губы  накрыли  мой  рот  и  пистолет
прижался к его телу. Это смех, а не пистолет, заставил его отступить.
   Ханна упала на колени, Странник оставил  ее.  Нужно  было,  чтобы  кто-то
помог ей подняться по лестнице. Я подумала о Вилли, и он пришел. Не глядя на
меня, он помог ей подняться на ноги. Я продолжала смотреть на плохих парней.
Одна проблема.
   - Почему ты смеешься? - спросил Фернандо.
   - Потому что ты чертовски глуп, чтобы выжить.
   Я отошла от них, все еще направляя на него пистолет.
   - Он твой единственный сын? - спросила я.
   - Мой единственный ребенок, - сказал Падма.
   - Сочувствую, - ответила я.
   Нет, я его не пристрелила. Но, глядя в злые глаза Фернандо, я поняла, что
еще будет возможность.  Кто-то  ищет  смерть  из  безрассудства,  кто-то  по
глупости. Если Фернандо хочет упасть, я буду больше чем счастлива помочь ему
в этом.
 
Глава 21 
 
   Рафаэль лежал на смотровом столе, но мы были не в больнице. У ликантропов
есть на случай  непредвиденных  ситуаций  самодельный  госпиталь  в  подвале
здания, владельцем которого тоже был оборотень. Однажды здесь осматривали  и
мои собственные раны. Рафаэль лежал на животе,  подключенный  к  капельнице,
наполненной  болеутоляющими  средствами.  Болеутоляющие  не  очень  помогают
ликантропам, но - эй, нужно же делать хоть что-то. Он пришел в себя в джипе.
Он не кричал, но слабых сдавленных звуков, которые все время  вырывались  из
его гортани, когда машина подпрыгивала на кочках, было более чем достаточно.
   Доктор Лилиан была маленькой женщиной с волосами  цвета  соли  с  перцем,
постриженными в деловом стиле. Она так же была крысолюдом.  Она  повернулась
ко мне.
   - Я сделала для него все, что могла.
   - Он выздоровеет?
   Она кивнула.
   - Да. Настоящая опасность при таких повреждениях,  если  пережить  шок  и
потерю крови - инфекция. А мы не можем подхватить инфекцию.
   - Как, оказывается, полезно покрываться мехом, - сказала я.
   Она улыбнулась и похлопала меня по плечу.
   - Я знаю, что юмор - это ваш способ борьбы со стрессом, но не испытывайте
его на Рафаэле сегодня вечером.
   Он хочет поговорить с вами.
   - Ему уже??
   - Достаточно хорошо? Нет, но он мой король и не позволит мне  помочь  ему
отключиться, пока вы не поговорите. Я  пойду,  посмотрю  на  другого  нашего
пациента, пока вы выслушаете то, что он считает таким важным.
   Я дотронулась до ее руки до того, как она прошла мимо меня.
   - Как Сильви?
   Лилиан не хотела смотреть на меня, потом подняла глаза.
   - Физически, она выздоровеет, но  я  не  психиатр.  Я  не  имела  дела  с
последствиями таких нападений. Я хотела оставить ее здесь на  ночь,  но  она
настаивает, что пойдет с вами.
   Мои глаза расширились.
   - Почему?
   Лилиан пожала плечами.
   - Думаю, она чувствует себя с вами в безопасности.  И  она  не  чувствует
себя  в  безопасности  здесь,  -  пожилая  женщина  неожиданно   внимательно
посмотрела на меня. - Есть ли причина, по которой она не  может  чувствовать
себя здесь в безопасности?
   Я подумала об этом.
   - Верлеопарды когда-нибудь лечились здесь?
   - Да, - сказала она.
   - Проклятие.
   - Почему это имеет  значение?  Это  нейтральное  место.  Мы  все  с  этим
согласились.
   Я встряхнула головой.
   - Сегодня ночью вы в безопасности, но  все,  что  знала  Элизабет,  знает
Мастер Зверей. Завтра, здесь уже может быть не безопасно.
   - Вы уверены в этом? - спросила она.
   -  Нет,  но  я  не  могу  сказать  наверняка,  что  вы  будете  здесь   в
безопасности.
   Она кивнула.
   - Очень хорошо. Тогда возьмите Сильви с собой, но Рафаэль должен остаться
здесь, по крайней мере, на одну  ночь.  Я  придумаю,  куда  переместить  его
завтра, - она окинула взглядом медицинское оборудование. - Мы не можем взять
все это, но мы сделаем все, что в наших силах. Теперь  идите,  поговорите  с
нашим королем, - и она вышла из комнаты.
   Я внезапно осталась одна в тишине подвала. Я посмотрела на  Рафаэля.  Они
устроили что-то вроде палатки из простыни над его телом, прикрывающей, но не
касающейся. Обнаженная кожа была покрыта целебной мазью, но не  забинтована.
Все, что можно было наложить на раны, причинит больше вреда, чем пользы. Они
обращались с его раной так осторожно, словно это был ожог. Я не знала всего,
что они делали с ним, так как отлучалась на какое-то время зашить руку.
   Я обошла стол так, чтобы Рафаэль мог видеть меня, не поворачивая  головы.
Движение - это плохо. Его глаза были  закрыты,  но  дыхание  было  частым  и
неровным. Он не спал.
   - Лилиан сказала, вы хотите поговорить со мной.
   Он моргнул и посмотрел на меня. Его глаза скосились под неудобным  углом.
Он попытался повернуть голову, и из  глубины  его  грудной  клетки  вырвался
слабый звук. Я никогда не слышала ничего подобного. И не хотела услышать это
снова.
   - Не двигайтесь, пожалуйста, - я нашла маленькую табуретку на колесиках и
пододвинула к кровати. Когда я села, мы оказались  приблизительно  на  одном
уровне. - Вы бы позволили ей накачать вас лекарствами. Вам нужно поспать.
   - Во-первых, - сказал он. - Я должен знать, как вы освободили меня, -  он
сделал глубокий вдох, и боль судорогой прошла по его лицу.
   Я посмотрела в сторону, затем обратно. Нельзя отворачиваться.
   - Я заключила на вас сделку.
   - Что ?, - его руки конвульсивно дернулись, и чувственные губы сжались  в
тонкую линию.
   Когда он заговорил снова, его голос был ниже, более вкрадчивым, как будто
даже просто слова причиняли ему боль.
   - Что вы отдали ради меня?
   - Ничего.
   - Он бы не ? не  отказался  от  меня  так  легко,  -  Рафаэль  пристально
посмотрел на меня, его темные  глаза  требовали  правды.  Он  думал,  что  я
обманывала его, и не мог успокоиться. Он думал, что я сделала что-то ужасное
и благородное для его спасения.
   Я вздохнула и рассказала ему очень сокращенную версию ночных событий. Это
был самый простой способ объяснить.
   - Видите, это не требует от вас никакой доплаты.
   Он почти улыбнулся.
   - Крысолюды будут помнить то, что вы сделали сегодня ночью, Анита. Я буду
помнить.
   - Может быть, мы не ходим вместе по магазинам и не встречаемся в тире, но
вы - мой друг, Рафаэль. Я знаю, если бы я  позвала  вас  на  помощь,  вы  бы
пришли.
   - Да, - сказал он. - Да, это так.
   Я улыбнулась ему.
   - А теперь я схожу за Лилиан, О'Кей?
   Он закрыл глаза, и напряжение отпустило его. Словно теперь  он,  наконец,
мог отдать себя боли.
   - Да, да.
   Я отослала Лилиан  к  нему  и  отправилась  искать  Сильви.  Она  была  в
маленькой комнате, где, как надеялась Лилиан, она  сможет  немного  поспать.
Сильви была вместе со своей подругой, другими словами, любовницей, ну да все
равно. Ее вызвал Джейсон. Я понятия не имела о ее существовании. Голос  Гвен
было хорошо слышно в коридоре.
   - Ты должна сказать ей Сильви, обязательно.
   Я не расслышала ответ Сильви, на высоких каблуках трудно быть  бесшумной.
Они знали, что я приближалась.
   Я вошла в открытую дверь. Гвен посмотрела на меня, а Сильви  отвернулась.
Белая подушка обрамляла ее короткие, очень кудрявые каштановые  волосы.  Она
была на три дюйма выше меня, но смотрелась хрупкой в маленькой кровати.
   Гвен сидела на стуле рядом с кроватью, держа обеими руками руку Сильви. У
Гвен были длинные слегка волнистые светлые волосы и большие карие  глаза  на
утонченном лице. Все в  ней  было  изысканно,  женственно,  как  у  бледной,
превосходно сделанной куклы. Но сила в ее лице, ум в ее  глазах,  заставляли
изменить это мнение. Гвен была психологом. Она  была  неотразимой  личностью
даже без струящейся энергии ликантропов, которая окружала ее, словно  аромат
духов.
   - Что ты должна сказать мне? - спросила я.
   - Как ты узнала, что я имела в виду тебя? - сказала Гвен.
   - Считай - интуиция.
   Она похлопала Сильви по руке.
   - Расскажи ей.
   Сильвия повернула голову, все еще избегая встречаться со мной глазами.  Я
прислонился к  стене,  и  ждала.  Узи  вдавился  мне  в  поясницу,  вынуждая
прислониться к бетонной стене, главным образом, плечами. Почему я не сняла с
себя  оружие?  Стоит  оставить  где-нибудь  пистолет,  и  он  вам   тут   же
понадобится. Я верила, что Странник сдержит свое слово, но не  поставила  бы
на это свою жизнь.
   В маленькой комнате воцарилась тишина,  и  только  жужжание  кондиционера
оглушало, словно шум крови в ушах. Наконец Сильви посмотрела на меня.
   -  Мастер  Зверей  приказал  брату  Стивена  изнасиловать  меня,  -   она
посмотрела вниз, затем обратно, гнев горел в ее глазах. - Грегори отказался.
   Я не стала скрывать удивление.
   - Я думала, Грегори был одним из актеров в порнофильмах Райны.
   - Был, - тихо сказала Сильви.
   Я хотела спросить, когда это он стал таким щепетильным? Но  это  казалось
грубым.
   - У него вдруг проснулась совесть? - спросила я.
   - Я не знаю,  -  она  смотрела  на  простыню,  сжимая  руки  Гвен,  будто
собиралась сказать кое-что похуже. -  Он  отказался  помогать  пытать  меня.
Мастер Зверей сказал, что накажет его. Грегори  продолжал  упорствовать.  Он
сказал, что Зейн сообщил ему о том, что Анита стала их новой альфой. Что все
сделки, заключенные им с Элизабет, не действительны. И что теперь  ему  надо
договариваться с тобой.
   Сильви отобрала руку у  Гвен,  и  посмотрела  на  меня.  Ее  карие  глаза
переполнялись яростью, но ее злость не относилась ко мне.
   - Ты не можете быть их вожаком и нашей лупой. Ты не можете быть и тем,  и
другим. Он врал.
   Я вздохнула.
   - Боюсь, что нет.
   - Но как? - Уже поздно, и мы все устали. Давайте сократим версию. Я убила
Габриеля, формально это сделало меня лидером верлеопардов. Зейн признал меня
после того, как я всадила в него пару обычных пуль.
   - Почему ты его не убила? - спросила Сильви.
   - В этом всем скорее моя вина. Я не понимала, что  означает  оставить  их
без лидера. Кто-то должен был сказать мне, что они станут добычей для любого
доминанта со стороны.
   - Я хотела, чтобы они страдали, - сказала Сильви.
   - Мне сказали, что ты желаешь всем им смерти, и  что  если  ты  добьешься
своего, то стая начнет преследовать и убивать их.
   - Да, - сказала она, - Да. Я хотела, чтобы все они сдохли.
   - Я знаю, они помогали пытать тебя и других членов стаи.
   Она  потрясла  головой,  закрыв  глаза  руками.  Мне  понадобилась  целая
секунда, чтобы понять, что она плачет.
   - Ты не понимаешь. Есть фильм со мной. Фильм, где меня насилуют леопарды,
- она опустила  руки  вниз  и  посмотрела  на  меня  полными  слез  глазами.
Необузданный гнев и боль были на ее лице.  -  Я  выступала  против  Райны  и
Маркуса. И они меня наказали. Райна хотела, чтобы я послужила  примером  для
остальных. И это подействовало, даже слишком. После этого боялись все.
   Я открыла рот, закрыла, затем сказала:
   - Я не представляла себе.
   - Теперь ты понимаешь, почему я хотела их смерти?
   - Да, - сказала я.
   - Грегори уже изнасиловал меня один раз. Почему он не сделал этого снова?
Почему он отказывался истязать меня сегодня ночью?
   - Если он действительно верит, что я его вожак, тогда  он  знает,  что  я
сделаю с ним.
   - Ты серьезно говорила там, в комнате? Ты серьезно говорила, что мы убьем
их всех?
   - О, да, - сказала я, - именно так.
   - Значит, Грегори был прав.
   Я неодобрительно посмотрела на нее.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Он сказал, ты их leoparde lionne, их восставший леопард.
   - Я не знаю этого выражения, - сказала я.
   Ответила Гвен:
   - Leoparde lionne - выражение из французской геральдики. Это леопард, или
даже лев, изображенный на гербе стоящим в бою на задних лапах. Символизирует
мужество и благородство воинов, совершающих какой-то подвиг. В  этом  случае
оно означает защитника, даже мстителя. Габриэль  был  lion  passant,  спящий
лев. Он вел, но не защищал. На самом деле,  Грегори  не  просто  отказывался
трогать Сильви, он также сказал Мастеру Зверей, что если ему причинят  вред,
ты спасешь его.
   - Как я могу быть их leoparde, как вы это называете, если я не леопард?
   - Leoparde lionnе, - поправила Сильви. - А как ты можешь быть лупой и  не
быть ни волком, ни любовницей нашего Ульфрика?
   Она была права.
   Слезы снова заструились по лицу Сильви.
   - Падма пытался заставить Вивиан, свою зверюшку на время, пока он  здесь,
заняться со мной сексом. Сказал, что мне нравятся женщины,  и,  может  быть,
это развяжет мой язык. Она  отказалась  и  привела  те  же  причины,  что  и
Грегори.
   Я вспомнила смотрящую на меня Вивиан, ее испуганные глаза, умоляющие меня
помочь ей.
   - Черт, вы считаете, она действительно ждала, что я спасу ее этой ночью?
   Сильви только кивнула. Гвен сказала:
   - Да.
   - Черт!
   - Честно, я не думала об этом, пока мы не оказались в джипе.  Клянусь,  я
не подумала об этом раньше, - сказала Сильви. -  Но  я  ничего  не  сказала,
потому что хотела их страданий. Я не могла прекратить ненавидеть  их  просто
из-за этого. Ты понимаешь?
   Я понимала.
   - Сильви, ты и я имеем кое-что общее. Мы обе дьявольски  мстительны.  Так
что, да, я понимаю, но мы не можем бросать их там, в подобном положении, раз
они надеются на спасение.
   Она вытерла слезы.
   - Ты не можешь выступить против них сегодня ночью.  Мы  не  можем  больше
ничего сделать этой ночью.
   - Я не планирую драться этой ночью, Сильви.
   - Но ты что-то задумала, - произнесла она озабоченно.
   Я улыбнулась.
   - Ага.
   Гвен встала.
   - Не будь глупой, Анита.
   Я покачала головой.
   - Глупой. Я уже давно не такая, - я остановилась в дверях и обернулась. -
Кстати, Сильви, не бросай вызов Ричарду, никогда.
   Ее глаза расширились.
   - Как ты узнала?
   Я пожала плечами.
   - Не важно. Важно то, что я убью тебя, если ты убьешь его.
   - Это была бы честная схватка.
   - Меня это не волнует.
   - Ты не видела его, Анита. Он на грани. Ты можешь запретить  мне  бросить
ему вызов, но есть другие, и они не будут так полезны для стаи, как я.
   - Тогда считай, что это карт-бланш, - сказала я. - Если кто-нибудь  убьет
Ричарда, я казню их. Никаких вызовов,  никаких  честных  схваток,  я  просто
уничтожу их.
   - Ты не можешь этого сделать, - сказала Сильви.
   - О, думаю, могу. Я лупа, помнишь?
   - Если ты запретишь  сражения  преемственности,  -  сказала  Гвен,  -  ты
подорвешь авторитет Ричарда. В сущности, ты покажешь, что не веришь,  в  то,
что он может быть вожаком.
   - Уже двое из стаи сегодня говорили мне,  что  Ричард  потерял  контроль,
чертовски близок к самоубийству. Что  ему  мешает  ненависть,  отвращение  к
своему зверю, и мое неприятие, о котором он прекрасно знает.  Я  не  позволю
ему умереть из-за того, что  я  выбрала  кого-то  другого.  Через  несколько
месяцев, когда он исцелится, я  отойду  в  сторону.  Я  позволю  ему  самому
заботиться о себе, но не сейчас.
   - Я передам это всем, - сказала Гвен.
   - Так и сделай.
   - Ты попытаешься вытащить леопардов сегодня ночью, не так ли?  -  сказала
Сильви.
   Внутренним зрением я продолжала видеть синяки на теле Вивиан. Мольбу в ее
глазах.
   - Они ждали, что я спасу их, а я не спасла.
   - Ты не знала, - сказала Гвен.
   - Но теперь я знаю, - сказала я.
   - Ты не можешь спасти всех, - сказала Сильви.
   - Всем необходимо хобби, - я снова хотела выйти, но Гвен окликнула  меня.
Я обернулась в дверях.
   - Расскажи ей остальное, - мягко сказала Гвен.
   Сильви не могла смотреть на  меня.  Она  говорила,  пристально  глядя  на
простыню.
   - Когда Вивиан отказалась причинить мне вред,  они  позвали  Лив,  -  она
подняла глаза, они были полны слез. - Она использовала со мной всякие штуки.
Делала со мной такое?, - Сильви закрыла лицо руками и перевернулась на  бок,
рыдая.
   Гвен встретилась со мной глазами. Ее взгляд устрашал своей ненавистью.
   - Тебе нужно знать, кого убить.
   Я кивнула.
   - Она не покинет Сент-Луис живой.
   - А другой? Сын члена совета? - спросила Гвен.
   - Он тоже.
   - Обещаешь? - спросила она.
   - Я уже пообещала, - ответила я.
   Я вышла, разыскивая телефон. Я хотела поговорить с  Жан-Клодом  до  того,
как что-либо предпринимать.
   Жан-Клод забрал остальных и отвез ко мне домой. Они закрыли окна  нижнего
этажа так, чтобы вампиры могли безопасно спрятаться до рассвета. Странник не
позволил  им  взять  свои  гробы.  Кроме  того,  вы  когда-нибудь   пытались
арендовать грузовик в выходные после полуночи?
   Что я собиралась делать на  счет  верлеопардов?  Будь  я  проклята,  если
знала.
 
Глава 22 
 
   Голос Жан-Клода плыл ко мне через мой телефон, из моего дома. Он  никогда
не был там.
   - Что случилось, ma petite? Джейсон сказал, это срочно.
   Я рассказала ему про верлеопардов.
   Он молчал так долго, что мне пришлось позвать его:
   - Скажи что-нибудь, Жан-Клод.
   - Ты  действительно  собираешься  подвергнуть  всех  нас  опасности  ради
спасения двух человек, одного из которых ты никогда не встречала  раньше,  а
другого как-то назвала просто тряпкой?
   - Ну, не могу я их бросить, если они ждут, что я им помогу.
   - Ma petite, ma petite, твое чувство noblesse oblige (положение обязывает
- прим. переводчика) восхищает. Но мы не можем  спасти  их.  Завтра  вечером
совет придет за нами, и возможно, мы не сможем спасти самих себя.
   - Разве они здесь, чтобы убить нас?
   - Падма убил бы нас, если мог. Но он самый слабый из  совета,  и,  думаю,
боится нас.
   - Это Странника нам нужно убедить, - сказала я.
   - Нет, ma petite, в совете  семеро,  всегда  нечетное  число,  чтобы  при
голосовании можно было решить вопрос.
   Падма и Странник проголосуют друг против друга,  это  так.  Это  так  уже
века. Но здесь Иветт - она будет голосовать вместо своего повелителя,  Morte
d'Amour. Она ненавидит Падму, но может не  любить  меня  еще  больше.  Из-за
этого Бальтазар может настроить Странника против нас, и тогда мы проиграли.
   - А как на счет остальных? Их здесь кто-нибудь представляет?
   - Ашер будет голосовать за Бель  Морт.  Прекрасную  Смерть.  Это  от  нее
произошел и я, и он.
   - Он тебя на дух не переносит, - сказала я, - мы в заднице.
   - Я думаю, этих четверых выбрали умышленно.  Они  хотят,  чтобы  я  занял
место в совете, так что у меня пятый голос.
   - Если Странник проголосует за тебя, а Иветт ненавидит Падму больше,  чем
тебя? - Ma petite, если я буду вести себя, как полноправный член совета,  то
они будут ожидать, что я вернусь во Францию и займу свое место.
   - Во Францию? - переспросила я.
   Он рассмеялся, и даже по телефону я почувствовала его  смех,  как  теплое
прикосновение.
   - Меня пугает не отъезд из нашего прекрасного города, ma  petite,  а  то,
как я удержу это место. Если бы наш  триумвират  был  полным,  то  возможно,
только возможно, наша сила испугала бы тех, кто хочет бросить мне вызов.
   - Хочешь сказать, что без четвертой метки, триумвират бесполезен?
   Тишина продолжалась так долго и становилась все глубже, что я сказала:
   - Жан-Клод?
   - Я здесь, ma petite. Четвертая метка не сделает триумвират  действующим,
пока Ричард сам по себе.
   - Ты имеешь в виду, его ненависть ко мне.
   - Его ревность к нам, да, в этом проблема, но не единственная, ma petite.
Его отвращение к своему зверю так сильно, что  делает  его  слабее.  Ослабив
единственное звено, можно порвать всю цепь.
   - Ты знал, что происходит в стае?
   - Ричард запретил  волкам  разговаривать  со  мной  без  его  разрешения.
Полагаю, ты под тем же запретом. Это, я цитирую, не мое собачье дело.
   - Удивительно, что ты не заставил Джейсона все тебе рассказать.
   - Ты видела Ричарда за последний месяц?
   - Нет.
   - А я видел. Он на пределе, ma petite. Мне не  нужны  рассказы  Джейсона.
Все ясно и без слов. И его мучения считаются в стае  признаком  слабости.  А
слабость привлекает их, как кровь? вампира.  Рано  или  поздно,  ему  бросят
вызов.
   - По крайней мере, двое