ость  и  упадок  сил,  то  и  сама  Анджелина
ощутила, что принц натянут, как струна Что он задумал, она не знала,  но
внутри у нее все похолодело.  Он  был  способен  на  любой  поступок.  А
теперь, когда  существовали  свидетели,  знающие  о  ее  похищении  и  о
похищении тети, время, имеющееся в его распоряжении, было ограничено.  И
поэтому от Рольфа исходила особая опасность.
   Не в силах больше сдерживать свое раздражение и возмущение по  поводу
того, как с нею обращаются, мадам де Бюи заговорила резким тоном:
   - Я требую объяснения причин вашего беззакония. Я требую объяснений и
по поводу того, почему  вы  таким  жестоким  образом  захватили  меня  и
привезли сюда?
   Рольф помешал свой суп и  сделал  хороший  глоток  вина,  прежде  чем
ответить.
   - Думаю, мадам, что вы отлично  знаете  те  причины,  по  которым  вы
здесь. Тем не менее, я пойду навстречу вашим требованиям и объяснюсь. Мы
мои люди и я разыскиваем место пребывания вашей дочери, Клэр де Бюи.
   -  На  это,  Ваше  Высочество,  мне  нетрудно  будет  ответить   вам,
произнесла пожилая дама и в ее официальном обращении к принцу  слышалась
неприкрытая насмешка, - она в данный момент имеет удовольствие гостить у
наших родственников во Франции.
   - Не правда.
   - Я уверяю вас...
   - Не стоит Ваше желание защитить свое дитя естественно, но в этом нет
никакой необходимости. Мне от  нее  ничего  не  нужно,  кроме  короткого
разговора, который займет всего несколько минут. И я теряюсь в догадках,
почему это внушает вашей дочери такой ужас! Я следовал за ней  по  пятам
из Европы до самых дверей вашего дома, с одной только целью  поговорить,
и теперь, мадам, меня уже ничего не остановит.
   - Я сочувствую вам, Ваше  Высочество,  -  произнесла  мадам  де  Бюи,
пытаясь состязаться с принцем в едкости  тона  и  слов,  но  я  не  могу
мановением руки вызвать ее сюда из Франции специально для вас.
   Рольф наклонился вперед.
   - Вы можете считать меня негодяем, но считая меня дураком, вы делаете
неисправимую ошибку. Я прекрасно знаю так же, как и вы, что Клэр  не  во
Франции, а  здесь.  И  вы  знаете,  где  именно.  Если  вы  цените  свое
достоинство и здоровье, вы назовете мне местопребывание вашей  дочери  в
данный момент. И немедленно!
   Мадам де Бюи смотрела на него с беспокойством.
   - Но вы не можете безнаказанно истязать меня. Андре  Делакруа  знает,
кто именно увез  меня  из  дома,  он  знает  также,  что  вы  в  течение
нескольких дней насильно удерживали у себя мою племянницу.  Он  поднимет
на ноги всю округу, и нас спасут!
   - Вы уверены? Вы же, будучи на его месте, и пальцем не пошевелили! Но
даже если он и захочет спасти вас, прежде он должен будет спастись сам -
и это потребует времени, которого мне вполне хватит, чтобы  расправиться
с вами.
   Анджелина, оказавшаяся, наконец, вне  поля  зрения  Рольфа,  опустила
ложку и задумалась. Она знала, что принц прав: пройдет несколько  часов,
прежде чем повар и служанка в  кухне,  расположенной  во  дворе,  начнут
беспокоиться, почему это дворецкий не приходит  сообщить  им,  что  пора
подавать ужин. Затем пройдет еще какое-то время, прежде чем Андре, Мария
и дворецкий будут обнаружены и освобождены.
   В конце концов, все,  конечно,  произойдет  так,  как  говорила  тетя
Берта, но что за это время приключится с самой мадам -  этого  никто  не
может знать.
   Анджелина попыталась поймать взгляд тети  Берты  и  подать  сигнал  о
грозящей ей опасности, но пожилая  дама  не  обращала  на  нее  никакого
внимания.  Ее  черные  глазки   энергично   поблескивали   от   сознания
собственной силы и правоты:
   - Андре скоро будет здесь и вы пожалеете, когда это произойдет. Здесь
вам не Рутения и не Европа,  где  знать  может  вытворять  все,  что  ей
заблагорассудится. Вы узнаете тогда,  что  в  Луизиане  никто  не  смеет
безнаказанно поднять руку на женщину. Даже  если  у  нее  нет  мужа  или
мужчин в близком родстве, ее друзья и соседи отомстят за оскорбление,  и
вам тогда уже, несмотря на ваше высокое происхождение, не будет пощады.
   - Возможно. Но задолго до этого, мадам, вы  предстанете  здесь  перед
нами нагишом, тряся складками жира и избыточной плоти; вы исполните  нам
на потеху темпераментный, хотя и непристойный, танец,  вам  поможет  это
сделать кончик шпаги, который будет возбуждать вашу  энергию  и  желание
плясать. Правда, к сожалению, мадам, ваша пляска вряд ли вызовет страсть
в одном из нас, всего лишь общее веселье, вы разочарованы?
   - Вы... вы не можете выполнить свою угрозу. Анджелина  пробыла  здесь
несколько дней, но по ней не видно,  чтобы  с  ней  обращались  подобным
образом.
   -  Не  обольщайтесь,  -  сказал  Рольф  спокойным  голосом  и  в  его
прищуренных глазах зажегся мрачный огонек. - Она пережила самое страшное
оскорбление, которое только может выпасть  на  долю  юной  девушки  -  и
выдержала его с полным присутствием духа и не надеясь ни на чью  помощь,
в то время, как вы, мадам, не сделали и малейшей попытки к ее  спасению,
не попытались даже просто увидеться с ней, хотя вы  наверняка  сразу  же
догадались, где она находится. Вы не пришли умолять меня, чтобы я вернул
племянницу в ваши любящие объятия, не нанося ущерба  ее  невинности.  Вы
оставили ее на мою милость, а сами сидели дома, разодевшись  в  шелка  и
надушенные кружева, чтобы принимать посетителей и  врать  им,  что  ваша
племянница выздоравливает в своей постели, в то время как она погибала в
моей.
   Рисовая пудра отчетливо  проступила  на  лице  пожилой  дамы  желтыми
пятнами, когда ее  кожа  приобрела  бледно-серый  оттенок,  но  все  еще
храбрясь, она пожала плечами.
   - Для человека, с которым так жестоко обращались, она слишком  хорошо
скрывает свое состояние.
   Шум негодующих голосов поднялся за  столом,  но  голос  Рольфа  легко
перекрыл его:
   - Потому что стойкость, которой она обладает, выше вашего  понимания,
а упрямство - выше моего.
   - И все же на ней нет следов жестокого обращения, - настаивала  мадам
де Бюи, пристально разглядывая свою племянницу.
   - Это обстоятельство успокаивает вашу совесть? Раны нанесены ее душе,
а не телу - что, по моему  невежеству,  я  считал  более  болезненным  и
невыносимым. Ошибка, достойная сожаления. Следует ли мне исправить ее  и
избить вашу племянницу прямо здесь на  ваших  глазах?  Именно  этого  вы
требуете?
   Анджелину бросило в жар. За столом воцарилась полная тишина.  Мужчины
с беспокойством переводили встревоженные взгляды с Рольфа  на  мадам  де
Бюи. Сейрус собирал тарелки из-под супа  и  подавал  следующее  блюдо  -
ростбиф. Густав поднял свою вилку и замер с  раскрытым  ртом,  глядя  на
Рольфа, Оскар нахмурился, его перевязанная рука покоилась на краю стола.
   - Вы сумасшедший!.. Я... я вовсе не хочу, чтобы ей причиняли боль, но
я не могу это предотвратить точно так же,  как  не  могла  предотвратить
того, что случилось с ней, если бы пришла сюда раньше.
   - Ну тогда вы видите сами, что никто не  сможет  предотвратить  того,
что случится с вами в следующие несколько минут.  Подумайте  хорошенько.
Анджелина  молода  и  хороша  собой,  она  неотразимо  привлекательна  и
невинна, поэтому с нею обращались не так, как будут обращаться  с  вами,
мадам, вы не обладаете ни одним из перечисленных мною качеств.
   Тетя Берта покачала головой и сложила руки у себя на груди.
   - Неужели вы думаете, что я предам свою родную дочь? Делайте со мной,
что хотите. Я вам ничего не скажу.
   -  Таким  образом  вы  косвенно  подтвердили,  что  знаете,  где  она
находится, - заметил Рольф.
   - Я ничего не подтвердила. И я ничего больше не скажу!
   Анджелина была тронута отвагой тети. Пожилая дама явно испугалась, но
пыталась скрыть свой испуг. Пренебрежение тети Берты судьбою племянницы,
ее беззаветная любовь к Клэр и попытки всеми силами защитить ее  -  были
очевидны и понятны. Анджелина искоса посмотрела на Рольфа и  поймала  на
себе его пристальный взгляд, он наблюдал  за  ней,  выражение  его  глаз
нельзя было уловить, но между его бровями залегла  глубокая  морщина,  а
рот застыл в напряжении. Он демонстративно - продолжая глядеть на нее  -
поднял свой  бокал  с  вином  и  выпил  его  залпом,  прежде  чем  опять
повернуться к мадам де Бюи.
   - Вы совершенно правы, мадам.  С  моей  стороны  было  просто  нелепо
ожидать, что вы укажете место, где прячется ваша дочь. Боюсь, я связывал
с вами неоправданно большие надежды. С  этого  момента  вы  будете  лишь
пешкою в игре, вас будут двигать туда  и  сюда,  как  нечто  не  имеющее
собственной ценности и легко пускаемой в расход. Итак, с этого  момента,
вы уже не имеете возможности что-либо изменить или остановить, не  будут
приниматься в расчет ни ваши слова, ни ваши мольбы.  Я  не  снизойду  до
вас, если даже вы попросите выслушать вас, даже если поклянетесь  Святой
Девой и душой вашего  покойного  супруга,  что  будете  говорить  только
правду.
   - Вы подразумеваете, что  я...  я  могу  идти  домой?  -  тетя  Берта
неуверенно шагнула к столу.
   - Разве я так  сказал?  Не  надо  использовать  мои  слова,  как  вам
хочется. Нет, просто сведения, которых  я  добиваюсь,  даст  мне  другой
человек, тот, кто будет свидетелем вашего унижения и вашей боли,  и  кто
будет  знать,  что  только  он  один  может  прекратить  их.  Анджелина,
глядевшая на Рольфа во все глаза,  давно  предчувствовала  что-нибудь  в
этом роде. Но услышав его слова, вскочила на ноги в  таком  неистовстве,
что задела край стола так, что посуда на нем громко зазвенела.
   - Нет!
   - Да, - его рука в  мгновение  ока  сковала  ей  запястье,  заставляя
девушку сесть на место.
   - Нельзя так поступать, это не по-человечески! Он смотрел  на  нее  в
упор, сжав свою волю в кулак, его синие глаза были непроницаемы.
   - Анджелина не скажет вам то, что вы хотите знать. Не скажет, что  бы
вы ни делали со мной! - убежденно произнесла тетя Берта,  но  взгляд  ее
черных маленьких глаз с тревогой был прикован к племяннице.
   - Ну что ж, проверим?
   Вопрос был задан как будто бы в шутку, но  в  подтексте  его  звучала
такая безграничная угроза, что у Анджелины похолодело  все  внутри.  Она
облизала пересохшие губы, стараясь собраться с  мыслями,  чтобы  сделать
правильный выбор, к которому принуждал ее принц. Она  могла  спасти  или
тетю или кузину - но не обеих сразу.
   - Рольф! Пожалуйста, не делайте этого, - промолвила она прерывающимся
голосом.
   - Укажите мне другой выход, и  я  буду  целовать  ваши  ноги  в  знак
признательности; а моя свита пропоет вам осанну, - он помедлил несколько
секунд, ожидая ответа.
   Но у Анджелины не было его. В голове у нее царил  полный  сумбур,  ее
разрывало  на  части  чувство  долга,  к   которому   странным   образом
примешивалась горечь. Она смотрела на  сидящего  рядом  с  ней  человека
глазами, полными боли и осуждения, а также ясно выраженного страха перед
ним.
   Он моментально отпустил ее руку, как будто удалялся  от  нее  в  свою
неприступную крепость, снова занимая место предводителя.
   Отодвинув нетронутую тарелку с ростбифом, он скомандовал:
   - Освальд, Леопольд, Мейер, приготовьтесь!
   Названные телохранители переглянулись и медленно, но твердо встали со
своих мест. Выйдя  из-за  стола,  они  направились  к  пожилой  женщине,
стоявшей в центре комнаты.  Мадам  де  Бюи  во  все  глаза  смотрела  на
приближающихся к ней мужчин, но в их бесстрастных лицах не находила  для
себя  ни  малейшей  надежды.  Облизав  сухие  губы,  она  взглянула   на
Анджелину, вздрогнув слегка, когда одетые в  мундиры  люди  остановились
рядом с ней. Сейчас, стоя между высокими сильными воинами, тетя казалась
Анджелине менее  великолепной,  менее  властной  и  уж,  конечно,  менее
самоуверенной, чем когда бы то ни было.
   Рольф щелкнул пальцами, и Освальд, пряча за напряженной застывшей  на
лице ухмылкой отвращение, которое он в глубине души питал ко всему этому
делу, шагнул к тете Берте  и  поднял  руку  к  тюрбану  на  ее  седеющей
темноволосой голове. Она почти  инстинктивно  оттолкнула  его  руку.  Но
сейчас же оба другие воина заломили  ей  руки  назад.  Длинная  шпилька,
которая крепила черно-серый тюрбан к  волосам,  была  рывком  вынута,  и
головной убор упал на пол. С ее пухлых запястий были сняты браслеты, а с
пальцев с большим  трудом  -  массивные  кольца.  Став  на  одно  колено
Леопольд, приподнимая одну за другою ее ноги, разул тетю и стащил  с  ее
икр чулки с тугими подвязками.  Поднявшись  на  ноги,  он  оглянулся  на
Рольфа и по кивку  его  головы,  зайдя  за  спину  пожилой  дамы,  начал
расстегивать длинный ряд пуговиц на ее платье.
   Мадам де Бюи нервно вздохнула  -  до  этого  она,  задержав  дыхание,
терпела все молча, еще до конца не веря в серьезность  угрозы  принца  -
теперь у нее не оставалось  никаких  сомнений,  что  надо  готовиться  к
худшему. Огонь в очаге потрескивал, рассыпая  золотистые  искры.  Густав
положил на стол вилку и нож, как будто внезапно  потерял  весь  аппетит.
Оскар пощипывал пальцами кусок хлеба, опустив свои светло-карие глаза  в
тарелку.
   Анджелина  вспомнила  Клэр  в  их  последнюю  встречу,  кузина   была
прекрасна в своей горькой  гордости:  несмотря  на  явное  отвращение  и
презрение к новым условиям жизни, которые  ей  были  предоставлены,  она
приняла их из-за всепоглощающего страха, еле сдерживаемого  ужаса  перед
Рольфом Рутенским. И она оказалась права. Если то, как принц обходился с
ней, Анджелиной, недостаточно доказывало ее  правоту,  то  его  жестокое
обращение с мадам де Бюи могло подтвердить худшие опасения кузины.
   Анджелина повернулась лицом к Рольфу.
   - Как... как вы можете рассчитывать, что я провожу вас к  Клэр,  если
все ваши действия с очевидностью демонстрируют все то,  что  ждет  ее  в
случае встречи с вами?
   Мадам забилась в руках  державших  ее  телохранителей,  задыхаясь  от
волнения:
   - Нет, нет, дорогая, ни в коем случае не проявляй слабости!
   Рольф бросил на Анджелину молниеносный взгляд.
   - Хотите я поклянусь? Но чем? Чем  могу  я  поклясться,  чтобы  такая
клятва удовлетворила вас?
   Корсаж платья мадам де Бюи уже был расстегнут  и  навис  над  талией,
Освальд  возился  с  пуговицами  на  рукавах.  Через  секунду  рукава  с
огромными пуфами  сползли  к  ее  запястьям.  Мужчины  отпустили  ее  на
мгновение, чтобы помочь упасть на пол всему наряду.
   Пожилая дама стояла теперь посреди комнаты в короткой до колен нижней
сорочке и надетом поверх нее корсете из китового уса, сильно стягивающем
ее пышные формы на ребрах, так, что грудь и нижняя часть тела  огромными
нависающими   складками   плоти   и   жира   выступали   вперед.   Белая
студнеобразная грудь ее, выступающая из низкого выреза сорочки, ритмично
колыхалась от сильных ударов сердца.
   -  Я...  я  бы  попросила  поклясться  вас  на  Библии,  -  торопливо
проговорила Анджелина, - но думаю, что для вас существуют более значимые
ценности, которые вы  почитаете  едва  ли  не  больше  Святого  Писания.
Поэтому я прошу  вас  поклясться  честью  вашей  свиты  в  том,  что  не
причините никакого вреда мой кузине, что  вы  зададите  ей  только  один
вопрос, вопрос о вашем брате, как вы мне и говорили.
   - Нет! - вскричала мадам де  Бюи,  вырываясь  из  рук  телохранителей
принца. - Не будь дурочкой, ты не имеешь права торговаться безопасностью
Клэр! Ты не имеешь права распоряжаться судьбой моей  дочери,  не  имеешь
права!
   Анджелина колебалась. Рольф замер на долю секунды, затем,  нагнувшись
над столом, взял нож с блюда, наполненного жареным мясом и  стоявшего  в
центре. Сделав неуловимый взмах рукой, Рольф метнул нож в сторону  мадам
де Бюи. Нож не был предназначен для метания, он имел очень тяжелую ручку
из слоновой кости, поэтому летел по воздуху через залу, блестя  огромным
лезвием, медленно, по дуге, но точно в горло мадам де Бюи.  У  Анджелины
вырвался крик ужаса, она отчетливо  видела,  что  острие  лезвия  сейчас
войдет в мягкую плоть тети Берты.
   Но тут Освальд, молниеносно наклонившись, перехватил нож  в  воздухе.
Его рука замерла на мгновение с  зажатым  в  ней  острым  оружием  перед
широко открытым, испуганным взором мадам, и он тут же опять отступил  за
ее спину, где  ловко  начал  управляться  с  перевязанной  крест-накрест
шнуровкой корсета. Корсет  быстро  распускался  с  громкими  лопающимися
звуками, похожими на звуки, издаваемые попавшими  на  огонь  кукурузными
зернами.
   Мадам де Бюи пронзительно закричала и рухнула на колени, когда корсет
из  китового  уса  упал,  и  ее  огромное  бесформенное   тело   обвисло
безобразными складками. Ее снова подняли на ноги, лицо пожилой дамы было
теперь пепельного цвета, а губы мелко дрожали.
   Анджелина обеими руками вцепилась в край стола  с  такой  силой,  что
побелевшие кончики пальцев занемели  и  потеряли  чувствительность.  Как
зачарованная она следила за Освальдом: тот порывистой  нервной  поступью
обошел мадам де Бюи и оствановился лицом к лицу с нею. Взявшись рукой за
глубоко вырезанный ворот ее сорочки, он полоснул ножом по белой на белом
вышивке, раздался негромкий звук рвущегося полупрозрачного батиста  и  в
разрыве показалось одутловатое старое тело.
   - Подождите, - прошептала Анджелина севшим голосом и тут же повторила
более отчетливо:
   - Подождите!
   Рольф повернулся  к  девушке,  прямо  глядя  на  нее  открытым  синим
взглядом.
   - Я заявляю, что Клэр де Бюи не будет нанесен физический  ущерб  мною
или моими людьми, независимо от возможной  провокации  с  ее  стороны  и
моего желания отомстить ей, она останется по-прежнему  облачена  в  свои
одежды фальшивого целомудрия и надменной претенциозности. Она  останется
в целости и сохранности, если, конечно, не станет врать и запираться.  В
этом я клянусь своей честью, которая одновременно является  честью  моей
свиты.
   - И вы сдержите свое слово даже в том случае, -  отважилась  спросить
Анджелина, потому что нельзя было упустить  такого  важного  условия  их
договора, - если услышанное придется вам не по вкусу?
   - Даже тогда.
   Что ей еще оставалось? Она должна была принять на  веру  его  клятву,
довериться своему инстинкту и гипнозу его ярких пронзительных глаз.
   Анджелина глубоко вздохнула.
   - Она в монастырской школе.

Глава 10

   - Нет! Моя дочь не там, не в школе! Она не  в  школе!  Вы  не  смеете
беспокоить сестер-монахинь в эту пору! Это ведь  святотатство,  и  потом
это бесполезно, совершенно бесполезно! Уверяю вас...
   Никто не слушал длинных тирад мадам де Бюи. Рольф, как и  обещал,  не
обращал никакого внимания на ее слова и нисколько не верил им. Казалось,
что он даже и тогда не слышал ее,  когда  она  завопила,  что  Анджелина
пускает их по ложному следу. Буквально через несколько минут после того,
как Анджелина произнесла свои роковые слова, люди принца  уже  сидели  в
седлах и были готовы отправиться в путь.
   Похоже в последний момент их предводитель решил,  что  им  необходимы
заложники, потому что Рольф вдруг распорядился, чтобы Анджелина и  мадам
де Бюи сопровождали их. Пока  Сейрус  подыскивал  подходящие  плащи  для
обеих женщин - для Анджелины был оседлан еще  один  конь.  Однако  принц
явно не доверял ей. Бросив поводья лошади, на которой восседала мадам де
Бюи, Густаву, он сам взял в свои затянутые в перчатки руки поводья  коня
Анджелины.
   Когда они подъезжали к главным воротам высокой, сделанной из  прочных
массивных досок изгороди монастырской школы, над верхушками деревьев уже
брезжил ранний голубовато-зеленоватый  рассвет.  Небольшое  здание  было
охвачено глубоким ночным покоем. Тихим голосом Рольф отдал распоряжения,
посылая Густава и Освальда в тыл здания, чтобы блокировать  черный  ход.
Леопольд,  спешившись,  забарабанил  эфесом  шпаги  в  ворота.   Прошло,
казалось, очень много времени, прежде чем они увидели  приближающийся  к
ним, мерцающий свет фонаря  по  ту  сторону  изгороди.