е.
   - Тебе обязательно надо было убивать Харли?
   Я хотела ответить,  что  да,  -  и  остановилась.  Воспроизвела  мысленно
картину. И потом подняла глаза на Эдуарда.
   - Эдуард, я не знаю. Когда ты отключился,  он  тебя  перестал  видеть.  Я
пыталась с ним говорить, но он меня не слышал. И начал поднимать автомат.  -
Я  встретила  пустые  глаза  Эдуарда.  -  Ты  видел  тело.  Я  даже  сделала
контрольный в голову. Coupe de grace.
   - Знаю.
   Ни лицо, ни голос ничего не выражали. Будто говорил манекен, только  этот
манекен был вооружен, а я нет.
   - Мне даже не пришло в голову не стрелять, Эдуард. Колебаний не было.
   Эдуард глубоко вдохнув через нос и выдохнул ртом.
   - Я знал, что так и было. Если бы ты мне солгала, я бы тебя убил.
   Он отошел и встал в ногах кровати.
   - Безоружную? - Я попыталась обратить все в шутку, но не получалось.
   - Посмотри под подушкой.
   Я сунула руку под подушку, достала ?файрстар? и положила его на  простыню
себе на колени.
   - Что дальше?
   - Ты мне одну жизнь задолжала. Я обдумала это.
   - Сегодня ночью я спасла тебе жизнь.
   - Наша жизнь не в счет. Мы друг друга страхуем, что бы там ни было.
   - Тогда я не понимаю, о чем ты.
   - Иногда мне нужен помощник - каким был Харли. В следующий раз, когда  он
мне понадобится, я позову тебя.
   Я хотела поспорить, потому что нельзя было сказать, в  какую  кашу  может
втянуть меня Эдуард, но не стала. Глядя в его пустые глаза и держа пистолет,
который он сунул мне под подушку, я  знала,  что  он  это  сделает.  Если  я
откажусь от этой сделки, от этого обмена, он достанет свой  пистолет,  и  мы
раз и навсегда выясним, кто из нас стреляет лучше.
   Я посмотрела на оружие у себя в руках.
   - У меня уже ствол обнажен. Мне только его поднять.
   - Ты ранена, тебе нужна фора.  -  Рука  Эдуарда  блуждала  возле  рукояти
пистолета.
   Я положила пистолет рядом с собой и подняла глаза на Эдуарда. Потом легла
на подушки.
   - Я не хочу этого делать, Эдуард.
   - Значит, когда я позову, ты придешь?
   И еще долю секунды я подумала, потом сказала:
   - Да, я приду.
   Улыбка Теда - доброго старого Теда Форрестера.
   - Я никогда не узнаю, насколько ты хорошо стреляешь, пока ты не выхватишь
пистолет, наводя на меня.
   - Это мы переживем, - сказала я. - Кстати,  зачем  такое  приглашение  на
охоту за монстрами? И не говори мне, что это из-за Харли.
   - Ты его убила, Анита. Ты его убила, не думая. И даже сейчас у  тебя  нет
ни сожалений, ни сомнений.
   Он  был  прав.  У  меня  не  было  по  этому  поводу  угрызений  совести.
Страшновато, но правда.
   - И потому ты меня и зовешь в игру? Потому что я такой же социопат, как и
ты?
   - Ну, я куда как более нормальный социопат, - сказал он. - Я ни за что не
дал бы вампиру совать клыки себе в шею. И не стал бы встречаться с тем,  кто
периодически покрывается шерстью.
   - А с кем-нибудь вообще стал бы встречаться?
   Он улыбнулся той раздражающей улыбкой, которая означала,  что  ответа  от
него не добиться. Но он ответил:
   - Даже у Смерти есть потребности.
   Эдуард на свидании? На это очень стоило бы посмотреть.

46

   Я вышла из больницы без остающихся навеки шрамов.  Дело  было  серьезное.
Ричард с озабоченным лицом ощупал  раны,  оставленные  Габриэлем,  но  вслух
никто  ничего  не  сказал.  Через  месяц   будем   знать.   Мне   предложили
госпитализацию в доме  (читай:  в  тюрьме)  для  подозреваемых  в  заражении
ликантропией. Туда помещают добровольно, но  если  ты  на  это  подпишешься,
обратно тебя вряд ли выпустят. Я сказала, что сама о себе  позабочусь.  Меня
обругали и велели проваливать к чертям.
   Первую  ночь  полнолуния  я  провела  с  Ричардом  и   стаей,   проверяя,
присоединюсь ли я  к  смертельному  танцу.  Этого  не  случилось.  Либо  мне
чертовски повезло, либо я не могу  заразиться  ликантропией,  как  не  может
заразиться вампир. Ричард после этого очень мало со мной общается.  Не  могу
поставить этого ему в вину.
   Я все еще его люблю. Думаю, он тоже меня любит. И Жан-Клода я тоже люблю,
но это какая-то другая любовь. Я не могу этого объяснить, но  мне  очень  не
хватает Ричарда. Иногда на краткий  миг  в  объятиях  Жан-Клода  я  об  этом
забываю. Потом вспоминаю опять.
   То, что мы оба связаны с Жан-Клодом, не очень помогает. Ричард  два  раза
случайно вторгался в мои сны. Когда он так близко - это такое страдание, что
словами не передать. Сначала Ричард возражал, но  потом  разрешил  Жан-Клоду
научить его себя контролировать настолько, чтобы не давать утечку на нас.  С
Жан-Клодом он общается больше, чем со мной.
   От триумвирата никакой пользы. Ричард слишком  на  меня  сердит.  Слишком
полон презрения к себе. Не знаю, как у него там дела  в  стае.  Он  запретил
всем обсуждать дела стаи со мной, но самку-альфа пока что не выбрал.
   Вилли Мак-Кой и  прочие  вампиры,  которых  я  случайно  подняла,  вполне
нормально себя  чувствуют.  Уже  намного  легче.  Ребенок  у  Моники  должен
родиться в августе. Амниография дала хороший результат. Синдрома Влада  нет.
Моника теперь думает, что я ее подруга. Это не так, но иногда я ей  помогаю.
Жан-Клод изображает доброго Мастера и заботится о ней и  о  ребенке.  Моника
все уговаривает меня нянчить деточку. Я надеюсь, что  она  шутит.  Меня  она
называет тетя Анита. Животики надорвешь, но это еще ладно, а  как  вам  дядя
Жан-Клод?
   Отец видел меня в телепередаче, где я  обнимаюсь  с  Жан-Клодом.  Он  мне
позвонил и оставил на автоответчике очень взволнованное послание. Мои родные
- правоверные католики, и для них нет такого понятия, как ?хороший вампир?.
   Может, они и правы - я не знаю. Как я теперь могу  истреблять  вампирский
род, когда сплю с главным кровососом?
   А вот так и могу. Запросто.



 
   АНИТА БЛЕЙК VII 
Лорел ГАМИЛЬТОН 
Перевод: http://lavka.cityonline.ru/blake/anita.html 
 
 
 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
 
Глава 1 
 
   Большинство людей не таращатся на шрамы. Ну, они,  конечно,  смотрят,  но
вскользь. Знаете, такой быстрый взгляд, потом опустят глаза,  и  обязательно
надо посмотреть еще разок. Раны на теле - это  не  так  прикольно,  как  шоу
уродцев, но все-таки интересно. Капитан Пит МакКиннон, стрелок и следователь
по делам поджогов, сидел напротив меня. Его большие  ладони  почти  скрывали
бокал чая со льдом, который ему принесла Мерри, наш секретарь.  Он  сидел  и
рассматривал мои руки. Не то место, которое  обычно  интересует  мужчин.  Но
интерес не был сексуальным. Он пялился на мои шрамы, и не похоже, чтобы  его
это смущало.
   На правой руке у меня было два ножевых  ранения.  Один  шрам  -  белый  и
старый. А второй - все еще розовый и сравнительно свежий. С левой рукой  все
обстояло хуже. На локтевом сгибе была целая россыпь белых шрамов.  И  теперь
мне придется до конца дней моих поднимать вес в спортзале,  чтобы  шрамы  не
загрубели, и я не потеряла возможность сгибать руку. По  крайней  мере,  так
сказал врач. Еще там был ожог в  форме  креста,  слегка  покосившийся  из-за
следов когтей оборотня. Один или два шрама  скрывались  под  блузкой,  но  в
любом случае рука выглядела неважно.
   Берт, мой босс, настаивал на том, чтобы  в  офисе  я  носила  пиджак  или
блузки с длинными рукавами.  Он  сказал,  что  некоторые  клиенты  проявляли
интерес по поводу моих э-э-э? ранений, связанных  с  родом  деятельности.  И
после того, как Берт сказал  это,  я  больше  не  носила  блузки  с  длинным
рукавом. В результате каждый день он включал кондиционер чуть холоднее,  чем
надо. И сегодня было так холодно, что руки у меня покрылись мурашками. Любой
другой на моем месте принес бы на работу свитер. А я собиралась  пробежаться
по магазинам и найти короткий топ, чтобы было видно и шрамы на спине.
   МакКиннона порекомендовал мне сержант Рудольф  Сторр,  коп  и  друг.  Они
вроде бы играли вместе за футбольную команду колледжа, и с тех пор  дружили.
Дольф не бросался словом "друг",  так  что  я  представляла,  насколько  они
близки.
   - Что случилось с вашей рукой? - наконец спросил МакКиннон.
   - Я легальный истребитель вампиров. Иногда они докучают, - я отпила кофе.
   - Докучают? - повторил он и улыбнулся.
   Он поставил бокал на стол  и  стянул  пиджак.  Он  был  широк  в  плечах,
настолько, что их разворот  был  примерно  равен  моему  росту.  Он  был  на
несколько дюймов ниже Дольфа, но ему хватало и этого. Несмотря  на  то,  что
ему было меньше пятидесяти, его волосы были полностью седые, и совсем  белые
на висках. Но из-за этого он не смотрелся необычно. Так он  выглядел  просто
усталым.
   По шрамам он меня обошел. Следы ожогов тянулись по его рукам от кистей  и
скрывались под короткими рукавами белой рубашки. Кожа была странного  цвета,
белая, в розовых пятнах, кое-где с оттенком бронзы,  как  у  зверя,  который
постоянно линяет.
   - Это наверняка было больно, - сказала я.
   - Было, - он посмотрел мне в глаза долгим твердым взглядом,  -  по  этому
можно увидеть больницу изнутри.
   - Ага, - я приподняла рукав на левой руке и показала ему небольшое место,
где через меня прошла пуля. Его глаза слегка расширились.
   - Теперь, когда мы доказали друг другу, что мы большие крутые  парни,  не
могли бы Вы перейти к делу? Зачем Вы здесь, капитан МакКиннон?
   Он улыбнулся и накинул пиджак на спинку стула. Взял чай со стола и отпил.
   - Дольф сказал, что Вам не нравится, когда Вас превосходят.
   - Не люблю, когда меня проверяют.
   - Откуда Вы знаете, что подходите?
   Теперь была моя очередь улыбнуться:
   - Женская интуиция. Итак, чего Вы хотите?
   - Вы в курсе, что означает термин "светлячок"?
   - Поджигатель, - сказала я.
   Он продолжал смотреть на меня с ожиданием.
   - Пирокинетик, кто-то, кто может физически вызывать огонь.
   Он кивнул:
   - Вам приходилось видеть настоящего пиро?
   - Я видела фильмы Офелии Раян, - сказала я.
   - Это те старые, черно-белые? - спросил он.
   - Да.
   - Ее уже нет в живых, Вы знаете..
   - Нет, я не знала.
   - Сгорела в своей собственной  постели,  самовозгорание.  Многие  из  них
заканчивают так, потому что  к  старости  они  теряют  контроль  над  своими
возможностями. А лично Вы никогда не встречались с такими людьми?
   - Нет.
   - Где Вы смотрели эти фильмы?
   - Два семестра экстрасенсорики. К нам приходили и выступали многие сенсы,
показывали, что умеют, но пирокинетика -  это  такой  редкий  дар,  что  наш
преподаватель просто не нашел подходящего человека.
   Он кивнул и допил чай одним большим глотком.
   - Я видел Офелию Раян незадолго до ее смерти. Приятная дама.
   Он начал крутить бокал со льдом в  своих  больших  руках,  и  смотрел  на
бокал, а не на меня, пока говорил:
   - Мне попался еще один "светлячок". Он  был  молод,  около  двадцати.  Он
начинал, сжигая пустые дома, как большинство пироманов.  Затем  он  поджигал
здания, где были люди, но всем удалось выбраться. А потом он поджег  большой
многоквартирный дом, устроил настоящую огненную ловушку. Все выходы  были  в
огне.
   Погибло более шестидесяти человек, в основном женщины и дети.
   МакКиннон посмотрел на меня. Его взгляд был полон привидений.
   - Это самое большое число погибших при пожаре на моей памяти.  Он  поджег
здание, где находились офисы, но пропустил несколько выходов.  Двадцать  три
тела.
   - Как Вы его поймали?
   - Он начал писать в газеты и на телевидение. Он хотел признания. Он успел
сжечь несколько копов прежде, чем мы схватили его. На нас были такие большие
серебристые костюмы для пожаров на буровых.  Их  он  не  сумел  поджечь.  Мы
привезли его в полицейский участок, и совершили ошибку. Он сжег там все.
   - Куда еще вы могли его деть? - спросила я.
   Он пожал массивными плечами.
   - Не знаю, куда-то в другое место. Я был в костюме и держал его.  Говорил
ему, что мы сгорим вместе, если он не  прекратит.  Он  только  рассмеялся  и
загорелся сам, - МакКиннон очень осторожно поставил бокал на край стола.
   - Пламя было такого светло-голубого цвета, почти как когда горит газ,  но
бледнее. Он не  поджег  мой  костюм,  но  каким-то  образом  заставил  огонь
держаться на нем. Проклятая вещь по идее выдерживает около 6000 градусов, но
костюм начал плавиться. Кожа человека горит при 120 градусах,  но  почему-то
плавился только костюм. И пока он  смеялся,  мне  пришлось  стащить  с  себя
костюм. Он вышел в дверь и  не  думал,  что  кто-нибудь  окажется  настолько
глупым, чтобы попытаться опять схватить его.
   Я не сказала то, что просилось на язык. Я  просто  дала  ему  возможность
продолжать.
   - Я перехватил его в холле и пару раз швырнул об  стену.  Что  интересно,
там, где моя кожа касалась его, она  не  горела.  Как  будто  огонь  был  на
расстоянии от него, и обжигал мои руки, а кисти остались в порядке.
   Я кивнула:
   - Есть теория, что аура пиро охраняет их от ожогов. Когда вы  прикасались
к его коже, то попадали в зону действия этой защиты.
   Он посмотрел на меня.
   - Может, так и было. Во всяком случае, я швырял  его  об  стену  снова  и
снова. А он кричал: "Я сожгу тебя. Я  сожгу  тебя  заживо".  А  потом  пламя
изменило цвет, стало обычным - желтым, и он начал гореть. Я отпустил  его  и
пошел за огнетушителем. Но мы не смогли сбить  с  него  огонь.  Огнетушитель
справлялся с огнем на стенах, на всем остальном, но он не мог помочь,  чтобы
потушить его. Как будто огонь вырывался из самого его тела, глубоко изнутри.
Мы тушили отдельные языки пламени, но они появлялись снова, пока весь он  не
превратился в огонь.
   Взглад МакКиннана был отстраненным и полным ужаса, как будто он  все  еще
видел эту сцену.
   - Он не умер, Мисс Блейк, не так, как должен был. Он кричал так долго,  а
мы не могли ему помочь. Не могли ему помочь? - голос его  затих.  Он  просто
сидел и смотрел в никуда.
   Я подождала и, наконец, мягко сказала:
   - Зачем Вы здесь, капитан?
   Он моргнул и взял себя в руки.
   - Я думаю, у нас появился еще один "светлячок". Дольф  сказал,  что  если
кто и сможет снизить потери, то это Вы.
   - Экстрасенсорные способности не  вполне  сверхъестественны.  Это  просто
талант, как и умение бросать большой вытянутый мяч.
   - Дольф сказал, что Вы специалист по монстрам. Помогите мне поймать этого
монстра до того, как он начнет убивать.
   - Он или она еще никого не убил? Причинен только  материальный  ущерб?  -
спросила я.
   Он кивнул.
   - Я могу потерять работу из-за того, что обратился к Вам.  Я  должен  был
снять с себя ответственность и запросить разрешения у начальства, но мы пока
потеряли всего пару зданий. И я хочу, чтобы все осталось так, как есть.
   Я сделала глубокий медленный вдох и выдох.
   - Я была бы рада помочь, капитан, но честное слово, я не представляю, что
я могу сделать.
   Он вытащил тонкую папку.
   - Здесь все, что у нас есть. Просмотрите это и позвоните мне вечером.
   Я взяла у него папку и положила ее на стол.
   - Мой номер там тоже есть. Позвоните мне. Может, это  и  не  "светлячок".
Может быть, что-то другое. Но что бы это  ни  было,  оно  может  купаться  в
пламени и не сгорать. Оно может идти через здания  и  ронять  огонь  так  же
легко, как разбрызгивать воду. И дома сгорают  так  быстро,  как  будто  они
чем-то пропитаны. Но  когда  мы  привезли  дерево  в  лабораторию,  материал
оказался чистым. Похоже, это нечто может заставить огонь делать то,  что  он
делать не должен.
   Он взглянул на часы.
   - Я опаздываю. Я работаю над тем, чтобы привлечь Вас к  делу  официально,
но боюсь, они не захотят этого, пока кто-нибудь не погиб. А я не хочу ждать.
   - Я позвоню Вам вечером, но это, скорее всего, будет поздно. Когда  будет
уже слишком поздно для звонка?
   - Звоните в любое время, Мисс Блейк, в любое время.
   Я кивнула и встала. Протянула ему руку. Он пожал  ее.  Его  пожатие  было
твердым, крепким, но не слишком сильным.  Многие  клиенты  мужчины,  которые
желали больше узнать о шрамах, сжимали мою руку так, как будто хотели, чтобы
я закричала. Но МакКиннон был уверен в себе. У него были свои шрамы.
   Не успела я сесть, как зазвонил телефон.
   - Да, Мерри?
   - Это я, - ответил Ларри, - Мерри решила, что ты не  будешь  возражать  и
сразу соединила меня.
   Ларри Киркланд, начинающий истребитель вампиров должен был быть в морге и
забивать колья в вампиров.
   - Неа. Что такое?
   - Меня бы домой подвезти, - в голосе прозвучала неуверенность.
   - В чем дело?
   Он рассмеялся:
   - Мне надо было думать лучше и не стесняться тебя.  Я  весь  заштопанный.
Док сказал, что все будет в порядке.
   - Что произошло? - спросила я.
   - Приезжай за мной, и я тебе все расскажу, - и этот маленький сын  оружия
повесил трубку. Могла быть только одна причина, почему он не  захотел  сразу
мне все рассказать. Он сделал какую-нибудь глупость, и его ранило.
   Проткнуть пару тел. Пару тел, которые не восстанут еще  по  крайней  мере
одну ночь. Что могло пойти не так?
   Как говорится, есть один способ узнать.
   Мери занялась переносом моих встреч. Я вытащила из верхнего  ящика  стола
свою наплечную кобуру с браунингом и надела. С  тех  пор,  как  я  перестала
носить в офисе пиджак, кобуру приходилось  убирать  в  стол,  но,  выходя  с
работы, и всегда при  наступлении  темноты,  я  носила  оружие.  Большинство
тварей, которые имели неосторожность оставить мне шрамы,  уже  были  мертвы.
Большинство, которое я создала лично.
   Серебряные пули - замечательная вещь.
 
Глава 2 
 
   Ларри очень осторожно залез в джип. Совсем не просто садиться  в  машину,
когда тебе на спину только что наложили швы. Я видела рану.  Это  было  одно
колотое ранение и одна длинная кровоточащая царапина.
   Собственно, две раны. Он все еще был в той же футболке, в которой начинал
работу, но на спине она была пропитана кровью и изодрана.  Меня  впечатлило,
что он не позволил врачам разрезать футболку. У  них  вообще-то  есть  такая
привычка - разрезать одежду, если она оказывается у них на пути.
   Ларри натянул ремень безопасности, стараясь устроиться под ним поудобнее.
Он недавно подстриг свою рыжую шевелюру так коротко, что кудряшек  почти  не
было заметно. Ростом он был пять футов, четыре дюйма, на дюйм выше  меня.  В
мае он закончил обучение и получил диплом по противоествественной  биологии.
Но благодаря веснушкам и маленьким морщинкам от боли между  небесно-голубыми
глазами казалось, что ему около шестнадцати, а не двадцать один.
   Я так увлеклась, глядя, как он ерзает, что пропустила поворот на I-270. И
нам пришлось ехать по Баллас до самой улицы Олив. Время  было  обеденное,  и
Олив была заполнена людьми, которые старались запихнуть в себя  какой-нибудь
еды и поскорее вернуться на работу.
   - Ты выпил болеутоляющее? - спросила я.
   Он старался сидеть неподвижно, одной рукой опираясь на край сиденья.
   - Неа.
   - Почему?
   - Потому что это выбьет меня из колеи. А я не хочу спать.
   - Заснуть от снотворного - это не одно  и  то  же,  что  обычный  сон,  -
сказала я.
   - Вот именно, сны снятся еще хуже, - ответил он.
   С меня было довольно.
   - Что случилось, Ларри?
   - Удивительно, что ты ждала так долго, чтобы спросить.
   - Я не хотела спрашивать при врачах. При них только начни разговаривать с
пациентом, как они тут же отходят. Я хотела узнать  у  врача,  который  тебя
зашивал, насколько это серьезно.
   - Всего-то пара швов, - сказал он.
   - Двадцать, - сказала я.
   - Восемнадцать.
   - Я считала.
   - Поверь мне, - сказал он, - тебе не обязательно было считать.
   Говоря это, Ларри поморщился.
   - Почему так больно?
   Скорее всего, вопрос был риторический, но я все равно на него ответила:
   - Каждый раз, когда ты шевелишь рукой или ногой,  ты  используешь  мышцы,
которые у тебя на спине.
   Двигаешь головой - и мышцы на плечах заставляют двигаться мышцы на спине.
Ты не будешь ценить свою спину, пока она не выйдет из строя.
   - Великоле