь звук копыт раздавался громче. Оглянувшись через плечо,  Джулия
увидела, что всадники пустились в галоп. Песок, отбрасываемый лошадиными
копытами по обе стороны дороги, мерцал в лунном  сиянии  словно  золотая
пыль. Всадники настигали их.
   Джулия низко пригнулась к шее своей лошади, шепча ей что-то  на  ухо.
Забыв о боли, женщина пыталась ускорить  ее  бег.  Рядом  с  ней  скакал
Базим, хмурясь, оглядываясь назад.
   Посмотрев вперед, Джулия увидела сверкание темного ночного моря  там,
где Дорога  вилась  параллельно  берегу.  Почва  поднималась  выше,  чем
береговая линия, и темные извивы дороги пробегали по низким  песчаным  и
каменистым  возвышенностям,  покрытым  морской  травой.  Внезапно  Базим
жестом указал на брешь в крутом откосе. Это была  ложбина,  превращенная
ветром и дождем в длинный скат к берегу. Он повернул туда  своего  коня.
Джулия порывисто бросилась  за  ним,  придерживая  лошадь,  увязавшую  в
глубоком песке, и давая возможность Базиму скакать впереди, в  то  время
как они приближались к заваленной камнями линии берега.
   Теперь Джулия увидела цель. Это был корабль, стоявший на якоре  возле
берега, посеребренный лунным светом. Спущенная с корабля  шлюпка  лежала
на  песчаной  отмели.  На  расстоянии  корабль   походил   на   призрак,
порожденное мечтой видение с очертаниями балтиморского клипера, двойника
судна, давно затонувшего в далеких океанских волнах. Оно было похоже  на
"Си Джейд", корабль, потерянный навсегда. Такая же оснастка, форма  носа
и фигура, и даже выкрашено оно было в те же цвета. Это было  невероятно,
и все же это было так. Корабль Реда, подаренный Али деем. Ред  уплыл  на
нем, но вернулся за ней.
   Она и Базим колотили лошадей  пятками  в  бока,  устремляясь  подобно
морскому ветру навстречу  безопасному  пристанищу.  Сырой  песок  из-под
копыт взлетал выше их голов, и, казалось,  они  состязались  с  волнами,
лизавшими береговую линию, то разбивая их в мелкую водяную пыль,  то  не
попадая в них. Позади, с упорством демонов,  летели  их  преследователи.
Теперь их усилия удвоились, так как добыча могла выскользнуть из рук.
   Теперь Джулия оказалась впереди Базима. Оглянувшись, она была  готова
поклясться, что он замедлил шаг. Может, обессилела его лошадь?  Или  его
восточное сознание смирилось с роковой  неизбежностью  быть  побежденным
деем Алжира? Она сжала губы, не собираясь сдаваться так легко.
   Первый из всадников оторвался от спутника, его белый арабский жеребец
походил на расплавленное серебро в свете  проплывающей  полной  луны.  В
развевающемся плаще он несся прямо за Базимом,  почти  настигая  летящую
вскачь лошадь Джулии. Его жеребец был сильнее.  В  исходе  погони  можно
было не сомневаться. Она оказалась права. До сих пор он просто  играл  с
ней, как кошка с мышью. Ему ничего не стоило догнать ее в любой момент.
   Она обратила свой янтарный взор вперед, глядя на корабль,  словно  на
талисман, страстно желая, чтобы Ред понял ее бедственное положение, и  с
изумлением заметила, что возле шлюпки не было ни единой души и никто  не
мог защитить ее.
   Цокот копыт стоял у нее в ушах, совпадая с бешеными толчками  сердца.
Она  почувствовала  порыв  ветра,  когда  серебристый  арабский   скакун
рванулся вперед. Словно управляемая неведомой  силой,  Джулия  повернула
голову.
   Ред. Ред скакал рядом с нею, его синие  глаза  светились  бесшабашной
радостью, губы его растянулись в широкой улыбке. Сердце ее  подпрыгнуло,
когда он сдержал коня, чтобы скакать вровень с нею, и она улыбнулась ему
в ответ. Вместе они спустились к шлюпке, плащи, словно крылья,  взлетали
за их спинами.
   Беглецы бросили поводья, подъехав к лодке, и прибрежный песок полетел
во все стороны. Ред  соскочил  с  лошади,  и  Джулия  скользнула  в  его
раскрытые  объятия.  Он  прижал  ее  к  себе,  грудь  его   взволнованно
вздымалась, глаза пытливо всматривались в сияющий  овал  ее  лица,  свет
которого, казалось, затмевал мерцание луны за его плечом.
   - Джулия, - проговорил он низким и трепещущим от волнения голосом,  -
ты пришла!
   - Неужели ты думал, что я не приду?
   - С тобой я не мог быть уверенным ни в чем. А теперь быстро  отвечай,
потому  что  время  загадок  и  уклончивости  позади  и   настала   пора
объясниться. Моя любовь к тебе сильнее благоразумия мужчины и ярче,  чем
женские мечты. Потребность в тебе сжигает меня изнутри, словно пламя. Но
этого недостаточно. Я должен узнать, прежде чем мы отправимся дальше,  -
любишь ли ты меня Джулия?
   Воспоминание о том, как он заявил о своей любви Али дею,  помогло  ей
ответить правду.
   - Я люблю тебя, Редьярд Торп.
   - Покинешь ли ты эту богом забытую землю, чтобы жить со мною  в  моей
стране, чтобы смело встретиться лицом к лицу со временем, и любопытством
людским, и с женщиной, которая зовется моей матерью, чтобы, оставаясь  в
моем сердце, не расставаться со мной до конца жизни?
   - Я больше ни о чем не прошу.
   - Я прошу не меньше этого. Ведь я так долго ждал случая увезти  тебя,
упуская бесчисленные возможности уехать одному. Теперь время настало, но
мне нестерпимо думать о том, что я увожу  тебя  отсюда  лишь  для  того,
чтобы потерять вновь. Лучше вернуться в Алжир и встретиться с гневом Али
дея, чтобы удержать тебя как свою рабыню, чем быть вынужденным отпустить
тебя, вернувшись в Англию.
   - Это лишь одна сторона медали, - откликнулась Джулия. - Я ведь  тоже
могла  уехать  одна,  обо  мне  позаботился  Мохаммед  дей  перед  своей
кончиной. Однако я не пожелала, потому что это означало  покинуть  тебя.
Сегодня я думала, что ты уехал, и решилась следовать за  тобой  даже  на
край света, если бы это потребовалось. Если мне суждено  быть  пленницей
твоего сердца, то знай же, что ты - пленник моего!
   Но напряжение не исчезло с его лица.
   - Как могу я заставить себя поверить этому, если сегодня  даже  Базим
не был уверен в том, что ты  придешь?  Вместе  с  О'Тулом,  единственным
членом моей команды, которому я могу доверять, потому что все  остальные
- мусульмане, я согласился ждать  здесь.  Но  нетерпение  и,  признаюсь,
беспокойство завладели мной. Я  решил  отправиться  в  город  и  ожидать
вашего появления, чтобы охранять вас. Однако, увидев меня,  ты  пыталась
убежать. Как всегда, ты приближаешься ко мне,  затем  снова  удаляешься.
Ответь мне, почему?
   - Потому что я люблю тебя. И нет никаких других причин!  Уверенная  в
твоем чувстве, я приближаюсь, сомневаясь в нем, удаляюсь.  Что  касается
погони,  -  продолжала  она,  и  золотистые  глаза  ее   потемнели   при
воспоминании о пережитом страхе, - я не знала, что это ты послал Базима.
Я приняла тебя за Али дея, который гнался за мной, чтобы возвратить.
   - Джулия, любимая, - выдохнул он, радуясь  и  прося  прощения,  вновь
возвращая ее в гавань  своих  рук.  Ожидание  в  его  глазах,  нежное  и
непобедимое очарование его поцелуя, казалось, затмевали лунный свет.
   О'Тул и Базим спешились и подошли  ближе.  Стараясь  не  смотреть  на
мужчину и женщину у песчаной кромки, они поволокли лодку ближе к морю  -
был отлив. Когда все было готово, Базим потянул Реда за рукав.
   - Мой господин Рейбен, неужели вы хотите быть захваченным людьми  дея
в тот момент, когда  переживаете  острейшее  наслаждение  жизнью?  Лодка
ждет, и все остальное перед вами и  госпожой  Гюльнарой,  хранительницей
меда.
   Ред обернулся, бросив на Джулию смущенный, чуть виноватый взгляд.
   - А ты, Базим? - спросил он. - Что ждет тебя? Не хочешь ли ты поехать
с нами и разделить наше будущее?
   - Сердцем я с вами и вашей  госпожой,  эфенди,  но  мое  бедное  тело
должно остаться там, где все знакомо и привычно и  где  до  моего  слуха
будет доходить призыв к молитве для правоверных.
   - Если ты уверен в этом, о великий, то прими от меня, если пожелаешь,
в дар арабского скакуна, который, словно крылатый конь славы,  перенесет
тебя туда, где ты будешь чувствовать себя в безопасности. Я  прошу  тебя
взять также и кобылу и заботиться о них обоих,  потому  что  у  нас  нет
времени вновь поднимать их  на  борт  корабля.  Остальными  лошадьми  ты
можешь распорядиться как пожелаешь.
   - Вы само благородство, эфенди, - сказал карлик, и глаза  его  сияли,
когда он склонился в  низком  поклоне.  -  Я  приму  их  во  владение  с
величайшей радостью. Однако я должен спросить  вас,  что  мне  делать  с
богатством, доверенным мне Мохаммедом деем для его возлюбленной  рабыни,
Гюльнары.
   Откуда-то из-под одежды карлик извлек кожаный  кошелек,  из  которого
неоправленные драгоценные камни - живое богатство Востока -  полились  в
подставленную ладонь Базима. Они наполнили  ее  до  самого  края;  камни
вспыхивали разноцветными искорками.
   Ред смотрел на Джулию, своим молчанием передавая  право  решения  ей,
той, которой был предназначен этот дар.
   Джулия перевела взгляд с мужа на карлика, затем посмотрела вдаль,  на
сверкающее море. Наконец она произнесла:
   - Дай мне несколько камней, не более четверти от общего количества. Я
закажу украшение из них, которое напоминало бы мне о благословенном даре
свободы и служило бы для того, чтобы спасти меня от  полной  зависимости
от любого человека, даже  того  единственного,  которого  я  люблю.  Что
касается остальных, владей ими, Базим, чтобы  и  ты  никогда  больше  не
называл другого человека хозяином.
   Базим упал на колени. Взяв край ее плаща, он поднял его к губам.
   - Прекрасная госпожа, - сказал он, - у меня нет слов, чтобы  выразить
тебе свою благодарность. Могу лишь обещать чтить  тебя  до  конца  своих
дней и направлять тебе барака своего тела, если  я  обладаю  им,  с  тем
чтобы обеспечить благоденствие и счастье!
   Драгоценные  камни  разделили  по  желанию  Джулии.  Взяв  пригоршню,
переданную карликом, Джулия завернула часть в край одеяния, а  остальные
положила за корсаж.
   Усевшись верхом на жеребца, Базим взял  поводья  лошадей.  Он  поднял
руку в последнем приветствии, затем пустил  арабского  скакуна  в  галоп
вдоль берега в сторону, противоположную Алжиру.
   Джулия помахала О'Тулу, который  удерживал  лодку  возле  берега.  Он
наклонил голову, радостно приветствуя Джулию, и получил в ответ  сияющую
улыбку.
   - Не отправиться ли нам? - спросил Ред так,  словно  им  некуда  было
особенно торопиться.
   - Это было бы мудро, - согласилась Джулия.
   - Разумеется, - энергично произнес О'Тул. Ред помог  Джулии  войти  в
лодку, она расположилась на корме. Как только  Ред  взобрался  на  борт,
О'Тул оттолкнулся. Мужчины сели на весла, направив лодку к посеребренной
луной громаде корабля.
   Джулия улыбнулась, глядя на  мужа.  Она  потянулась,  чтобы  сдернуть
тюрбан с его головы и бросить его за борт лодки.
   Драгоценный  камень,  державший  его  складки,  сверкнул  темно-синим
пламенем, прежде чем намокший в воде шелк затонул. Ночной ветер  с  моря
ерошил темные завитки волос на голове Реда, снова делая его  похожим  на
того человека, за которого она вышла замуж.
   - Ты должна мне сапфир, - сказал он, усмехнувшись.
   - Ты получишь его... позже, -  ответила  она,  и  глаза  ее  обещающе
посветлели. Повернувшись на сиденье, она обратила свое лицо к дому.
   Послесловие
   Возможность   существования   заговора,   ставившего   своей    целью
освобождение Наполеона из тюрьмы на острове Святой  Елены,  не  является
плодом авторского воображения. С момента  его  выдворения  на  остров  в
октябре  1815  года  вплоть  до  сообщения  о  смерти  в   мае   1821-го
многочисленные планы такого рода вынашивались его последователями. Среди
них  выделялся  тщательно   разработанный   проект   о   размещении   на
американской территории  лагеря  бонапартистов,  где  верные  императору
солдаты и офицеры могли бы собираться, заниматься военной подготовкой, а
также покупать и оснащать корабли, готовясь  вооруженным  путем  вырвать
императора из рук его тюремщиков. Вслед за своим освобождением  Наполеон
предполагал   получить   пост    правителя    Мексики,    поддерживаемый
революционной  партией  этой  страны.  Этот  план  имел  трех   основных
вдохновителей: генерала Брайе, полковника Латапи и  предавшего  интересы
своей страны британского офицера лорда Кокрейна. Такую крупную  операцию
с участием многих людей было трудно  сохранить  в  тайне.  Арест  Латапи
позволил  раскрыть  заговор.  Действуя  согласно  полученной   от   него
информации, мексиканское  правительство  направило  вооруженные  силы  в
Техас с целью полного уничтожения французского лагеря под названием Чамп
д'Асиль, и таким образом план погубили в самом зародыше.
   Брат Наполеона Жозеф, в  прошлом  король  Испании,  обосновавшийся  в
Нью-Джерси  после  поражения  нри  Ватерлоо,  участвовал  в   нескольких
попытках осуществить бегство Наполеона; таких,  как  план  мадам  Ранкоп
(урожденная  Паулина  Форе,  одна  из   бывших   любовниц   императора).
Существовал     и     тщательно     разработанный     заговор     группы
бизнесменов-бонапартистов  из  Нового   Орлеана,   руководимый   майором
Николасом  Жиро.   Эта   группа   финансировала   строительство   судна,
называемого "Серафимой", и сооружение дома,  достойного  столь  великого
человека. Расположенный во Выо-Карре, французском квартале на углу  улиц
Шартра и Сент-Луи, особняк  стоит  до  сих  пор,  являя  собой  памятник
преданности императору.  Известие  о  смерти  Наполеона  положило  конец
подготовке этой экспедиции.
   В  вероятность  бегства  императора  более  всего   мешает   поверить
отсутствие сведений  о  его  появлении  на  европейском  континенте  или
где-либо еще. Существует несколько  легенд,  пытающихся  объяснить  этот
факт.  Согласно  одной  из  них  он,  пресытившись  войнами  и   людской
неблагодарностью,  в  безвестности  провел  последние   годы   жизни   в
Соединенных Штатах, возможно, вместе со своим  братом,  Жозефом.  Другая
легенда утверждает, что он нашел применение своей энергии и накопленному
богатству, став торговцем  бриллиантами  в  Бельгии.  Кроме  того,  есть
неподтвержденные  сведения  о  том,  что  он  был   убит   при   попытке
организовать тайную встречу  со  своим  сыном  и  наследником,  герцогом
Рехштадским, который находился в почетном плену у своего деда со стороны
матери, Франциска I, императора Австрии. Версия, пред