ил в седло и взял в руки поводья. - Насколько я понимаю, тут поблизости нет никаких поселений. По закону весь этот скот принадлежит испанской короне. Но если кому-то вздумается отметить нескольких быков своим тавром, ему никто и слова не скажет.
     - Такой скот разводит твой отец?
     Чарро с гордостью кивнул:
     - Ты видишь, что это за зверюги. На своих двоих за ними не угонишься, это тебе не овцы. Они чертовски умны, а бегают - что твои лошади. Они каждый день преодолевают расстояние в десятки миль, кочуя с выгона на выгон. С ними могут справиться только чаррос, лучшие наездники во всем Техасе. Даже испанские гранды относятся к ним с уважением, потому что чаррос - люди благородные и храбрые. Они способны подчинить себе любую лошадь. У нас говорят так: "Быть чаррос - значит, быть героем, быть ранчеро - значит, быть королем".
     - Так вот почему ты такой задавака, - сказала Пилар, посмеиваясь.
     - Разве? - Голубые глаза Чарро весело блестели, когда он повернулся к ней. Он ничуть не обиделся, напротив, был очень доволен.
     - Ну, не всегда, а только сейчас. Да и то чуть-чуть, - смягчилась Пилар.
     - Значит, владения твоего отца довольно обширны? - обратился Висенте к Чарро.
     - Не так чтоб очень. Земля, пожалованная моему деду королем и которую затем унаследовал отец, занимает примерно двадцать квадратных лиг . За день ее, пожалуй, не объедешь, но многие владеют участками и побольше.
     - Этот скот разводят ради шкур?
     - Точно. И ради жира тоже. Мясо у этих коров немного жилистое, но на вкус - просто божественно. Его тоненько режут и готовят с перцем и луком. Я полжизни питался этой вкуснятиной.
     Пилар проглотила слюну. Как же ей надоела их спартанская еда. Они с Чарро одновременно подумали об одном и том же, и их лица расплылись в улыбке.
     - Какой я дурак! - простонал Чарро. - Почему я сразу до этого не додумался и не занялся делом, вместо того чтобы трепать языком.
     - Подождем остальных? - спросила Пилар. Они сильно оторвались от отряда. Рефухио, по обыкновению, вернулся назад по их маршруту, и все утро его не было видно. Донье Луизе потребовалось остановиться по естественной надобности. Она отбежала немного в сторону от дороги, прихватив с собой Исабель, чтобы та загородила ее от постороннего взгляда. Энрике и Балтазар остались их охранять. Все это не должно было занять много времени, так что остальные должны были вот-вот догнать Пилар и ее спутников.
     Чарро потянулся за лассо, с которым не расставался никогда. Разворачивая его, он пообещал:
     - Я предоставлю коровью тушу в ваше распоряжение еще до того, как они подъедут. Коровы уже почуяли нас, потому что ветер дует в их сторону, но они не встревожены. А если бы здесь были еще и наши друзья, то такая толпа народу наверняка спугнула бы животных.
     - Тебе виднее.
     - Может, я чем помогу? - с энтузиазмом предложил Висенте.
     Чарро достал мушкет из седельной сумки, зарядил его и, повернувшись к юноше, сказал:
     - Оставайся с Пилар.
     Висенте подчинился, но с завистью следил, как Чарро пришпоривает лошадь и скачет вниз по склону холма.
     Бык заметил приближение Чарро, и его хвост начал беспокойно подергиваться. Одна из коров, чуть покрупнее остальных, тоже повернула голову в сторону всадника, замычав и с шумом втянув воздух. Она не выказывала признаков тревоги, но подошла поближе и загородила от Чарро своего теленка, пасшегося немного в стороне.
     Пилар наблюдала за всем этим, втайне надеясь, что именно эту корову, у которой такой славный теленок, Чарро не тронет. Пилар так разволновалась, что ей даже расхотелось есть.
     Лошадь Висенте, молодой чалый жеребец, похоже, раньше никогда не видел крупного рогатого скота. Он захрапел и попятился назад. Пилар тронула поводья, заставив свою кобылу отойти подальше. Чалый заржал и закусил удила, а потом взбрыкнул, так что Висенте едва удержался в седле.
     В это время бык заревел и пригнул голову, коровы сбились в кучу. Они видели Чарро, но еще не понимали, что приближается опасность. Чарро пустил лошадь шагом, держа мушкет наготове. Он приближался к стаду. Еще несколько футов - и он спрыгнул с лошади. Стреножив ее, он начал осторожно подкрадываться к коровам, бесшумно ступая по густой траве. Потом он опустился на одно колено и вскинул ружье.
     Выстрел разорвал утренний воздух. Корова замычала и опустилась на колени, потом медленно повалилась на траву. Стадо бросилось врассыпную. Коровы метались из стороны в сторону, некоторые повернули к возвышению, на котором стояли Пилар и Висенте. Следом за ними бежал огромный бык, потом он остановился и, закинув голову назад, дико заревел.
     Услышав звук выстрела, чалый жеребец совсем обезумел от ужаса и взвился на дыбы. Висенте не сумел удержаться и свалился на землю. Перекувырнувшись несколько раз, он упал ничком и не шевелился.
     Пилар вскрикнула и мигом соскочила с лошади. Кобыла беспокойно переступала с ноги на ногу, глаза у нее были бешеными. Почувствовав свободу, она попыталась последовать за умчавшимся чалым. Пилар еле удалось удержать ее и успокоить. Девушка подбежала к Висенте и опустилась на колени рядом с ним. Он пошевелился и начал потихоньку приподниматься. Висенте сморщился от боли, а сквозь загар проступила бледность.
     - Как ты? - обеспокоенно спросила Пилар. - Что у тебя болит?
     Висенте со свистом втянул воздух, потом еще раз и еще, а затем задержал дыхание.
     - Душа покинула тело, - провозгласил он.
     Пилар засмеялась с облегчением.
     - И больше ничего, ты уверен?
     - Думаю - да. Как глупо - вот так свалиться с лошади.
     Пилар уже собралась утешить его, но тут снова прогремел выстрел. Показался Чарро. Он стрелой мчался к своей лошади. Пилар грешным делом подумала, что он так несется от радости, но потом увидела, что на его лице написан ужас.
     За Чарро гнался огромный длиннорогий бык. То ли хлопанье на ветру юбок Пилар привлекло его внимание, то ли что-то еще, но он развернулся и помчался по направлению к Висенте и Пилар. Его копыта тяжело взрывали землю, из-под них летели комья грязи и пучки травы. Рога были острыми, как наконечники копий, под гладкой шкурой перекатывались горы мускулов, ноздри раздувались, глаза сверкали. Он нес с собой смерть. Вот он уже совсем близко.
     Пилар вскочила на ноги, схватила за руку Висенте и потащила его прочь. Они подбежали к кобыле Пилар, но лошадь в испуге заржала и отпрыгнула в сторону. Пилар и Висенте с трудом удерживали ее. Пилар сделала юноше знак, чтобы он первым садился в седло. Висенте вскочил на лошадь и наклонился, чтобы помочь Пилар. Она примостилась позади него и мельком взглянула назад через плечо. Опасность неумолимо приближалась. Пилар ухватилась за пояс Висенте, и он погнал лошадь галопом вверх по склону холма.
     Но было уже поздно. Через секунду бык настиг их и ударил кобылу в бок. Несчастное животное захрипело. От толчка Пилар вылетела из седла и покатилась по траве. Она лежала, оглушенная падением, со щекой, распоротой о какую-то колючку. Придя в себя, она приподняла голову.
     И что же она увидела? Совершенно озверевший бык с остервенением бросался на кобылу, которая уже была вся изранена. Резкий запах крови висел в воздухе. Висенте все еще сидел верхом на лошади и пытался направить обезумевшее от боли животное в сторону Пилар. Его глаза были полны ужаса.
     - Беги! - закричал он. - Беги!
     - Нет, оставайся на месте! - Это был Чарро. Он приближался, нещадно нахлестывая свою лошадь и вращая над головой лассо. - Не двигайся!
     Все равно бежать было некуда и спрятаться негде. Пилар уже поднялась с земли и теперь стояла как вкопанная, глядя на надвигающегося на нее быка. Почему-то она старалась припомнить, что почувствовала, когда увидела, как острые рога вспарывают мягкое брюхо кобылы.
     Лассо засвистело в воздухе. Чарро накинул петлю на рога быка. Соскользнув вниз, веревка обвилась вокруг бычьей шеи. Чарро с силой потянул веревку, лошадь под ним даже присела от натуги. В этот момент истекающая кровью кобыла, на которой сидел Висенте, зашаталась и рухнула на землю. Висенте бросил ее и поспешил к Чарро.
     Бык бил копытом, мотал головой и тянул веревку на себя. На губах у него выступила пена. Петля на шее затягивалась все туже и туже. Но Чарро так долго не выдержать. Ему нужен был кто-то, чтобы помочь справиться с быком.
     И этот кто-то появился. Всадник, который вел за собой чалого жеребца. Рефухио. Он огляделся и, моментально оценив обстановку, схватил лассо, притороченное к седлу.
     В эту секунду веревка, удерживающая быка, лопнула. Лошадь Чарро отпрянула в сторону. Бык был свободен. Потоптавшись на месте, он нагнул голову и двинулся прямо к Пилар.
     Рефухио бросил поводья жеребца брату и помчался на выручку к девушке.
     Пилар смотрела на Рефухио, и он казался ей похожим на героя из древней легенды, в котором соседствуют два начала - доброе и злое, а какое из них победит - неизвестно. Ноги Пилар будто приросли к земле, она не в силах была пошевелиться, только ветер развевал ее волосы да трепал юбки. В воздухе ощущался запах земли и травы, который смешивался с запахом лошадиного пота и крови. У ног Пилар растекалось море небесно-голубых цветов. Позади нее встревоженные коровы ревели и метались из стороны в сторону. Чарро кричал что-то осипшим голосом.
     Рефухио уже был рядом. Пилар почувствовала, как его руки железным кольцом сомкнулись вокруг талии и оторвали ее от земли. Пилар зацепилась подолом за какую-то корягу и, резко дернув юбку, чтобы освободиться, порвала ее. Рефухио посадил Пилар перед собой на лошадь, девушка вцепилась в рукав его рубашки и уткнулась ему в плечо. Он крепко сжимал ее в объятиях, управляя лошадью ногами. Пришпорив своего скакуна, он погнал его в том направлении, откуда сам появился несколько минут назад. К ним присоединились Чарро и Висенте, и они вчетвером в мгновение ока взлетели на вершину холма. Почувствовав себя в безопасности, они остановились посмотреть, что происходит в долине. Бык, за которым все еще волочился обрывок веревки, гонял по полю коров, сбивая их вместе.
     Они продолжили путь, пустив лошадей вскачь.
     - Ты подоспел как нельзя более кстати, - сказал Чарро. - Как будто тебе было знамение свыше. Просто чудо какое-то.
     Что-то странное было в его голосе. Обида? Смущение? Негодование? Лицо Рефухио застыло, как маска, черты заострились, но голос звучал ровно, когда он ответил:
     - Никаких чудес. Я последовал за вами, когда нашел лошадь Висенте одну, без всадника. Поскольку я не считал, что мой брат вдруг решил стать пилигримом и отправился замаливать грехи, то забеспокоился.
     - Чалый сбросил меня, - объяснил Висенте. - Но это все ерунда. Вот лошади Пилар действительно досталось. Кому-то следует вернуться и избавить беднягу от мучений.
     - Кому-то? - Взгляд Рефухио не сулил ничего хорошего, когда он повернулся к брату.
     Висенте побледнел и с трудом выдавил:
     - Ты что-то говорил об искуплении грехов? Ну что ж, я займусь этим.
     - Я с тобой, - бросил Чарро. - Нужно позаботиться о нашем мясе.
     Они развернули лошадей и поскакали обратно в долину. Рефухио не шевелился, удерживая лошадь посреди дороги. Пилар подняла голову и увидела, что он смотрит вслед удаляющимся всадникам невидящим взглядом, и за все это время на его лице не дрогнул ни один мускул. На руке, которая сжимала поводья, от напряжения вздулись вены, но другой он нежно обнимал Пилар. Неожиданно Пилар затрясло, как в ознобе, от пережитых потрясений. Она ничего не могла с этим поделать. Она закрыла глаза и оставалась так долго-долго.
     Когда она снова открыла их, то увидела, что Рефухио наблюдает за ней, улыбаясь одними уголками губ.
     - Я снова показал себя грубияном, - сказал он.
     - Разве я дала понять, что мне это неприятно?
     - О нет, ты для этого слишком хорошо воспитана.
     - Но я непременно сделала бы это, если бы хотела с тобой поссориться. Или просто рассердить тебя.
     - Тебе никогда это не удастся, любовь моя. Я вообще не могу на тебя сердиться.
     - Как мне отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал?
     - Есть столько разных способов. Выбери, какой тебе больше по нраву.
     - А тебе самому все равно?
     - А ты хочешь, чтобы мне не было все равно? - Он позволил себе усомниться.
     Она передернула плечами.
     - Хочу, если тебе это доставит удовольствие.
     Он прижался губами к ее волосам и задумчиво посмотрел на нее.
     - А что еще ты способна сделать, чтобы доставить мне удовольствие?
     Ей показалось, она поняла, что Рефухио имеет в виду, но не нашлась, что ответить.
     - Скажи, а почему ты накинулся на брата?
     - Наверное, из вредности.
     - Это не такая веская причина, - сказала она с упреком. Пилар обрадовалась перемене темы. Это давало возможность собраться с мыслями. Интересно, заметил ли Рефухио ее смущение?
     - Достаточно веская, - возразил он и тут же добавил, как бы между прочим:
     - Свою роль, наверное, сыграло и то, что я недавно обнаружил: нас преследует дон Эстебан.
     Пилар прошиб холодный пот.
     - Он едет за нами?
     - Так быстро, насколько это возможно.
     - Но зачем?
     - Затем, чтобы напакостить нам в очередной раз, чтобы потешить свою уязвленную гордость. Или ему что-то нужно от нас.
     - Что-то?
     - Скорее кто-то, голубка моя. Думаю, не ошибусь, если скажу, что это ты.

18.

     Дон Эстебан не стал преследовать Пилар в Испании, так как думал, что его падчерица достаточно скомпрометировала себя, чтобы быть навсегда потерянной для общества. Следовательно, она совершенно не опасна. Но ведь положение Пилар и сейчас не изменилось. Так зачем же она нужна дону Эстебану? Нет, Рефухио заблуждается. А если он не заблуждается, а пытается что-то скрыть от нее? В это не хотелось верить. Да, он был преступником. Жил на сомнительные доходы, пренебрегал законами и вообще правилами приличия, считал, что для достижения цели все средства хороши. У Рефухио был свой кодекс чести, очень удобный для него. Но что мог сделать Рефухио такого, что заставило ее отчима последовать за ними?
     Однако если она была права, предполагая, что это дон Эстебан дважды покушался на жизнь Рефухио, то, может статься, теперь он преследует вполне определенную цель: покончить с врагом раз и навсегда. Возможно, он потерял терпение или доверие к тому, кому поручил это дело, или тот просто сбежал. И все равно казалось невероятным, чтобы дон Эстебан вылез из теплой постели, добровольно подвергал свою жизнь опасности и при этом им двигала только ненависть. Но это было фактом. Этот негодяй был у них за спиной. Пилар не знала, что и думать. Когда их с отчимом разделяло время и расстояние, на душе у нее было очень спокойно. И вот теперь - прощай, надежды. Ей казалось, что в Техасе можно будет начать жизнь сначала. Она устала бояться, вынашивать планы мщения и лелеять мечты о призрачном богатстве. Нельзя сказать, что эти мечты были совсем уж несбыточными, но она все равно как-то отвыкла от них. И вот теперь они снова не дают ей покоя.
     Господи, что же отчиму нужно от нее? Она целый день ломала голову над этим вопросом. Обсудить это с остальными пока возможности не представлялось, потому что, после того как Рефухио ошеломил своих спутников, сообщив им о своем неприятном открытии, они гнали лошадей с предельной скоростью, не отвлекаясь ни на что другое, тем более на праздную болтовню. Сам по себе дон Эстебан не был страшен, но, к несчастью, он путешествовал не один, а в компании тех самых торговцев оружием, которых навязывали в попутчики Рефухио. Наверное, дон Эстебан наобещал им золотые горы, если они поехали с ним в Камино-Реаль, вместо того чтобы отправиться на север по проторенным дорожкам. По словам Рефухио, отряд противника насчитывал полдюжины человек, вооруженных до зубов. И перспектива встретиться с ними лицом к лицу казалась не слишком заманчивой.
     Привал сделали только тогда, когда начало смеркаться. И Пилар наконец смогла удовлетворить свое любопытство и получить ответ на мучивший ее вопрос. Она подошла сзади к Висенте, вытиравшему взмыленную лошадь пучком сухой травы, и начала без обиняков:
     - Скажи, только честно, ты действительно оставил ларец с золотом в доме дона Эстебана?
     Рука Висенте замерла на холке лошади.
     - Я уже говорил тебе это. С какой стати мне обманывать?
     - Корыстные побуждения, - просто сказала она.
     - Я всегда был выше этого.
     - Брось. Никто не в силах устоять перед блеском золота.
     - Выходит, я исключение. Я на самом деле не брал его.
     - А никто другой этого не мог сделать?
     Беспокойство отразилось на лице Висенте. Вот теперь он стал очень похож на Рефухио, но ему не хватало твердости и цельности старшего брата.
     - Я допускаю это.
     - Энрике? Балтазар? Чарро?
     - Любой.
     - У тебя есть основания подозревать кого-то из них конкретно? Хоть какие-нибудь?
     После минутного раздумья он покачал головой:
     - Никаких. Но почему ты думаешь, что на уме у дона Эс-тебана только золото? Может, ему нужен я.
     Пилар знала, что может обидеть Висенте, но все же выпалила:
     - Ты только пешка в этой игре.
     - Вероятно. Но если дону Эстебану что-то втемяшится в голову, то он не успокоится, пока не добьется своего. И уж если он кого ненавидит, то его ненависть не знает границ. Мне даже кажется, что у него не все дома.
     - Это из-за клейма?
     Висенте потрогал шрам на щеке - напоминание о пережитых страданиях.
     - Это еще что. Вот он грозился оскопить меня и послать... ну... результаты Рефухио, а потом продать меня в Северную Африку в какой-нибудь гарем. Он считал, что я отлично справлюсь с ролью евнуха. А еще он собирался угостить меня медленно действующим ядом и насладиться созерцанием моей предсмертной агонии.
     - Господи боже мой! - прошептала Пилар. Она была потрясена и полна сострадания к Висенте. Сколько ему, бедняжке, пришлось пережить, и как он выдержал все это! Только теперь она поняла одну вещь: Рефухио все время, пока они плыли на "Селестине", догадывался, какое чудовище ее отчим, и знал, на что он способен. Рефухио смертельно боялся за брата, и этот страх покинул его только тогда, когда он нашел Висенте в Новом Орлеане. Это многое объясняло в его поведении.
     Наконец она снова заговорила:
     - Но ведь в интересах дона Эстебана было сохранить тебя живым и невредимым. Ведь ты был его щитом в войне против Рефухио.
     - Я сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь соображал, что творит.
     - Ты правда думаешь, что он не в своем уме?
     - Я думаю, это вполне правдоподобное объяснение тому, что он преследует нас. Ведь это чистейшее безумие.
     Это давало ответы на многие вопросы и рассеивало многие сомнения. И хотя Пилар не до конца приняла версию Висенте, она чувствовала, что на душе стало легче.
     Новость о появлении в этих краях дона Эстебана все восприняли по-разному, в зависимости от характера и свойств натуры каждого. Балтазар и Энрике ругались, один - выражая таким образом покорность судьбе, другой - едва сдерживая ярость. Чарро рвался вернуться назад, устроить засаду на дороге и переловить всех преследователей. У Исабель глаза были на мокром месте, а донья Луиза перетрусила настолько, что, когда прозвучала команда "По коням!", она первая вскочила в седло.
     Все так же светило солнце и дул ветер, а отряд продвигался дальше по этой бесплодной равнине, преодолевая милю за милей. Никто не знал, сколько еще таких миль будет у них впереди. Их упорству и безграничному терпению можно было позавидовать. Дон Эстебан следовал за ними по пятам. Пока им удалось оторваться от преследователей, но что это давало? Те неминуемо настигнут их на подходе к Сан-Антонио-де-Бексар. Но, по крайней мере, уменьшалась вероятность того, что придется принять бой на открытой местности.
     Как-то раз они ехали друг за другом по узкой тропке, протоптанной через заросли колючего кустарника, который Чарро называл мескитом. Техасец умчался вперед, скрывшись в чаще, чтобы проверить, не прегражда