в  колено.  Она
покачнулась, но чашечка не сдвинулась, иначе бы Никки вскрикнула, но все
же удар отбросил  ее  от  дубины.  Я  откатилась,  пытаясь  встать.  Она
схватила меня и подняла над головой, будто штангу. Потом я  поняла,  что
лечу по воздуху, и упала на землю, чуть не долетев до дуба, рухнув среди
костей с такой силой, что некоторые из них треснули. От рук до колен  по
моему телу пробежала такая волна силы, что из  легких  вылетели  остатки
воздуха. Я лежала, наполовину оглушенная, и не столько от перелета через
половину поляны, как от той силы, что ревела в моем теле, поднимаясь  от
костей. Это была магия смерти, и хотя она отличалась от моей, она узнала
меня, узнала мою силу. Я поняла, лежа среди  костей,  что  могу  оживить
круг. Но что случится,  если  оживет  охрана  лупанария?  Стая  почитает
Одина, и если я поставлю круг силы, образуется ли здесь святое место? Не
окажется ли здесь вдруг как в церкви? У нас появятся  возможности,  если
суметь предупредить Ашера и Дамиана.
   С трудом я поднялась на колени и увидела, что нас одолевают.  Повсюду
наши были скрыты грудами вампиров. Ашер и Дамиан все еще стояли, но  оба
были в крови, а Колин  и  Барнаби  усиливали  натиск.  Ричард  полностью
скрылся из виду, только мелькала длинная рука с когтями. Верн стоял, и с
ним еще вервольф в человеческом виде. Это была женщина  пониже  меня,  с
короткими темными волосами, одетая в футболку до бедер и штаны. Рядом  с
Верном она казалась миниатюрной, но из его волков она  единственная  еще
стояла. Остальные лежали на земле, мертвые или умирающие.
   Правая рука у меня снова заработала - она лишь онемела, но вывиха  не
было. Повезло. Я вытащила нож из наручных ножен. Для ритуала это  лезвие
не предназначено, но сойдет.
   Мне хотелось шепнуть Ашеру и Дамиану, чтобы они бежали, но  на  таком
расстоянии они бы не услышали, а я не знала,  как  обратиться  к  разуму
любого из них непосредственно. И сделала единственную вещь,  до  которой
могла додуматься, - заорала:
   - Ашер, Дамиан!
   Они повернулись ко мне, удивленные.
   Я подняла нож, чтобы им было видно, и заорала:
   - Бегите, черт вас побери! Бегите! Никки уже была возле круга костей.
   - Бегите!
   Ашер схватил Дамиана за руку, и мне пришлось отвернуться раньше,  чем
я увидела, спаслись ли они. У  меня  были  считанные  мгновения  на  всю
работу. Сила Никки похожа на мою. Если она сообразит, что  я  делаю,  то
попытается помешать. И у нее может получиться.
   Я прижала руки к стволу дерева, и сила  дохнула  через  меня.  Магия,
построенная смертью, а это как раз моя специальность. В  этот  момент  я
поняла, что человеческие жертвы здесь ни при чем, а это  собраны  мунины
стаи. Духи ее мертвых были в костях, в дереве, в  земле.  Они  заполняли
воздух шепотом, шелестом, шумами, слышными только мне.
   Ликои пожирают своих мертвых - по крайней мере некоторых  из  них,  и
поедание плоти создает нечто вроде наследственной  памяти.  Мунинами  их
зовут по имени ворона Одина, чье имя - Память. Мунины - не призраки,  но
они духи мертвых, а я - некромант.  Мунины  меня  любят.  Они  собрались
вокруг меня прохладной лаской ветра, ластились, как фантомные котята.  Я
могла служить им каналом, как медиум на сеансе, но сильнее и  резче.  До
сих пор я каналировала только мунин Райны, злобной  суки  с  востока.  И
когда она пришла, это было как удар тарана.  Здесь,  стоя  среди  сотен,
тысяч мунинов, я  знала,  что  могу  им  открыться.  Но  это  будет  как
распахнутая дверь, приглашение. Я  буду  поглощена  прошлым,  буду  жить
чужими жизнями.  Это  было  как  шепот  соблазна,  а  Райна  пришла  как
насильница, как сокрушающая мощь. Не разделить, а отобрать.
   Как бы ни были привязаны мунины к этому  месту,  но  это  была  магия
крови, магия смерти. Я порезала себе ладонь и прижала ее к дереву.  Круг
силы хлестнул, замыкаясь, с приливом энергии, от которой волоски у  меня
на коже встали дыбом. Я вызвала круг. Я призвала стражу.  Я  поклонилась
им, и этого хватило.
   Ночь наполнилась воплями и визгом. Вампиры  вспыхнули  пламенем.  Они
бежали, полыхая, к краю поляны, и те, кто добегал до  него,  рассыпались
дождем искр.
   Над собой я ощутила Дамиана и Ашера. Все оставшиеся вампиры  пытались
только сбежать. Почти все они падали горящими грудами на землю, не успев
сделать и шага. Те, кто был моложе ста лет, погибали на месте.
   Индианка подошла к краю круга костей. Она глядела на меня  под  вопли
погибающих вампиров и вонь горелого мяса и волос, такую густую,  что  от
нее першило в горле. На лице женщины не  выражалось  ничего.  Палку  она
успела подобрать.
   Наконец она сказала:
   - Я должна тебя убить.
   Я кивнула:
   - Должна, но твои союзники мертвы, а твои  мастер  сбежал.  Я  бы  на
твоем месте ушла, пока еще есть возможность.
   Она кивнула и бросила палку на землю.
   - Колин и Барнаби остались живы. Мы еще встретимся, Анита.
   - Жду с нетерпением, - ответила я, надеясь, что она не заметит, как я
жмусь спиной к дереву - не зная, смогу ли стоять без опоры.
   Никки кивнула и направилась в темноту, минуя деревья и кости.  Что-то
она сказала, и потом шагнула через  барьер.  Когда  она  шагнула,  магия
угасла, поглощенная снова землей.
   Никки обернулась на меня из темноты по  ту  сторону  стихшего  круга.
Долго мы смотрели друг на друга, и  я  знала,  что  если  мы  встретимся
снова, она убьет меня, если  сможет.  Она  -  слуга  Колина,  и  это  ее
обязанность.
   Я сползла вдоль ствола и осталась сидеть среди костей. Ноги  меня  не
держали, мелкая дрожь началась в руках. Я таращилась  на  лупанарий,  на
дело  рук  своих.  Кое-где  дымились  кости,  но  вампиры  в  кругу   не
шевелились. Они были мертвы. Все.

Глава 21

   Снова драка - снова под душ. Гниющий вампир  -  это  не  тот  аромат,
который хочется взять с собой  в  постель.  Еще  с  мокрыми  волосами  я
позвонила Жан-Клоду и рассказала, что мы сделали. Ладно: что я сделала.
   Я изложила все как можно короче. Он отреагировал так:
   - И ты тогда - что сделала?
   Я повторила.
   Молчание на том конце. Даже дыхания не слышно было.
   - Жан-Клод, ты здесь?
   - Я здесь, ma petite. - Он вздохнул. - Ты меня снова смогла  удивить.
Такого я не предвидел.
   - Что-то голос у тебя не очень довольный, - сказала я. - Ты же  знал,
что могло быть и хуже. Мы все могли погибнуть.
   - Я не думал, что Колин такой глупец.
   - Век живи, век учись.
   - Колин был прав, когда тебя боялся, ma petite.
   - Я его предупредила, что будет, если он на нас полезет. Это он нажал
кнопку, не я.
   - Ты кого хочешь убедить, ma petite, меня или себя?
   Я на миг задумалась:
   - Не знаю.
   - Ты признаешь, что была не права? - В его голосе  проскальзывал  еле
заметный веселый интерес.
   - Нет. - Я задумалась, как  это  выразить.  Наконец,  кажется,  нашла
слова. - Нас одолевали, Жан-Клод. Они собирались  нас  убить.  Я  должна
была что-то сделать; я даже не была уверена, что это получится.
   Я держала в руках трубку и желала, чтобы Жан-Клод был здесь и  держал
меня. Очень неприятно было сознаваться даже себе, что я так  сильно  его
хочу. Что я вообще кого-нибудь хочу так сильно.  Не  люблю,  когда  я  в
ком-то нуждаюсь. Все, кто мне дорог, имеют склонность погибать  по  моей
вине. Но сейчас я бы многое дала за его утешающие руки.
   - Ма petite, ma petite, что с тобой?
   Я жестом подозвала Ашера к телефону.
   - Поговори со своей правой рукой.  Спроси  Ашера,  каковы  были  наши
возможности. Если они и были, я их не заметила.
   - Что-то я слышу в твоем голосе... хрупкое, ma petite.
   Слово "хрупкое" он сказал шепотом. Я лишь  кивнула  и  отдала  трубку
Ашеру, а сама ушла, обхватив себя руками.  Хрупкое,  он  сказал.  Скорее
перепуганное. Я сегодня сама себя испугала. Что-то в  той  силе,  что  я
освободила, погасило факелы вокруг лупанария.  И  те,  кто  еще  остался
стоять, двигались при свете пылающих трупов. Сцена прямо из  Дантовского
"Ада", и сделала это я. Сила,  которая  живет  внутри  меня.  Да,  слово
"испуг" здесь было вполне уместно.
   Ко мне подошел Дамиан и шепнул:
   - Джейсон сидит в ванной и плачет.
   Я тяжело вздохнула. Только этого нам сейчас  не  хватало:  очередного
кризиса. Но задавать вопросов я не стала, а  просто  постучала  в  дверь
ванной.
   - Джейсон, как ты там?
   Он не ответил.
   - Джейсон?
   - Все нормально, Анита.
   Даже сквозь шум воды  его  голос  звучал  напряженно.  Я  никогда  не
слышала,  как  он  плачет,  но  именно  так  это  сейчас  звучало:   как
сдерживаемые слезы.
   Прислонившись лбом к двери,  я  снова  вздохнула.  Вот  уж  чего  мне
сегодня не надо было. Но Джейсон - мой друг, и кого я могла послать  его
утешить? Дамиан с этим пришел ко мне. Зейн был  не  из  тех,  кто  умеет
держать других за ручку, а Черри... ну, если я пошлю к  Джейсону  другую
женщину,  это  будет  вроде  трусости.  Ашера  послать?  Ага,  лучше  не
придумаешь.
   Я снова постучала:
   - Джейсон, можно мне войти на минутку?
   Молчание. Если бы он был хоть близок к нормальному состоянию,  он  бы
сейчас начал хохмить, что я наконец-то решилась  посмотреть  на  него  в
голом виде. Он не дразнится - плохой признак.
   - Джейсон, можно мне войти? Пожалуйста?
   - Входи, - ответил он наконец.
   Теплый воздух из ванной пахнул клубами тумана, я вошла и  закрыла  за
собой дверь. В ванной  было  влажно  и  тепло.  Испарина  легла  на  все
поверхности, будто Джейсон сделал воду как можно горячее. Настолько, что
она отварила бы мясо с костей, если бы он был человеком.
   Свет выделял тень Джейсона на занавеске. Он  не  стоял,  а  сидел  на
полу, обхватив руками колени.
   Я сняла полотенце с крышки  унитаза  и  села,  положив  его  себе  на
колени.
   - Что случилось, Джейсон?
   Он вздохнул глубоко, прерывисто, со всхлипом, и даже шум воды не  мог
заглушить рыданий. Не плача - именно рыданий.
   - Скажи, Джейсон, что с тобой?
   - Я не могу это содрать. Не могу очиститься.
   - Ты говоришь фигурально или буквально? - спросила я.
   - Оно у меня повсюду, я не могу его смыть.
   Я всегда была трусихой и ханжой. Сейчас я протянула руку к  занавеске
и медленно ее отодвинула, так, чтобы увидеть Джейсона, не забрызгав  всю
ванную водой из душа.
   Он подобрал колени поближе к груди, обхватил их руками. Жар  от  воды
шел такой, что я отшатнулась. Кожа Джейсона  стала  вишнево-розовой,  но
это и все. У меня бы уже были волдыри или даже хуже.
   К его спине прилипли пятна черной слизи. На обратной стороне  бицепса
тоже висел черный кусок. Джейсон скоблил себя  и  поливал  кипятком,  но
отодрать пятен не мог.
   Он смотрел прямо перед собой, на краны, и чуть покачивал головой.
   - Все было в порядке, пока я не влез в душ, и эта штука  не  захотела
отмываться. И тут я  снова  увидел  тех  вампиш  из  Брэнсона.  Вспомнил
Иветту, как она стала гнить у меня на глазах. Но главное -  эти  две  из
Брэнсона, Анита. Я все еще чувствую их руки. Иногда я  просыпаюсь  среди
дня в холодном поту, когда вспомню.
   В Брэнсоне,  в  Миссури,  мы  победили  местную  вампиршу,  Принцессу
города. Она захватила двух молодых женщин и собиралась их пытать -  если
мы не выдадим ей кого-нибудь на пытку.  Нам  предложили,  чтобы  Джейсон
занялся любовью с двумя вампиршами, и  тогда  они  девушек  отпустят.  Я
сначала думала, что Джейсону это будет в удовольствие, но потом вампирши
начали гнить.
   Джейсон пытался от них вырваться, полз вдоль стены, и его голая грудь
была заляпана ошметками их гниющей  плоти.  Полоска  чего-то  густого  и
тяжелого проползла с шеи на грудь. Он ее смахнул, как  смахивают  паука,
вжался в стену со спущенными до бедер штанами.
   Блондинка  перевернулась  со  спины  на  живот  и  поползла  к  нему,
протягивая руку, от которой остались одни  кости  с  лоскутами  высохшей
кожи. Казалось, она сейчас разложится и рассыплется прахом.
   А брюнетка разлагалась влажно. Она лежала на полу,  и  что-то  темное
текло из нее, скапливаясь лужей вокруг тела. Кожаную рубашку она с  себя
сняла, и ее груди казались мешками с вязкой жидкостью.
   - Я тебя жду, - сказала брюнетка.  И  голос  ее  был  чист  и  ровен.
Человеческий голос из этих истлевших губ донестись не мог.
   Блондинка схватила Джейсона, и он завопил.
   Я затрясла головой, отгоняя воспоминания. Они  какое-то  время  после
этого случая не давали мне заснуть. Но для Джейсона они стали его личным
страхом. Одна из шестерок Совета оказалась гниющим вампом,  и  она  тоже
мучила Джейсона, потому что ей очень, очень нравилось, как он ее боится.
Этот сеанс случился всего пару месяцев назад. Сегодня игры и развлечения
подошли к этому очень близко.
   Я сняла наручные ножны и положила их на крышку унитаза. То, что я  их
не сняла, когда  собиралась  ложиться  спать,  кое-что  говорит  о  моей
собственной паранойе.
   Жар воды, когда я ее коснулась, был почти устрашающий. Годы выработки
условного рефлекса: не трогай, обожжешься. Я знала,  что  огонь  убивает
оборотней, но жар, как видно, им безвреден. Я  повернула  ручку,  снижая
температуру до такой, чтобы можно было дотронуться.
   Джейсон затрясся, как только стало чуть прохладнее. Я, честно говоря,
даже удивилась, что водонагреватель домика  так  долго  продержался.  На
полу было мокро, штанины у меня пропитались водой. Слава богу, есть  еще
запасные джинсы.
   Я нашла кусок мыла, но мочалка была черной. Ее я бросила в раковину и
достала последнюю чистую. Не забыть бы сказать, чтобы принесли еще.  Это
все равно надо сделать.
   Джейсон наконец посмотрел на меня, чуть повернув голову. Синие  глаза
почти остекленели, будто он провалился в какой-то свой вариант шока.
   - Я не могу этого вынести, Анита. Не могу.
   Я намылила мочалку так, что она  скрылась  в  пене.  Коснулась  спины
Джейсона, и он вздрогнул. Я бы почти все на свете отдала сейчас  за  то,
чтобы он попытался меня схватить, или поддразнил, или хотя бы жест такой
сделал. Все что угодно, лишь бы знать, что он пришел в себя. Но он сидел
голый, мокрый и несчастный. У  меня  перехватило  горло,  но  черт  меня
побери, если я заплачу, то  не  смогу  остановиться.  Я  пришла  утешить
Джейсона, а не заставлять его утешать себя.
   И того хуже, я не могла оттереть это с его спины. Даже со своей  кожи
мне было тяжело это отскрести, но за тот лишний час, что  Джейсон  ждал,
пока я отмоюсь, жидкость превратилась  в  клей.  Наконец  я  прибегла  к
ногтям, радуясь, что не взяла у Черри лак. Он бы  тоже  от  этой  работы
слетел. Я отдирала клей кусок за куском, горячая  вода  бежала  ручьями,
Джейсон дрожал. Но не от холода. Я так разогрелась во влажной жаре,  что
мне даже нехорошо стало.
   Отодрала я все, кроме пятнышка у него внизу спины  -  в  самом  низу.
Будто жидкость протекла под ремень штанов, как раз туда, где  начинается
закругление ягодиц. Тут я засмущалась. Потому что,  хотя  Джейсон  и  не
замечал, что он голый, я это замечала отлично.
   И еще я старалась не замочить футболку, которую надела, чтобы лечь  в
постель. Обычно мне было наплевать, но я не позаботилась взять  с  собой
запасную ночнушку. В конце концов я отключила душ и подкрутила краны, не
уворачиваясь уже от струй.
   Потом я вернулась к Джейсону и начала отдирать от его кожи  последние
пятна, стараясь не думать о том, где у меня руки.
   - Джейсон, мы убили всех вампиров. Все в порядке.
   Он покачал головой:
   - Барнаби остался жив. Его мы упустили, а он был их  создателем.  Мне
мысль невыносима, Анита, что он до меня дотронется. Я не  выдержу  этого
еще раз.
   - Тогда возвращайся, Джейсон. Бери самолет и улетай.
   - Я тебя не брошу, - ответил он и на минуту задержал взгляд у меня на
лице. - И не только потому, что это не понравится Жан-Клоду.
   - Я знаю, -  сказала  я.  -  Но  все,  что  я  могу  сделать,  -  это
поклясться, что, если в моих  силах  будет  защитить  тебя  от  Барнаби,
Джейсон, я это сделаю.
   Я наклонилась к нему очень близко,  моя  рука  вытянулась  вдоль  его
спины. Наконец-то я преодолела смущение, сосредоточившись  на  отдирании
грязи с его тела. Вроде как резать лягушку в  школе.  Это  было  ужасно,
пока  учитель  не  велел  мне  вырезать  ей  мозг.  После   этого   меня
интересовало только одно: как можно осторожнее снять череп, не  повредив
мозг. Я забыла и мерзкий запах, и жалость к бедной  лягушечке,  доставая
мозг так, чтобы он не разорвался. Только мы с моей напарницей  из  всего
класса сумели извлечь мозг целиком.
   Джейсон повернулся ко мне, потершись лицом о мои волосы.
   - Ты пахнешь тоновым кремом Черри.
   Я ответила, не поднимая глаз:
   - У меня своего нет, и она на меня положила немного своего.  Для  нее
он слишком бледен, так что мне подходит. Я думала, что уже его смыла.
   - Гм, - сказал Джейсон. Его рот был очень близок от моего уха.
   Я застыла. Всем телом я прижималась к его  спине,  а  рукой  касалась
гладкой кожи над самыми ягодицами. Возникло напряжение, которого  раньше
не было. У меня зачастил пульс. Я как-то вдруг увидела тело  Джейсона  и
знала, что он наконец обратил внимание на мое  присутствие.  Отодрав  от
его кожи последний кусок засохшей слизи, я стала выпрямляться, зная, что
сейчас Джейсон попробует что-нибудь учудить. Я напряглась, но  в  то  же
время меня и отпустило.
   Это же Джейсон, и  он  голый.  Если  он  упустит  такую  возможность,
значит, с ним дело куда хуже, и я вряд ли что-то смогу исправить.
   Он обнял меня рукой за талию с той невероятной скоростью, на  которую
они все способны. Я ощутила, как он меня поднял, и  вдруг  оказалась  на
полу, а Джейсон - сверху. Его ноги прижали мои к полу. Он приподнялся на
руках настолько, чтобы  не  прижиматься  ко  мне  пахом  -  поэтому  мне
открылся  ничем  не  заслоненный   вид   на   его   тело.   Сомнительное
преимущество. Он стал наклоняться ко мне для поцелуя.
   Я уперлась рукой ему в грудь:
   - Джейсон, прекрати.
   - В последний раз при такой моей попытке  ты  мне  сунула  ствол  под
ребра и сказала, что застрелишь меня, если я сорву поцелуй.
   - Я говорила всерьез.
   - Ты вооружена, - заметил он. - Я тебя за руки не держу.
   Я вздохнула:
   - Ты же знаешь мое правило. Я не навожу пистолет ни на кого, если  не
готова выстрелить. Ты теперь мой друг, Джейсон. За сорванный  поцелуй  я
теперь тебя не убью. И ты это знаешь, и я это знаю.
   Он улыбнулся и наклонился ближе. Я упиралась рукой ему  в  грудь,  но
эта рука попросту приближалась ко мне вместе с его грудью.
   - Но при этом я не хочу, чтобы ты меня целовал. Если ты действительно
мой друг, ты этого делать не станешь и просто меня отпустишь.
   Он наклонился ко мне так близко, что его лицо расплылось у меня перед
глазами.
   - А если бы я попробовал добиться большего, чем поцелуй?
   Он опустил  голову,  его  губы  нависли  над  моей  грудью.  На  коже
ощущалось его теплое дыхание, чуть выше грудей.
   - Не напирай, Джейсон. Если я прицелюсь куда надо и выстрелю в  тебя,
ты не умрешь. Будет больно, но рана заживет.
   Он снова поднял лицо, усмехнулся и начал скатываться в  сторону.  Тут
открылась дверь. Ричард стоял в проеме и смотрел на нас. Ну, лучше и  не
придумаешь.

Глава 22

   - Ты поверишь, если я скажу, что поскользнулся? - спросил Джейсон.
   - Нет. - Голос Ричарда был очень холоден.
   - Джейсон, слезь с меня.
   Он перекатился набок и потянулся за  полотенцем.  Ричард  бросил  ему
полотенце, и Джейсон его  поймал.  Глаза  его  искрились  от  усилия  не
улыбнуться. Джейсон не мог утерпеть, чтобы не поддразнить кого-то,  если
только  представлялась  возможность.  Любил  бросить  камень  в  окно  и
посмотреть, кто выскочит с дубиной. Когда-нибудь он  это  сделает  не  с
тем, с кем надо, и ему достанется. Но не сегодня.
   - Выметайся, Джейсон. Нам с Анитой надо поговорить.
   Джейсон встал, обернув полотенце вокруг бедер. Я села, но вставать не
стала.  Джейсон  протянул  мне  руку.  Вооб