то говорил - она вышла замуж  за  американца  и
живет в Штатах. Ее муж  занимается  сельским  хозяйством  -  он  крупный
фермер и выращивает овощи и виноград. Розита придерживается традиционных
взглядов и  живет  довольно  замкнутой  тихой  жизнью.  К  тому  же  она
прекрасная мать; сейчас у них уже шестеро детей.
   - Шестеро! - невольно ахнула Джессика, но в  глазах  ее  промелькнула
грусть.
   - Да, - подтвердил Рафаэль.  -  У  меня  четверо  племянников  и  две
племянницы.
   Джессика посмотрела на него долгим взглядом.
   - Ты говоришь так, будто... завидуешь, - сказала она наконец.
   - Может быть. - Рафаэль пожал плечами. - Да нет, не "может  быть",  а
точно - завидую.
   По правде  говоря,  Рафаэль  никогда  не  думал  об  этом,  но  дело,
несомненно, обстояло именно так, как сказала Джессика.
   - Значит, ты любишь детей?
   Он  улыбнулся,  подумав  о  детских  хрупких  тельцах  и   крошечных,
протянутых к нему ручонках, о пахнущих сладостями девочках с  бантами  в
тоненьких косичках и серьезных  мальчишках  с  расцарапанными  коленями,
которые, закусив губу, гоняют мяч по зеленой траве.
   - Кто же их не любит? - ответил он вопросом на вопрос.
   - Многие, - неожиданно резко ответила она,  и  Рафаэль  посмотрел  на
нее, слегка приподняв бровь.
   - В том числе и ты? - Вопрос прозвучал  гораздо  резче,  чем  ему  бы
хотелось, но исправить эту  ошибку  уже  было  нельзя.  Джессика  слегка
покраснела.
   - Д-да... То  есть  -  нет...  Вернее,  я  не  знаю.  Мне  как-то  не
приходилось иметь с ними дело, во всяком случае - часто.  Я  думаю,  что
люблю детей, но наверняка сказать не могу.
   В голове Рафаэля молнией  сверкнула  одна  потрясающая  догадка.  Она
казалась ему маловероятной, но проверить все равно стоило.
   - Сколько, по-твоему, детей должно быть в идеальной семье? -  спросил
он, чуть прикрыв веки,  чтобы  она  не  заметила  блеска  его  глаз.  Но
Джессика сама предпочитала смотреть мимо него.
   - По меньшей мере двое, - сказала она негромко. -  Мне  кажется,  что
ребенок не должен воспитываться один.
   - Как ты.
   Джессика неохотно кивнула.
   - Да, как я.
   - У нас, в Бразилии, как правило, большие семьи,  -  сказал  Рафаэль,
продолжая  внимательно  следить  за  ней  краешком  глаза.  -   И   наши
бразильские дети могут показаться кое-кому слишком избалованными.  Любой
взрослый почитает  своим  долгом  поиграть  с  малышами,  а  родители  и
родственники - те в  них  просто  души  не  чают.  Их  ласкают,  балуют,
заботятся о них... У нас  считается,  что  ребенок  не  может  совершить
ничего дурного, по  крайней  мере  до  тех  пор,  пока  он  не  научится
понимать, что говорят ему родители. К дисциплине детей приучают только с
этого  момента,  однако   к   этому   времени   ребенок   уже   успевает
сформироваться как свободная и счастливая личность,  как  маленький,  но
уверенный в себе человек, который не боится выдумывать и дерзать!
   Джессика пристально взглянула на него, и ее губы дрогнули  в  улыбке.
Глаза осветились задумчивым и теплым сиянием,  и  Рафаэль  почувствовал,
как его сердце учащенно забилось.
   Неожиданно он догадался, чего она от него хочет, и в тот  же  миг  он
уже знал, каким будет его ответ.

13.

   Прошел еще один долгий час, и Джессика, глядя на  Рафаэля,  подумала:
"Он наверняка сведет меня с ума!" В самом деле, он мило улыбался ей,  он
поддерживал разговор, он даже - черт его возьми! - шутил,  но  при  всем
этом он оставался глух ко всем ее намекам и никак не хотел  говорить  на
тему, которая интересовала Джессику  больше  всего  остального.  Похоже,
Рафаэль совершенно забыл о своей недавней  клятве,  что  она  будет  его
женой. Во всяком случае, каждый, раз, когда Джессика пыталась заговорить
об этом, он очень умело уводил разговор  в  сторону,  и  ей  приходилось
начинать все сначала.
   Джессика прекрасно знала, что Рафаэль никак не тупица. Следовательно,
он либо не хотел снова заговаривать о своем намерении жениться  на  ней,
либо, уловив, куда она  клонит,  сознательно  мучил  ее  неизвестностью.
Желание плюнуть на  все  было  таким  сильным,  что  в  какой-то  момент
Джессика буквально физически ощутила во рту его  приторно-горький  вкус.
Увы, она не могла позволить себе послать Рафаэля ко всем чертям. От нее,
от ее настойчивости и хитрости зависело слишком многое. Да  и  не  в  ее
характере было бросать начатое на полдороге.
   Если Рафаэль в самом деле решил  как  следует  поводить  ее  за  нос,
подумала она, то сейчас самое время задать ему прямой вопрос в лоб.
   Джессика поставила бокал с вином на  приставной  столик  у  дивана  и
снова повернулась к нему.
   - Ты, должно быть, все время спрашиваешь себя,  почему  я  пригласила
тебя на яхту, - начала она. В глазах Рафаэля что-то сверкнуло.
   - Ты хочешь сказать,  что  это  не  имеет  ничего  общего  с  обычным
гостеприимством и радушием, которое хозяин должен проявлять по отношению
к  гостю?  -  переспросил  он  с  мрачной  улыбкой.  -   Признаться,   я
заинтригован.
   - Как бы не так, - едко заметила Джессика. - Ты...
   - По-моему, пахнет бензином. Ты не чувствуешь? -  неожиданно  перебил
ее Рафаэль и, нахмурившись, потянул носом воздух.
   Джессика тоже принюхалась.
   - Нет, - сказала она неуверенно. -  Не  больше,  чем  обычно.  Должно
быть, это от электрогенератора - я включила его на минутку, чтобы у  нас
было электричество для микроволновки.
   - Да, наверное, в этом все дело, - согласился Рафаэль,  успокаиваясь.
-  Итак,  на  чем  мы  остановились?  Ах  да,  вспомнил!  Ты,  очевидно,
собиралась мне сказать, что тебе все известно  о  том,  как  я  завладел
закладной "Голубой Чайки".
   - Я... Да, что-то в этом роде, - промямлила Джессика. Инициатива  так
быстро перешла в руки Рафаэля, что она растерялась и позволила ему снова
увести разговор в сторону от ее матримониальных планов.
   Рафаэль с удобством расположился на диване и даже вытянул перед собой
длинные ноги.
   -  Мне  представилась  хорошая  возможность,  только  и   всего.   Не
воспользоваться ею было  бы  просто  грешно,  вот  я  и  воспользовался.
Впрочем, ты не могла не знать, что я так поступлю.
   - Да, я об этом узнала. Мне любопытно было другое: когда  ты  сочтешь
нужным сообщить мне  эту  новость.  До  или,  может  быть,  после  нашей
предполагаемой свадьбы?
   - Ты полагаешь, Что я, как опереточный злодей, должен был  рассказать
тебе об этом в прошлое воскресенье и, таким образом,  вынудить  тебя  на
брак со мной? - Он пожал плечами. - Но с  чего  ты  взяла,  что  я  буду
упорно настаивать на браке с женщиной, которая знать меня не хочет?
   - О, прошу  прощения!  -  воскликнула  Джессика  наигранно-весело.  -
Просто я подумала, что для тебя брачный союз, связанный с  таким  важным
деловым проектом, как слияние двух фирм, не может  быть  союзом  любящих
сердец.
   - Может, - сухо сказал Рафаэль. - Я  не  понимаю,  почему  страсть  и
целесообразность не могут быть двумя сторонами одной медали?
   - Любовь и страсть - это две разные вещи.
   Он наградил ее таким взглядом, что Джессика  невольно  подумала:  еще
немного, и он прожжет в ней дыру. К счастью, Рафаэль почти сразу опустил
ресницы и притушил пылавший в его глазах огонь.
   - Это мне известно.
   - Тогда ты должен понять,  почему  твое  предложение  показалось  мне
странным. Я была слишком растерянна, чтобы обдумать его как следует.
   - Мне казалось, что я довольно ясно объяснил, что принуждать  тебя  к
браку не собираюсь. Ты была вольна отказаться, что ты и  сделала,  и  на
этом - конец.
   Рафаэль произнес эти слова таким  тоном,  чтобы  они  прозвучали  как
окончательное решение, однако он видел по крайней мере одну  возможность
продолжить разговор на эту тему. Интересно, подумал он, воспользуется ли
ею Джессика?
   Она воспользовалась.
   - Если бы все было так просто, - спросила  она,  -  тогда  почему  ты
разговаривал с дедом за моей спиной? Почему ты  ни  слова  не  сказал  о
своем намерении в тот день, когда я пришла к тебе в гостиницу?
   - Потому что тогда я еще не знал, как повернутся события, -  спокойно
ответил Рафаэль.
   - И тогда мой... - Нелепая на первый взгляд мысль  неожиданно  пришла
ей в голову, и Джессика осеклась на полуслове. Облизнув вдруг пересохшие
губы, она спросила сдавленным голосом:
   - Не хочешь же ты сказать, что... что  это  мой  дед  предложил  тебе
жениться на мне?
   - Я не возражал, как ты, наверное, помнишь, - сказал Рафаэль голосом,
в котором, как и в его  обращенном  на  нее  взгляде,  читалось  мрачное
удовлетворение. - Если быть откровенным до конца, то эта мысль появилась
у нас с сеньором Фрейзером почти одновременно.
   Джессика машинально отодвинулась от него в самый дальний угол дивана.
   - Я знаю: дед считает, что еще немного, и  я  превращусь  в  высохшую
старую  деву,  но  мне  непонятно,  с  чего  он  вдруг  взял,  что  твоя
кандидатура - самая подходящая? - Ее  глаза  неожиданно  расширились  от
удивления и ужаса. - Если только... - прошептала она, - если  только  ты
не рассказал ему, что произошло между нами в Рио. Н-нет,  ты  не  сделал
этого, ты просто не мог!..
   - Разумеется, нет, -  ответил  Рафаэль,  но  его  губы  чуть  заметно
дрогнули. - То есть почти нет.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Только то, что, не  вдаваясь  в  подробности,  я  дал  твоему  деду
понять, что наши  отношения  давно  вышли  за  рамки  обычного  делового
общения.
   - Господи Иисусе! - потрясенно выдохнула  Джессика.  -  Хотела  бы  я
знать, как тебе удалось сказать ему такое и уйти целым и невредимым.  Да
любого другого дед бы просто убил на месте, и дело с концом!
   - Уверяю тебя, мне потребовались  все  мои  осторожность,  обаяние  и
такт, - заявил Рафаэль, сопроводив свои слова энергичным кивком  головы.
- И все же мне казалось, что игра стоит свеч, особенно если наш знакомый
с фотоаппаратом когда-нибудь даст о себе знать. Как ты помнишь, тогда  я
еще не знал, что он уже прислал тебе один из своих шедевров.
   Рука Джессики, до сих пор спокойно лежавшая у нее на колене,  сжалась
в кулак, да так крепко, что костяшки пальцев побелели.
   - Я всегда знала,  что  ты  руководствуешься  только  самыми  чистыми
помыслами и побуждениями, - заявила она с  иронией.  -  И  единственное,
чего ты хотел, это оградить меня от опасности, верно?
   - Совершенно верно, - согласился он без тени смущения. - Больше того,
в противном случае я мог оказаться в весьма уязвимой позиции, и мне  это
совершенно не нравилось. Или ты считаешь, что с  моей  стороны  было  бы
гораздо мудрее дождаться начала судебных слушаний о банкротстве "Голубой
Чайки" и посмотреть, не всплывут ли эти фотографии на самом процессе?
   Джессика вспыхнула, и ее брови сурово сошлись на переносице.
   -  Не  хочешь  ли  ты  сказать,  что  мы  с  дедом  собирались   тебя
подставить?
   - Была у меня такая мысль, - признался Рафаэль. -  Не  вы,  так  этот
твой распрекрасный кузен, поскольку в обоих эпизодах  он  тоже  крутился
где-то неподалеку. В деловом мире порой случается и не такое.
   - Это же безумие! - воскликнула Джессика.  -  Никто  из  нас  не  мог
предполагать, что ты будешь на этой проклятой  вечеринке,  да  мы  и  не
знали, что это будет за прием и чем все закончится!
   - Может быть, ты и не знала. Что касается Кейла и твоего деда,  то  я
бы не говорил столь уверенно.  Им  вовсе  не  обязательно  было  заранее
знать, куда я поеду и что буду делать,  чтобы  приплести  меня  к  этому
делу. Как ты, наверное, догадываешься, люди с фотоаппаратами не  впервые
следуют за мной по пятам.
   Джессика догадывалась - догадывалась с  тех  самых  пор,  как  прочла
досье на КМК и ее президента, хранившееся в ящике стола  деда.  В  досье
было несколько снимков, на  которых  Кастеляр  был  запечатлен  в  самых
разных местах и  в  обществе  разных  людей.  Судя  по  тому,  как  была
подобрана информация, этим занималось скорее всего какое-нибудь  частное
детективное агентство,  и  детектив,  следивший  за  Рафаэлем,  не  мог,
разумеется, не воспользоваться случаем и не сделать  несколько  снимков,
которые компрометировали объект наблюдения.
   Джессика в задумчивости покачала головой и отвернулась.
   - Я  не  нанимала  частных  детективов  и  до  недавнего  времени  не
подозревала, что за тобой следят, - негромко проговорила она.
   - Как ты недавно сказала, теперь мы оба - жертвы.  Мы  оба  оказались
под прицелом шантажистов.
   В его голосе ясно прозвучала горькая ирония, услышав которую Джессика
снова посмотрела на него.
   - Ты мне не веришь? - спросила она. - Но тогда почему  ты  согласился
на предложение моего деда? Ведь, что бы ты ни говорил, в том, что  между
нами произошло, для тебя-то нет ничего постыдного.
   - Зато есть для тебя, - хладнокровно ответил  он.  Джессика  покачала
головой.
   - Просто не знаю, что на меня тогда нашло.
   - Вот и я не знаю, но собираюсь это выяснить. Это,  кстати,  одна  из
причин, почему я не стал  возражать  и  с  радостью  принял  предложение
мистера Фрейзера взять тебя в жены. Кроме  того,  у  этой  идеи  есть  и
другие привлекательные стороны. Я ездил в вашу усадьбу для  того,  чтобы
выяснить, согласится ли твой дед на некоторые мои условия. В  частности,
я хотел, чтобы ты и я работали вместе. Ну и, конечно,  мне  было  просто
любопытно...
   - Любопытно?
   - Мне хотелось узнать, как далеко ты способна зайти.
   - И ты... ты пошел на это, хотя и подозревал, что я пытаюсь  заманить
тебя в ловушку?
   Ответ на этот вопрос многое для нее значил, и Джессика дожидалась его
с понятным нетерпением и странной тревогой в душе.
   - Видишь ли, - негромко ответил Рафаэль, - в случае удачи я выигрывал
так много, что рискнуть стоило.
   - Ну конечно...  В  случае  удачи  ты  получал  полный  контроль  над
"Голубой Чайкой" и без всякой судебной волокиты,  -  с  горечью  кивнула
Джессика. В ее глазах было такое разочарование, что Рафаэль чуть заметно
вздрогнул.
   - Да нет же! - воскликнул он,  и  в  era  голосе  впервые  прозвучало
что-то отдаленно напоминающее отчаяние. - Я совсем не это имел в виду, и
тебе это прекрасно известно!
   Джессика догадывалась,  что  он  мог  иметь  в  виду,  но  одно  дело
догадываться, а знать наверняка - совсем Другое. Несколько мгновений она
смотрела на него, стараясь унять бешеный стук сердца,  и  молчала.  Яхта
тихонько покачивалась  на  волне,  косые  лучи  солнца  заливали  палубу
ослепительным светом и нестерпимо ярко горели на хромировке  лееров.  По
потолку,  отражаясь  от  воды,  скользили  солнечные   зайчики,   где-то
пронзительно и резко закричала чайка, а издалека доносился  приглушенный
шум лодочного мотора.
   Наконец Джессика взяла себя в руки.
   - Предположим, я передумала, - сказала она, пробежав  кончиком  языка
по пересохшим от волнения губам. - Что тогда?
   - Значит, ты все-таки решила пожертвовать собой? Увы, я вынужден тебя
огорчить:  предложенный  тобой  товар  меня  не  прельщает.  Больше   не
прельщает.
   От унижения и стыда лицо Джессики стало пунцовым.
   - Вот и хорошо! - воскликнула она. - Потому что я не продаюсь. Скажи,
ты действительно считаешь, что я способна пойти на это  ради  денег  или
даже ради хорошей должности?
   - А ты разве не способна?
   - Разумеется, нет! - с негодованием отрезала она. - Главная причина -
это, конечно, мой дед. Кроме того, "Голубая Чайка" очень много для  меня
значит, и мне очень хотелось бы, чтобы  наша  компания  сохранилась  как
самостоятельная сила или хотя бы как самостоятельное подразделение твоей
фирмы. Я не хочу, чтобы она растворилась в КМК, и мне не  нравится,  что
ты намерен уволить всех наших служащих, в особенности Кейла  и  Ника,  и
наших самых старых и опытных капитанов, которые проработали  в  "Голубой
Чайке" всю свою жизнь!
   - Что ж, все это весьма похвально, но мой ответ останется  таким  же.
Твое предложение меня не интересует.
   - Даже если я скажу, что... что у меня есть личные причины? И что - я
поняла это совсем недавно - от нашего  брака  я  тоже...  выиграю  нечто
такое, ради чего стоит рискнуть?
   Золотисто-карие глаза Кастеляра вспыхнули огнем.  Сцепив  пальцы,  он
закинул руки за голову и выпрямился.
   - Я должен знать, что именно ты рассчитываешь выиграть. Без  этого  я
тебе не поверю... а кроме того, мне не хочется снова  получить  пощечину
без всякой видимой причины.
   Он явно хотел,  чтобы  она  соблазнила  его.  По  крайней  мере,  так
показалось Джессике. Сумеет ли она? И осмелится ли?..
   Она внимательно посмотрела на него. В эти мгновения Рафаэль  выглядел
по-настоящему крепким орешком, неуступчивым, суровым  и  опасным,  точно
ягуар, с которым она когда-то  сравнила  его.  И,  точь-в-точь  как  эта
большая кошка,  он  сидел  неподвижно  и  терпеливо  ждал,  пока  добыча
приблизится настолько, чтобы он мог прыгнуть и вонзить в нее свои острые
когти.
   При мысли о том, что этот человек занимался с ней  любовью  в  темном
патио и что именно  эти  смуглые,  мускулистые  руки,  покрытые  густыми
блестящими волосами, обнимали  и  ласкали  ее,  у  Джессики  перехватило
дыхание. И сразу же она почувствовала себя так, словно его чуткие пальцы
снова прикасаются к ней, чувственный рот снова прижимается  к  губам,  а
золотой медальон, который он носил на шее, снова щекочет  ее  обнаженные
груди.
   Эти воспоминания, столь  дорогие  ее  сердцу,  налетели,  опалили  ее
изнутри и отступили, оставив в душе мучительно  тлеющую  боль.  Джессику
влекло к этому мужчине так сильно, как никогда и ни к  кому  прежде,  но
она не знала, как надо сказать ему о своих чувствах, чтобы  их  разговор
не закончился еще одним взрывом плотской страсти.
   Да полно, не  обманывает  ли  она  себя?  Почему  же  тогда  она  так
нервничает, почему по телу легкими волнами пробегает дрожь? Волнение  ли
тому причиной, или это физическое желание, проснувшееся в ней помимо  ее
воли? Где кончается одно и начинается второе? Не сыграло ли с  нею  злую
шутку подсознание, подсказавшее ей этот план - прогулку  на  лодке,  где
они  были  бы  только  вдвоем  -  изолированные,  отрезанные  от   всего
остального мира, от всех правил и проблем?
   Рафаэль внимательно наблюдал за ней. Следил. Ждал. И она должна  была
решиться сделать следующий шаг.
   Может быть, надо только протянуть руку и коснуться  его  неподвижного
лица, а потом наклониться вперед, чтобы ее губы легко коснулись его щеки
или рта?..
   Джессика неожиданно вскочила и ринулась прочь,  но  остановилась  как
вкопанная перед сдвижной стеклянной дверью каюты.
   - Я не могу! - в отчаянии простонала она. - Прости, но я не могу!  Из
меня никогда не выйдет роковая женщина. Я выйду за тебя замуж,  если  ты
правда уверен, что у нас все получится. Но я не могу прибегнуть к сексу,
чтобы убедить тебя, что я действительно этого хочу!..
   Рафаэль бесшумно приблизился к ней. Сначала он стоял у нее за спиной,
потом сделал еще один шаг и оказался рядом. Он не прикасался к  ней,  но
Джессика чувствовала исходящую от него жаркую мужскую силу.
   - Я был бы разочарован, если бы ты смогла,  -  сказал  он  негромким,
нарочито спокойным голосом. - Но прежде чем мы с тобой пойдем дальше,  я
хотел бы узнать, каким тебе представляется наш брак?
   - Каким? - переспросила Джессика, бросая на него взгляд исподлобья. -
Ну, я не знаю... Наверное, это должны быть близкие, дружеские отношения,
построенные на взаимном уважении,  поскольку  нам,  как-никак,  придется
работать  вместе.  Это  должен  быть  брак,  в  котором  каждая  сторона
прислушивается к мнению другой,  и,  наверное,  он  должен  предполагать
определенную свободу для каждого из нас, пока один будет в Рио, а другой
- в Новом Орлеане. В конце концов, современный  брак  -  это  соглашение
двух цивилизованных людей, и если ты захочешь...
   - Не захочу. - Его слова, хоть и произнесенные  негромко,  прозвучали
достаточно резко. - Наш бра